Наследие Мортены

Глава 20

— Какого чёрта мы вообще её отпустили? — в который раз сокрушался Баабыр, расхаживая по кабинету отца из угла в угол.

— Успокойся, сейчас не об этом надо думать, — отозвался Бэрил, просматривая бегло информационные сводки в планшете.

— Не об этом? А о чём? Весь последний год отцу методично промывали мозги, незаметно притупляя ясность мышления и пытаясь осуществить рокировку наследника. Как мы вообще могли проморгать родную кровь? Ладно, мы, но как отец не узнал?

Баабыр пытался держать себя в руках, но выходило из рук вон плохо. Последние три дня их жизнь напоминала триллер с открытым финалом. Исчезновение обелиска, спасение Евгении, бой за сестру, переросший в противостояние двух наследников Хааннаахов — все эти события расщепили на атомы доспех отстранённости и невозмутимости, в который ирбис облачился ещё в юном возрасте.

С момента пробуждения способностей у Баара не было выбора. Власть передавалась по праву крови и праву силы. Хотел или нет, но править и заботиться о своих подданных в соответствии с древними обычаями Баабыр был обязан.

В детстве он даже бегал к обелиску с молитвой, чтобы у старшего брата тоже открылись какие-то способности. Кто же знал, что духи его не только услышат, но и выполнят просьбу весьма своеобразно.

Действительно, Баар же имени старшего брата не уточнял. Технически, не подкопаться. Его услышали и даже отозвались. Как говорится, бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент.

А уж более неподходящего момента, чем смертельная битва для знакомства с неучтённым старшим братом представить трудно.

Разумеется, он был знаком с Хаардаахом, как минимум потому, что в детстве часто бывал дома у Баламат и потому, что Хаард был почти ровесником Хахая, всего на три года старше. Наличие пепельного ирбиса в качестве второй ипостаси у Хаарда тоже не было новостью. С учётом смешения кровей из поколения в поколение ирбисы рождались не только в семье Хааннаахов. Но как? Как отец проморгал своего сына, да ещё и со способностями⁈

Первенец, всё по канону. Силён, с оборотом, с родовыми умениями. Да ещё какими! Откровенно говоря, если бы Баар знал о существовании конкурента, он бы с радостью уступил ему власть.

А тогда, примчавшись на зов Бэдэр, ирбисы чуть не устроили ледовое побоище с медведями. Слишком много противоречий накопилось между кланами оборотней. Стоило отдать должное Иэстэбилу, он смог усмирить свои чувства и предложил добровольное сканирование, едва узнал в предводителе снежных барсов бывшего соперника. А ведь Баар в отместку за попытку убийства мог просто вскипятить ему мозги. Мог, но сдержался.

Воспоминания были противоречивыми, Беар не скрыл собственной роли в происходящем и предупредил о способностях Хаардааха. Увиденное было столь невероятно, что Баар не сразу осознал размер тянущихся за этим последствий. Вскоре стало просто не до этого.

Вернуться в старую резиденцию они не успели. Когда из леса на них вышла группа молодняка из клана снежных барсов, Баар не поверил собственным глазам. Сомнамбулы, скалящиеся на своих, роняли пену с клыков, словно бешеные звери. Но даже в этой ситуации силы были примерно равны до тех пор, пока медведи не попали под внушение Хаардааха. Соотношение стало не в пользу ирбисов, поэтому приняли решение отступать к резиденции, прикрывая в первую очередь отход Иэстэбила с Бэдэр.

Вспоминать братоубийственную бойню без ярости и отвращения не получалось. Ирбисы своей кровью омыли дорогу к дому. Чего стоило Баару удерживать связь сразу со всеми членами своего отряда, он никому и никогда не расскажет. Чувствовать отчаяние и горечь дюжины своих друзей, ощущать боль их ран и душевные муки от смертельных схваток с собственными братьями и не помешаться умом удалось лишь чудом. Ещё одним чудом стало своеволие Евгении, спасшее их всех. Когда-то давно род снежных барсов явно чем-то отличился перед духами, если они послали своим наследникам Евгению в помощь. О её роли в битве он узнал несколько позже.

Баар до сих пор помнил, как ослаб натиск медведей, как Хаард отпустил своих марионеток и всю силу перенаправил в другое место. Ирбисы воспользовались внезапной передышкой, унося едва живых израненных, разодранных братьев за спины оставшихся в строю снежных барсов.

Сам Баабыр пытался рассмотреть на скалах, кто же осмелился бросить вызов Хаардааху, но так и не смог. В результате скрытого противостояния пепельный ирбис рухнул на снег, дёрнулся несколько раз и замер.

Несколько минут спустя наваждение развеялось, и израненные оборотни с ужасом уставились друг на друга, не в силах принять ужасающую правду. Из четырёх десятков оборотней на своих лапах остались стоять меньше половины, десяток был при смерти, пятеро ушли к духам отцов-прародителей. Среди них было двое ирбисов, олень, медведь и рысь.

Три дня кланы лихорадило. Хаардааха держали под слоновьими дозами снотворного, опасаясь случайного пробуждения. Лечили тех, кого можно было вылечить, и оплакивали погибших. Горели погребальные костры на месте, где некогда был обелиск. Ирбисы и медведи стояли плечом к плечу, как завещали их предки. Там же наследники Хааннаахов в лице Баара и Хахая с одной стороны и наследники Беаров в лице Иэстэбила и Эйэ с другой — кровью скрепили обеты мира и сотрудничества по примеру Сураха и Уордааха.

Отцу и Бэдэр потребовалось лечение психотерапевтов и наркологов. Если Бэдэр постепенно приходила в себя, то прогнозы в отношении Киитэрэя были не столь радужные. У него были проблемы с памятью и самоконтролем.

Баар фактически занял место кинээса, отдав административное управление бизнесом в руки Хахая. Только сейчас, разобравшись с внутренними делами, новый князь ирбисов понял, что все эти дни не видел Евгении, закономерно высказав вопрос:

— Какого чёрта мы вообще её отпустили?

— Кого именно? — устало уточнил Бэрил, убирая планшет в сторону.

— Евгению, конечно! — рыкнул племянник.

В памяти Бэрила всплыл короткий диалог с Ягером, состоявшийся на пороге резиденции. В это время шла сортировка раненных, и Бэрилу было не до гостей. Однако проигнорировать приземлившуюся махину вертолёта МИ-26 не вышло. Вращение пятнадцатиметровых лопастей несущего винта подняло снежную бурю локального масштаба, разом сделав видимость нулевой. Спустя минуту сквозь клубы снежных завихрений к ирбису подошёл высокий мужчина в зимнем камуфляже и полной боевой разгрузке. Внешнее сходство с Евгенией угадывалось в разрезе глаз и мимике. В остальном отец и дочь отличались друг от друга как день и ночь. Колючий взгляд серебристо-серых глаз обдавал морозом. В экономной пластике движений угадывался прирождённый убийца, вынужденный здесь и сейчас сдерживать себя. Если бы Бэрил встретился с Ягером на поле боя, то ещё неизвестно, чья бы взяла. Отец Евгении хмурился, окидывая взглядом царящий вокруг хаос. И, ни к кому конкретно не обращаясь, поставил перед фактом:

— Мы улетаем.

— Спасибо за помощь, — Бэрил протянул израненную руку для рукопожатия, на что Ягер лишь отрицательно покачал головой.

— Не благодари. Ваши хвосты спасла моя дочь, — он устало, но с гордостью выделил голосом «моя». — За это вы оставите её в покое, а я докину самых тяжёлых в ваш основной госпиталь либо до Олёкминска.

Это был не выбор, а скорее великодушное предложение, не воспользоваться которым было нельзя, имея на руках десяток смертников. На том и порешили, скрепив молчаливую договорённость рукопожатием.

Возвращаясь из воспоминаний, Бэриллибит прокомментировал:

— А как ты предлагал её удерживать, если ей само́й требовалась медицинская помощь, а у нас на руках умирало с десяток оборотней? В той ситуации нам ещё повезло, что Ягеров взял на себя транспортировку вертолётом тяжелораненых в новую резиденцию. Сам знаешь, на старом советском оборудовании шансы выжить у них были пятьдесят на пятьдесят.

Баабыр с силой сжал резную спинку массивного стула, да так, что древесина жалобно скрипнула.

— Всё понимаю, но принять не могу.

Бэрил рассматривал племянника, пытаясь понять, когда тот из ледяного принца превратился в бушующий буран и какой вариант поведения ему лично нравился больше.

— Баар, Евгения не подходит на роль кинээс хотун. Посмотри на свою мать, она сдержанна, верна долгу и чести, всю свою жизнь положила на благо общине. Евгения же взбалмошна, ершиста и непостоянна. Она не принесёт спокойствия в наш дом.

— Да плевать я хотел на ваши рассуждения! — взорвался Баабыр. — Конечно, она не подходит на роль кинээс хотун, ведь никогда в жизни не согласится с ролью жертвенной овцы!

— Думай, что говоришь! — вспылил Бэрил, осаживая племянника. — Речь о твоей матери!

Баабыр зло сузил глаза и внезапно ошарашено уставился на дядю.

— Ты! Ты же одарённый, а отец — нет! Обелиск не мог выбрать отца, он выбрал тебя! Но ты уступил бразды правления ради любимой женщины! Именно поэтому ты так защищаешь мать, тебя гложет чувство вины!

На лице Бэриллибита не дрогнул ни единый мускул. Ирбис спокойно смотрел на племянника, ожидая продолжения пламенной речи. Но Баар потрясённо молчал.

— Чтобы ты знал, мою жену обелиск не принял. Она пыталась, — Бэрил смотрел на племянника немигающим взглядом. Голос его был холоден и бесцветен. — То, что ты называешь «жертвенной овцой», есть акт высшей любви на грани самопожертвования. Евгения тебя не любит. Не сто́ит путать разовый всплеск гормонов в экстремальной ситуации с любовью. Ты сам-то давно воспылал к девушке любовью? Если откинуть то, что она не единожды спасла тебе и нам всем жизнь и имеет связь с духами рода, ты уверен, что со своей практичностью не хочешь убить одним браком всех зайцев в окру́ге?

Бэрил бил словами больно, наотмашь, возвращая Баару нелицеприятные факты наравне с ранее предъявленными претензиями.

— Подумай над моими словами, а до того не смей использовать девушку в угоду собственным планам. Если любишь — добивайся, а нет — оставь в покое!

Бэриллибит ушёл, оставив племянника в глубокой задумчивости. Собственных чувств в отношении Евгении Баар не мог классифицировать однозначно. Внешне привлекательная девушка вызывала вполне определённые мужские реакции, что и вылилось в потрясающий ментальный секс. Такое с ним случилось впервые. Однако куда больше внешности его занимала эмоциональная составляющая нахождения рядом с Евгенией.

Способности Баабыра наложили отпечаток на взаимоотношения с женщинами. Сложность заключалась в том, что в минуты пиковых эмоций женщины гарантировано проецировали вовне свои мысли, переживания, терзания. Проще говоря, Баар, как и герой фильма «О чём думают женщины», получал бонусом к отношениям поток женского сознания, который частенько становился причиной для разрыва этих самых отношений.

Наивно полагать, что в постели с ним оказывались по большой и чистой любви, а не по прозаичному расчёту. В юности Баабыр закрывался от этих всплесков, но, увлёкшись пару раз охотницами за деньгами, пересмотрел свои взгляды. Как только ирбис начинал задыхаться от смрада мыслей очередной женщины, он уходил без оглядки.

С Евгенией было по-другому. Она ощущалась как свежий ветерок. Закрытая шкатулка, которая оказалась с секретом. Сознание девушки раз за разом защищалось от несанкционированных вторжений ирбиса. Чёрная пантера зорко следила, чтобы Жене не навредили, при этом по возможности помогая Баару в решении его проблем.

Но самыми яркими чувствами и мыслями Евгения сверкала, когда резала его в ночи. Не было там корысти, жажды наживы или ожидания благодарности. Баабыр купался в незамутнённой решимости, самоубийственной жертвенности и упрямстве. Когда девушка окунула руки в горячую кровь, он прочувствовал её боль как свою. Она делала, потому что могла. Не отступила, не убежала, хоть и испугалась до дрожи в коленях. На это внутреннее благородство зверь отреагировал быстрее человека. Сейчас же Баару предстояло определиться, чем он готов пожертвовать, лишь бы не потерять Евгению. Как ни странно, но разговор с дядей натолкнул ирбиса на неожиданную идею. Как говорится, в любви и на войне все средства хороши.

На работу я выходи́ла с опаской, ожидая услышать, что была уволена за прогулы. Однако всё оказалось более радужно, отпуск задним числом, и милости просим к труду и обороне. Первый же рабочий день обернулся двумя сюрпризами, один из которых был максимально неприятным, а как относиться ко второму я ещё не решила. На рабочем месте меня дожидалась коробочка размера А-5 в ярко-зелёной обёрточной бумаге с красным бантиком на боку. Интересно было до одури, но под любопытствующими взглядами коллег я не решилась её вскрыть, оставив это занятие на вечер. А вот второй сюрприз подкрался незаметно. Спустя половину своего рабочего маршрута я почувствовала слабость, головокружение и тошноту. Дальше передвигаться пришлось на такси, что никак не вписывалось в рамки моего бюджета. К вечеру я сильно призадумалась над своими физическими кондициями.

Приняв душ и включив гирлянду на ёлке, я уселась по-турецки на пушистом ковре, в задумчивости рассматривая подарочную коробку. Рядом сиротливо стояла чашка с гранатовым соком.

— Пить собралась? — с неодобрением в голосе отозвалась Рогнеда.

— Это гранатовый сок, полезно для крови, — отмахнулась от несправедливых подозрений.

— Почему не вскрываешь?

— Параною, — я честно признала собственные страхи. — Вроде бы с медведями мир, а вскрывать страшно.

— Не дрейфь, всё будет хорошо.

Лента робко соскользнула с коробки. Крышка легко поддалась, обнажая нутро, заполненное бумажной стружкой. Вынув всё лишнее, я уставилась на аккуратно упакованный телефон последней модели небезызвестной яблочной фирмы. Рядом лежал документ, свёрнутый в трубочку и скреплённый сургучом с гербовой печатью. Сбоку сиротливо выглядывал евроконверт, его я и потянула первым.

Письмо было написано от руки, размашистым мужским почерком.

«Евгения, нет слов, чтобы выразить вам благодарность от лица нашей семьи и от себя лично! Примите этот скромный подарок взамен разбитого и утопленного по нашей вине телефона. Кроме того, в силу данных вами клятв, я предлагаю работу в нашем холдинге и должность консультанта по связям с общественностью…»

В этом месте я, не сдержавшись, хмыкнула. Да уж, с общественностью… С давно мёртвой общественностью. Ещё бы должность переводчика предложили.

— Так-то ты — специалист широкого профиля: и медведей усыпить, и со мной пообщаться, и дипломатические переговоры с духами вести, — вставила со смешком свои пять копеек Рогнеда.

«В коробке вы найдёте трудовой договор, подписанный с нашей стороны и банковскую карту с вознаграждением за уже оказанные услуги».

Я сломала печать и развернула вполне современный трудовой договор от восемнадцатого декабря прошлого года. Дойдя до раздела с оплатой труда и социальным пакетом, я присвистнула.

— Тебе булавка нужна или нож на крайний случай, — задумчиво прокомментировала княжна.

— Зачем? — уточнила я, всё ещё пребывая под впечатлением от прочитанного.

— Судя по условиям, такие контракты подписываются только кровью!

Я зависла на секунду, а потом рассмеялась. Ох, как же права княжна. Предложение, действительно, напоминало сделку с дьяволом, но кто сказал, что я соглашусь? Отец тоже мне банковскую карту выдал, но только не было смысла тогда уезжать из семьи, чтобы продолжать жить за их счёт?

'Трудовой договор ни к чему вас не обязывает. Если понадобится любая помощь, вы знаете к кому обратиться. Трудовой договор ни к чему вас не обязывает. Если понадобится любая помощь, вы знаете к кому обратиться.

p.s. В феврале мы вновь вернёмся в Старую Руссу. Сестра мечтает с вами познакомиться.

p.p.s. Надеюсь, и впредь являться к вам во снах!'