Начни говорить правду

61. Одержимый людьми

— Прости, Йеля, но я должен сходить к бедной Изабылле, — твёрдо произнёс Мишка. — Нужно попытаться помочь ей.

— Да, конечно, иди… — поддержала Йеля Мишкин порыв.

— Подожди-ка, помнишь ли к нам дорогу? — спросил Мишку Владиатор.

— Примерно помню… — пожал плечами Мишка. — А в чём дело?

— Увы, не смогу быть тебе проводником: по пути сюда провалился в нору многообра́за. А там меня укусила ледовитая змея. Впрыснула мышьяд, гадина. И я уже почти не чувствую ног. Совсем заледенели. Где тут у вас болеклиника?

Владиатора увели на лечение, а Мишка, взяв фонарь-исканер на святодиодах и находничий нож из ржавопрочной стали, прошёл через народохранилище, спустился с Капиталистского холма и под квак лягуара, выползающего на охоту за антилопами мру, вступил в ночной лес.

____________________________________________________________________________________________

Расселяне и Обереганцы жили бог о бог, то есть были одинаково богнутыми, но их селения разделял лес Злотворник. Это грозное название лесу дали ещё в древние времена, когда в его чащах демоны готовили злотворное из зловещества.

Но теперь действенный лес считался почти безопасным местом: у всех его обитателей, способных нанести убиток, пигментные пятна на телах образовывали буквы, складывающиеся в слова: "Опасная тварь". Так что Владиатор получил укус дремучей змеи лишь потому, что сильно спешил и утратил бдительность.

В рыскающем луче Мишкиного исканера то юркали впадающие в скачку крысуны и чушканчики, то в драках за ягоды красной рубины роились крошечные жалк-птицы и мальвиновки, то испуганно замирали жужжащие горе-вестники и сойколы.

Последние два вида птиц, охотящихся друг на друга, появились в лесу с год назад. Оба вида эволюционно потеряли крылья, но взамен выработали способность очень быстро махать оставшимися на туловище перьями и тем самым вызывать подъёмную силу.

До Омсквы, градницы Обереганцев, удалось добраться без происшествий: ножевику и неживику, чьи острые листья рассекают голени неосторожным путникам, всюду, к счастью, уже побила полезнь. Мишка миновал сперва Лысиноостровский парк с его изредка взрывающимися зарослями бомбука, потом давно заброшенные Ва-банковское кладбище и Кутиловский завод, затем ступил на Равноправую улицу, а там уже нашёл избу, в которой жила семья Изабыллы.

Мишка нажал на званок, и тот стал громко звать хозяев. Дверь открыла плачущая тётя Цветыня, мать Изабыллы. Открыла и тут же ушла на кухню. Из коридора появился дядя Теряйтий Калошников, отец Изабыллы.

— Мишка, я тебя понимаю, — тихо произнёс он, — сердцу не прикажешь. Ты ведь с дочкой даже не обручён. Всё было неокончательно. На уровне намёток. Но пойми и ты: мы просто не знаем, что теперь делать. Дочка не хочет жить…

Мишка вошёл в комнату, где у окна сидела Изабылла и отрешённо смотрела в его чёрное стекло.

— Прости меня, пожалуйста… — Мишка присел рядом с обереганкой и взял её за руку.

— Это ты, Мишка? — ровным голосом произнесла Изабылла, продолжая отрешённо смотреть в стекло. — Не уговаривай, не трудись. Я всё равно добьюсь задуманного.

— Изабылла, да что хоть во мне такого, из-за чего нужно лишать себя жизни?

— А ты, значит, легко перенёс бы, если твоя Йеля досталась бы другому?

— Да, ты права… Я тоже сходил бы с ума. Но, наверное, всё-таки не пошёл бы на самоубийство, как-нибудь справился бы…

— Значит, такая уж я дура… — Голос Изабыллы не изменил тона.

— Ты не дура, Изабылла. Ты чудесная. О такой, как ты, мечтает каждый мужчина.

— Но не ты, Мишка.

— Да, я не удержался. Влюбился по уши в другую. Потому что она тоже чудесная. А главное — у неё теперь отрезаны все пути назад…

— И у меня пути отрезаны.

Мишка вышел из комнаты и, встретившись взглядом с дядей Теряйтием, отрицательно помотал головой. Всё было бесполезно. Или нет? Что, если обратиться за помощью к волшебным силам, ко всемогущим сыновьям металлолома?

__________________________________________________________________________________________

Мишка дошёл до той части темнистого леса, где из-за начавшихся зиморозков уже выполз снег, и в луче фонарика увидел бредущего по тропинке Потешаха. Потешах по ночам ходил в лес побираться, то есть выпрашивать еду у животных.

— Доброй ночи, — произнёс Мишка, пытаясь обойти отсталкера. — Много ли навыпрашивал, пищеброд?

— Не насмехайся, Мишка: трудно быть убогим, — с укором ответил из вдруг застывшего безумника голос Вашего Богородия. — Ну что, ожидал ли нашего появления?

— Появления здесь — никак не ожидал… — Мишка с трудом взял себя в руки.

— Но шёл ведь к нам?

— Да, ребята. Пожалуйста, помогите Изабылле из племени Обереганцев. Увы, из-за меня она не хочет жить…

— Извини, Мишка: можно мы не будем этого делать?

— Ребята, но ведь мы с вами в Терре Удобии, — напомнил Мишка. — Разве в Терре Удобии всё обстоит не так, как удобно её обитателям?

— Что ж, поймал на слове, хитрец. Ладно, начинаем переделку. Так, нанолекари внедрились в мозг объекта. Минутку… Ага, нашли очаг болезненного возбуждения… Ну всё, опасная доминанта расформирована.

— Ребята, как понимать ваши слова? С Изабыллой всё хорошо?

— Да, Мишка, она только что разлюбила тебя.

— Правда? — Мишка повернулся, намереваясь идти обратно в Омскву: чтобы убедиться в исцелении обереганки.

— Не ходи туда, Мишка, — посоветовал голос из Потешаха. — Теперь тебя там не ждут. Если не веришь, подними с земли любой лист и смотри на него.

Мишка вырыл из-под снега пожухлый дубовый лист и уставился на его поверхность. Она засветилась и стала движущейся картинкой — точь-в-точь как окошко сближателя.

Мишка увидел и услышал, как со слабым скрипом открылась дверь и Изабылла, удивлённо протирая глаза, вышла из комнаты. И встретилась в коридоре с матерью и отцом.

— Мама, папа, не понимаю: что со мною было? На кой мне сдался этот подлый Мишка? И чего я по нему сохла? Не понимаю…

— Конечно, Изабыллочка, конечно, — заворковали родители, обнимая дочку. — Не нужен нам Мишка, вообще не нужен…

— Ребята, а почему вы не хотели… э-э… переделывать Изабыллу? — спросил Мишка, засовывая в карман листок, всё ещё показывающий картинку. — Эта переделка уменьшила естественность идейцев?

— Да, — прозвучал из Потешаха голос Господина Божьего. — Ты всё правильно запомнил.

— Поэтому-то при контактах с вами мы, выражаясь фигурально, постоянно и чешем репу, — хихикнуло из Потешаха голосом Нашего Творецкого.

— Ну что, ребята: расстаёмся, стало быть? Я пойду? — неуверенно спросил Мишка.

— Иди, если хочешь, — разрешил голос Вашего Богородия.

— А может, всё-таки посмотришь — совсем немного посмотришь — на мир людей? — просительно произнёс голос Господина Божьего. — На наш огромный, на ошеломляющий мир…

— Мишка, познакомься наконец с тем, что скрыто невидимостью, — добавил Наш Творецкий. — И потом принимай окончательное решение.

"Согласиться уж, что ли? — подумал Мишка. — Но вдруг всё это лишь хитрая ловушка?"

— Нет, Мишка, это не ловушка, — произнёс Господин Божий. — Ты в любой миг можешь сделать отбрыковку. Откажись — и мы навсегда исчезнем.

— Мишка, не выдумывай ерунды. Ты же видишь: мы в силах поступить с любым так же, как с Потешахом. Но ждём, когда ты сам примешь решение.

— Мишка, разве мы тебя хоть раз обманывали? Обещаем: побудешь в нашем мире максимум пару часов и непременно вернёшься. Причём с самым что ни на есть ясным сознанием. И сможешь сделать разумный выбор. То есть выбор совсем не обязательно в нашу пользу.

— Соглашайся, Мишка: сейчас как раз подходящий случай проникнуть в мир людей — тебя пока никто не станет искать, ты ушёл по делам…

— Ребята, но ведь на дворе давно ночь. У вас там, в вашем мире, кто-нибудь разве бодрствует?

— Мишка, в Стране Удобии не спят. Удобленники не нуждаются в уходе от реальности.

— Ладно, ребята, — кивнул Мишка Потешаху, одержимому людьми, — командуйте: что нужно делать?