Начни говорить правду

44. Общение с глупировкой

Мишка наворовал уже пять мешков зерна — один из которых пошёл на корм тяжело трудившемуся быконю — и распахал почти целую десятину.

К сожалению, всё отчётливее чувствовалось, как от постоянного напряжения забиваются, теряют прежнюю подвижность руки и ноги. Пришлось сделать перерыв в сельхозработах, чтобы хоть немного потренироваться по наставлениям, написанным Мао Дзюдоном.

Лёгкая дневная тренировка закончилась, и Мишка стал спускаться по малозаметной тропке домой. Уже неподалёку от околицы до его слуха донеслись девичьи рыдания и подростковый гогот.

Мишка сошёл с тропинки и приблизился к голосам через заросли кустов. Оказалось, что пятеро парней примерно его возраста окружили девушку и не дают ей убежать. Их вожаком явно был тот, что держал девушку за руки и с гадостной ухмылкой говорил:

— Йеля, твои глазки, как согласки. Айда поцелуемся для начала? А потом можно и поразмножаться…

— Да не вырывайся, дурёха, — смеялись остальные участники приставания. — Знаешь, как всё понравится? Дымьян, сыграй с Йелькой всадьбу…

Мишка поспешно отклеил седые брови и бороду, снял парик, балахон и сандалии, оставшись в одних лишь плавках, и протиснулся сквозь кусты к подросткам:

— Ребята, пожалуйста, отстаньте от девушки. Не нужно вести себя так…

— "Так" — это как? — ощерился Дымьян, не выпуская жертвы.

Сообщники поддержали вопрос вожака одобрительным ржанием. В этом ржании чувствовалась уверенность в своих силах: молодые полонезийцы превосходили Мишку не только числом, но и личными габаритами.

— "Так" — значит "недружелюбно", ребята. — Мишка говорил просительным тоном, стараясь не породить у парней раздражения. — Вот что я имею в виду.

— А я что имею, то и введу, — загоготал Дымьян, знавший, судя по всему, немало грязных шуток.

Стало понятно, что мягкий тон принят, увы, за слабость.

— Объясни: кому и что ты введёшь? — Мишка машинально проверил языком зубы во рту: пока там всё было на месте.

— Подержи-ка её, Долгоструй, — произнёс Дымьян, передавая жертву дружку и подходя к Мишке. — Да ты, кажись, кое-что выпрашиваешь, рахитоноситель?

— Конечно, выпрашиваю, — поддержал Мишка догадку Дымьяна. — Пожалуйста, отпустите девушку. Разве не понятно?

— Ты что, гадёнок, давно без памяти не валялся? — процедил Дымьян и нанёс в сторону Мишкиной челюсти неумелый, затянутый удар.

У Мишки сразу отлегло от сердца: если остальные бьют так же, как вожак, то все опасности сводятся почти к нулю.

"Впрочем, не надо расслабляться", — приказал себе Мишка, привычно уклоняясь от удара.

— Ах ты, юлист хренов, — выругался Дымьян и прыгнул на то место, где мгновение назад был Мишка. — Блатва, проучим этого дерзавца…

Словечко "хренов" что-то смутно напомнило Мишке. Однако он не стал отвлекаться на вспоминание, но просто дождался, когда каждый из нападавших попытается ударить его, и уже перестал уворачиваться. А вместо этого начал встречать юных дикарей захватами и обрушивать на землю быстрыми бросками.

Однако нападавших сие только раззадорило, и они, нестройно ругаясь, продолжили азартно кидаться на Мишку. Пришлось применить к ним чуть более действенное средство: быковой толчок. Через полминуты юные дикари уже валялись на земле, не понимая, что с ними произошло.

Девушка, до этих пор испуганно рыдавшая, повернулась, чтобы посмотреть, как обстоят дела у обидчиков.

Увидев её зарёванное лицо, Мишка сразу узнал свою прекрасную незнакомку и чуть не потерял сознание от удара крови в голову. Тело дикарки было теперь, к счастью, не голым, но его закрывала какразная одежда, всё равно подчёркивающая девичьи формы.

"Ясное дело, тут каждый втрескается по уши, — подумал Мишка про кряхтевшего на земле Дымьяна. — Но если ты человек, то нужно держать себя в руках".

— Что это с ними такое? — недоверчиво спросила девушка у Мишки, показывая на медленно встающих с земли мучителей.

— Чего подглядываешь, свидетельница? — рявкнул Мишка. — Быстро кыш отсюда…

Убедившись, что дикарка убежала, Мишка помог подросткам подняться.

— Ну как, все целы? — спросил он. — Тогда, ребятки, давайте знакомиться. Я — Скотобой, здешний дух добра, законодатель морд и покривитель челюстей. А как называется ваша глупировка? Отряд "Юные дебилераты"?

— Чё выпендриваешься, ухудшенник? — сплюнул сквозь зубы Дымьян. — Думаешь, мы тебя не достанем?

— Хорошие вопросы, — похвалил Мишка. — Но они должны быть у вас намного глупше. Например: на чём вы сегодня вернётесь домой — на ногах или на костылях? Давайте покажу на ком-нибудь для примера, насколько ломки ваши ноги…

Юные дебилераты сразу испугались:

— Подожди, не надо…

— Ребята, — проникновенно сказал Мишка, — пожалуйста, запомните: это очень плохо — получать радость за счёт горя и унижения других. Вы, скорее всего, не верите, что я вас спас. Но если бы не я, то вы сейчас сваляли бы большого дурака. И потом долго за это расплачивались бы.

— Нет, верим: ты нас спас… — с готовностью закивали все глупировщики, кроме Дымьяна.

— Ребята, это чрезвычайно опасно для здоровья: нарушать законы. Вы явно не имеете представления об их жестокости. Вас, увы, малость недовоспитали. То бишь недозапугали. Но зато теперь могут начать перевоспитывать. То есть воспитывать избыточно, с запасом. Что сопряжено с неприятными ощущениями.

— Всё-всё, больше не будем нарушать законы… — сообщили юные дикари, но их вожак злобно молчал.

— Ребята, пожалуйста, уважайте, то есть опасайтесь тех, кто слабее вас. Ведь мы, добрые духи, всё видим. И обязательно воздадим по заслугам. Всё поняли?

Четыре глупировщика колебались, что сказать, и только Дымьян враждебно фыркнул:

— Да ни хрена мы у тебя не поняли, козёл опущения…

— Ах, бедняга, ты не понял? — Мишка изобразил расстроенное удивление. — Извини тогда, но я просто вынужден сие сделать… — Мишка поймал Дымьяна за руку и, удобно упав на землю, выполнил болячку на локоть.

— Скорее бейте этого гноблина… — закричал дружкам Дымьян, извиваясь от боли.

Дружки навалились на Мишку и, злобно ругаясь, стали его бить.

Мишка закрылся и минуты полторы без паники полежал под ударами: в секции Мао Дзюдона много и успешно тренировали способность выдерживать даже очень сильное избивательство.

— Ну что, чучело-богатырь, хватит тебе? — победно спросил лежащего Мишку запыхавшийся Дымьян.

— Нет, мне мало и вдесятеро больше, — сообщил Мишка, хеллоу-киком снизу ломая коленку ближайшему из юных туземцев. — Ребята, вы, к сожалению, не выдержали проверки. И остались лживы. Значит, нужен ещё один урок доброты. Подкреплённый прессональными санкциями.

Мишка произносил это, быстро вставая и легко уворачиваясь от новых озлобленных, но всё более слабых и промашистых ударов. А затем врезал двоим глупировщикам по печени.

Третий не получивший серьёзных повреждений глупировщик испуганно побежал прочь, но Мишка легко догнал его и ломообразным движением ударил по длинной мышце спины. Парень упал на землю, выгнувшись от боли и багровея из-за невозможности сделать вдох.

Мишка подтащил горе-беглеца к общей кучке корчащихся, уселся на землю и стал ждать, когда юные дебилераты опять придут в себя.

— Ребята, запомните: добрые люди заставляют друг друга просьбами. Потому что просьба — наиболее безобидное, не унижающее воздействие. Вас же пока приходится унижать. Чему я и сам не рад. Ладно, встаньте, пожалуйста, рядком. Чтобы удобнее было вас учить. А ты, поломанный, почему не слушаешься?

— Иди в…опу, Скотобоинг, не видишь, что ли: не могу стоять… — провыл парень со сломанной в колене ногой.

— Ребята, пожалуйста, воздайте неслуху, — попросил Мишка глупировщиков. — Отлупите его как следует.

Юные дикари не двинулись с места и, набычившись, только смотрели на Мишку.

Мишка поднялся с земли и подошёл к Дымьяну.

— Глядите, молчишки, что бывает, когда не выполняют просьбу… — Мишка поднял руку.

— Стой, стой, чуханозавр, — завопил Дымьян, — не бей… Ладно уж, сейчас тресну его…

Но Мишка без замаха ударил Дымьяна по печени:

— Во-первых, грязноречивый, всем малознакомым существам нужно говорить не "стой", а "стойте". Во-вторых, добрых духов не следует оскорблять. А в-третьих, к добрым духам нужно обращаться "Ваше Отсюдствие". Всё понятно?

Мишка перевёл взгляд на троих ещё стоящих на ногах ребят. Они тупо смотрели в землю и молчали. Тогда Мишка подошёл к ближайшему и нанёс мирно-паралитический удар. Парень скорчился и упал.

— Не бейте, не бейте, Ваше Отсюдствие, — испуганно закричали двое оставшихся на ногах.

Мишка тем не менее бестрепетно врезал каждому из них в солнечное сплетение и, прохаживаясь между стонущими противниками, объяснил:

— Ребята, разве я мог оставить вас без воздаяния? Ведь вы так и не выполнили мою просьбу.

— Какую ещё просьбу, днищета? Ты уже осточертел со своими поучениями… — непримиримо прохрипел с земли Дымьян.

Мишка, которого начала утомлять блатовня главного дебилерата, опрокинул его и безжалостно наступил на сломанный локоть:

— Ребята, пожалуйста, не заставляйте меня освобождать ваши челюсти от зубов. Кто тут ещё не помнит моей просьбы?

— Ваше Отсюдствие, вы просили избить Ладныша, правильно? — провыл самый длинный парень.

— Наверное, — согласился Мишка. — Ну и чего мешкаете, неуместное население? Лупите вашего Гландыша.

Трое уцелевших парней, испуганно оглядываясь на Мишку, поднялись с земли и стали делать вид, что бьют товарища ногами.

— Ребята, будьте добры, бейте сильнее, — попросил Мишка. — Колотите от души. Притворство принесёт вам только боль.

Парни начали пинать товарища сильнее. Мишка ходил вокруг и подбадривал юных дикарей подзатыльниками.

— Ну всё, этому пока хватит, — наконец остановил он избивателей. — Теперь, пожалуйста, отлупите вон того, со сломанной рукой. А ты, паскудоумный, благодари доброго духа за то, что тебя удержали от преступления.

— Спасибо, Ваше Отсюдствие… Спасибо, Ваше Отсюдствие… — зашептал разбитыми губами Дымьян — поломанный уже и духовно.

— Так, ребята: опять становитесь рядком, — попросил Мишка троих избивателей.

Глупировщики испуганно выстроились в ряд.

— Вы разве не заметили, что бьёте беззащитных? — с осуждением спросил Мишка. — Забыли, чему я вас учил? Слышь, длинный: ну-ка врежь по печени остальным.

Самый высокий парень сбил товарищей с ног ударами по печени.

— Молодец, — похвалил Мишка парня. — А теперь, пожалуйста, подожди своей очереди.

Отключавшиеся и приходившие в себя глупировщики ещё долго лупили друг друга по просьбам Мишки. Наконец это ему наскучило.

— Ребята, ради всего святого, запомните: любая просьба — это грозный предвестник.

— Предвестник чего, Ваше Отсюдствие? — испуганно спросил Дымьян.

Мишка подошёл к главному дебилерату и объясняюще пробил ему в челюсть.

— Предвестник больших неприятностей, ребята. — Мишка грустно оглядел воспитуемых. — Пусть вас никогда не обманывают добрый тон и беззащитность. Всё запомнили? Ну-ка, скажите: что такое просительный тон и беззащитность?

— Это грозные предвестники, Ваше Отсюдствие… — нестройно ответствовали молодые дикари.

— Хорошо, ребята, — кивнул Мишка. — Тогда вот ещё одна просьба: как только дотащите беднягу со сломанной ногой до околицы, бросайте его и опять начинайте по очереди бить друг дружку. Я, разумеется, за всем прослежу. И если станете увиливать, то появлюсь снова. До свидания, ребята.

— До свидания, Ваше Отсюдствие, — с тревогой попрощались глупировщики.

— А знаете, когда будет свидание? — смеясь, задал вопрос Мишка. — В любой момент, ребята…