Начни говорить правду

57. Откровения людей

Дождавшись, когда Йеля уснёт, Мишка обернулся — сыновья металлолома были уже на прежнем месте.

— Ребята, вы такие могущественные, — устало проговорил Мишка, — и тем не менее столько возитесь со мной, с дочеловеком… Уверены, что не тратите время зря?

— Мишка, мы действуем в соответствии с законами. Которые сами же и установили, — произнёс Ваше Богородие. — Например, у нас есть такой закон: всякий, кто имеет свободную волю и рациональное мышление, может войти в число людей.

— Но выбор превращения в человека должен быть сделан добровольно и сознательно, — добавил Наш Творецкий. — А не за счёт обмана. И, уж конечно, не путём принуждения.

— Мишка, мы можем очень многое. Но стараемся минимально вмешиваться в вашу, в идейскую жизнь, — сообщил Господин Божий. — Потому что зациклены на вашей естественности.

— Однако, разумеется, не допускаем, чтобы вы наносили себе вред, — уточнил Ваше Богородие.

— Подожди, братец, — остановил ржавого сына металлолома Наш Творецкий, — ты уже перескакиваешь. Мишка, тебе знакомо восхищение природной диковиной: например, драгоценным камнем или райской птицей?

— Да, у нашего богомистра есть сундучок с красивыми камнями, — кивнул Мишка. — Он их очень бережёт и называет кольекцией.

— Но ведь можно изготовить стекляшку более яркую, чем драгоценный камень, верно? А нарисовать можно более разноцветную птицу, чем настоящая, правильно?

— Да, скорее всего… — согласился Мишка.

— И тем не менее особо ценны именно природные объекты, так?

— Да, конечно… — Тяжёлый разговор уже совсем утомил Мишку.

— А почему они ценны, Мишка?

— Потому что редки, верно?

— Верно, Мишка. Так вот, вы, идейцы — для нас как раз редкие природные, почти не тронутые нашей цивилизацией и потому особо ценные объекты.

— Ничего не понял у вас, ребята, — помотал головой Мишка. — Извините.

— Мишка, ты читал старинную сказку про крокодила Гену? — спросил Наш Творецкий. — Не читал? Ну ничего страшного. Этот крокодил Гена работал в зоопарке. Работал крокодилом. То есть экспонавтом. Диковиной, выставленной на обозрение для заинтересованных. Вы, идейцы, с вашей упёртостью, с зацикленностью на отсталых и нелепых идеях, тоже работаете у нас. Правда, неведомо для себя.

— Вы работаете крайне, крайне занимательными экспонавтами: настоящими, подлинными перволюдьми, — подхватил Господин Божий. — Поэтому мы и стремимся сохранить вас, драгоценных, в максимальной неприкосновенности.

— Однако иной раз бывают такие случаи, — поднял руку Ваше Богородие, указуя на Мишку, — когда один из идейцев начинает деятельно подозревать, что привитая ему с детства картина мира не совсем точна, заметно искажена. Например, этот идеец пробует и убеждается, что работа прекрасно выполняется и без произнесения благоворок. Или что боги — просто надувные куклы. А иногда идеец даже преодолевает страх перед ключевыми запретами…

— Поэтому, Мишка, мы просто обязаны узнать: может, ты уже готов стать одним из нас? Может, больше не желаешь работать экспонавтом, разумной окаменелостью?

— Может, уже хочешь выбраться из заповедника отсталости, из идейской резервации?

— Повторяем, у тебя есть неотъемлемое право: либо использовать предоставленную возможность, либо, разумеется, отвергнуть её.

— Но очень надеемся, что без проверки ты от нашего предложения не откажешься. Ну так как, Мишка: хочешь прямо сейчас проникнуть в мир людей — чисто для пробы?

— Извините, ребята, но совершенно не хочу, — помотал головой Мишка. — Может, отложим этот разговор?

— Разумеется, Мишка, нет проблем. Мы ведь в Терре Удобии. Здесь почти всё делается так, как удобно её обитателям.

Сыновья металлолома стали таять и превратились в три светящихся ручейка, которые потекли наверх, к лазу. И быстро втянулись в него.

Из стенки зоба почти сразу вылетел фонарик, а затем выросло и заполнило собой пространство облако паутины.

— Приветствуем, ездок, — негромко произнёс фонарик.

— Мы очень благодарны, — добавило облако паутины. — Тебе, ездок.

— За что? — удивился Мишка.

— За то, что вызвал научников верхнего уровня свободы, — объяснил фонарик. — Они любезно обратили внимание на здешние проблемы. И с ходу поймали нашего родителя — Обормотня.

— И, слава труду, перенацелили мне сознатель, — проскрипела выпуклость, незаметно появившаяся под Мишкиными ногами.

— Мало этого, послезавтра здесь заменят глазопровод. А ещё починят двигательный узел, — похвалилась паутина.

— И тогда нас, глядишь, переведут в маршрутные драконы, — добавил фонарик.

— Очень, очень рад за вас, ребята, — кивнул Мишка.

— До свидания, ездок, — произнесло облако паутины. — Всегда готовы услужить. Вот тебе обнименты ещё на четыре вызова.

Паутина придвинулась к Мишке, и у него знакомо зажгло на поверхности левой ладони и в указательном пальце правой руки. А затем на местах жжений опять показались маленькие тёмные крестики.