Мстислав Дерзкий часть 1

Глава 15

Глава 15

— Нет, я так этого не оставлю!

Гулящая девка все же решила показать свой гонор.

— Посмотрим, как ты выстоишь против мага. Обещаю — сильно бить не буду, — улыбнулась она накрашенными губами, и я понял, что бить она как раз таки будет сильно. Что ж, думаю, мне есть чем ее удивить.

— Дед Славик, ты уверен? — в голосе Натальи проскользнула тревога.

— В чем? В том, что в состоянии поставить на место блудливую хамку? Конечно.

— Ах ты, старый пердун!!! — завелась та. — Я вот хотела тебя пожалеть, но теперь пощады не жди! Сегодня твой старый зад вспомнит, что такое боль.

— Вот. Кабацкие девки так и говорят, — неодобрительно покачал я головой. — Ты бы ей рот с мылом помыла, госпожа. Иначе быть беде.

— Хватит болтать! — Вера ярилась, явно накручивая себя перед боем. — Я не Тихомир и щадить тебя не буду! Готов? Ну тогда ло…

Договорить она не успела.

Образ воздушного орла, еще ни разу мной не испробованный. По легендам, он давал огромную скорость своему хозяину, во время передвижения превращая его в неуязвимого призрака, не видимого никому. О нет, полностью его использовать было нельзя, но вот на долю секунды очень даже можно, если осторожно.

Она еще произносила свои угрозы, как мое тело мгновенно оказалось у нее за спиной. Резкий удар под зад, и она, почуяв мою магию, в тот же миг стала невесомой и понеслась к защитному барьеру, куда со смачным звуком и впечаталась, обретя тяжесть. А после сползла на землю, вырубившись от удара.

— Ну вот как-то так, — хрустнул я шеей, а после аккуратно поставил деревянный меч на стойку. Пусть и тренировочное, но все же оружие, а значит, надо к нему проявить уважение.

Тишина. Тихомир стоял, вытянувшись в струнку, его лицо было каменным, но в глазах читалось дикое, нечеловеческое удовольствие.

Наталья же смотрела то на меня, то на бесчувственную Веру, прикрыв рот рукой, в ее взгляде бушевала буря — шок, ужас и… Да, черт побери, подавленное восхищение.

Тишину разорвал вопль.

— Ах ты гад!!! — донесся вопль очнувшейся разъяренной девки. — Ты труп!!!

Вера поднялась на ноги, вся перемазанная в пыли, с бешеными глазами. Ее хитросплетенная высокая прическа растрепалась, из носа текла тонкая струйка крови.

— Сейчас ты сдохнешь!!!

Эфир забурлил, и я понял, что теперь все по-серьезному. Воздух затрещал, зашипел. Над ее поднятыми ладонями сгустились и завертелись два шара из воды, но не простой — тяжелой, плотной, налитой силой. В них плавали осколки льда, острые, как бритвы.

Я вздохнул. Глубоко и устало. Ну что ж, значит, совсем уж дура. С первого раза не поняла. Значит, будем учить. По-настоящему.

Я даже не сдвинулся с места. Просто вытащил из-за спины уже свой меч. Сталь запела, выходя из кожаных объятий, холодный, знакомый вес лег в руку, успокаивая, наводя порядок в мыслях. Древние руны на клинке, вытравленные кровью и серебром, слабо тлели синеватым светом, чувствуя рядом магию. Я ощущал его жажду крови, но не сейчас. Стыдно проливать кровь своих, пусть и таких глупых…

Черт, кажется, я реально превращаюсь в старика — очень уж на умные мысли тянет! Надо срочно восстанавливаться. Иначе душа примет изменения тела, и я могу таким и остаться.

— Прекрати, Вера! Это приказ! — крикнула Наталья, но ее голос потонул в свисте и грохоте.

Вера не слушала. Она была вне себя. С визгом, больше похожим на крик раненой птицы, она швырнула в меня первый шар. Он летел, крутясь, с воем разрезая воздух, готовый разорваться градом ледяных бритв.

Я не стал уворачиваться, а просто сделал короткое, отточенное движение мечом. Не рубящее — точное, как удар иглой. Кончик клинка встретил ядро водяного шара, и магия, вложенная в сталь, дрогнула. Шар не взорвался — он сдулся с жалким хлюпающим звуком, лишь обрызгав меня ледяной водой. Осколки льда, потерявшие силу, царапнули одежду и упали на землю.

Лицо Веры исказилось в гримасе ярости. Второй шар полетел следом, больше, сильнее. И третий, который она начала формировать сразу же.

— Ты утомила меня, девочка, — проворчал я и пошел на нее.

Я не бежал. Шел. Спокойно, мерно, как жнец смерти, выходящий на поле. Ее шары летели в меня — я парировал их тем же точечным уколом, рассеивая магию, заставляя воду литься бесполезными ручьями. Ледяные осколки отскакивали от стали, оставляя на ней белые риски.

— Стой! Стой, тварь! — выла она, отступая, и в ее голосе впервые прорвалась не ярость, а паника.

Она метнула в меня сосульку размером с копье. Я отбил ее в сторону, и она вонзилась в землю, как стрела.

— Магия — это не фейерверк, — сказал я, приближаясь. Мой голос был спокоен, почти монотонен. — Это воля. Точность. А ты — порывиста. Слепа. Тратишь силы на красивые всплески.

— Заткнись! — она попыталась создать под моими ногами ледяную ловушку.

Я просто перешагнул нарастающую наледь, даже не взглянув вниз. Мои ноги знали, как наступать и куда, чтобы не вляпаться в чужую магию.

— Ты смотришь на мои руки, а не в глаза. Видишь меч, а не меня. Ошибка.

Она отошла к самому барьеру. Дальше отступать было некуда. Замахнулась для очередного заклинания — что-то сложное, с плетением пальцев и визгливым заклинанием на древнем языке.

Я не дал ей закончить.

Мой меч описал короткую дугу и плашмя, со всей дури, треснул ее по пальцам, сбивая начинающийся жест.

Она вскрикнула от боли и невысказанного заклятья, которое обожгло ей губы.

— Руки! — рявкнул я, как сержант новобранцам. — Держи выше! Или их отрубит первый же, кто будет тебя серьезно атаковать!

Она ахнула, зажала покрасневшие пальцы. В ее глазах читался настоящий, животный ужас. Магия вокруг нее дрогнула, поплыла.

И тут я увидел ее главную ошибку. Ту самую, что всегда совершают маги, слишком уверенные в своей силе. Она пыталась собрать новый, еще более мощный шар, забыв обо всем на свете — о стойке, о защите, о том, что перед ней воин с острым куском стали.

Я рванулся вперед. Не с помощью магии — на своих двоих, но с такой яростью и скоростью, на какую был еще способен. Мой меч свистнул, отвлекая ее. Она инстинктивно отпрянула, подняла руки для защиты, и на мгновение открылась.

Вот сейчас.

Я не стал бить мечом, а снова оказался сбоку от нее, левая рука — жесткий захват ее запястья с зачарованным кольцом, правая — бросила меч в ножны (он вошел с удовлетворенным щелчком) и схватила ее за шею сзади, не давая ей вырваться или запрокинуть голову для заклинания.

— Отпусти! — захрипела она, пытаясь вывернуться, брыкаясь. От нее пахло страхом, потом и сгоревшей магией.

— Успокойся, гадюка, — прошипел я ей прямо в ухо, сжимая чуть сильнее. — Урок не окончен.

И тогда, окончательно устав от этого балагана, от ее истерики, от всей этой показухи, я… решил поставить точку. Самый доходчивый для зазнавшегося ребенка способ.

Я резко провернул ее, все еще удерживая, и… легонько, но со знанием дела, шлепнул по заднице. Не для унижения. Для учебы.

— Это за бездумную трату сил! — шлепок. Звук был сочным и звонким.

Она взвыла от неожиданности и ярости.

— Это за то, что не смотришь на противника! — еще один.

— А это… — я занес руку для третьего, но так и не опустил.

Она обмякла. Вся. Истерика уступила место шоку, дикому, всепоглощающему стыду, а потом… странной, пустой тишине. Она перестала брыкаться. Просто повисла у меня в руках, тяжелая, подавленная. Из ее груди вырвался не крик, а какой-то жалкий, сдавленный всхлип.

Я отпустил ее. Она не упала, а медленно, как в замедленной съемке, сползла по мне на землю, поджав ноги, и уткнулась лицом в колени. Ее плечи затряслись. Но это уже были не рыдания ярости. Это были слезы полнейшего, абсолютного краха.

Я отступил на шаг, переводя дух. Рука саднила — она все же успела слегка обжечь мне кожу каким-то заклятьем.

Тихомир стоял, вытаращив глаза. Его каменное лицо дало трещину, в которой читалось дикое, нерешительное веселье и ужас одновременно.

Наталья смотрела на меня так, будто я только что приземлился с луны. В ее взгляде не было ни гнева, ни осуждения. Было чистое, незамутненное изумление.

Потянулся за своим мечом, проверил клинок — цел, слава тому, кто его выковал. Вложил в ножны.

— Все, — сказал я, обращаясь в пустоту. — Представление окончено. Урок окончен.

Посмотрел на сжатую в комок Веру.

— Надеюсь, усвоила. А то в следующий раз вместо моей ладони будет топор какого-нибудь наемника. Или зубы мертвеца, — и развернувшись и побрел прочь, к оранжерее, оставляя их разбираться с последствиями. Мне нужен был чай. Крепкий. И очень, очень много тишины.

Сзади донесся тихий, прерывистый шепот Натальи:

— Вера… ну… вставай… пойдем… все нормально…

И сдавленное, затравленное рыдание в ответ:

— Он… он меня по жопе… По жопе отлупил, Наталья! Как нашкодившего щенка!

Я усмехнулся про себя, отпихивая ногой камень. Щенка? Нет. Гадюку. И, кажется, немного прижал ей хвост. На время.

Сижу себе, пью чай, ем рагу с мясом. Хорошо. Сил потрачено было много — их необходимо восстановить как можно быстрее.

Заходят эти трое из ларца — Наталья, до сих пор сохранившая на лице удивленное выражение; Тихомир, чуть напряженный; и Вера — притихшая, с размазанной краской под глазами.

Не будь момент столь сложным, а она своей, я бы рассмеялся — настолько нелепо она выглядела. Но не дело витязю добивать слабого…

— Где ты научился так сражаться? В каком отряде служил? — Тихомир присел рядом и выжидательно уставился на меня.

— Жизнь лучший учитель, а смерть отлично принимает экзамены, — пожал я плечами, уходя от прямого ответа. — Зачем тебе это знать? Достаточно того, что из всех моих воинов я остался последним.

— Ты силен, но все так же непонятен. Госпожа, — обратился он к Наталье. — Вы по-прежнему уверены, что мы можем ему доверять?

— Даже не сомневайтесь в этом, — показалась в дверях Вероника с Лишкой.

Последняя поклонилась и быстро унеслась на кухню. Все же сидеть за одним столом с господами ей не пристало. То, что было вчера — другое. Но сейчас — аристократы отдельно, слуги отдельно. Я, как наставник мелкой графини, имел статус выше остальных, так что правила не нарушены.

— Я с ним в бою была! Настоящем. И видела, как он мертвяков рубил, себя не жалея.

— Прямо таки в настоящем, — позволила себе легкую высокомерную улыбку уже немного пришедшая в себя Вера.

— Не забывайся!!! — рявкнула Наталья.

— Прошу меня простить, Ваше Сиятельство, — склонила та голову. — Я не хотела никого оскорбить.

— И помните, дед Славка МОЙ! — последнее слово мелкая выделила, стрельнув на меня глазами, — человек. И я за него отвечаю. И прямо говорю, тверже его слова нет. А теперь… Чем тут у нас завтракают? А то я после вчерашнего на стрессе, мне калории нужны!

Далее мы сидели в тишине — разговаривать при ребенке о мести, напоминая ей произошедшее, плохое дело. Только Наталья куда-то отлучилась на пару минут, а после вернулась, что-то шепнув Тихомиру.

Поев, Ника, чувствуя себя лишней, куда-то убежала, а мы остались за накрытым столом.

Наталья и Тихомир о чем-то совещались в углу, бросая на меня взгляды — от оценивающих до откровенно шокированных. Мне было плевать. Моя спина ныла, рука, державшая кружку, слегка дрожала от перенапряжения, а в голове гудело, как в опустевшем улье. Еще один такой «дружеский» бой — и меня придется хоронить рядом с прежними хозяевами поместья.

Тихомир первым нарушил молчание. Он подошел ко мне, остановился в двух шагах, вытянулся по струнке и… коротко, по-солдатски, кивнул.

— Мстислав. Приношу извинения. Сомнений больше нет. Твои навыки… более чем достойны.

— Рад. Бесконечно счастлив признанию моих заслуг, — буркнул я в ответ, не поднимая глаз от кружки.

— В связи с этим, — подхватила Наталья, подходя. Ее лицо было серьезным, деловым, но в глазах пряталась тень какого-то нового, глубокого уважения. — План меняется. Изначально я думала отправиться только втроём. Но с тобой… Шансы на успех многократно возрастают.

— Рад стараться, — я поставил пустую кружку на стол. — Значит, идем в каменоломни?

— Идем, — подтвердила она.

В этот момент со стороны дверей послышались тихие шаги. Один из людей Тихомира, бесшумный, как сова, скользнул в столовую и что-то шепнул на ухо начальнику охраны. Тот кивнул и повернулся к нам.

— Доклад от Ласточки. Вернулась.

Через минуту в оранжерею вошла еще одна тень. Женщина в потертом кожаном доспехе, лицо скрыто капюшоном. От нее пахло пылью, потом и холодным камнем.

— Госпожа младший агент, — ее голос был низким и хриплым, будто она редко им пользовалась. — Лагерь Федьки Холодного. Старые каменоломни, восточная галерея. Подтверждаю.

— Силы? — тут же спросила Наталья.

— Двадцать, плюс-минус три. В основном головорезы. Трое с признаками магии — не выше десятого ранга. Колдун-самоучка, пара деревенских ведунов. Ничего серьезного. Сам Федька на месте. Сидит в самой дальней пещере, пьет, играет в кости с двумя своими ближними.

— Охрана?

— Двое на входе в галерею. Еще трое патрулируют верхние уступы. Остальные — внутри, у костров.

Наталья обменялась взглядами с Тихомиром. Тот мрачно ухмыльнулся.

— Мышь в мышеловке. Берем тихо. Главное — самого Федьку схватить живым. Остальных… По обстоятельствам.

— А маги? — спросил я, поднимаясь. Кости заскрипели в протесте. — Эти «ничего серьезного» могут наделать шума.

— С ними разберемся, — Тихомир похлопал по рукояти своего тяжелого меча. На висящую с другой стороны кобуру, из которой выглядывала рукоять тяжелого пистолета, раза в два больше, чем мой, он не обращал внимания. — У нас теперь есть свой специалист по молчаливому устранению угроз.

Он кивнул в мою сторону.

Вера тоже посмотрела на меня. Она была бледна, как полотно, глаза красные, заплаканные, но сжаты в две узкие, злые щелочки. Она не сводила с меня взгляда, но по ней было видно, что она горела жаждой реванша. Не здесь и не сейчас. Но она его получит.

— Готова? — холодно спросила Наталья.

— Всегда готова, Ваше Сиятельство, — ответила Вера, и ее голос был тонким, как лезвие. — Сегодня хороший день, чтобы отправить в Навь парочку уродов.

— Отлично. Тогда слушайте все. Новый план. Тихомир, твои люди блокируют все выходы из каменоломен сверху. Ни одна мышь не уйдет. Вера — ты обеспечиваешь тишину. Глуши звуки, если что-то пойдет не так. Мстислав… — она посмотрела на меня. — Ты идешь с нами. Твоя задача — обеспечить нам путь до самой пещеры Федьки. Тихий. Быстрый. Без лишнего шума. Возражения?

Возражений не было. Даже Вера молча кивнула, уставившись в пол.

Через полчаса мы уже шли по лесу. Я, Наталья, Тихомир, Вера и еще двое агентов Приказа — молчаливые, эффективные тени. Двигались быстро, но осторожно, обходя овраги и буреломы.

Вера шла позади всех, и я чувствовал ее взгляд, впившийся мне в спину. Жгучий, полный ненависти и… как это ни странно, удивленного любопытства. Словно она впервые увидела не странного бродягу, а нечто большее.

Каменоломни открылись перед нами внезапно — огромная, поросшая молодым лесом поляна, изрытая темными входами в подземные галереи. Пахло сыростью, глиной и дымом — где-то внизу явно жгли костры.

Тихомир жестом остановил группу. Его люди, как призраки, растворились в сумерках, заняв позиции наверху. Мы с Натальей, Тихомиром и Верой спустились по осыпающемуся склону к главному входу — широкой, как пасть великана, арке, ведущей в темноту.

У входа, как и докладывали, обнаружились два бойца. Сидели на камнях, курили самокрутки, перебрасывались вялыми шутками. Вооружены они были кривыми саблями, рядом лежало что-то, похожее на пистолеты, только больше. Я уже знал, что это автомат, а под его пули лучше не вставать. Доспехов нет. Дилетанты.

Тихомир посмотрел на меня и жестом показал: твоя работа.

Я кивнул. Ничего сложного. Вытащил из-за пояса два тяжелых охотничьих ножа с короткими, удобными рукоятями, которые мне вручили еще в поместье. Не меч — для такой работы нужна тишина.

Я обошел вход по верху, двигаясь бесшумно, как кот. Они меня не видели, не слышали. Их голоса доносились снизу, ленивые и сонные:

— … а я ей говорю, мол, дорогая, за такие деньги…

Я прыгнул. Чуть вперед, используя склон для бесшумного приземления прямо за их спинами.

Первый — левый. Рука зажимает рот, лезвие проводит по горлу — быстрый, точный, беззвучный вздох, и тело обмякает. Практически одновременно — бросок с другой руки. Второй нож вонзается в шею правому стражнику, пока тот только начинает оборачиваться на шорох. Он захрипел, попытался вскочить, но я был уже рядом, придерживая его, пока судороги не стихли.

Все. Тишина. Я поднял руку, подавая знак остальным.

Они подошли быстро. Наталья бросила беглый взгляд на тела, лицо ее не дрогнуло. Тихомир кивнул с одобрением. Вера… Вера смотрела на меня снова с тем же странным выражением. Брезгливость? Страх? Что-то еще?

— Вперед, — прошептала Наталья, доставая из складок плаща короткий, изящный арбалет. — Федька ждет…

Мы вошли в пещеру. Тьма поглотила нас, холодная и влажная. Где-то впереди, в глубине, мерцал огонек и доносился гул голосов. Пахло дешевым самогоном, жареным мясом и немытыми телами.

Я шел первым, меч уже был в руке. Руны на клинке слабо светились, освещая путь на пару шагов вперед. Сердце билось ровно и тяжело. Усталость куда-то ушла, сменилась знакомым холодным напряжением. Охота началась.

И где-то там, впереди, ждал ответ. Ответ на смерть графа и его семьи. Ответ на вопрос — кто этот «Хозяин», что командует мертвецами.

Мы двигались вглубь, в самое логово крысы по имени Федька Холодный. И я чувствовал — эта ночь закончится громко. Очень громко.