Монарх IV

Глава 17

Раннее утро встретило меня головной болью, ломотой в конечностях и серой хмарью за окном. Осень давно вступила в свои права, и дневного света в сутках становилось всё меньше.

Понятное дело, совокупность всех этих элементов не прибавляла мне хорошего настроения.

Симптомы указывали на то, что я переборщил вчера со своими экспромтами относительно новых возможностей: превращение иномирного паука в могучего Ребелла далось мне непросто.

Желая хоть как-то прийти в себя после минувшего вечера, я Властью разогнал кровь по телу и принял холодный душ. Аппетита не было: вместо завтрака я выпил стакан воды и, облачившись в новенький повседневный костюм, тайком покинул замок. Многие его обитатели еще спали. Бодрствовали только гвардейцы.

В общем, спустя какое-то время я уже был у деда в резиденции. Как оказалось, старик всю ночь не спал. Тепло поприветствовав друг друга, мы выпили по стаканчику бренди и отправились в аэропорт в сопровождении нескольких десятков вооруженных до зубов гвардейцев.

После недавнего покушения дед принял меры, и теперь его всегда сопровождали три звезды боевых магов в ранге Осиливший путь.

Дорога до самолета прошла без эксцессов, собственно, как и сам полет. Когда мы приземлились в Пулково, на часах уже было десять. Солнечные лучи никак не могли пробиться сквозь завесу свинцовых туч. Питерская морось раздражала.

Но я был рад, что, наконец-то, смогу увидеться с Мир… Анастасией. В последние дни мне редко приходилось думать о близких людях и собственных чувствах. Все мои мысли были направлены на реализацию стратегических целей.

Зимний дворец встретил нас помпезной роскошью. Нам с дедом выделили прекрасные комнаты на одном этаже, а гвардейцев рода Орловских поселили в гостевом блоке.

Бросив вещи в своих апартаментах, дед пришел ко мне, и мы уселись у каменного очага. Древесина весело хрустела в алом пламени.

— Как думаешь, быстро он нас примет? — спросил меня дед.

— Да прямо сейчас. — Николай Годунов без стука открыл дверь и, не дожидаясь наших поклонов, рухнул в соседнее кресло. — Рад вас видеть, родичи!

Мы с дедом запоздало встали, выказав уважение государю, и сели обратно.

— Взаимно! — зазвучал хриплый голос деда.

— Я так понимаю, ты взял с собой старого пройдоху, потому что он будет в доле? — ухмыльнулся император, теплым взглядом разглядывая Всеволода. — Какое у вас предложение?

— Наверняка, твои люди уже в курсе того, как процветает моя крепость на Алтае. — начал я.

— Ну, зятек… — перебил меня Николай. — Не нужно скромничать. Не крепость… А город! Исходя из докладов, Сириус-1 поражает безопасностью и своими темпами роста.

— Мой внук — отличный организатор. — вставил свои пять копеек дед.

— И еще новатор, как я погляжу. — глянув в мою сторону, сказал Годунов.

— Спасибо на добром слове. — поблагодарил я самодержца. — А предложение мое следующее: я могу обеспечить все города Империи качественными артефактами по защите от Гона. Монстры больше никогда не будут наведываться в населенные пункты людей. Станет гораздо безопаснее.

— И Сириус −1 — доказательство твоей уверенности. — кивнул Николай.

— Да. — твердо сказал я. — Мы уже начали производство на Алтае. Пока мощностей не хватает, чтобы мигом обеспечить все города артефактами, но в скором будущем, при вашей поддержке, мы решим эту проблему.

— Хм… Было бы здорово, раз и навсегда забыть о нашествиях монстров. — стал рассуждать вслух Годунов. — Как работает твое устройство? Какой у него принцип действия?

— Мои артефакты продуцируют ауру монстра уровня «Император». Причем, эта аура абсолютно безобидна для людей. Скорее, напротив… Она представляет угрозу для иномирных созданий. Условно, все твари с другой стороны ощущают мощь огромного монстра, что настроен к ним враждебно. Поэтому все чудовища от мала до велика бегут от его ареала обитания.

— Хм… «Император» — это, можно сказать, пиковый уровень… — вновь принялся рассуждать вслух Николай. — А монстры выше этого ранга практически никогда не забредают в наши земли. В твоем изобретении есть смысл.

— И оно уже протестировано! — переходя в атаку, воскликнул дед. — Ни у кого в мире таких игрушек нет! А у вас, великий государь, будут! Вас запомнят в веках, как освободителя людей от их самых заклятых врагов!

— Красиво стелешь. — отмечая напористость деда, улыбнулся Годунов. — Но вы ведь понимаете, что обезопасить города — это полдела! Нужно обеспечить покой на дорогах и морских сообщениях. Логистика — это вечная головная боль Империи. Мы слишком большие…

— То есть, я правильно вас понял? Вы согласны закупить у нас первую партию? — наклонившись к императору, заговорщическим тоном спросил Всеволод.

— Конечно. Какой у меня выбор? Для меня главное — жизни моих поданных. — искренне ответил Николай. — Но ты, старый лис, даже не думай, что я уступлю в торговле. Ты всегда ко мне на Вы, когда хочешь что-то получить! Какова ваша цена?

— Первое: артефакты должны располагаться в специальном храме. — перехватил я нить беседы. — Не буду вдаваться во все подробности, но мои изобретения работают лучше, если находятся на территории святилища, посвященного новому богу — Сириусу Эридану.

— Вот даже как… — хмыкнул император и бросил на меня многозначительный взгляд. — Я совсем недавно слышал об этом божестве. Примечательно, что слухи о нем стали разрастаться именно на Алтайских землях. Ну, наверное, это просто совпадение. Правда?

— Безусловно. — не моргнув и глазом, соврал я. — Но, подробно изучив этот культ, я понял, что он не претендует на господство среди имеющихся конфессий и не подрывает власть трона. Общество не разлагает, радикалов не плодит…

— Да. Разведка доложила мне об этом. Поэтому пусть будут твои храмы. — сделав акцент на предпоследнем слове, сказал Годунов. — И я так понимаю, вы хотите, чтобы строительство святилищ легло на мои плечи?

— Все верно! — подал голос дед. — И пятьсот тысяч золотых империалов за каждый экземпляр!

— Это дорого. — спокойно резюмировал Николай. — Сбрось цену вдвое.

— Но ведь на кону жизни и благополучие граждан! — попытался надавить на императора старик.

— Верно. — бесстрастно согласился Годунов. — Если казна опустеет, начнутся бунты, голод, болезни. Так что прояви патриотизм, старый.

— Ладно. — закряхтел скряга. — Будь по-вашему!

Деньги меня мало интересовали, а вот сохранность моих святилищ — напротив, даже очень.

— Ещё мне бы хотелось иметь в собственности землю, на которых будут стоять храмы. — сказал я. — Будет надёжнее, если я сам буду курировать деятельность новой конфессии. Если возникнет какая-то проблема, то я приму удар по репутации, а ты останешься чистым.

Николай перевёл взгляд на меня и сощурился:

— Ты мой десница. В любом случае, твоя репутация оказывает влияние на мою. Но мне не жалко. Выкупишь землю у меня по выгодному дисконту и оформишь её на надёжного человека. Так многие князья делают, когда не хотят светиться в сомнительных затеях.

— Справедливо. — кивнул я императору.

— А также, господа, я буду круглым дураком, если упущу выгоду от международной торговли вашими артефактами. — усмехнулся Годунов. — Я введу налог на единицу товара. Скажем, десяти процентов от стоимости продукта будет достаточно.

Мой дед на этих словах поперхнулся, нахмурился и покраснел, как варёный рак. И всё за какие-то секунды!

Император взглянул на родственника и снисходительно улыбнулся:

— А как ты хотел? Все товары на экспорт подлежат налогообложению. Так что тут все по закону. Ты ведь чтишь законы в моей империи, брат?

— Да! — процедил сквозь зубы Орловский.

— Вот и славно!

Мысленно я аплодировал Годунову. В этой сделке он стал главным выгодоприобретателем. Но я не унывал. Все мои цели по этому вопросу были достигнуты: храмы построят, очки веры будут расти бешеными темпами, доходы увеличатся, а контроль над святилищами останется за мной.

Но стоило обсудить совместные дела. Николай попросил Всеволода удалиться, и мы начали разговор о том, ради чего я и явился во дворец.

— Готов? — кратко спросил император.

— Нет. Это что-то изменит?

— Нет. — грустно ухмыльнулся император.

— Тогда я слушаю. И сейчас мне нужны подробности.

— Разумеется. Общий расклад такой: мы совместно с несколькими странами контролируем проход в Глубины на территории Арктики. Пройдя определенный контрольный пункт, все оказываются в Пограничье.

— Это что еще такое?

— Так мы назвали зону перед спуском. На ее территории запрещены любые физические конфликты. Нарушивших данное правило мгновенно изгоняют с территории без права повторного входа. — без тени улыбки произнес Годунов.

— С этим все понятно. Никто не хочет терять своих лучших людей перед таким важным делом.

— Никто не хочет потерять свою страну, не выплатив дань. — ненадолго замолчав после не лучших слов, государь отпил воды и продолжил. — Но правила распространяются лишь на территории Приграничья. В самих Глубинах каждый оказывается сам за себя.

— Случались прецеденты?

— Постоянно. Разумеется, мы ввели правила перерыва между заходами разных групп в два часа, но сам понимаешь, как оно бывает.

— Это все усложняет. Получается мало собрать саму энергию, ее еще и нужно как-то донести до нейтральной территории. — задумчиво произнес я.

— Все так. Поэтому обычно от каждой страны идет три отряда. Количество людей в них каждый выбирает сам, но обычно не больше пяти человек. Обитатели Глубин мгновенно чуют большое скопление людей. Больше брать слишком опасно. Хотя, казалось бы, куда опасней…

— И сколько будет у нас?

— Три. Ты направишься с Марком Георгиевичем. И почему-то этот старый дурак отказался брать еще людей в свой отряд, так и не объяснив свое решение. Может у тебя есть идеи? — внимательно посмотрел на меня император.

— Ни малейшей. — честно ответил я.

— Справитесь?

— Да.

— Хорошо. Остальные отряды уже не ваша головная боль. Для успеха операции достаточно одного успешного похода.

— А что делается с энергией, если ее добыло несколько отрядов? — не без интереса спросил я.

— Ничего. Наши ученые изучили ее вдоль и поперек, но не смогли найти ни малейшего применения. Потому мы просто перевозим ее на временное хранение на специальный склад. Это дает нам возможность выплачивать свою часть, если ни одному из отрядов не удается вернуться.

— Уж не на Алтае ли он находится, случайно? — внезапно вспомнил я невероятно мощную энергию, что перевозилась в самолете ордена зверя.

— Ничего от тебя не утаишь. — улыбнулся государь. — Да, именно там.

Сделав для себя очередную отметку, я стал слушать дальше.

— На территории пограничья вам выдадут набор специальных артефактов. Ни один из них нельзя будет вынести за территорию приграничья. Первый — лингвистический. Все-таки на территории собираются представители многих стран. Второй — переносной. В нем необходимо будет перемещать собранную энергию. Все-таки территория там невероятно опасная, и с сумками ходить не получится. В общем на месте разберешься, только не удивляйся.

— Заинтриговали.

— На этом все. — вставая, сказал Николай. — Сегодня отдыхай. Ближе к вечеру приедет Мидлер, и не позднее завтрашнего утра вы отправитесь в путь. А теперь пошли обедать. — внезапно перевел он тему. — Анастасия, небось, уже вся извелась.

Быть принцессой не так уж и просто… Особенно — помолвленной… Особенно, когда твой суженый — важный государственный деятель и крайне занятой человек. Особенно, когда его уважаешь и любишь…

Одиночество, хандра и апатия при таких переменных становятся обыденным делом. Весь мир за окном блекнет, становится серым и скучным. К сердцу подвешивают гирю тоски и переживаний.

Но досада, что селится в душе, напротив, приобретает яркие краски. И почему-то они всегда в агрессивных тонах, — красные, бардовые, ярко-оранжевые… Эта палитра служит кузницей для темных чувств: обиды и злобы на несправедливую судьбу.

Многие вещи перестают радовать: сладости становятся пресными, вода не утоляет жажду, деликатесы, полюбившиеся в детстве, на языке отдают тленном, а шикарные платья с туфельками и сумочками напоминают силой вырванные перья из павлина! Безвкусица и пустота заполняют собой все пространство, пропитывают саму жизнь…

Твои сообщения, вырванные из сердца, сочащиеся кровью и болью разлуки, всегда улетают в пустоту. Ты пишешь по сто раз на день, сенсерный экран в телефоне нагревается от твоих прикосновений, ты удаляешь особо корявые предложения, особо ретивые реплики, стараешься держать лицо, набивая нарощенными коготками более деликатные фразы. Они не способны вместить всю ту мощь, весь тот пожар, что полыхает в груди, но так тебе хотя бы становится легче. Ненамного… Но легче.

Многие сообщения так и не улетают по паутине к дорогому человеку. Многое остается невысказанным, неозвученным, неживым. Хочется казаться мудрой. Хочется соответствовать статусу. Хочется кричать!

Но изредка тебе приходит ответ от любимого адресата. От героя, от десницы, от великого князя, от не менее великого мага, но не от любящего сердца… Его строчки сухие, как палая листва под солнцем. Его «думаю о тебе», как утешительный приз на соревновании мирового масштаба… Такой же жалкий, как потертая открытка на день рождения.

Комок негативных эмоций полнится, растет, как снежный шар под одинокого снеговика, участь которого предрешат подростки, в силу возраста склонные больше к разрушению, нежели к созиданию.

С таким «прицепом» помогает справится только насилие и боль, радость победы над сильным противником, редкое чувство контроля над собственной судьбой… хотя бы в момент схватки.

Так думала Анастасия Годунова, отправляя в нокаут очередного оппонента в спортивном зале Зимнего дворца. Многие гвардейцы часто занимались здесь, отрабатывая свои боевые навыки в жестоких спаррингах.

— Ты, сестренка, в последние дни сама не своя. — в дверях появился Андрей со своей неизменной лисьей ухмылкой. — Ты так нам всех гвардейцев покалечишь!

— Не хочешь присоединиться и отведать тумаков от высокородной дамы⁈ — пытаясь вернуть себе дыхание, предложила принцесса брату.

— Пожалуй, воздержусь. — оскалился наследник престола. — Через полчаса я обедаю с десницей, так что…

— Что⁈ — удивилась Анастасия. — Глеб вернулся⁈

— Да. Он сейчас беседует с отцом. Я думал, он тебя предупредил…

— Нет… — голос девушки рухнул на дно бездны…

Как же так? Все в курсе, а она узнает о прибытии возлюбленного последней⁈ Вот же…

— Ох, узнаю этот взгляд… — пристально наблюдая за сестрой, воскликнул принц. — Не завидую я Долгорукому. Может, я пока присмотрю место на кладбище? Или ты его кремируешь?

— Мне нужно принять душ и переодеться! — отодвигая брата в сторону, угрюмо пробурчала Анастасия и направилась в свои покои.

Брат увязался следом:

— Ты же понимаешь, что он очень занятой человек, что у него будет еще одна жена, а не только ты?

— Что ты сказал⁈

— Прям как у нашего отца!

— Что это за девка такая⁈ — Анастасия с трудом сдерживалась от смертоубийства.

— Не девка, а невероятно прекрасная и наша родная Империя! — улыбнулся принц. — Все правители и их наместники женаты на своих странах!

— Мне сейчас не до шуток, кретин! — Годунова вспыхнула аурой и исподлобья посмотрела на брата. — Твои последние слова?

— Э… Ты чего⁈ — это было последнее, что успел сказать Андрей.

За секунду он проломил своим телом дверь и влетел в покои какой-то знатной фрейлины. Благо приземлился он прямо на кровать, порвав несколько подушек. Перья взвились в воздух, а полуголая смутно знакомая женщина истошно завизжала…

Большего Анастасия не увидела: она спешным шагом направилась в свои покои, а на ее лице проступила кровожадная улыбка. Странно… Раньше она за собой не наблюдала такого взрывного характера.

Быть может, на нее так повлияли сны?

Тряхнув головой, принцесса прогнала глупые мысли и вошла в свою комнату. Быстро приняв душ, просушив волосы под феном и нанеся легкий макияж, девушка переоделась в свое лучшее платье и нацепила на себя самые дорогие украшения. Пару раз она спрыснула шею элитными духами и еще раз посмотрелась в зеркало. Но уже в полный рост.

Она была неотразима. Она была пленительно прекрасной! Она была вооружена! Теперь-то можно было и перекусить. Хотя говорят, что месть — это холодное блюдо, но она всегда предпочитала горячее и острое.

Анастасия отправилась в обеденную залу. Завидев принцессу, многие люди рассыпались в поклонах, более мудрые — старались убраться подальше с ее пути. Ее грозовую ауру могли почувствовать даже неодаренные. Девушка была, уверена, что если бы на нее взглянул специалист по соответствию, то он тут же бы ослеп.

Наконец, дойдя до нужных дверей, Анастасия на какой-то миг замерла. Вдохнув полной грудью и нацепив на лицо самую очаровательную улыбку из своего арсенала, она потянула за ручки. И весь ее гнев, вся ее досада, которые она копила долгий месяц, испарились, как роса под горячими лучами солнца.

На нее уставились два изумрудных глаза, травянистая зелень которых дышала невероятной нежностью и любовью. Она утонула… Она оказалась на дне этого зеленного моря.

Черные локоны абсолютного мрака ниспадали на плечи самого красивого мужчины, которого только могла создать природа. Царственная осанка и волевой подбородок добавляли его образу строгости и надежности.

Десница молча стоял у накрытого стола, не решаясь начать трапезу без нее, в то время как отец, мама и братья уже вовсю уплетали угощения.

Девушка забыла, как переставлять ноги. Замерев в проходе, она превратилась в холодную греческую статую. Она могла лишь робко наблюдать за тем, как Глеб направился в ее сторону.

Один шаг, другой… Его глаза становились больше и выразительнее, а нежность с любовью заполонили всю магнетическую зелень в радужной оболочке.

Третий, четвертый… И вот в коктейле самых мощных чувств князя мелькнула страсть. Не секундное желание, не огненный всполох уходящей зари, а СТРАСТЬ. Пылающая полночным звездопадом, она грозила сжечь мужчину изнутри.

Седьмой, восьмой… Отсюда принцесса уже чувствовала запах его тела. Этот пряно-древесный букет вместил в себя терпкие и хвойные нотки знойного Юга и холодного Севера. Пахло дубленной кожей, летней розой и таежным мхом. Она боялась рухнуть в обморок от такой палитры ароматов, от такого наслаждения…

Девятый… И последний шаг. Он навис над ней влюбленным божеством. Такой же идеальный, как сама Вселенная, такой же опасный, как стихийное бедствие, такой же непредсказуемый, как судьба человека.

Он наклонился, и на глазах у венценосного семейства их губы слились в долгий и нежный поцелуй. В этот миг Анастасия забыла обо всём: о своем рождении, о своем взрослении, о родных, о стране, о планете, о магии… Остался лишь этот момент. Он вытеснил всё ненужное, всё напускное. Их сердца забились в унисон, оказавшись более красноречивыми, нежели вся их сухая переписка за этот последний месяц. Этот поцелуй надежно запечатал тоску и неуверенность в ее душе. Он скрепил их надежными цепями любви.

— Я скучал… — бархатный голос Глеба разорвал тишину в клочья и прервал этот чудесный миг. — Пойдем к столу…