Молоко и мёд

Дополнение – Кассета Памперо

Дополнительный материал к книге, представляющий транскрипции песен с кассеты Памперо. Не спрашивайте КАК это ко мне попало.

Холодная война

У нас с тобой Холодная война,

Мы вспоминаем распри и пороки:

Мы на своей земле так одиноки

И между нами пролегла стена.

И речи ни идёт о диалоге -

Нам ваш Мальтийский саммит ни к чему!

Наши системы будто древни боги -

Прими же обречённость как Камю.

Прими распад, прими и мирный атом,

Буржуев, красную чуму:

Мы все исчезнем в ядерном дыму

Из-за ошибки в чьих-то координатах!

Я в RAF вступлю и ты пошлёшь солдатов,

Потом и я, но на чехословаков...

Ты знаешь, я тебя люблю, практически как маты,

Что в разговоре с Никсоном скажу.

И ты ответишь мне, подружишься с Моссадом,

А я с тобой, да по московским садам,

Под марш тревожный мило бы гулял,

Пока шпион из Штази нас бы охранял.

И мы махали бы ему, как та принцесса,

Которую добил скандал.

Ты мне трещала бы про мрачный капитал,

А я тебе про тонкости прогресса.

И нас бы мировая пресса,

Да растащила бы на славный материал.

Я знаю, что не всё тебе сказал,

Но я сейчас под санкцией конгресса.

Мы встретимся, когда затихнет зал ООН.

И ты посмотришь будто сквозь меня.

Подумаешь: "О чём мечтает он?

Мы были б вместе если б не война!"

На две системы - лишь одна страна,

На нас двоих не хватит и Земли

И между нами лишь Холодная война,

Чьи так горячи кризисные дни!

Атлантика

Смоковница прикроет наготу

И чернозём сокроет все дела:

Так в нашу разделённую страну

Опять сбегут, да не пройдёт и дня.

Опять, да не пройдёт и века,

Как танки, разнося столицы грязь,

Оставят на земле лишь вязь

Из крови волкодава-века.

И стороны устроят адский вальс,

Под взглядами напуганного света:

То порычав, то искреннее смеясь,

Заложат атом за седое веко.

И к полночи отчаянно стремясь,

Стрела опять оставит лишь минуты.

Ах, почему чужие смуты,

Сминают устремления масс?

На пире полуночном, рас,

Без разницы уже на атрибуты,

Коли и солнца свет погас

На фоне ядерных салютов.

И выполнив приказ,

Мы сложим бомбы парашюты

В конгресса сложные маршруты

Или в советский госзаказ.

Тогда они, в предсмертный час,

Нам скажут:

"Ваш порочный класс

Всех нас привёл к крушенью света!"

А мы то что? А мы - поэты,

Художники, писатели, атлеты,

Не обнажали слов стилета,

Не строили большой ракеты,

Не слышали и звон монеты...

Да что там! Даже ведь дискета,

На кою наши песни петы,

Не даст вам чёткого ответа:

Что делать? И кто виноват?

Она о грусти пистолета,

На ней записан русский мат.

И коли то причина бед,

Что человечества уж нету:

Вы не вините снежный след

В делах ноги которой сделан.

Коллапс

На твоих плодородных полях

Будут жить уж иные люди.

И в твоих бесконечных лугах,

Нашей речи, наверно, не будет.

И в далёких, далёких веках,

Не найдут археологи в грунте

Ни память о горе и бунте,

Ни песни, что в наших костях.

И книги развеются в прах,

Все священны писания истлеют,

Ты вкушай и верь всё быстрее,

Ведь уже приближается крах.

И уже приближается вечер:

Мы исчезнем в закатных лучах!

И закружит яростный ветер

Образ наш в одиноких тенях.

Что осядут на эти руины!

Что ты знаешь о ярости Рима?

Что ты ведаешь о гильотинах?

Разве ж ты не понял картины?

Мы умрём. Значит, всё здесь едино:

Все народы, идеи, доктрины,

Президенты, вожди, "Вильгельмины",

Все на свете златые кумиры!

На развалинах нашего мира,

На камнях тут выбиты виры:

Вам спасибо отцы за могилы,

По одной, да для каждого сына!

Страна без названия

Я вырезал сердце своё из груди

И дал его Богу дождя.

Я гиб на войне, во славу вождя,

Лил кровь на груди Земли.

Пускай на копье моя голова -

Я дух на извечном пути.

В этой жизни не сдюжил врага?

Значит в следующей всё повтори.

И правы племенны короли, говоря,

Что я соль и богатство земли.

И богатство растает у короля,

Плавясь в сталь, да в горниле войны.

И горнило то кузница новых корон,

Что натянут владыки-нули.

Моя жизнь стоит лишь всего несколько крон,

Что получат мои же враги.

И с другой стороны точно так, испокон:

Государства умыты в крови.

Ах, услышит ли кто мой слабеющий стон,

У истоков красной зари?

Ах, поймёт ли меня мой родной Арагон?

Примут земли махновской степи?

Я устал восхвалять шаманский закон:

Значит, скоро падут короли.

Нет уж места для виселиц в тенях от крон

И Ренар, вместе с львицей, одни.

Вот такой справедливости праведный тон:

Они вымрут - останемся мы.