Могучий маг-универсал в школе заклинателей (СИ)

Глава 12

Весть о нападении на базу в Раменском настигло Всеволода Павловича Воротынского в театре во время антракта, где он проводил недельный вечер с семьёй. Позвонил Николай Дмитриевич, глава второй канцелярии. Тот уже находился на базе и видел всё собственными глазами.

По словам Николая Дмитриевича, нападение совершили «Стальные львы» — наёмническая армия, принадлежавшая неизвестному, вероятно, высокопоставленному лицу. «Львы» участвовали во всех колониальных войнах и, по странному стечению обстоятельств, не раз помогали гвардии императорского рода и его сторонникам. Хотя, возможно, это были всего лишь слухи, распущенные злыми языками.

На следующий день Всеволод Павлович отложил все дела, которые были не такими уж и срочными, и отправился в Раменское, чтобы лично осмотреть место происшествия. Там-то они с главой второй канцелярии и встретились.

Нападение произошло утром. Злоумышленники нейтрализовали охрану, проникли на территорию базы, обрубив телефонные линии, и уничтожили всех, кто там находился в тот момент — около двадцати человек персонала. Такой стремительный успех был связан главным образом с тем, что среди захватчиков имелся псионик, нейтрализовавший заклинателей, и сильный маг земли ранга повелитель стихии.

Неизвестные похитили два куба перемещений и тетрадь с координатами точек перехода. Она лежала вместе с прочей документацией в сейфе, который наёмники вскрыли. Запоминающий блок вычислителя, где хранилась цифровая копия, они тоже унесли.

И пусть у Всеволода Павловича были дубликаты координат, а значительная часть информации из тетради не имела никакой ценности, кража данных всё равно могла нанести серьёзный ущерб добыче чудо-камней и доставить большие неприятности, чего, видимо, и добивался заказчик.

Николай Дмитриевич был более чем на десять лет моложе Всеволода Павловича, которому в этому году стукнул семьдесят один год, и являлся его троюродным братом. Он очень давно служил начальником второй канцелярии. Должность досталась ему по наследству от отца, а тот получил её за заслуги своего отца, героически погибшего в тысяча девятьсот семьдесят шестом году на Аристократической войне. Вторую канцелярию не мог возглавлять кто попало, ведь она являлась крайне важной организацией, координирующий все силовые структуры рода.

— Что ж это такое началось-то, — Всеволод Павлович подошёл к окну и оглядел зелёное поле во дворе, где обычно открывали лазы для старателей. — Кто-то под нас копает. Нам бросили вызов, и мы должны на него ответить.

— Враг открыто напасть не посмел, — возразил Николай Дмитриевич. — Мы не знаем, кто наниматель, и нам никто об этом не скажет.

— Где «Стальные львы», там и Оболенские рядом. Как пить дать. Но почему? Что я им сделал? Их не устраивает мой нейтралитет? Хотят себе монополию на чудо-камни? Всякую совесть потеряли, изверги. Вздумали попрать вековые порядки, нашими пращурами установленные? Да кто они такие, Нергал их побери? То, что они — императорский род, не даёт им такого права. Мы камни испокон веков добываем. Мы — не какие-нибудь мелкие дворяне, которых можно в баранку гнуть. Безобразие какое! Они однажды доиграются.

— Пока у нас слишком мало данных, Всеволод Павлович. По большому счёту, у нас ничего нет. Я приказал усилить охрану обеих баз. И на каждой хранить по одному антипсионическому артефакту. Такого не повторится.

— А толку? У них половина наших координат. Теперь они будут расхаживать по нашим точкам, собирать чудо-камни, убивать старателей, а мы будем терять деньги и людей. Вот же сукины дети!

— Придётся усиливать охрану, ничего не поделаешь. Так или иначе, мы не сможем обвинить Оболенских ни в чём. Это род нашего императора. Понадобятся крайне веские доказательства.

— Да хоть самого Нергал! Мне плевать. Мой род уже семьдесят лет сохраняет нейтралитет. Я ни единым действием не нарушил договор. И каков итог? Неужели этим подонкам всё мало? Власти захотели?

— Говорю же, не факт, что именно они. Кто угодно мог нанять «Стальных львов». В конце концов, Оболенские добычей чудо-камней не занимаются. Если только Трубецкие.

— Да они все одним миром мазаны. Я много лет наблюдаю, к чему дело движется. Как Михаил взошёл на престол, так началось. Он всё больше проклятым абсолютистским идеям поддаётся, которые родственнички ему нашёптывают, желающие всю власть к рукам прибрать, — Всеволод Павлович всё сильнее распалялся. Его душила злоба.

— Ничего отрицать нельзя, но всё-таки вы сгущаете краски, — спокойно ответил Николай Дмитриевич. — Абсолютистов не так уж много и не такую уж они великую власть имеют над нашим государем. Большинство родов, как мы, предпочитают нейтралитет.

— И всех их, значит, будут давить постепенно, как и нас.

Всеволод Павлович не застал Аристократическую войну, поскольку родился спустя пять лет после её завершения. Но там погибли его дед и дед Николая Дмитриевича. Она унесла не меньше жизней заклинателей, чем Мировая война, закончившаяся уничтожением многих крупных городов по всей Европе и правительство почти всех участвовавших в ней государств, в том числе Российской империи.

Собственно, тогда, в сороковых, и начался раскол среди аристократии. На престол взошёл князь Оболенский, считавшийся ближайшим родственником погибшего императора, но нашлись несогласные, которые утверждали, что преемником должен стать князь из рода Долгоруковых. Оба рода заняли непримиримые позиции и никак не смогли договориться.

И спустя тридцать три года это вылилось в Аристократическую войну. Дед Всеволода Павловича вместе со своим братом дрались на стороне Долгоруковых и оба погибли в одной из кровопролитных битв. И тогда следующий глава рода поклялся, что Воротынские больше никогда не ввяжутся в этот конфликт. Многие рода поступили так же.

Но конфликт на этом не исчерпался, а лишь перешёл в другую плоскость. Война завершилась тем, что Долгоруковы заключили с Оболенскими мир. Император Святополк II погиб, а его преемник Константин III простил бунтовщиков, пообещал не преследовать их, а они — не поднимать восстание. И на всё время правления Константина в Российской империи установилась тишь и благодать, если не считать трёх колониальных войн.

Потом на престол взошёл его сын Юстин, и он уже начал вводить ограничения, запретил свободную продажу камней и ввёл особые налоги на данную деятельность. Теперь сдавать камни следовало в отдел артефакторики. Это вызвало бурю негодования родов, добывающих чудо-камни, что чуть не привело к восстанию. Но потом как-то всё улеглось. Просто некоторые дворяне стали торговать «самоцветами» нелегально.

А когда трон занял Михаил IV, он мало того что ввёл специальные разрешения на добычу чудо-камней, так ещё и стал ограничивать княжеские дружины в количестве и вооружении. Это тоже много кому не понравилось. Пошли разговоры, что Михаил склоняется к идеям абсолютизма.

Но сторонники Долгоруковых хоть и делали вид, что не имеют притязаний к правящему роду, на деле же не забыли о своих амбициях, но теперь они играли более тонко. Один из их сторонников основал партию канонистов, которые в противовес абсолютистам выступают за ограничение императорской власти неким верховным сводом законов — каноном. Всё больше и больше аристократов становились последователями данного учения, оно нашло благодатную почву в среде высшего дворянства.

Примерно в то же время некие тайные силы подогревали народные массы, провоцируя бунты и восстания на предприятиях, организуя кружки народников среди мещан и мелкого дворянства. Это было воистину загадочное для многих явление, но Всеволод Павлович прекрасно понимал, кто стоит за подобными идеями, и к чему всё идёт.

И вот теперь Оболенские решили подгадить одному из немногих родов, который был лояльным нынешнему императору, хоть и оставался формально независимым. И почему? Из-за банальной жадности? Захотелось всю добычу чудо-камней под себя подмять? Всеволод Павлович был очень зол.

— Вы должны провести расследование самым тщательным образом. Я хочу получить доказательства, — требовал Всеволод Павлович.

— Разумеется. Расследование уже ведётся, — кивнул Николай Дмитриевич.

Глава рода вздохнул. Он понимал, что за нападением стоят те, про кого он думает, силы слишком неравны. С императорским родом не получится тягаться в открытую.

— Кстати, а что вы говорили про какого-то парня, который якобы перебил всех наёмников? — вспомнил Всеволод Павлович.

— Вы про Вячеслава Ушаков? Это учащийся первого курса пятнадцатой школы. Он будто бы умеет управлять архэ и довольно сильный сам по себе. Все, кто здесь был вчера, в один голос утверждают, что Ушаков убил повелителя стихии и псионика, а потом обратил в бегство оставшихся наёмников. Это странно, но… не думаю, что они врут. Мы допросили каждого по отдельности. Получается, парень — настоящий уникум. А ещё он очень опасен. Вы же знаете, на что способны такие заклинатели?

— Да, я слышал… И про этого Ушакова слышал. Чудно всё это, хочу сказать. Откуда он такой взялся?

Владислав Павлович вспомнил разговор с директором школы, который сообщил, что туда чудом попал какой-то уникум, обладающий крайне сильным для первокурсника духовным телом и связью с архэ. В это было трудно поверить, однако Вячеслав Павлович всё равно распорядился отправить парня на добычу камней.

А теперь пришло время убедиться в том, что Вятский был прав. Справиться с повелителем стихии — непростая задача, а для первокурсника старшей школы — и вовсе невыполнимая.

Вероятно, имела место некая ошибка, из-за которой Ушаков попал в пятнадцатую школу. По-хорошему его следовало отдать комиссии для определения в более подходящее учебное заведение. Но очень уж хотелось такого заклинателя себе на службу зазвать, особенно в свете последних событий.

— Это странная ситуация, согласен, — сказал Николай Дмитриевич. — Вятский сейчас пытается навести об Ушакове справки. Посмотрим, что выяснит. Что планируете с ним делать?

— А ничего. Пусть работает. Надо бы мне с ним как-нибудь потолковать, но это потом. А вообще, нам такие заклинатели нужны.

— Неплохо тут у вас, — сказал дядя, когда мы прохаживались по аллее. — Приятная обстановка.

Я окинул взглядом территорию, длинное серое здание и примыкающие к нему два общежития с обеих сторон. Благодаря зелёным насаждениям картина действительно смотрелась не слишком уныло. То ли дело будет зимой…

— Да, зелень, сквер. Наверное, бывает и хуже, — поддержал я разговор.

— А жилищные условия как?

— Да никак. Тут общежитие. А мне нужна собственная квартира.

— Ну тут уж, Вячеслав, ничего не поделать, — усмехнулся дядя. — Во всех третьеразрядных школах так. Да и во второразрядных иногда не лучше, скажу по секрету. Большинство из них относится к закрытому типу.

— Значит, мне нужно перевестись в школу открытого типа.

— А вот это уже к Сергею Васильевичу вопрос, — вздохнул дядя. — Он так решил. Кстати, я тут слышал, в Выхино выплеск был. Сюда ракшасы не забегали?

— А как же. Прямо к нам и попёрли в первую очередь. Стену сломали в нескольких местах, но жертв, кажется, нет. Атаку мы отбили. А потом жандармы приехали. Не знаю, закрыли они лазы или нет — ничего пока не говорят. Но твари больше не нападают.

Дядя покачал головой:

— Пёс знает что происходит. То там выброс, то здесь… Что-то зачастили они.

Дядя не торопился переходить к причине своего визита, и я до сих пор не понимал, зачем он приехал. То ли отчим ему велел присмотреть за мной, то ли по собственной инициативе. Хотя какое лично ему до меня может быть дело?

— Решили меня навестить? — задал я наводящий вопрос.

— Да. К тому же у меня некоторое дело есть. Долго задерживать не буду, а то у тебя уроки. Не стоит опаздывать.

— Я весь внимание.

— Мне всё не даёт покоя вопрос, как твой дед сумел на чудо-камнях разбогатеть. Удачливый он человек был — это понятно. Но ведь тут не только удача нужна.

— Я тоже слышал, что он на нижние слои ходил. Но почему вас это так заинтересовало?

— Да видишь ли, Вячеслав, я тоже намерен добычей заняться. Надоело на брата спину гнуть, дело своё хочу. Только вот не всё так просто. Чтобы идти за чудо-камнями, нужны куб перехода, координаты точек, где эти камни растут, и куча снаряжения. Со снаряжением разберёмся, координаты тоже есть. А вот с кубом проблема. Стоят они очень дорого. А у деда твоего, насколько я знаю, он был. Мне думается, он у твоей матушки до сих пор хранится. Если бы только мы его заполучили, мы могли бы вместе пойти на нижние слои и хорошие деньги поднять. Ты как раз хочешь в другую школу перевестись. А ведь там обучение дорого стоит. И ещё аренда квартиры, не забывай, если собираешься отдельно жить. Одному на нижних слоях делать нечего. Нужны напарники. А мы оба достаточно сильны, чтобы пойти на первые два слоя. Может, и ещё кого найму — это уже по ходу дела решим. Главное — куб. Без него никак. Ну и координаты. Но их я достал, об этом не беспокойся.

— Так у меня нет куба. И мать ничего про него не говорила.

— А ты спроси. Ты же наследник, тебе должно имущество твоего покойного батюшки достаться. Вряд ли она продала столь ценную семейную реликвию.

Предложение было заманчивым. С дядей я точно заработаю больше, чем горбатясь на Воротынских. Но меня смущало одно. Не задумал ли он какую хитрость? Например, хочет куб выманить у матери. И уж наверняка за ним стоит отчим.

— Почему бы вам не обратиться с этим вопросом к своему брату? — спросил я. — Возможно, ему известно больше.

— Да видишь ли… — дядя опять тяжело вздохнул. — Я бы вообще не хотел, чтобы он прознал о моём замысле. Сергей такой человек, что совершенно не терпит конкуренцию особенно внутри рода. Ему надо, чтобы все работали на него, и никак иначе. А если своё дело откроешь, он такой процент начнёт драть, что десять раз подумаешь, надо ли тебе оно. Не хочу с ним связываться. Двадцать лет уже в его компании работаю. Хватит. Пора собственное дело начать. Если понадобится, я даже в Москву готов переехать. Здесь возможностей побольше.

— Прекрасно. Только у меня не так много времени, чтобы заниматься делами на стороне. Я учусь шесть дней, а на седьмой должен вместе со всеми час отстоять в нашем храме. Всё это накладывает некоторые ограничения.

— Знаю-знаю, но ты переживай. Если куб достанешь, я тебе буду платить за его аренду. Даже если у тебя самого не получится часто ходить, всё равно будешь какие-то деньги получать.

А вот это было ещё более интересное предложение. Только вот почему дядя решил, что куб всё ещё у матери? Может, она его уже давно продала.

— Есть одна загвоздка, Валерий Васильевич, — сказал я.

— В чём именно? Расскажи. Может быть, вместе разберёмся.

— Моя матушка боится со мной общаться из-за отчима. Я ей не могу ни позвонить, ни написать письмо. Что с этим делать?

— Н-да… — протянул дядя. — Это проблема. Сергей такой человек…

— Говно он, а не человек, если матери с сыном запрещает общаться. В общем, мне нужно на контакт с матушкой выйти, и чтобы отчим об этом не узнал. Потом будем обо всё остальном договариваться. А сейчас… — я посмотрел на часы на учебном корпусе. — Через сорок минут урок начнётся, а мне ещё пообедать надо. Так что простите, но долго не могу общаться.

— Да-да, мой брат порой перегибает палку. В чём-то ты прав, — дядя рассмеялся. — Но что есть, то есть. Ладно, не буду задерживать. Попробую помочь в твоей беде. Есть как раз одна идея. Как с тобой можно связаться?

— Письмом, телеграммой. Больше, к сожалению, никак. Собственного телефона у меня нет. Если только таксофоны на первом этаже.

— Понял. Значит, сообщу письмом или телеграммой. Удачи тебе в учёбе. Рад был увидеться.

За обедом я только и думал, что про куб перехода. Дело в том, что в тетради, которую я втащил из подсумка мёртвого огневика, судя по пометкам, как раз и содержалось координаты точек на нижних слоях, где добывались чудо-камни. Судя по тому, что мне довелось слышать, их поиск был делом непростым, и не всегда удавалось наткнуться на правильное место. Поэтому достать верные координаты считалось половиной успеха. И делиться ими бесплатно точно никто не станет.

Возможно, «Стальные львы» как раз и охотились за координатами. Воротынских банально обокрали. Только вот тетрадь-то досталась мне. И хорошо бы об этом никто не узнал.

Только вот без куба перехода координаты бесполезны. А куб — у матери, да и то не факт: она могла его продать. Но если у меня всё же получится достать его, тогда… можно считать, я выиграл лотерею. Конечно, придётся искать оборудование, скупщиков, но это уже дело десятое.

Этим вечером я не пошёл тренироваться. Надо было сделать перерыв — это тоже полезно, поскольку без хорошего отдыха при постоянной нагрузке развитие духовного тела может застопориться. К тому же требовалось учить уроки. Вероятно, меня, как дворянина, розгами и не станут сечь за невыполнение заданий, но и в других наказаниях приятного мало.

Зато именно сегодня на тренировку решили отправиться все мои соседи по комнате, и я получил два-три часа покоя, которые мог провести наедине с самим собой. Тратить даром время не стал и посвятил его выполнению заданий и повторению конспектов по некоторым предметам.

Прошло два часа, три — соседей не было. Не сказать, что я по ним скучал. Наоборот, чем дольше жил в общаге, тем больше мне надоедали такие условия. Всё-таки мне не семнадцать лет, как моему новому телу. Это по молодости можно жить, где угодно и как угодно, хоть в шалаше, а с возрастом хочется более комфортного быта.

Сам я был из небогатой семьи и знал не по наслышке, что значит жить в нужде. Лишь благодаря своим способностям я получил всё, о чём мог мечтать… а потом всё потерял, когда цивилизация рухнула.

В общем, надо было переводиться в другую, более престижную школу. Пока я думал об этом лишь постольку-поскольку. Приходилось втягиваться в учёбу, привыкать к новой жизни, разбираться со своими способностями и сверстниками, которые с самого начала пытались создать мне проблемы.

Но первые трудности были позади, и теперь следовало прорабатывать конкретные шаги в сторону своей цели. Если и был смысл оставаться в пятнадцатой школе, то лишь для заработка. Денег понадобится много. Более престижные школы стоят дороже, а ещё и жильё арендовать придётся.

Да и вообще стоило узнать, что именно надо сделать для перевода в другое учебное заведение. Спрашивал соседей — они не знали. А директор вряд ли будет мне помогать. Он и покровитель наверняка не захотят расставаться со столь способным учащимся, особенно после того, как я их базу спас.

За окном уже темнело, когда дверь открылась, и в комнату ввалились Жеребцов, Аркадий и Вася. Лица их были в синяках, а спортивные костюмы испачканы. Жеребцов держал платок возле кровоточащего носа.

— И откуда вы такие красивые? — я окинул насмешливым взглядом приятелей. — Это вы так тренировались?

— Ни хрена, — буркнул озлобленно Аркадий.

— А что тогда случилось?

— Не твоё дело, ваше благородие.

— Нас отлупила толпа старшекурсников, — смело признался Жеребцов и кивнул на Аркадия и Васю. — За то, что они общаются с нами. А я помогал отбиться, — с гордостью добавил он.