Месть человеческая – Том I.

Глава 2. Ангел ч1

Глава 2.

Ангел. Ч1

Планета Троон. Троонвиль. Лаборатория мозговых имплантатов.

В ночных сменах самое неприятное — скука, рутинность бытия.

Чтоб ночью персонал не спал, начальство сбрасывает всю самую однотипную и неприятную работу на Ангелов.

Я это прекрасно знаю, сам был начальником. Сидел в кабинете и думал, чем бы их загрузить, чтоб без дела не слонялись.

Так что для нас, Ангелов, одиночество не главная проблема.

В лаборатории посменного персонала всегда не хватает.

Ангелам платят побольше, чем простым лаборантам, ночные пол-оклада, и всё равно желающих не могут найти, четверо вместе со мной, кто уйдёт в отпуск, придётся уходить на трёхсменку.

Мне платят больше всех в Лаборатории, я вполне успешный и состоявшийся член разно-племенного общества Троона.

Да я уже не начальник, а только дежурный лаборант. И в деньгах потерял не так чтобы слишком много, хоть и чувствительно.

Но на мне долг перед осколком клана – моей семьёй, и я не могу себе позволить застрять на низовой работе, хоть и высокооплачиваемой.

Троон большая деревня, и узнав, что я уже никто, и звать никак, мне посыпались предложения со всей планеты: всем нужен хороший микрохирург.

Простые граждане этого мира, имеют много чудесных достоинств, они честны, просты, великодушны к падшим и милосердны к пленным, семья боялась, столкнуться с презреньем и унижениями, за наше происхождение, но здесь нас приняли с полным равнодушием, ну Греи, ну и что? Война закончилась, мало ли кто за кого воевал.

В Магденбургских мирах, неважно кто ты, твоё происхождение, главное, что ты можешь.

А мы Клановичи много на что способны, что не доступно простолюдинам, да мы лишены Дара, но что-то от крови Греев есть полезное, например, мы можем совмещать компьютер и биотоки мозга.

Мы становимся как анероиды в фантастических фильмах. Уже много столетий человечество пытается создать людей с мозгом компьютера, но не получается и не получится, я ещё в институте писал курсовую почему человек-машины, это глупые суеверия и домыслы одичавших фермеров или ушлых режиссёров.

Управлять компьютером силой мысли, это наше преимущество перед простолюдинами.

Как этим преимуществом распорядиться к пользе Клана самый сложный вопрос, можно управлять в космосе кораблём, или на поверхности боевым роботом, можно делать сложнейшие операции, или работать с огромными базами данных.

Всё, что мы делаем — делаем лучше остальных, правда, не настолько, чтобы между ими и нами возникла пропасть, подобная той, что возникла между нами и Великими Греями.

Но даже этой не слишком большой лучшести, нам достаточно, чтобы подняться выше простецов. Главное — не впасть в безумие Гордыни, которая и погубила наш Клан.

Смири гордость, не выделяйся из простолюдинов и всё у тебя будет хорошо.

И только ночью наедине с супругой можешь вспоминать величие Клана, днём с коллегами ни-ни. Улыбайся шире, здоровайся первым, говори комплименты женщинам, хлопай по спине мужчин, тебя признают своим, семья выживет, и даже процветать будет — в среднем классе.

Мы хоть и не стали Одарёнными, но и не совсем простецы.

Искры богов у нас не зажглась, это проклятье, но в этом и есть преимущество, Одарённые погибли, а мы Бездарные выжили, и нам надо жить ради погибших.

И может… в свой час…

На взгляд простеца, мы после поражения ничего не потеряли, но плебеи не способны отличить главное, что нас отличало от простых людей или даже от Раскланеных — Дар повелевать простолюдинами.

Менталистика главная боль и трагедия.

Всё остальное можно возродить, но гибель Великих и Малых Клановцев разрушило нашу ментальную мощь, и мы теперь никто.

Как и другие полупогибшие Кланы. Те, кто сумели сохранить этот великий Дар Власти над Волей, спрятали секрет его владения ото всех.

Более того, Совет объявил, что возможность ломать чужую Волю — бред и сказки простофиль.

Любой священник, сомневающемуся прихожанину подробно объяснит, что Свобода Воли превыше Творца.

А многоучёный психоаналитик, удобно устроившись в кресле на наукоподобном языке, разложит два на два, что влиять человека на разум другого невозможно.

Вот только как они объяснят, как я магией ломал девчонкам волю, заставляя раздеваться перед парнями?

Предложений на неплохую работу полно, даже в этом медцентре, но я всё вежливо и непреклонно отклонил, не обидев ни одного благодетеля.

Отказ от милости — это клановое искусство, непонятное непосвящённым, я всех благодарил за заботу, но ссылался, что мой долг двигать вперёд науку, и не соврал ни в одном слове. Простолюдины подсознательно чувствуют ложь.

Хирург — это тупик, хоть и хорошо оплачиваемый. Мне доступен только один социальный лифт, это Академия Наук, и я не упущу своего шанса.

Все удивлялись, но Греи же, и не стали настаивать.

Временно до выяснения моей судьбы Лабораторию курирует руководитель одного из отделений, но человек он занятой, а мы неподъёмная обуза, со своей бы работой справиться.

В первую нашу планёрку с руководством – я, уже бывший Начальник, финансист медцентра и сестра-хозяйка, поделили обязанности, мне досталось проводить операции по вживлению имплантатов и курировать научную работу, все остальные обязанности поделили оставшиеся, вот так и живём уже почти месяц.

Всех всё устраивает, особенно временного начальника.

Утро начинается с хлопанья дверей и топота ног. Это первые звуки рабочего дня.

Лаборанты переодеваются в халаты и тапочки, оставляя в раздевалке первого этажа свою одежду и суету Города.

Душевая — граница между Троонсвилем и Лабораторией.

Но с этим согласны не все.

Служба безопасности медицинского центра свято уверена, что граница Города и Науки проходят по входному турникету, они, разумеется, ошибаются.

Но не стоит разубеждать этих бравых парней, охрана в медцентре, это синекура, тихое место с неплохим окладом и хорошими бонусами, что может быть лучше, чем досидеть до старости, и уйти на заслуженную пенсию.

В Лаборатории их за глаза зовут Демоны.

Шутки плоские у Лаборантов. Но в самой сути они правы, насчёт Ангелов — точно.

У каждого своя форма как цвет души.

В лаборатории царят только три цвета, всё иное, это чужеродность, ненормальность, другой цвет – это как сигнал – пришлый, чужак, начальство.

Я сразу понял цветовую само — маркировку, с первого дня повесил костюм в шкаф кабинета, одел лаборантский халат и слился с коллективом.

Лаборатория приняла меня как часть целого и не отвергла, я Грей, но я как все. И когда меня отстранили от руководства, я остался такой же частью, только поменял цвет.

Мой изначальный цвет был синий, как и всех лаборантов. Они носят синеватые халаты или хирургички. Охрана меж собой называет их Синяки.

После понижения перешёл в дежурные. Дежурный лаборант ходит в белом, нас прозвали Ангелы.

Цвет охраны – чёрный. Рубашка и брюки. Банально, но кроме как Демонами никто их не звал.

Только Синяки нас не за форму Демонами и Ангелами прозвали, а их именно за цвет.

Есть ещё не имеющие своего цвета, не бесцветные, и не серые.

Их привозят на каталках голыми, закрытыми простынями, к нам на опыты. Люди — чья жизнь на исходе, а смерть послужит науке.

Только пациентов мы не зовём бесцветными, мы их зовём «брёвнами», не знаю, кто первый придумал, но так было всегда.

Из Лаборатории ни один пациент не вышел живым.

Так было всегда, с основания.

Медицинский Центр Троонсвиля сопровождает людей с первого мига жизни до последнего. Раньше была пословица:

«Время рождаться – время умирать!»;

И с местом так же.

В большом белом семиэтажном корпусе рождаются новые человечки, а умирают здесь в старой неприметной трёхэтажке.

На Трооне эвтаназия обыденность, даже банальность, в нашем Мед Центре, она всегда проводилась в Лаборатории, подальше от людских глаз.

Не у всех есть родные, и не все родные согласны, чтобы умирали на их глазах, и не все умирающие согласны умирать долго и мучительно.

Неизлечимых больных привозят в подземный коридор подвала.

Кому положено, встречают их в коридоре подвала, и там же граждане Троона тихо и мирно покидают бренный мир, а тело возвращается горюющим родственникам.

Всякие отбросы, бродяги, чужеземцы попадают к нам на второй этаж в боксы, и пройдя свой круг бытия, в подвале завершают земной путь.

Синих в подвал не пускают, да они и боятся его до дрожжей в коленях, у них своя работа. Охрана не только сидит на входе, это мелочь, а не работа, все вспомогательные операции убийства из милосердия на них.

Поэтому в секьюрити подбирают мужиков воевавших, битых жизнью, много чего повидавших, и платят соответственно.

К ним работать я точно не пойду и не хочу, и не пустят.

В такие прибыльные места, как охрана, не берут со стороны.

Кланычам или Родичами, здесь тоже ничего не светит.

Троон свободная планета. Странное название для планет Магдебургского права, но как бы то ни было, местные не дадут разгуляться здесь ни тем ни другим. Слишком хорошо всем известна жизнь, под тяжкой дланью Клана, или как быстро Род рассаживает по всем провластным местам родовичей.

На охрану берут только инвалидов войн, и то не всех. Только своих.

Непреложный закон джунглей, каждый сам кормит своих увечных.

Магистрат выдаёт синекуру. Род содержит в большой семье. Выжившие Кланы предоставляют Привилегии. Наёмники выплачивают страховку, сразу и всю. Совет платит нищенскую пенсию.

А проигравшие, дохнут в канализации.

Или попадают к нам в боксы.

Сегодня на входе сидит Марк-Гора. Душевный человек, на меня первое время волком смотрел. Прикладываю к турникету бейдж и чувствую в спину взгляд, лазерную точку прицела между лопаток.

Что взять с Демона, всю войну Кланов прошёл в пехоте, без единой царапины и в последние полгода потерял обе ноги выше колена.

Его сюда и пристроили век доживать, ковыляя на протезах.

Печально.

Мехатронику сделали в госпитале безобразно, только чтобы отвязаться. Дешёвые материалы, устаревший чип, шумные сервоприводы, заряд батареи на несколько дней. И даже не разорились на покровную ткань. Унизительная подачка Магистратов. Ну с этим ещё можно б жить, но с костным мозгом соединили из рук вон плохо.

Нас, Клановичей всю войну продержали по лагерям. И внезапно выяснилось, что солдат лечить некому. Простолюдины не могут пользоваться сенсотроникой. Только кровь Кланов, даже у тех, у кого нет Искры, помогает нам работать с тончайшим оборудованием — техникой на грани биологи.

Лаборатория обставлена по последнему слову техники, Академия Наук на исследование денег не жалеет. Я немного превысил свои полномочия и просканировал его срастания синапсов костного мозга и биомеханики протезов. Кое-что переделал. Сам. Теперь он хоть в ногах не заплетается.

В раздевалке душ и стерилизация, шум воды и жужжание облучателя.

И голоса лаборантов и лаборанток.

Мокрые голые люди, мужчины и женщины. Белые и синие халаты, ни единого чёрного пятна, раздевалка Демонов в другом крыле, не стоит пугать женщин телами без ног и рук.

Не могу привыкнуть к обычаям этого мира. Прихожу рано, чтоб помыться и переодеться, раньше всего коллектива.

Все знают, что с ними рядом работает Грей, но я местными не брезгую, меня в Лаборатории уважают.

Провал Защиты Диссертации, не повод отменять фуршет. Без супруги не справился бы, мы с ней осколки нашей Ветви, и вместе и в горести и радости.

Вышло дороговато, ресторан сняли не самый дешёвый, и продукты пришлось доставать по связям Лады, она у меня логист-от-бога, и она же составляла программу, приглашала группу.

Мужчины пришли в костюмах, дамы в платьях, изысканные вина и кушанья, живая музыка.

Вечер был незабываем.

Мы, как и положено по статусу начальству, достаточно быстро исчезли, оставив коллектив наедине с едой и выпивкой.

Присмотреть за всем согласилась Старшая Медсестра на пару с моим братом, он как раз был на каникулах и специально приехал, поздравить меня с Защитой. Не сложилось. Но зато, я ему вручил карточку с месячной зарплатой, и настоятельной рекомендацией, вызывать девочек, не ранее двенадцати, чтобы, кто хотел развлечься со своей коллегой, или просто наклюкаться вдрызг, уже свалили бы в первом акте, не доходя до оргии во втором.

Я и Лада только мы — вдвоём переоделись в обычное и отправились погулять в городе, посидели в кафе на набережной, с розеткой мороженого, и бутылочкой фаногорского мартини, специально для такого случая, унесённого с фуршета.

Утром домой заявился братец, пьяненький, весёленький, и довольный, как мартовский кот.

Торжественно заверил, что все разошлись довольными, и вернул пустую карту.

Через неделю после пришло предписание отстранить меня от управления лабораторией, и ждать визита проверяющих.

Передал должность заведующему отделением неротрансплантологии, даже с некоторым чувством облегчения, ждать да гадать, это как сидеть на гвоздях — не доставляет удовольствия.

На следующий день я уже вышел на работу в белой хирургичке Ангела.

Работать в коллективе нетрудно. Обязанности всегда однотипные, не требуется напрягать мозг. Делай одни телодвижения сорок пять лет и иди на пенсию, ещё лет десять-пятнадцать поживи и добро пожаловать за печную заслонку — местные Троон не уродуют кладбищами.

Самое сложное в первой смене было пережить соболезнование коллег, даже тех, кто не очень ладил Греями.

Вся лаборатория знает, что не люблю общую раздевалку. Лаборанты, люди не глупые, и, если всегда переодеваюсь и моюсь в одиночестве, во вне рабочего времени, всем всё понятно.

Я человек широких взглядов и всё понимаю:

«В каждом мире свои тараканы.»;

Но не могу привыкнуть к раздевалкам на Трооне.

В Клановых мирах этические нормы требовали, чтобы раздевалки и душевые, были разделены по сословиям.

Великие Греи, имели именные кабинеты с релаксационными модулями, туалетами и ванными комнатами.

Неодарённые Греи собственные душевые и уборные, отдельно женские и мужские.

Простолюдины одну общую раздевалку и душевую для мужчин и женщин.

В этом мире странно организованно.

Есть отдельно для замужних женщин, и одна на всех остальных. До сих пор не понимаю логики троонцев. Разве что незамужние девки так себя рекламируют. Каждый мужик — возможный жених? Странный мир.

День наполнен суетой, как и положено дню, после шести все разбегаются по домам, и я остаюсь один на целое здание.

И внизу охранник.

Работы немного, можно спокойно всё доделать и после восьми сесть за своё, за истинно моё, ради чего я и застрял здесь на мизерной зарплате.

Я перебрал все замечания, и, кажется, нашёл ошибку, есть способ завершить исследования, и снова двинуться на штурм Академии.

Но сперва доделать дневные дела.

Звонок по коммутатору и тяжёлые шаги Марк-Горы по центральной лестнице. Пора ему отрабатывать милость Магистрата.

Как всегда, мой обычный вопрос:

— Как ноги, Марк?

И как всегда однотипный ответ.

— Уже ходят. Если б Вас не попёрли, уже бы бегали.

— Ну тогда давай поработаем и меня вернут.

Я всегда так говорю, когда карточкой открываю боксы, наше святая святых.

Это наш ритуал перед неприятным, но необходимым делом.

Наш склад брёвен.

Так, этот этаж называют лаборанты.

Стерильная белизна стен и пола. Пластик. С него прекрасно смывается всё что угодно. Кровь, мозг, моча, кал. В человеческом теле полно гадости, что проливается и долго гниёт.

Материал, не похож на пластик, проведёшь пальцами по стене — стекло

Яркий, неживой свет панелей. Никаких теней и полутонов, всё резкое и чёткое.

Белизна стен, пола, потолков, матовость световых панелей, белизна моей робы. И только Марк-Гора — большое чёрное пятно.

Стерильный запах озона, антисептика, и неистребимый запах грязного тела.

Наш клиент в третьем боксе.

На стенде лежит полностью опустившийся бродяга. Шрамы, ожоги, что-то от войны, что-то от пьяных драк под мостом. Сняты протезы рук, культя с коммутационным элементом выше локтя и такая же вместо запястья.

Раскрытый череп, сетка электродов, вживлённых в мозг.

Чёрная блямба импланта – моя работа.

— Легион Кондор, знаю этих уродов, — Гора ткнул пальцем на татуировку орла с плоскими крылами, в лапах птица сжимала венок с кометой внутри, руническая надпись под эмблемой.

— Мы с ними схлестнулись на Армиду. Они держали планету, наши Отряды туда перебросили в самом конце. Там легион и кончился, блокаду прорвать не смогли и все сдались. Этот тоже.

На экранах мозговая активность заплясала брейк-данс.

— Он тебя узнал. — я ткнул пальцем, в синею кривую — всё понимает, что мы за ним пришли.

— Давай, брат-Ангел, сделаем свою работу. — и слегка наклонившись к Бревну, чётко и ясно сказал. — у меня кореш на Армиду остался. В танке сгорел. Мне тебя, урода, не жаль.

Бревно захрипело, пытаясь что-то сказать или встать, а может оправдаться, но мне реакции мозга неинтересны, я демонтировал зонды и его перекинули на каталку. Гора сам его поднимал на руках.

Мы с каталкой спустились в подвал.

Нет никаких катакомб, с обшарпанными стенами и моргающими лампами, как в старых фильмах, обычный серовато-зелёный пластик, такой же, как наверху, приглушённое освещение.

Ничего мрачного или пугающего, только сюда Синяки не зайдут даже за оплаченный отпуск на курортах планеты Гааграх.

Я завожу ремень под спину Бревну, Демон хватает за ноги, на счёт три мы перекидываем на стол. Главное — мозг не повредить, был случай, когда охранник, даже не знаю, как, умудрился, расплескать мозги по столу, исследование насмарку. Я самолично выдал распоряжение со стороны головы, чтобы держали Ангелы, а за ноги Демоны.

Смешно получилось из нас четверых, я единственный дважды расписался в журнале, сперва как руководитель лаборатории, потом как дежурный лаборант.

Уладим формальности.

На компе запрашиваю индикационное удостоверение Бревна, и приказ по Медицинскому Центру.

На экране паспорт какой-то планеты, даже неинтересно название, на фотографии молодцеватый пацан, голубоглазый блондин с копной соломенного цвета волос.

С Удостоверения Личности военнопленного на меня глядит мой ровесник, с усталыми глазами и солдатской стрижкой.

Бревно не имеет причёски, волосы срезаны вместе с куполом черепа.

Только глаза льдисто-синие, не останавливаясь, бегают с меня на Гору

Демон подготовил наш «Меч ангела»

Запрос.

Согласие получено.

Мы вдвоём берёмся за рукоятки управления «Меча».

Синхронизация.

«Меч» принял наши чипы.

Механический голос озвучивает:

«Согласно решению медицинской комиссии…

…в составе…

…состояние пациента признано безнадёжным…

…принято решение об эвтаназии…

…назначить дату исполнения…»;

Бревно всё понимает. Он уже бегает глазами, хрипит и пристально смотрит на меня.

Одеваю на его голову защитный кожух.

Глаза его больше не увидят света.

Я и Марк берёмся за ручки.

Да не убоюсь я зла!

Разом нажимаем гашетки.

Визг тросика о кость.

Кровь, струящиеся из-под кожуха на стол.

Капельки крови на белоснежных одеждах.

Дежурных лаборантов называют Ангелами не за белый цвет тряпья.

Нет!

Всё глубже, люди понимают нашу суть.

И мы тоже, даже если не признаёмся другим.

От себя не укрыться.

Я осознаю себя…

Я Ангел Смерти!!!