Месть человеческая – Том I.

Глава 11. Военный парк.

Глава 11.

Военный парк.

Претория. Сеттльмент.

— Эх, мил человек, не всех пускают в Военный парк, не всех. Да оно и понятно, что там всем делать.

— Выпускают тем более не всех. И это правильно, в Городе порядок нужен!

— Ну с Кур понятно их впускают только в увольнительные, отдышаться от казарменной скуки, да провести время с девочкой, сходить в кино, на танцы, или просто закрыться в комнате на двоих. А что оно то понятно дело молодое.

— Ах ты Хосподи, вы же не нашенские, как тут да что тут не знаете, «Кура» — это по-простому «Курсант», а только им в глаза не вздумай сказать, в драку полезут ну чисто петухи.

— А так меж своими Куры и Куры, дык у них и форма парадка расфуфыренная, как у фазанов.

— Кур не выпускают из военного парка, зачем они нужны в городе? Пить бухло, жрать наркоту, цепляться к девушкам, устраивать драки с местными?

— Не надо этого никому. Нам точно не надо, тем более ихнему начальству и без этого геморроя есть чем заняться. А Кур, их то и спрашивать никто не будет, вот пока в офицеры не выйдут, пусть помалкивают.

— Если все шляться будут где хотят проблем много, а пользы никакой, пусть лучше учатся, как пиратов гонять. Вон говорят тут зашевелились под боком, на Нью-Портский лайнер говорят пытались куснуть, на подходе, вроде отстрелялись, но куда мать его Флот Совета смотрит, на пассажирские лайнеры уже нападают, так скоро и сюда припрутся, разные бандюганы.

— Да и не только в этом дело. Совет, навоевавшись с Кланами, просёк фишку, отчего да почему, так он терпеть не может, чтобы военные тёрлись с местными, после Гражданской то времени прошло с гулькин нос, ну как чтобы заселить сожжённые миры ещё, значит, времени мало, даже и не брались возвращать, что накосячили, но вот чтобы отделить местных от военных, они с этим управились, может со временем, с этим будет полегче, но не сейчас.

— Сейчас все потихоньку отходят от ужаса Войны. Нас Боги миловали, планета махонькая, сперва Греи, чтоб их черти трахнули, прошлись мимо эскадрой, обобрали нас как липку контрибуцией, да и дальше пошли, а потом Совет, чтоб их бесы анально попользовали, пришли и не ограбленное ограбили, да ещё всех клонов забрали.

— Но понимаешь, не пускать Кур в город дело не сложное, Городок то на одной стороне реки, а вот училище на другой, и ещё нужно полчаса пиликать на трамвае через лес.

— Конечно, кого из пацанов удержит марш-бросок до девчонок? Но слишком часто не набегаешься, да и к кому бегать? Нет, я бы уже не побежал бы, был бы помоложе то да, а так-то как бы и поздно.

— Да и куда мне бегать у меня две девки дома живут, под боком, одна клон, вторую честно купил у этих ипанутых на всю голову аборигенов, так что мне как бы хватает, был бы помоложе, а так…

— Нормальная приличная девчонка с курсантом не станет знакомиться, он чужой, и улетит на службу, а ей здесь оставаться. И кому она пользованная нужна? Все знают, военные женятся только на своих, на Клановцах, не важно свои или чужие, главное, чтобы значит хоть каплю, но кровь Одарённых. А в городе кланам ходу нет. Нам эти клановские мудаки не нужны, только пусти, и торговлю подомнут, и мастеровых, так мы в своём городе не пришей, к чему рукав окажемся, нет сами тут мы всё сами.

— В Военный Парк тоже пускают мало кого.

— Разумеется, пускают родных повидать своих отпрысков, как же не пустить повидать свою кровинку, но не поощряется, совсем не поощряется, а бывшим Греям даже и напрямую запрещено.

— Ты вот мужик видно толковый, ну вот скажи мне дураку, ну на хрена Греёнышей в армию то брать, вон только гражданская закончилась, а ну как они снова намутят заваруху, но вот в курсантах Греевых полно.

— Вот я бы этих Греев всех пострелял бы! Уроды! За них все три года кровью харкали, да и сейчас пиратов всяких сук порасплодилось из-за них, это все из-за Гражданской!

— Совет, ну его к ляду запретил их трогать, мол, Война кончилась, забудьте! А как забыть у меня сын и дочка пропали без вести вместе с транспортом, кто его угробил, хрен его знает, бабка померла от горя, всё дочку звала, а я один старый хрен остался, с младшенькой.

— Да ну на хрен про Греев вспоминать говно оно и в космосе говно.

— Есть ещё торгаши, а где их нет, всякие, кто держит кафешки, аттракционы, комнаты на час. У меня тесть кафешку содержит, вроде нормально всё, только за доступ в парк всю кровь свернут, он имеет спецпропуск, и спецслужбы приглядывают за ним, будто тут Греи шпионами напичкали всё.

— А я думаю, эти дармоеды торгашей трясут, чтобы им оклады не порезали. Вот тесть то говорит, раз в квартал вызывают куда надо, и час мурыжат, вопросами, «а не продался Греем», «а не подходил к тебе кто из Греёнышей». Да ладно спрашивать то, на этом, как там этот допросный аппарат называется? Ну чтоб правду узнать?

— Всё в голове томограф крутится, да и хрен с ним. Короче, одевают на голову дурацкий колпак с проводами, ещё разные прищепки по телу, и даже ну чисто смех сказать, манжетку на член одевают, ну на член то зачем, что спросят, «Греев видел?» и член такой сразу встанет, ну бред же.

— Однако же все при деле, офицерьё премии и оклады получают, тесть тоже не бедствует, надо будет сегодня к нему в гости зайти, потолковать про жисть.

— Девки! Мать вашу! Не забывайте, чтоб пацанчики Вас блядей кормить повели в кафэшку тестя! Не облажайтесь как в прошлый раз, я утром у Жорика спрошу, и не дай бог он вас там не видел!

— Не ну ваще-то я хозяин добрый, девок не тираню, как некоторые, а, то есть у нас любители, ты сам с какой планеты?

— Ян-Ях? Первый раз слышу, ты часом не из китаётов, нет вроде не похож те жёлтые и глаза у них узкие. Да разве всё в голове удержишь, вон оно сколько понарасселялись. У меня батя приехал тоже с Ново-Ебуново, да здесь и осел.

— А чем вы молодые люди, промышляете? Это я своих девок Курам сдаю, за копеечку малую, ну не только курсанты тут отовариваются, рядом гарнизон и флотские казармы стоят, там тоже мужиков полно бессемейных, вон как-то мою Мусю на ночь адмирал брал, пришла утром довольная и счастливая.

— Муська ходь сюды девка, скажи у адмирала как? Говорят, у всех адмиралов да генералов, гранённый и в полметра! Им вместе с погонами наращивают…

— Правда, адмирал скупердяй ещё тот оказался, с него бабла я получил как с Куры прыщавого, да блин первокурсники больше платят!

— Вот девка борзая, делает вид, что хозяина не слышит, вот продам на поля этим ебанутым рафиковерам, там, это не тут! В Сет-теле-мен’те, жить куда как проще ночью с мальчиками перепехнулась и весь день дома отсыпаешься. Ну приготовить пожрать, полы помыть да на свиданку с соседским пацанчиком сбегать, вот и вся работа да забота.

— А фермеры на полях с утра до ночи тяпкой махать заставят, а ночью коров доить будешь!

— Ах да, чет меня на девок потянуло, а я ж, вам всё как есть рассказать то хотел, это хорошо, что вы умных людей спрашиваете, я всё как на духу расскажу.

— Нет, ну разумеется, обслуга тут трётся, как без них, разные работники, дворники, повара, билетёры, эту мелочь за людей не считают, жандармы тут бы ещё Греев бы нашли. У-у-у-у! Особисты — шаромыжники!

— А ещё есть одна категория кто и торгаш, и работник в одном лице. Девочки, скрасить пацанам вечерок. За денюжку малую. Не, никак мои, мои это как бы рабыни. Муську я честно купил, а Катька клон свободная как бы. Так-то она как бы свободная, уйти может, как выпорю, так и вспоминает о свободе, пару раз уходила, в последний раз две недели не было, пришла голодная и побитая, мама дорогая, я её месяц из дома не выпускал, чтоб соседи обо мне плохо не думали.

— Катькааа! На свободу хочешь? Нет, ну да ладно, работай. Ты ток как захочешь скажи, чтоб я тебя не терял.

— Всяко в жизни бывает, бывает, замуж не возьмут, работать не хотят, в прислугу идти брезгуют, вот и на жизнь здесь зарабатывают.

— Ну или как я понимаешь, иногда служанок специально покупают, чтоб на них зарабатывать, почему б и нет Совет бабла военным вваливает от души, а курсантам жалование тратить некуда. А тут я ему девочку привёл, чистенькую и не исшлюхованную ещё, пацану приятно, а мне денюжка капает, вы мужики меня держитесь. Я тут всё вам расскажу, что да как.

Рядом с нами сидел местный житель, и прямо со скамейки вещал Великие Истины, открывая тайны мирозданья.

Моя непростительная ошибка.

А всего-то я спросил, этого ханурика, где обычно выставляют девушек, он так нам обрадовался, что сразу подвинулся на скамейке, и пообещал всё рассказать.

«что здесь да как, я-то всё расскажу, да мне то не знать!»;

Обещание он выполнил на 200%. В паузах между потоком сознания, прикладываясь к нагрудной фляжке, воняющей алкоголем самого дерьмового, местного разлива.

Кажется, он наберётся куда раньше, чем встретит первых клиентов.

И вот этот весь поток сознания мне пришлось выслушивать, тоскливо ожидая либо, когда он упьётся, либо его девчонки принесут в клювиках ночной заработок.

Серый благоразумно сидел в сторонке от нас, погрузившись в планшет.

А служанки, быстро приняли новое положение и вовсю трещали с другими девчонками, выставленными на ночное ремесло.

Кажется, они сами с удовольствием ожидают начала вечерних приключений.

Основной поток курсантов прошёл сквозь поредевшие ряды девчонок, оставляя свои кровные в карманах их владельцев.

Одними из первых увели девчонок аборигена. Четвёрка флотских мужиков, дядек в возрасте, толстозадых и подвыпивших, судя по нашивкам на парадке из трюмных, оплатила ханурику стандартную цену и затянув свою:

«…Сдохнем как крысы,

Трюм наш — могила,

Мостик не вспомнит,

Нас никогда…»;

… увела девок по направлению к сияющим огням ближайшей распивочной.

Понемногу тьма взяла свои права. Зажглись фонари в ароматах ночных цветов, освещая округу жёлтым светом. На небе взошли две луны из трёх, маленькие белые точки, немного ярче звёзд.

Алея продажной любви, опустела, девок, не взятых на ночь, аборигены увели к недальней остановке трамвая, на ходу, высказывая неудовольствие физическими данными рабынь.

Наконец, мы остались одни, коммерсанта из меня не вышло, и я, махнув рукой, велел девчонкам устраиваться на соседней скамейке.

Дважды повторять не пришлось, только вместо чинного сидения они завалились в лёжку голова к голове на парной скамейке, и стали громким шёпотом обсуждать виденных мальчиков, прикидывая, какие из них вышли бы мужья.

Во мне возрастало раздражение пассивной охотой на моего брата.

— Кажется, план сидеть и ждать не сработает, мы так можем и до зимы просидеть, надо переходить к плану «Б», у Вас есть здесь агентура, не пора ли задействовать возможности Клана?! — я не стал скрывать раздражения.

Серому надо поторапливаться, я сам возьму на себя управление операцией, вместо нерешительного исполнителя. Должен признать, что меня деятельность Серого разочаровала, а с другой стороны, много ли можно ожидать от обычного Раскланенного.

— У Клана много чего есть, но не всё есть смысл использовать. — отделался туманным ответом посланец.

Я мысленно досчитал до пятидесяти, прежде чем начинать давить авторитетом, но, к счастью, ничего не понадобилось.

— На самом деле всё просто, каждый Курсант носит на ноге браслет с датчиком положения. Сами понимаете, на манёврах нужно банально следить, чтобы никто не потерялся и не утонул в болоте. У меня есть сканер, и коды курсантов, любезно предоставленные нашими сторонниками, но вот Гая нет на экране, и это печально, может статься, что бедного юношу, лишили увольнительных за, да мало ли что может учудить курсант.

Ровным голосом очкарик, стал меня успокаивать. Только это так себе успокоительное.

— Мы не можем ждать, пока до него не доберутся банда уродов, что разнесла мне квартиру.

— Наёмники? Они сюда не попадут, Армия не допускает всяких субподрядчиков до военных училищ, никому не хочется, чтобы эта мразота набирала себе кадры из неоперившихся курсантов. — слова «мразота» в его исполнении произнесено совсем вне ругательного контекста.

Просто определение, нейтральное определение.

— Стерва, что пришла со старым пердуном, заинтересовалось моим братом, она выглядит опасной, очень опасной. Я не разделяю Вашего спокойствия, речь идёт о моём брате. — я не собирался отступать, я собирался требовать и требовать действий.

— Не надо бояться наёмников. Мы взрослые люди и воспитанные в клановой среде, наёмников всегда в наших кругах звали «шестёрками». — мой визави продолжал меня успокаивать.

— Меня отец в семь лет отучил употреблять это слово, я предпочитаю пользоваться «ауксиларии». — я не потерпел обыдлячивание памяти Клана.

— Ваш отец — святой человек, интересно, как это ему удалось?

— Тыльная сторона ладони по губам, творит чудеса. — я не стал углубляться в травмирующие воспоминания.

— Я не настолько хорошо воспитан, надеюсь, Вы отнесётесь с пониманием, если Раскланеный начнёт пользоваться терминами, к которым он привык?

— Да, конечно, мы не на уроке изящной словесности в гимназии, главное — услышать Ваш план, пусть даже в матерном изводе.

— Хорошо, для начала Вас успокою. — блеснули стёкла очков в отражённом свете фонарей. — Наёмники, в сути своей, обычные шестёрки, что бы про себя ни думали. Они находятся под властью Совета, Флота или Армии, Бродяг, Корпораций, Властей, планет, да даже несколько владельцев рудников на астероидах могут нанять их в складчину. Эти шестёрки даже и не пытаются играть во Власть, у них, у всех в Кодексе Наёмников первой фразой забито подчинение нанимателю. Если кто из недоумков пытается вести свою игру, быстро и плохо кончает.

— Я Вас успокоил? — Одноклановец задал вопрос, не требующий ответа.

На что я пробурчал, что-то невразумительно-согласное.

— Но в любом случае я не намерен затягивать сверх необходимого.

— Я тоже опасаюсь мести Куратора, Комиссия может вынести приговор брату, обозлясь, что не поймала нас.

Конечно, Куратор не злой человек, но Комиссия в сборе может повести себя не столь милосердно.

— Это более чем вряд ли, не надо себе льстить, Греев уцелело несколько тысяч, и это только из разных ветвей. Раскланеных на порядок больше, да за Отказниками присматривают, но не считают опасными врагами, скорее, как перспективными подручными Совета.

Меня покоробило, что нас, Совет не боится, а планирует использовать в борьбе с другими Кланами.

— Совет, да и вся Галактика не верит, что Клан Греев представляет собой какую-то силу, скорее не хочет, укрепления осколками Клана других игроков. Никого из Греев, поступивших в Армию, не дадут тронуть кому-либо. Армия, Флот, Комиссия по примирению, ненавидят друг друга, и при этом стараются Клановичей перетянуть на свою сторону.

— То есть, если я сейчас побегу прятаться под крылышком военного училища, Армия будет мне рада и защитит от Комиссии? — примерно так я и думал.

Серый меня уверил в моих мыслях, это большая его ошибка, но в его оправдание вынужденная, я бы всё равно докопался до правды.

— Дорогой мой Одноклановец, примите на веру, но у меня Менталистика прекрасно развита, я чувствую, когда мне врут. — я перешёл к прямому, хоть и вежливому давлению

— Чествуется железная хватка Ветьвичей… — Серый вспомнил, как Раскланеные называли нас – Греев, входящих в Ветвь, но не ставших Одарёными.

— Мой серый друг, нас осталось слишком мало, чтобы делиться на Раскланеных и Ветвичей. Это банально звучит, но мы должны держаться вместе, для начала, говорить друг другу правду. — я добавил искренности в голос.

— Ну хорошо, если это вас успокоит, да Вы прямо сейчас можете отправиться на КПП, и Вам выкатят ковровую дорожку. Но Ваша семья будет разделена — женская половина останется в Клане жены, мужская часть в армии, причём не питайте иллюзий, Вас отделят от брата и всю службу, если пару раз пересечётесь, это чудо. — Серый говорит ровным и спокойным голосом, как на уроке.

Кажется, моя эскапада совсем не задела.

— Вы Одноклановец, выдающийся учёный, Вас ждёт блестящее будущее, Вы не сможете сделать карьеру в Армии, там любят тупых и исполнительных, с Вашим интеллектом в Армии не уживаются.

Да, действительно Серый прав, я состоялся в первую очередь учёный, я хочу развить мой потенциал, совершить открытие, перевернувшее всю науку, а не таскаться по пустыням в бронетанках.

— Не бойтесь, я по-прежнему верен Греям. Но Вы так и не озвучили в чём план. — я вернул дискуссию к точке, с которой начал.

Если этот полу-простолюдин, я мысленно употребил не приличное слово, да, конечно, «полу-простолюдин», гораздо приличнее «полу-плебей», но вслух лучше не употреблять оба.

Если полу-плебей не предложит ничего вразумительного, я так и поступлю, потребую защиты, а там и воссоединение семьи произойдёт, не думаю, что армейские чинодралы будут меня гонять с автоматом по кустам. Армия проводит исследования, много и разных, и я с ещё довоенным опытом и знаниями им пригожусь, также буду работать, только уже с погонами на плечах.

— Всё просто, Гая нет в округе, ждать, когда он появится в парке, не станем, можно завтра с утра подойти к кому ни будь из обслуживающего персонала, уборщицы, дворники, электрики, и передать записку пареньку, но есть решение проще — в нашу сторону движется четверо курсантов из его группы, вот их и попросим передать весточку. — закончил, вставая Серый.

— Так просто? — задохнулся я от удивления. — нас же сдадут с потрохами особистам.

— Да? Вы полагаете? Куры, вот дурацкое слово. Курсантам с первого часа прививается, что Армия отдельная ото всех корпорация, и настучать на сотоварища особистам, это западло. — Серый внимательно глянул на меня сквозь очки.

— Ах, да я опять перешёл на просторечие, скажу по-другому сдать нас по их кодексу чести, моральное падение хуже некуда, нет никто не побежит стукануть куда надо. Даже если мы громко крикнем что Греи, нам только пожмут руки и скажут, что мы были достойным врагом. Гражданская Война закончилась, они выиграли, мы проиграли, мы настолько слабые, что нас даже не стали добивать. — в голосе Раскланенного тоска и печаль переливалась через край.

— Но обслуга не обладает столь высокой корпоративной этикой, нас могут сдать кто угодно, да хоть шлюхи. — я не собирался сдаваться.

Безопасность брата превыше всего!

— Проститутки? Но их слушать побрезгуют, да и кому девки скажут? Хозяевам, а те потребуют выбросить из головы дурь, и пошире открывать рот. — допустил он скабрёзность.

Я молчал, не спорил, давая разгуляться его витийству.

— Про уборщиков да поваров, это бред, особисты их трясут на регулярной основе только порядка ради, и вообще примите мой совет, нет, наверное, два совета. — Серый оценивающе посмотрел на меня, решая, насколько разумный человек стоит перед ним.

Я вполне адекватный член общества.

— Во-первых, перестаньте слушать пьяный бред аборигенов, а во-вторых, примите, как данность Греи уже никому не нужны. Вселенная уже не вращается вокруг нас. — закончил Серый — подъём девочки, пойдёмте знакомиться с мальчиками.

Пройдя мимо целующейся парочки на скамейке, мы вышли на аллею, обсаженную кипарисами; высокие, стройные деревья как пламя свечи рвались вверх, из-за очередного поворота доносилась нестройное пение.

«И вновь продолжается бой!

И тесно нам в Кланах внутри!

И блядствуй пока молодой!

И главный наш враг впереди!»;

— Сомневаюсь, что у нас получится с ними найти общий язык, но попробовать стоит. — засомневался Серый.

Из-за статуи десантника с прижатым к бедру пулемётом вышла толпа парней и девчонок, пацаны в курсантской форме, зелёная пятнистая тряпичная одежда, вечная, как ряса священников древнего бога, в таких гимнастёрках ещё, наверное, наши дальние предки стреляли друг в друга из пороховых ружей, но при этом дешёвая и практичная, самое то для Курсантов.

Девчонки прекрасно обходились вообще без одежды.

— Молодые люди минуточке внимания! — остановил компанию Серый

— Отвали дядя, уже всё есть, — открыла пасть самая пьяная шлюха — и вообще мы идём, оку…оку… короче купаться идём, да мальчики?! Пьяная девочка хочет искупаться…

— Заткнись. — я применил менталистику, шалава заткнулась.

— Молодые люди, девчонки оплачены Гаем Петра, а я не могу его найти, чтобы вручить товар. Не подскажите, где б его найти.

Начался гул весёлых, мальчишеских голосов:

— Везёт Грею.

— А, у него уже есть девушка, мы можем забрать.

— Ему уже ничего не нужно.

Так не пойдёт, я чуть-чуть применил менталику, только капельку, чтоб придать нашим словам, весу.

— Пацаны, я вас догоню это мой дальний родич, я всё расскажу, приду на речку. Пойдёмте присядем.

Один из пацанов повёл нас на ближайшую лавочку. Компания с гиканьем повалила дальше, на пляж, возле реки уже разгорались костры, и слышался смех.

— Вы из Клана — внимательно посмотрел на меня паренёк, — я тоже Грей. Арсений Грейвлад, к вашим услугам. Теперь просто Влад.

Его клановое приветствие показалось неловким и неумелым, но искренним, у меня навернулись слёзы на глаза.

— Тит Грейстоун. Следую путём Греев.

Я показал пацану идеальное приветствие, высоко поднятая рука, идеально выверенная ладонь, прямая спина, выправка, и щёлканье каблуками на асфальте.

Главное — выплеск Менталики. То, что нас отличает от Простолюдинов и даже от Раскланеных.

И за что нас ждёт десять лет каторги.

— Вы из настоящих. Вы его брат, мне Гай, много про Вас рассказывал, мы планировали на каникулах отправиться к Вам на Троон, я Вас сразу узнал, Вы Менталику применили, когда всех заткнули, я почуял. Я был совсем мелкий, когда с отцом Менталику стали пробовать, у меня ничего не получалось, только научился чувствовать, а там Война началась.

— Подтверждаю, в досье написано чувствительность к ментальной магии. — прочитал посланник, не отрываясь от планшета.

Я ничего раньше не слышал про этого мальчика, Гай, не распространялся про друзей, а я не расспрашивал не жилая влезать в душу брата.

— Не переживайте за Гая, с ним всё хорошо, его пригласили в Бродяги, у нас вся группа ему завидует, из Армии к ним попасть это, если с отличием закончишь, да и то шансы мизер, а за Гаем приехала девчонка приглашать, сегодня прямо на тактике, на урок пришёл Начальник Училища, с ней пришёл, закатил на полчаса речь, как Гаю повезло, и они сразу уехали, даже отвальную не устроили, а нам всем на вечер увольнительную дали, чтоб отметить.

Пацан выдохся, а меня начала довить странная, необъяснимая тревога: нет, что-то не так! Бродяги привлекают клановцев, но не берут к себе Греев, и тем более после нашего побега. Нет!

Сердце сжали тиски страха…

— Не эта ли девушка приехала за Гаем? — тускло спросил Серый.

— Ага, она, только у неё всё по шею в живой броне было. — мальчонка ткнул пальцем в планшет.

У меня ком подкатил к горлу, а ноги стали тяжёлые, как свинцом налитые, не хочу смотреть, уже знаю, что увижу, может, если не увижу, произошедшее не случится, нет! Придётся смотреть!

На экране наёмница снята перед дверьми моей квартиры.