Месть человеческая – Том I.

Глава 12. Ответ Греев.

Глава 11.

Ответ Греев.

Претория. Сеттльмент.

— Ты же обещал! Как ты мог! Ты меня наебал! Клан меня наебал! Вы же обещали! Я же блять говорил, что эта ёбанная сучка придёт за братом! Говорил?! Говорил!! Клан должен был его вытаскивать прямо немедленно!

Мужчина в непрезентабельной одежде бегал по небогатому гостиничному номеру, в проходе между двумя кроватями, от стены к стене, потрясая кулаками и выкрикивая ругательства.

Благородное лицо интеллигента перекошено от бешенства, красное, но не целиком, а какими-то пятнами.

Неприятная картина.

В одиноком кресле возле журнального столика сидел мужчина, с невыразительным лицом, на первый взгляд, олицетворение спокойствия, но приглядись к глазам и поймёшь, он тоже в панике.

Серое незапоминающееся лицо, ничем не выделяющиеся из миллионов других, как ни банально это звучит, встретишь на улице, не запомнишь.

Скучно звучит. Такой метафорой, наверное, ещё Гомер пользовался (для молодых читателей не тот, который Симпсон).

Но так и есть. С этим человеком – лиценосцем, можно обсуждать Чехова, бухать, махаться раз на раз, заниматься сексом (для читательниц, сам то я ни-ни), но на следующий день уряднику и рассказать будет нечего:

«мужик как все, неприметный, среднего роста, так-то описать не смогу, ну, если увижу, то узнаю...»;

Не узнаешь, если встретишь на улице через день, разве что с ними снова будешь обсуждать Достоевского и так далее, по списку…

Вот тогда подсознательно вспомнишь его.

Нет, скорее не живого человека, сидящего напротив, скорее ощущение серости, серой одежды, серой и без эмоциональной речи, серости и сухости лица. И глаза, смотрящие сквозь очки, живущие отдельной жизнью от лица, то ироничные, то насмешливые, то внимательные.

Так вот, теперь глаза впали в панику, они бегали с планшета на интеллигента, не находя покоя.

— Успокойся, пришло сообщение от Великих.

— Что, что, они пишут? — подбежал интеллигент и присел рядом прямо на пол.

— У нас проблемы, — простонал очкарик. — нас всё-таки засекли на въезде в Преторию. И объявлен стоп лист на выезд.

— Стоп-лист, а почему не арест? — удивился его визави.

— Интересно. На нас Стоп-лист подали не спецслужбы, а наёмники, — после небольшого листания документа он продолжил, — да эти те придурки, что вас ловили на Трооне.

— Странные люди, что им надо от моей семьи! — обхватил голову руками интеллигент.

— Что и всем недалёким личностям, денег, а главное, репутация у нанимателей. Конкретно эта банда, хочет стать частью Бродяг, но деньги всё-таки первичное.

— Я правильно понимаю, за нами охотится не Совет, а именно наёмники?

— Совет, конечно, тоже охотится, но через наёмников. Одноклановец, я отправил запрос Великим, надо просто ждать, и не дёргаться по-пустому, не изводи себя брат, нам ничего не угрожает. Свет не может потребовать нашей выдачи, пока нас не задержали и не установили личность. Нас заметили на таможне, но это пока предположения, по фотографии человека невозможно опознать с достоверностью для иммиграционного суда.

Серый человек выключил планшет и продолжил вставая.

— Перевернуть Преторию и Сеттльмент кверху ногами и устроить облаву нереально. Побег Греев да это преступление, по законам Совета, но на этой планете никому мы особенно не нужны, Совет здесь не всемогущ, нужно договориться со всеми на депортацию, да и попробуй поймать нас. Это не так чтобы просто. Мы качественно запутали следы, номер снят на одноразовый чип, по фальшивой личности, оплата разовой картой. Электронных следов нет.

А потом голосом профессора, объясняющий прописные истины недоумкам-студентам продолжил:

— Самая большая проблема не в том, чтобы поймать, проблема, чтобы потом вытащить в миры Совета. Поэтому на нас и не объявляют облаву, если мы попадёмся, вряд ли нас выдадут. Скорее каждый захочет использовать к своей пользе.

Почти профессор сделал глубокомысленную паузу.

— Армия если поймает, то затащит к себе,в Сеттльменте то же самое, затащат на Флот. У Вас какая квалификация?

— Ну я не специализировался на боёвке, всё как у всех в нашей Ветви. Стрелок-универсал высшего класса. Пилот-истребитель первого, мне должны были присвоить высший, но не успел сдать на Оборе, а в институте подтверждать было некогда. В институте я единственное, что сдал Штурман-астрофизик, разумеется, высший. Ничего выдающееся, всё как у всех, у меня даже нет ни одного Превосходного класса.

Судя по всему, вопрос риторический, очкарик знал ответ, его глаза оставались равнодушными к успехам сотоварища.

— Ну вот видите, Флот с удовольствием вас поставит в свои ряды, да так, что до пенсии не выскочите. Высший класс — это прямое направление в действующую эскадру на корабль не менее класса «Крейсер». Ну а что касается местных богоизбранных почитателей Архангела Рафика, они не хотят ни с кем ссориться, ни с Советом, ни с Бродягами, ни с Кланом Орандж и тихонько отправят к семье.

Потом успокаивающе зевнул.

— В любом случае время позднее надо ложиться спать, на столе снотворное, очень рекомендую для успокоения нервов, Великие свяжутся через посредников с наёмниками, похищение законопослушного Грея, это прямое оскорбление Комиссии, к тому же курсанта, Армию не потерпит враждебного выпада, гарантированно после подобного беспредела Совет вмешается, Бродяги постараются замять всё по-хорошему и вернут пацана. Давайте спать, утром ситуация прояснится. Доверяйте мудрости Великих Греев, они справятся с этим недоразумением.

Интеллигента видно, что успокоился, чему способствовало пара белых таблеток и серый спокойный голос обволакивает жертву как вата и успокаивает мятущиеся душу лучше галоперидола. Повесил халат во встроенный шкаф, и, уже ложась под покрывало, не удержался от шпильки:

— Великим Греям я доверяю, но только как с тобой связался, жизнь покатилась кувырком.

Утро начинается с шума воды в душе, супруга, придя с пробежки первым делом, идёт в душ, потом начнёт тихонько на кухне готовить завтрак на всю семью, у меня есть минут десять на пробужденье, пока скворчит яичница с беконом, или чуть больше, если будет что-то особое, или чуть меньше, когда завтрак готов с вечера, но чтобы меня не ждало за столом, время между пробуждением и громким кличем «Семья! Вставай завтракать!»; это время грёз и мечтаний, когда Морфей уже отступил, а день с его суетой ещё не начался.

Супруга, шлёпая босыми ногами, подошла к кровати, нырнула под простынку, теплота тела, рука, ласкающаяся живот и проскальзывающая под резинку, дыхание перегаром…

Что!!!!!

Перегар????

Где я!

Это не моя квартира!

Это не моя постель!

Это не моя женщина!

— Что происходит!

Мой крик разбудил спящего мужика на соседней кровати. Он тоже вскочил и замотал головой.

Девчонка вскочила и закуталась в покрывало.

— Простите Хозяин. Я… Я… Я… не знала… я не хотела… — залепетало, скукожившись это испуганное создание.

У меня сразу прояснилось в голове, и я вспомнил, где я и что я.

Из душа выскочила ещё одна голая девка, и тоже испуганно заверещала.

— Простите, это я ей подговорила, не наказывайте её. Я думала, Вам будет это дело утром приятно, я не знала, простите Хозяин.

Я немного изумлён, вернее, я сильно изумлён. После нашего фиаско с извлечением брата, мы в качестве подарка оставили парням купленных девчонок, не предполагая, что увидим их снова, обе девчонки полностью отработали вложения и для дальнейших планов увы и ах — бесполезны.

Мы находимся здесь нелегально с изменёнными чипами, приняли меры к запутыванию следов и заселились в непритязательной гостинице, на окраине.

Но откуда они здесь взялись?

— Серый, почему они тут? — я решительно ничего не понимал. — Ты их вызвал?

— Сами пришли, под утро ну не выкидывать же, крепко спишь Кланычь, не слышал, как девочек привели.

— А как вы нас нашли? — главное, что хотел знать. — вы же в незнакомом городе, у вас же ни денег ничего нет?

Девчонка, которая выбежала из душа, взяла инициативу в свои руки, кажется, она в этой паре ведущая.

— А, ну всё просто. Мальчики, когда с нами закончили, пошли провожать нас на трамвай, ну и всем девчонкам оплатили билет в город. По благородному. Так принято, с кем проводишь ночь, тому билет и оплачиваешь, ну пока ехали, с девчонками перезнакомились, ну мы города не знали, но девки сказали, что тут рядом с вояками селятся кто победнее, ну чтоб ближе ездить в парк…

— Победнее? — я ещё больше удивился, что прервал девчонок.

— Простите, господин, она хотела сказать, здесь останавливаются, кто попал в сложную жизненную ситуацию — вмешалась уже закутанная в одеяло девчонка.

— Какая разница, но мы бедные почему? — впервые меня члена Ветви Грейстоун называют голодранцем.

— Ну Вы нас сдаёте курсантам и живёте в бедной гостинице…

На этот раз её прервал Серый, вернее, уханье Серого, закутавшегося в подушку.

— Так, это замнём, но как вы нашли нас, — я окончательно потерял нить рассказа.

Девчонка, ляпнув, что мы голытьба, напряглась, но, видя, что мы не гневаемся, поуспокоилась.

— Ну тут пару девок живут, их всё равно рано домой не пустят, кто ж даст хозяев будить, ну они с нами и прошлись по гостинкам, и у прислуги поспрашивали про вас, ну а в этой, на ресепшене, сказали, что Вы заселились, мы такие, что мы их контрактники, девчонки тоже начали галдеть, чтоб нас пустили, ресепшионист, посмотрел наши чипы, и такой говорит, мол «Ваших хозяев видел, но в четыре утра будить не буду, номер для прислуги, не оплачивали, а людской у них в гостинке нет», я же говорила гостинка бедноватая, ну и нас пустили пару часов покемарить в подсобке на стул, хотели подметать, запрячь, но девки зашумели, что мы же не их контрактники, ну а вот утром нас отвели.

— Ладно, девчонки-путешественницы, прихорашивайтесь, да спустимся на завтрак, — махнул я рукой на их ночные похождения.

Девчонки стали переминаться с ноги на ногу.

— Хозяин, тут такое дело, у хозяина гостинки в прошлом году жена умерла, — начала главная.

— И?

— Ну и он не стал нанимать повариху, завтраки готовит дворник. А вот через два дома, во дворе хорошая столовая, там всех кормят и контрактниц тоже пускают.

— Откуда такие познания в незнакомом городе? — не удержался я от сарказма.

— Ну так девчонки сказали. Они-то местные. — на лице рабыни написано удивление, — как хозяин может не понимать простых вещей.

Столовая пряталась во дворе со стороны грязной дороги, даже не асфальтированной и не бетонированной, обычная дорога, отсыпанная гравием, которую не встретишь нигде в городах Кланов, даже в самых заштатных, я не могу представить, чтобы мэр сохранил под собой кресло, если бы во вверенном его попеченью не то чтобы городе, деревне, встречались бы такие лужи и непролазные колдобины.

Чувствуется, что здесь нет порядка и чиновники занимаются чем угодно, но только не работой, что может быть проще, чем забетонировать дороги в городе, это же всё-таки не полюс планеты?

Мой наставник, в тактической подготовке на военной кафедре института любил порасказывать про разные мерзости Миров Магдебургского права на занятиях, мы студенты-Клановцы, относились к его рассказам с пренебрежением, в нас гулял нигилизм и отрицание авторитета Кланов. Но теперь я сам брожу по свободным Планетам и вижу, что наставник больше умалчивал, чем рассказывал, не хотел травмировать благородных слушателей.

Он умолчал, что в мире существует рабство, я сам бы не поверил, но за мной в очереди стоят две девчонки с ошейниками на шее. Здесь не принято прятать рабские ошейники от других, никаких картонных воротников, вон в углу четверо мужиков пропитой внешности с тяжёлыми блестящими ошейниками завтракают сосисками явно синтетического вида.

Как мне шепнула девчонка, это рабы, приговорённые судом к работам на срок, и выкупленные для работы грузчиками.

Их временный хозяин сидел за соседним столом и наслаждался омлетом с помидорами и настоящим кофе.

Столовая мне внезапно понравилась, она напоминала мою студенческую жизнь, этот шумный и не очень чистый зал и стойка с едой, которую берёшь сам, и подносы, на которые составляешь тарелки, в моём детстве — как глоток свободы после чопорности школьного кафетерия.

Когда я проходил боевую практику на линкоре «Величия Греев», нас курсантов тоже кормили в такой же столовке вместе с матросами. Прекрасные воспоминания, как и всё, что происходит в молодости.

Можно хлопнуть по спине плебея моториста, или с рядовым стрелком обругать дерьмовые прицелы, или канонир расскажет свежий анекдот про себя.

«— Почему в обслугу «Разрушителя» принимают только китаётов?

— Да берут всех, просто от безделья морда опухает, а глаза сужаются.»;

Девчонки хотели понакупить хот-догов и картошки фри, но я не преклонен и взял им бульончика, да и себе тоже. После похмелья нужно не сухое и твёрдое грызть, а есть жидкое и горячее.

Завтрак прошёл в молчании, Серый ждал ответа Великих, и ему не нравилась неопределённость. Без чёткой цели такие теряются, я знаю эту породу людей. Раскланеным, это единственный доступный социальный лифт.

Лифт в небеса.

Если заглянуть за спину любого успешного Клановца, вплоть до Великих, за каждым увидишь такую серую и непримечательную личность – Советник. Они необходимы в жизни любой Ветви. Но они не входят в неё. На них выполнение мыслей Великих.

Незаметные кардиналы всегда богаты и могущественны, перед Советником Деда, робели не только Раскланеные, но и младшие члены ветви, но к чести Alter Ego, Главы Клана, у него много ума и мало гордыни, он никогда никому не показывал, насколько влиятелен.

Советники — особые люди, они прекрасно чувствуют кто сильнее, подчиняют слабых и подчиняются сильному. Сами по себе они во всём уступают Клановичу, за ними нет Ветви, у них нет надобыденных Даров Греев, они в одиночестве никто и их звать никак, и из этого вытекает главный недостаток и достоинство. Увы и ах! они не могут принимать сами решения, только исполнять чужие, когда за тобой нет силы только остаётся, что служить силе патрона. Но зато они, выбрав господина, верны ему до смерти, сменить патрона невозможно, чтобы тебе не пообещали или даже дали за измену, ты сам по себе никто и они это чувствуют на подсознательном уровне.

Девчонки понесли посуду, а я задал посланнику вопрос, который меня терзал всё утро, но не хотел спрашивать при рабынях.

— Если нас с лёгкостью нашли две начинающих проститутки, то что мешает спецслужбам взять нас.

Серый посмотрел на меня с плохо скрываемым разочарованием.

— Кому мы с тобой нужны, осколки былого величия…

Девчонки завалились спать перед этим, предварительно предложив себя хозяевам. Мы, разумеется, отказались, нет, не в брезгливости к гетерам дело, я с удовольствием пользовался их услугами, но не сейчас. Я волнуюсь за судьбу брата, просто физически не могу сосредоточиться на чём-то ином. Серый не находит себе место после провала, а главное, не знает, что делать, Великие молчат.

Нет никакого желания находиться в четырёх стенах дешёвой гостиницы.

Нет никакого желания находиться среди праздной толпы на улице, да и откуда взяться праздной толпе на глухой окраине Сеттльмента, на Богами забытой планете.

Нет никакого желания напиться с утра пораньше в одиночестве или в компании местных люмпенов.

Нет никакого желания на секунду задержаться на этой дрянной планете.

Есть желание расстрелять её с орбиты орудием типа «Разрушитель».

Мы отыскали неподалёку чахлый скверик, с бюстом никому не известного военного. Главным его достоинством, малолюдность и тяжёлые деревянные скамейки, и тень от соседнего многоэтажного здания.

Заняли две соседние и демонстрировали друг другу клановую твёрдость, всем видом изображая, смелость, решительность и непоколебимость.

Ответ пришёл уже ближе к полдню, я видел, как Серый прочитал и глаза его сузились.

— Брат, у меня для тебя плохие новости. Наёмники оказались упёртые мстители, из недовоеваших, с ними сторговаться невозможно, им нужно только убивать Греев, они психи и их прикрывает самое больное на голову крыло Бродяг. Они требуют тебе сдаться вместе со всей семьёй. Не вздумай! Убьют всех! Великие предлагают решение. Только сперва посмотри, что прислали наёмники. — Серый протянул мне планшет с запущенным роликом.

В комнате, забранном красным пластиком, мой брат стоял, привалившись к стене, закованный в ручные и ножные кандалы, с кованым ошейником и красным пластиковым кляпом во рту.

Раздет до белья.

Рядом стояла та наёмница, что ворвалась в мою квартиру, она одета в форму Греев.

В пародию на форму.

Чёрное кожаное пальто спецслужб внутреннего порядка, распахнутое настежь. Под ним зелёный мундир наших пехотных войск, увешанный колодкой непонятно чьих орденов. Сине-белая юбка флота до лодыжек. На боку шпага гражданской службы. Лицо закрывало маска со знаком старшей ветви Греев.

— Тит Грейсмит вы обвиняетесь в измене деле Греев, и в уклонении от службы, вам приказано прибыть вместе с семьёй на космическую станцию, Альфа-Проксима Сектора Октопус, системы Каменный Остров. Срок исполнения — 25 стандартных суток, в противном случае за вашу измену, будет казнён ваш брат. Требую службу Греям! — завершила сука поток бреда.

Смертельно опасного бреда. Её голос дрожал от вожделения зла.

Я всем сердцем поверил словам Серого.

В руках наёмников нас ничего кроме пыток и смерти не ждёт.

После колебания меньше секунды я спросил Серого:

— Я готов. Что мне надо сделать?

Взгляд за очками прикидывал есть ли во мне крепость, или даже не стоит оглашать план Великих.

На минуту повисло молчание.

Кажется, машины остановились, а пешеходы спрятались в подворотню.

— Надо всего-то захватить пассажирский лайнер.