Месть человеческая – Том I.

Глава 7. Едина плоть

Глава 7.

Едина плоть.

Претория. ПреторСити. Аэровокзал.

— Сколько пальцев? — непримечательная рука непривыкшего к физической работе неприметного человека в очках.

Бледные глаза внимательно смотрят сквозь очки, ожидая ответа.

— Три Серый. Всё успешно?

— Да вполне, всё успешно, мой фургон, даже не осматривали, таможенники пропустили, проверив накладную.

— Повезло, — с облегчением вздохнул я. — Вам не говорили, что ваше лицо вызывает интуитивную эмпатию?

Я не удержался на радостях от комплимента. Чёрт возьми, приятно всё-таки после всех волнений и метаний увидеть знакомые очки.

— Эмпатию? Нет, разумеется, меня обычно не замечают. Но давайте вернёмся к делам, всё прошло успешно, кофры не вскрывались, я полагаю, требованиям нравственности и морали будет более соответствовать, если вы самостоятельно разбудите родных.

— Да, разумеется.

Повисла тишина, мы оба знали, что следующий шаг придётся сделать, и оба понимали, после побега решиться будет намного проще, но всё равно боязно.

Серый молчал, не торопил меня.

— А, что дальше оттягивать, раз решили — режь. Уже поздно сдаваться.

Я повернулся на столе спиной кверху.

— Вы, разумеется, понимаете, что после этого, сдаться властям, будет можно, но невозможно будет свести к действию в состоянии аффекта, а это, соответственно, уже не ссылка, а каторга, мне дать вам собраться с мыслями? — голос посланца сух и без эмоционален.

Как объявление о прибытии монорельсового поезда, на платформу рабочей окраины, богами забытого городка, моего мира.

Разве что, не говорится:

«До остановки поезда не приступать жёлтую линию»;

Хотя если вдуматься, я сейчас жёлтую линию преступлю.

— Я Тит Грейстоун, понимаю последствия и принимаю их без сожаления.

Всё, пора рвать ещё одну пуповину, соединяющую меня с обществом.

Шипенье аэрозольного обезболивающего, скальпель, разрезающий кожу, пинцет, вынимающий инородное тело, металлический стук бросаемого в кювет чипа, три щелчка стиплера и завершающее нанесение клея на шов.

Вот и вся операция, всегда то, что потом не изменить, сделать быстро, а последствия на всю жизнь.

— Ну вот и всё. Я отправляюсь спать, корабль в вашем распоряжении, две свободные каюты, паёк на камбузе, душ справа от выхода, туалет напротив, не буду мешать радости по поводу воссоединения семьи.

Я, стоя под струями воды, думал об одном, стоит ли спрашивать Ладу про чип, или лучше не возлагать на неё такую ответственность, оставить супруге отговорку на самый крайний случай, что чип удалили без её согласия.

Одежда нашлась на креслах, обычная, космическая, повседневная. Футболка и шорты и ничего больше, на малых кораблях атмосфера полёта как в квартире или в своём доме, несколько человек, запертых в консервной банке посреди космоса.

Мы люди слишком маленькие по сравнению с Великим Всесущем. Мы это осознаём и тянемся друг к другу. Фактически мы как одна семья, а внутри семьи, в домашней обстановке никто не садится за обеденный стол в костюме от-кутюр.

На больших кораблях со многими десятками, а то и сотнями или даже тысячами человек, там всё по-другому, там царит жёсткая иерархия – адмирал таскает парадный мундир с орденами и при шпаге, в начищенных до блеска туфлях, как бы ни был стар и сгорблен годами, но даже в своей каюте не меняет неудобные туфли на шлёпанцы.

Каждый, цепляется за форму, соответствующую своему статусу.

От верха до низа.

Что меня всегда поражало на флоте именно низы, а не верхи зубами держатся за условности формы, капитан, может принять старшего офицера без мундира, особенно если оба принадлежат к одной ветви Клана, а вот матросня…

Трюмные крысы — всякие там ремонтники, электрики, механы, атомщики, грузчики, прибористы, КиПовцы и прочие низы команды, никогда не сменят свою синюю робу с жёлтыми светоотражателями, на дорогой костюм от Гуччи, с золотым браслетом.

Да, и что отличает ремонтников, они принципиально не носят аксессуаров, перстни, нашейные символы Богов, браслеты, цепи. У невежественных простолюдинов существует поверье, что Дух Корабля оскорбляют украшения на рабочем человеке.

Может, их суеверия на чём-то и основано, браслеты и цепи, могут намотаться на вращающиеся части двигателей и переломать шею или руку.

На флоте есть загадка:

«Как узнать работягу в офицерском мундире? Он не наденет перстень Академии.»

Шорты и футболка безразмерные, и в общем удобные, их принято отправлять в стирку каждый раз перед сном, на флоте нерях и вонючек не терпят, хотя…

Не люблю вспоминать про Простолюдинов, но есть такая форма протеста, если офицеры корабля, ущемляют права трюмных, на общее построение они выходят в старых, грязных, промасленных робах, это звоночек адмиралу, что на корабле зреет недовольство, и по странному стечению обстоятельств, скоро начнутся поломки.

Шлёпанцы лежали сбоку кучей, но я не стал их обувать, на полу ворсовые покрытия, роботы пылесосы каждую ночь его моют и стерилизуют, приятно босыми ногами походить по тёплому полу.

О чём только у меня не бродит мысль перед тем, как приняться за работу.

На белом поле ярлыка бокса, маркером надпись

«Лада Грейстоун»

Даже не могу понять, что подвигло Серого написать имя и фамилию беглянки на самом видимом месте, если б он не жил столь бесцветной личностью, поверил, кураж, издёвка над недалёкими таможенниками, но скорее нет, просто пояснение для меня, когда я начну распаковывать семью.

Однако печати целы.

Раскрываю кофр с супругой. Пайки, на коробках изображена курица на сковородке, в окружении картофельных ломтиков. Кажется, я начинаю сомневаться, что у Серого нет чувства юмора.

Я достаю супругу на руках и ложу на стол.

Не могу налюбоваться на её обнажённое тело. Знакомая нагота, но тем не менее желанная.

Моя супруга спит, слегка поднимается грудь. Дыхание ровное, посапывает во сне как ребёнок.

Мальчишество, но, все мужчины в душе мальчишки, я оглянулся, никто не подглядывает, нежно провожу ладонью по шее, глажу грудь, бережно сжимаю её в горсть, рука скользит по рёбрам, животику, пальчиком обвожу, пупок, ладошка ныряет в ложбинку, три пальчика, теребят женский бугорок…

Хорошо.

Тёплое податливое тело, в моей власти, и небольшая примесь стыда.

Я усилием воли оставляю в покое жену, сегодня ночью всё будет, главное — дождаться.

Но одну вещь я всё-таки сделаю, наклоняюсь над ней, щека чувствует её дыхание, и я целую в губы.

Принцесса спит.

Аккуратно переворачиваю на живот, прекрасный вид, упругой и подтянутой попки, не зря она всю жизнь занимается спортом, даже в лагере, когда все впали в тоску, моя супруга по утрам вытаскивала товарок по бараку на пробежку. Но потом всё будет потом.

Надо сосредоточиться на чипе. Попкой займёмся за закрытыми дверями каюты.

Операция прошла успешно.

Да разве это операция, для практикующего микрохирурга, мелочь, вроде вскрытия абсцесса.

Жёлтый чип в кювете, ранка заклеена клеем.

Укол, и дежурный вопрос.

— Мадемуазель вы помните, что мне должны?

Руки обвивают мою шею, прижимают к себе, губы к губам, поцелуй обжигает душу.

— На этом всё! Аванс оплачен, закрывающий платёж как дети заснут.

— Ну тогда давай будить, чем раньше разбудим, тем раньше я получу вознаграждение.

Супруга вышла из душевой свежая и бодрая, соски топорщились под футболкой, я немедленно, уставился на них, и слегка приоткрыл рот, парадируя, старый фильм.

Лада, озорно ухмыльнулась и скинула футболку.

Как тигрица грациозно подошла и обняла меня, шёпот на ухо.

— В Клане Орандж, есть традиция, женщины на малых кораблях, где нет простолюдинов, ходят обнажённые, или топлес, так у нас принято со времён Основания. — язык провёл дорожку по щеке, а жаркий голос продолжал, — на корабле нет чужаков?

Остроумие Орандж, требует ответа Греев.

— Подожди здесь, дорогая, пойду вырву глаза Серому.

И супруга, признав поражение в словесной дуэли, пошла за скинутой футболкой.

Девочек, разбудили быстро, от старшей к младшей, это всё просто – каждое грузовое место подписано, — Лада только посмеивалась над формализмом Серого.

Я раскрывал кофры, убирал пайки, вытаскивал дочек и ложил на стол.

Супруга категорически потребовала сама удалять чипы.

— Нет мужа! Мы вместе это затеяли и вместе будем отвечать, если нас поймают, но пусть сперва только поймают!

Девчонки сон перенесли прекрасно, никаких слёз и истерик.

Веста отправилась последней в душ, я наши чипы отмыл и положил сушиться на столе камбуза, надо будет потом сдать Серому.

Обратного пути нет, ни для меня, ни даже для дочек.

Если мы попадёмся без чипов, нас ждёт каторга, дочек приют и потом военное училище, я не допущу, чтобы с ними это произошло.

Одежды хватило на всех. Я обнаружил в шкафу две стопки футболок и шортов, каждая пол-человеческого роста, и все нераспечатанные.

Это хорошо, но все они одного размера, вернее безразмерные, что даже мне, в них более чем свободно.

Дочки в них утонули, если старшим можно как-то их носить, утянув завязки поясов, то младшенькая путалась в шортах, как в безразмерных Scharovar — одежде дикого племени из сектора Укров.

Пару раз запутавшись и упав в длиннющих, до пяток шортах, она их запихала в мусорку и категорически отказалась выходить из каюты. Вздохнув, мы с супругой дали ей разрешение, когда будем одни, может ходить просто в одной футболке, по её невеликому росточку, больше похожей на бальное платье, ну а если Дядя Серый будет с нами, ей придётся одевать шорты, как и подобает леди.

Веста смешно наморщила носик и выдала:

— Положение обязывает! Как трудно быть Леди.

Восемнадцатичасовой день кончился, ближе к ужину из каюты, вышел точно в такой же футболке и шортах Серый, и также игнорируя шлёпанцы, мы мило пообщались за ужином и расстались до утра.

Дочки чуть не переругались, кто где будет спать, пришлось мне рявкнуть самому разложить койки и самому назначить каждой место, и мир воцарился в семье.

Дверь за нами закрылась, отделяя меня и Ладу от всего человечества.

Не стану терять времени, слишком долго оно тянулось.

Прижимаю любимую к шершавой поверхности стенки, поцелуями покрываю шею, щёки, впиваюсь в губы, огонь распаляет меня изнутри, не могу сдержаться и рву футболку по вороту и сразу до подола, выбрасываю, груди задорно манят, я их мну, целую.

Супруга стягивает с меня футболку через голову, наши губы сплетаются в поцелуе.

Я заваливаю её на пол, избавляя сразу от шортов, и вхожу сразу и на всю длину.

Я не останавливаюсь, раз за разом ускоряясь, и чувствую, как меня сжимают руки Лады и как пульсирует женское естество, волна тепла и любви окатывает нас, мы тонем в счастье. И остаётся только горячее дыхание тепло любимой женщины в руках…

Я понимаю, надо встать, помыться, расстелить койки и лечь спать.

Нет, вру, так понимает мозг, с трудом пробиваясь сквозь тёплый туман счастья, но не я.

Я и моё тело не хочет разжимать тёплое и мягкое тело подо мной, выпускать из объятий, разделять на две половины одно целое…

«и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть.»;

Девочки за пару дней полёта успокоились и втроём облазили звездолёт, я совсем не разбираюсь в космолётах, кажется, это фрегат типа «Стрекоза», но я быстро выкинул из головы его название и параметры.

Главное преимущество, рабочей лошадки — неплохое вооружение и три каюты.

Вооружение нам не понадобилось, на нас пираты не нападали, и нам с супругой не пришлось вспоминать, как пользоваться системой наведения.

Я, конечно, слегка покрасовался перед дочками, объясняя, как пользоваться рельсотроном, сидя в кресле стрелка, но больше впечатление произвела на них Лада за гашетками лазера, особенно когда пару раз стрельнула, я же объяснял только теорию стрельбы.

Спасибо Серому за разрешение сделать пару выстрелов в пустоту для проверки работоспособности вооружения.

Честно скажу, не знаю, куда мы бы попали в реальном бою, но думаю, нападавшие удивились бы, что обычные учёные, люди мирной профессии способны драться.

Мы Клан Грей, у нас стрелковая подготовка и вождение звездолёта, обязательно для всех без изъятья, мужчин и женщин.

Если бы не поражение, Кира в свои пятнадцать лет, уже должна иметь звание «Мастер-Стрелок», минимум III уровня, а Диана в двенадцать уже не один раз ездила на стрельбы, разумеется, звание, до четырнадцати лет ей не светит, впрочем, что не мешает всем классом летать на стрельбище по субботам.

В полёте жизнь текла спокойно, даже Серый расслабился, и в нём что-то проглядывало человеческие, когда мы семьёй собирались поесть в кают-компании.

Когда он по своей инициативе посадил младшую в кресло второго пилота и пустился в объяснение по управлению кораблём, мне Лада шепнула на ушко:

«Мужа, кажется, нашего Мистера Твёрдость, проснулся отеческий инстинкт, со стороны, ни дать, ни взять — дядя общается с племянницами.»;

Впрочем, спасибо всем Богам полёт прошёл удачно.

Вместе с Серым мы прибыли на космическую станцию на орбите Претории. Станция не малая, но на меня произвела слабое впечатление, ни мастерских, ни грузовых доков, ни впечатляющего вооружения, вполне соответствующая небольшой горнодобывающей системе с тремя с половинами шахтами на астероидах.

Единственно, что меня удивило, — категорический запрет посадки на поверхность звездолётами. Видимо, местные совсем не настроены на общение с приезжими и ведут тихую жизнь отшельников.

Похоже, удалённость Претории от главных транспортных путей, мелкотравчатость правящей элиты и отстранённость простолюдинов от внешнего мира побудила Совет основать здесь военное училище.

В этом есть и свои плюсы, местные будут держаться подальше от пришлых, что оградит будущих офицеров от местечкового влияния.

Впрочем, надо отдать должное, не всё так плохо в этой дыре. Станция — прпроходной двор, что меня более чем устраивало.

Я весь полёт волновался, что на Преторию тоже придётся попадать в контейнере с грязными тарелками, но на станции даже не стоял полицейский контроль на пирсах. Кто приезжает или отъезжает со станции, никого не волновало в этом купеческом мирке, главное, чтобы гости не совались на планету.

Мне даже стало немного грустно от окончания перелёта, я в этом маленьком кораблике обрёл счастье, в здесь не приходилось противостоять огромному миру, ненавидящему Греев.

Только я, супруга, дочки и такой же Грей, который, впрочем, не слишком часто мозолил глаза, несмотря на маленький объём звездолёта.

Главное, приняв решение о бегстве, перестал чувствовать над собой незримую длань Совета.

Позади все душевные метания и прикидки, впереди новая жизнь!

Но прошла пора расставаться, ненадолго, но для меня даже неделя без семьи – вечность. Я шесть лет не расставался с нашими больше, чем на суточную смену.

Нас представили перевозчику, серьёзному темнокожему контрабандисту, управляющимся фрегатом вместе с супругой азиатской наружности и старшим сыном.

Серый гарантировал, приверженность наёмника, Клану Грей, и полную безопасность семьи.

Пока корабль готовился к взлёту, у нас вдруг появилось немного свободного времени.

Мы отметили успешный побег семейным ужином в кафе.

Мило посидели, девчонки залипли на панорамном окне, с которого открывался прекрасный вид, на местный спутник и черноту космоса.

Огромное серо-серебряное пятно, висящее в пространстве, скрытое половиной тени планеты, с непривычки казалось куском серого гранита, обработанного фрезой, да, как и нет ничего.

Аберрация сознания про этот мираж говорят в первом классе каждой школы, и все знают, что спутники всегда шаровые, но одно дело знать, другое видеть, вернее не видеть часть шара.

Мне даже стало слегка неловко за их поведение, они вели себя, как обычные девчонки-простушки, впервые оторвавшиеся от поверхности родного мира.

В момент, когда я уже созрел, до требования всем вернуться на своё место, супруга, как всегда, разрешила ситуацию, шепнув на ушко.

«Дорогой, ну чего ты хочешь, мы уже не элита Клана, девочкам космос доступен не чаще, чем простым разнорабочим с планеты, так что пусть налюбуются.»;

Дочки смотрели на звёзды, я смотрел на дочек, наслаждаясь семейным покоем, запасая его, как сух/пай на следующую неделю, которую проведу вдали от наших, потом мы воссоединим семью, и Ветвь и будем спокойно жить под покровительством родственников супруги, меня совсем не пугало, что Клан предложил стать нам заложниками мира наших кланов, я буду рад, если вражда завершится.

Видят боги, мы потеряли всё в этой междоусобице.

— Серый, семья улетела, я готов отправиться за братом, — это мои первые слова, когда за мной закрылась дверца шлюза корабля. — но после побега, я даже не представляю, как смогу с ним встретиться, Училище находится в сеттльменте и жёстко контролируется, у курсантов нет связи с внешним миром, поручать постороннему агенту, верх неразумности, братец просто решит, что его проверяют спецслужбы, и сразу сдаст посланца.

— Гай Грейстоун вне дара 19 лет. Вытащить этого мальчишку самое простое моё задание, за последние пару лет. — не отвлекаясь от монитора, блеснул очками Серый. — всё проще, чем вы думаете. Надо только сделать всего два дела.

— Так просто? И что за два дела, что помогут вытащить Курсанта, напасть на Училище и мэрию сеттльмента?

Серый, наконец, отвлёкся, от монитора и просто ответил:

— Отпустить бороду и купить жену