Мера Магии

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кто послал эту записку?

Уже прошло несколько часов с тех пор, как она разломила ту твердую булочку и обнаружила внутри этот клочок бумаги, а она не переставала об этом думать. Было несколько предположений, которые имели смысл, и она каждое обдумала по несколько раз. Но ничего не казалось совершенно верным.

Прежде всего она подумала о братьях Оруллианах, Таше и Тенерифе. Ее двоюродные братья и друзья, они, наиболее вероятно, лучше остальных способны и могут попытаться помочь ей. Но они находились в проходе Афалион, как часть контингента Эльфийских Охотников, которым поручено удержать армию Друджей от вторжения в долину. Они были там уже несколько недель, и хотя они уже должны были узнать, что с ней случилось, они не могли вернуться в Арборлон без разрешения.

Поскольку Изоэльда знала об их приятельских отношениях, по всей видимости, этому разрешению придется ждать очень долго. Они были первыми, о ком она подумала, когда стала составлять список друзей и родственников, которых необходимо держать подальше. Поэтому если они покинули свой пост — что они вряд ли сделали, по оценке Фрины, — то тогда не они послали эту записку.

Кроме того, если они вернулись в город без разрешения, то их отсутствие, по всей вероятности, сейчас обнаружили и на них уже объявлена охота. В этих обстоятельствах много ли они сумеют сделать для нее? Ведь они сами тоже находились в опасности?

Следующей была Мистраль Беллороус. Предполагаемая угроза Изоэльды вовсе не означала, что ее бабушка действительно была пленницей. Фрина аж подпрыгнула, придя к такому выводу. Теперь она заново обдумала это предположение, особенно в свете своего убеждения, что Изоэльда охотится за синими Эльфийскими камнями. Так как у Фрины их не было, а Изоэльда их не нашла, стало быть ее бабушка по–прежнему владела ими. Не значило ли это, что она была на свободе и в бегах? Если не так, тогда почему Изоэльда не выяснила их местонахождение у Мистрали? Несомненно, что она не стала использовать все доступные средства для этого. Или Изоэльда знала что–то обо всем этом, чего не знала Фрина?

В любом случае бабушка может попытаться найти способ освободить ее. Те старые мужчины, которые кланялись до земли, когда она проходила, сделают все что угодно для нее, включая и то, чтобы вырвать ее внучку из лап Королевы.

Но все равно чувствовалось, что это не так. В то время как не было причины доверять всему сказанному Изоэльдой, ей не понравилось, как последняя выглядела такой уверенной, что угроза навредить Мистрали заставит Фрину ложно признаться в убийстве Короля. По правде говоря, она боялась за свою бабушку, и хотя она и хотела верить, что с бабушкой было все хорошо, она в этом не была уверена.

Кто же остался?

Только один. Пантерра Ку.

Времени прошло достаточно, чтобы считать, что Следопыт из Гленск Вуда уже услышал известия о ее заключении. Пан никогда не поверит, что это правда; он захочет узнать, что случилось на самом деле. Возможно, он найдет Сидера Амента и уговорит его прийти за ней. Один из них или оба сразу могли быть уже в пути. Записка могла быть от них. Спасение может быть близко.

Но она так не думала. У Пантерры не было навыков и средств, чтобы организовать ее спасение, а Сидер Амент сначала пришел бы в Высший Совет и договорился о встрече. Даже у Королевы возникли бы проблемы, чтобы не разговаривать с Серым Человеком, если бы он настаивал на этом. Но никто не пришел повидать ее, кроме Королевы. Значит, записка была от кого–то другого.

Так она и лежала на своей раскладушке, обдумывая множество вариантов своего спасения, сжигая свечи, дававшие небольшое освещение среди темноты, пока сама собой не возникла темная версия.

А что если эту записку написала сама Изоэльда?

От этого по спине у нее пробежал мороз, но и эту возможность нельзя было упускать из виду. Если она была права в том, что Изоэльда ищет синие Эльфийские камни, тогда она должна рассмотреть и то, что ее мачеха может попытаться перехитрить ее, чтобы узнать их местоположение. Если она считала, что Фрина знает, где находились Эльфийские камни, то почему бы не устроить девушке побег и она приведет к ним? Ведь если вы в бегах, разве не попытаетесь добраться до того единственного, что может вас лучше всего защитить или с помощью чего вы сможете поторговаться за свою жизнь?

Изоэльда была умна. Она не дрогнет использовать Фрину, чтобы получить то, чего она хочет, особенно, если это представляло такую ценность, как поисковые Камни.

Фрина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Это дело с запиской становилось все более запутанным.

Она все еще раздумывала над этим, когда дверь чулана открылась и вошла маленькая служанка, неся поднос с ее ужином. Неужели снова время ужина? Сколько же прошло времени с тех пор, как она поела? Она не могла сказать точно. Казалось, что не очень много, но не было возможности узнать, когда день и ночь выглядели одинаково, а время было тайной. Она наблюдала, как служанка поставили поднос, выпрямилась, а потом — как будто наперекор самому четкому приказу, данному ей — поманила Фрину.

Фрина удивленно уставилась на нее, не решаясь двинуться. Служанка снова поманила ее. Испытывая любопытство, Фрина поднялась на ноги и подошла.

Когда она была на расстоянии шести–семи футов, служанка откинула капюшон, чтобы открыть свое лицо.

— Сюрприз, — произнес Зак Вен.

— Зак! — воскликнула она слишком громко, но потом зажала рукой рот. — Что ты делаешь?

— Увожу тебя отсюда. А на что еще это похоже? Поторапливайся, Фрина, у нас не так много времени. Стражник спит, но снадобье, которое я добавил в его эль, скоро перестанет действовать.

Она быстро кивнула:

— Так это ты послал мне…

Он не обратил на нее внимание, сосредоточившись на двери чулана.

— Никаких разговоров, пока мы не будем в безопасности. Ну же, быстрее!

Они быстро вышли за дверь чулана, Фрина двигалась так быстро, как позволяло ее избитое тело. Стражник на посту громко храпел, привалившись к стене в углу зала, его кружка с элем была опрокинута позади него.

Зак Вен повернулся и закрыл дверь чулана.

— Нет оснований объявлять, что тебя там больше нет, — прошептал он так, что она едва его услышала.

Они поспешили по коридору к лестнице, ведущей к задней части здания, подальше от главного входа. Они медленно поднимались, прислушиваясь к звукам других людей, но все было тихо. Наверху лестницы находился короткий коридор, ведущий к служебной двери в задней части здания. Зак дотянулся до плаща с капюшоном на вешалке и передал его ей. Она без слов облачилась в него и накинула капюшон. Когда она кивнула, что готова, мальчик открыл дверь.

Холодный воздух ворвался внутрь, заставив ее вздрогнуть. Стояла ночь, все вокруг было темным, за исключением ламп и свечей, мерцающих в окнах и за стеклянными колпаками на столбах и перед входами в дома. Деревья выглядели окоченевшими и голыми, гигантами возвышаясь над домами, которые казались присевшими на корточки под ними. Ни единого звука не доносилось из темноты, кроме низкого завывания ветра, спустившегося с гор на севере.

Фрина решила, что уже было раннее утро и большая часть города еще спала. Вряд ли кто–то бодрствует в такой час. Зак Вен — и Оруллианы, как она полагала — хорошо спланировали.

Мальчик сразу двинулся вперед, жестом приглашая ее следовать за собой. Ему не стоило об этом беспокоиться; она шла за ним по пятам, бросая тревожные взгляды налево и направо, надеясь, что самое худшее их миновало. Она вдохнула холодный свежий воздух и почувствовала, как закружилась голова от его сладости. Она тщательно переставляла ноги, все еще чувствуя себя слабой и дезориентированной, до сих пор не веря, что обрела свободу.

— Где Таша и Тенерифе? — спросила она, но он приложил палец к губам, чтобы она хранила молчание. Расспросы могут подождать.

Они проходили по спящему городу, еще пара ночных теней, следуя по узким тропкам, которые редко использовались, и по окольным дорожкам туда, куда они намеревались прийти. Фрина не имела никакого понятия о цели их хождения. Естественно, что это не будет домом этого мальчика или коттеджем Оруллианов. Какое–то безопасное место, но где в этом городе она будет в безопасности?

Она быстро это обнаружила, когда они прибыли к домику на дереве, которые Таша и Тенерифе построили несколько недель назад. Все еще незаселенный, он устроился в темноте и тишине, среди огромного скопления елей, едва различимый во мраке. Узкая деревянная лестница вилась наверх между нескольких площадок и они поднялись по ней так быстро, как смогли, добравшись до настила, окружавшего дом, нашли входную дверь и вошли внутрь.

— Никто тебя здесь не будет искать, — произнес Зак Вен, закрывая за ними дверь. — Он пустой. Я присматриваю за ним, как сторож, пока не вернутся Таша и Тенерифе. Мне здесь нравится жить одному. Моих родителей это совершенно не волнует.

Фрина быстро огляделась, исследуя неясные очертания шкафов и чулана, но не заметила никакой мебели, кроме пары спальных матрасов, прислоненных у одной из стен. Дом был почти достроен, но все еще не имел законченного вида.

— Тот, что сверху, мой, — объявил мальчик, указывая на спальные матрасы. — Но ты можешь выбрать из остальных.

Фрина рассеянно кивнула:

— А где Оруллианы? Разве они не здесь?

Мальчик покачал головой:

— Они не могут покинуть перевал. Они под наблюдением. Королева им не доверяет. Она испугана тем, какие они могут предпринять действия. Поэтому они составили план, поручили мне доставить инструменты, которые, как они утверждали, им нужны, рассказали мне, что делать, и отправили меня обратно. Я сделал все остальное. Сделал так быстро, как смог. И вот мы здесь. План сработал именно так, как они считали.

Он ухмыльнулся, как маленький безумец, так его всегда называли Оруллианы.

— Садись, Фрина. Вот сюда. Ты выглядишь совершенно разбитой.

Он стащил верхний матрас и сел на него, выжидательно глядя на нее. Она покачала головой и присоединилась к нему. Затем резко она обхватила его лицо своими руками и поцеловала в лоб.

— Благодарю, что вытащил меня оттуда, — сказала она ему.

Она почувствовала, как его передернуло, но увидела расширяющуюся ухмылку.

— Все в порядке. — Он смотрел на свои ноги. — Они не очень хорошо обращались с тобой, не так ли? Похоже, кто–то ударил тебя. Кто это сделал?

— Не имеет значения. Самое главное, чтобы меня не поймали снова и не отправили обратно. Ты знаешь, что я не убивала своего отца, ведь так, Зак?

Он снова быстро поднял глаза.

— Конечно, знаю! — Он казался возмущенным. — Ты бы ничего подобного не сделала! Мне плевать, что говорят другие! Но кто же тогда это сделал, как ты думаешь?

— Я знаю, кто это сделал. Кто–то, кого наняла моя мачеха. Я была там, когда убили моего отца, но я не смогла увидеть лицо того, кто это сделал, потому что он носил маску. Однако Изоэльда и Теонетт знали, что произойдет. Они наблюдали и не сделали ничего, чтобы это остановить. Изоэльда напала на меня и удерживала, так что я ничего не могла сделать!

В ее глазах стояли слезы; они появились как будто сами по себе, и она быстро вытерла их. Зак Вен выглядел потрясенным.

— И первый министр в этом участвовал? Он помогал Королеве? Я слышал всякие истории про них, но не думал, что они окажутся правдой.

— Я тоже не думала. Во всяком случае, не совсем. Но Мистраль настаивала, что они были любовниками. — Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь и переставая плакать. — Зак, я должна найти свою бабушку. Ты знаешь, где она?

Мальчик выглядел расстроенным:

— Никто не знает. Она исчезла из своего дома сразу после того, как тебя заперли в том чулане. Я ходил туда, чтобы найти ее и попросить, не сможет ли она помочь тебе. Таша сказал, что я должен это сделать. Но ее там не оказалось. Дом был разгромлен и там была кровь…

Он замолчал, не в силах закончить.

— Это было довольно плохо.

Фрина на какое–то время замолчала, изо всех сил стараясь держать в узде свои эмоции. Она теперь была в ужасе за свою бабушку, не просто беспокоясь о том, что могло случиться, а опустошенная тем, что, очевидно, случилось. Угрозы Изоэльды оказались не праздными; она набросилась на Мистраль Беллороус.

Она снова перевела взгляд на Зака:

— Я должна попасть в ее дом. Я должна сама все увидеть. Мы можем это сделать?

— Что? Сейчас? — Зак был в ужасе. — Но уже почти утро, Фрина! Люди будут просыпаться! Тебя увидят!

— Я знаю о риске. Но пока что никто не знает, что я сбежала, Зак. К утру они будут меня разыскивать. Если я пойду сейчас же, то смогу добраться до дома бабушки и вернуться обратно еще засветло.

Она сделала паузу.

— Ты не должен идти со мной. Ты и так сделал более чем достаточно. Это слишком опасно. Оставайся здесь. Я пойду одна.

— Оставайся здесь, я пойду одна, — передразнил он. — Зачем ты так говоришь? Я не боюсь! Не обращайся со мной, как с ребенком. Если ты идешь, то и я иду.

Она чуть не рассмеялась его стараниям говорить круто и по–взрослому. Но это было бы ошибкой, и она это понимала.

— Ладно, — сказала она, — твоя взяла. Мы идем вместе.

Он издал небольшой визг и вылетел за дверь, спускаясь по лестнице, еще до того, как она закончила говорить.

Они снова пошли через спящий город, приняв на этот раз более прямой маршрут, потому что Зак стремился поскорее покончить с этим опрометчивым визитом и сказал ей, что они откажутся от более безопасного, но в то же время и более продолжительного пути.

— Не факт, что нас схватят при свете, как только взойдет солнце, — заявил он. — Если что–либо случится с тобой сейчас, Таша сдерет с меня кожу живьем!

— Мне бы этого не хотелось, — сказала она, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

— Ты знаешь, почему они хотели вытащить тебя оттуда, да? — Он говорил быстро, понизив голос, пока они шли. — Таша и Тенерифе? Почему было так важно освободить тебя?

Она покачала головой:

— Ты имеешь в виду что–то, кроме того, чтобы дать мне шанс доказать свою невиновность в том, в чем меня обвиняют?

Он энергично кивнул.

— Да, кроме этого. Во всяком случае, большинство на самом деле не думают, что ты убила своего отца. Сначала они так думали, потому что все так и выглядело. Но после того, как они начала говорить об этом, то стали задавать вопросы. Почему она убила своего отца после того, как их спор закончился? Разве они не были очень близки? Прежде она такой не была. Она была хорошей девушкой и никогда никого не обижала. Какая–то дрянь. Пальцы стали указывать на кого–то еще. Вот тогда Таша и Тенерифе действительно начали беспокоиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумай вот о чем. Если бы тебя не заперли под замок за убийство твоего отца, тогда твоя мачеха не смогла бы занять трон. Ты бы его заняла.

Фрина остановилась, как вкопанная. Она протянула свою руку и ухватилась за руку мальчика:

— Что ты говоришь?

Он оттолкнул ее:

— А ты как думаешь? Я говорю, что держать тебя в тюрьме означает удержать тебя подальше от трона. Видишь ли, ты же следующая в очереди. Со смертью твоего отца Королевой должна стать ты, а не Изоэльда.

Об этом она не подумала. В этой круговерти, среди всего этого смятения, ярости и отчаяния, она ни разу не задумалась о том, что является наследницей трона. Это было настолько нелепой идеей, что она вряд ли могла ее всерьез рассматривать. Она всегда считала, что ее отец будет Королем еще многие годы, и перспектива править вместо него казалась смехотворной. Но теперь она увидела, насколько была не права.

— Ты все еще не понимаешь! — отрезал Зак, разочарованный ее неспособностью понять то, что он пытался сказать. — Держать тебя под замком всего лишь временное решение. Для Изоэльды было бы гораздо лучше, если бы тебя не нужно было запирать. Теперь понимаешь?

Она поняла.

— Ты имеешь в виду, что если бы я была мертва, то и вопрос был бы решен. Таша думает, что Изоэльда также намеревается убить и меня.

Он кивнул.

— Но она назвала бы это самоубийством, говорит Таша. Находясь в таком отчаянии за то, что ты сделала со своим отцом, ты лишила себя жизни. Что–то вроде этого. Таша видит такие вещи гораздо лучше, чем ты, Фрина.

На это она не могла возразить. В этом был смысл, если Изоэльда устранила бы ее как можно быстрее. Особенно, если она рассматривала Фрину как конкурента в борьбе за эльфийский трон. Вероятно, только желание ее мачехи найти потерянные Эльфийские камни так долго сохраняло ей жизнь.

Это пугало, но также и угнетало. События не были хорошими с тех пор, как ее отце женился на Изоэльде, но она не осознавала, насколько они станут хуже. Она не обращала достаточного внимания на то, что происходило. Она была слишком эгоистичной, когда ей нужно было думать о своем отце и о том, что, возможно, намерения Изоэльды были более опасными, чем он представлял. Изоэльда не сделала бы этого, не обдумав все заранее, в течение долгого времени. Возможно, представился случай или отчаяние подтолкнуло ее к крайности, но она должна была задолго спланировать это ужасное действие.

Это заставило Фрину заново задуматься о судьбе своей бабушки и Эльфийских камней. Изоэльда не остановилась бы на ее отце, если посчитала, что это утвердит ее право на трон.

— О Мистрали вообще не было никаких слухов? — спросила она Зака. — Она просто исчезла и никто ничего не видел и не слышал?

— Я рассказал тебе то, что я увидел, когда пришел к ее дому. Больше я ничего не знаю, Фрина.

Некоторое время они шли молча, приближаясь к восточным границам Арборлона, где находился коттедж ее бабушки. Стало темнее, когда потускнели огни города, а впереди замаячили густые леса, тропинка суживалась и петляла. Фрина ощущала себя все более неуютно, прислушиваясь к каждому шороху, внимательно всматриваясь в темноту.

— Зачем мы это делаем? — вдруг прошептал Зак. — Не понимаю, что ты думаешь там найти.

— Я знаю. И не знаю, тоже. — Фрина почувствовала себя проигравшей. — Я просто должна попасть туда и увидеть все собственными глазами. Я должна попытаться понять, что случилось.

Она ничего не сказала про Эльфийские камни. Не было никакой причины обсуждать эту часть с Заком Веном. Хотя их судьба была на последних местах в ее голове, она не была уверена, что будет делать, если найдет их. Держать их подальше от Изоэльды, догадалась она. Держать их подальше от ее рук.

— Я просто считаю это ошибкой, — беспомощно добавил Зак.

Она решила сменить тему.

— Как тебе удалось передать мне записку? Как тебе удалось пробыть на кухне достаточно долго, чтобы спрятать ее?

— Какую записку? — произнес он.

Она уставилась на него:

— Записку, которую ты вложил в черствую булочку, принесенную мне с ужином! Там говорилось «ПОМОЩЬ УЖЕ ИДЕТ».

Он пожал плечами:

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я не посылал тебе никакой записки.

Она схватила его за руку и притянула к своему лицу.

— Подожди–ка. Скажи это еще раз.

— Я не посылал тебе никакой записки. Ты отпустишь мою руку, Фрина? Ради бога!

Мороз, который пробежал по ней, был гораздо хуже всего, что она претерпела на холодном воздухе верхних перевалов, ведущих из долины. Она была настолько уверена, что это был Зак, после того, как он освободил ее, что даже не посчитала возможным, что это мог быть кто–то еще.

А если это был кто–то еще…

Очень быстро она рассказала мальчику, что случилось и почему она предположила, что записка должна быть от него. К тому времени, как она закончила, он дико озирался вокруг.

— Это была она! — прошипел он. — Изоэльда! Должно быть именно так!

— Наверное, — согласилась она. — В этом есть смысл. Это оказалось простым совпадением, что ты появился в тот момент. Если бы не ты, то я представляю, как обнаружила бы дверь незапертой или нечто подобное, как мне предоставляют возможность самой освободиться, за исключением того, что они будут меня поджидать.

— И поэтому они смогли бы тебя убить, — закончил за нее мальчик. — И у них было бы оправдание этому.

Или последовали бы за мной, чтобы выяснить, не приведу ли я их к Эльфийским камням, а потом убить меня. Она подумала, что это было бы более вероятным, но не стала об этом говорить. Она оглядела окружающую темноту, наполовину ожидая, что кто–нибудь выскочит из нее. Однако все было тихо. Ничего не двигалось.

— Мы должны забыть об этом! — сказал Зак Вен. — Нам нужно найти, где спрятаться, прямо сейчас!

Фрина положила свои руки ему на плечи, но на этот раз мягко и без намерения держать его.

— Послушай меня. Я не могу этого сделать. Мне нужно идти к своей бабушке. Я должна. Есть причины, о которых я пока не могу говорить. Но я должна идти. Изоэльда не знает, что я сбежала. Пока не знает. Тот стражник, наверное, еще спит. Ты запер дверь, так что даже проснувшись, он не сможет узнать, что я исчезла. Не сразу.

Она сделала паузу, убрав руки.

— Я иду. Но ты не обязан этого делать. Ты это знаешь. Ты и так сделал достаточно.

Он посмотрел на нее так, словно она потеряла рассудок, а затем резко пожал плечами:

— Хватит об этом говорить. Просто пойдем.

Они вошли в густой лес, следуя по тропинке, которая вела к коттеджу Мистрали, медленно пробираясь в темноте, сознавая, что опасность, существование которой до этого они лишь предполагали, вдруг стала реальностью. Фрина понимала, что ей следовало настоять на том, чтобы мальчик вернулся назад без нее. По сути его ничего не связывало с ее побегом, однако если его схватят сейчас, то он окажется в такой же беде, как и она. Она понимала, что он не хотел идти с ней, но также знала, что его гордость и верность Оруллианам не позволяют ему повернуть обратно. Он не был тем, кто поддается своим сомнениям и страхам; он встречал их лицом к лицу и преодолевал.

Вряд ли стоило предполагать, что он поступит иначе.

— Мне бы хотелось, чтобы у нас было оружие получше, — пробормотал он. — У меня всего лишь нож.

А у меня вообще ничего, подумала она. Однако, наверное, от оружия в данный момент будет мало пользы. Если это была ловушка, если Изоэльда поджидала их, то наверняка обеспечила себя подмогой, чтобы убедиться, что Фрина не сможет бороться с ней. Она содрогнулась от мысли, кого могла найти ее мачеха, кто желал увидеть ее мертвой. Эльфов? Чего–то или кого–то еще? Она вдруг очень сильно испугалась.

Но она все равно продолжала идти, полная решимости добраться до бабушкиного коттеджа. Для этого потребовалось некоторое время, так как темнота и сам лес довольно сильно замедляли ее, она не могла быть точно уверенной, по каким тропинкам, которые во множестве пересекали лес, ей идти. Потом, внезапно, лес расступился и они увидели поляну, где стоял коттедж.

Она остановилась, укрывшись в ветвях деревьев. Коттедж был темным и безмолвным. Входная дверь была раскрыта, ее верхние петли были сорваны. Окна были разбиты, осколки стекла блестели в лучах лунного света на крыльце. Дом был пустым, в нем ощущалась смерть, даже с того места, где она стояла.

Она посмотрела на Зака Вена, который пожал плечами. Он тоже ничего не обнаружил.

— Я пойду первой, — прошептала она ему. — Если со мной что–то случится, ты сможешь пойти за помощью.

На самом деле она не думала, что он сможет найти какую–либо помощь, но это был способ удержать его в безопасности от того, что должно произойти в следующий момент. Так у него будет хоть небольшой шанс убежать. Она не пыталась обмануть себя, насколько этот шанс был мал. Но это было лучшее, что она могла предложить.

Он неохотно кивнул ей.

Сделав глубокий вдох, она вышла из укрытия деревьев и направилась к дому.