Меченый. Том 1. Второй шанс

Глава 22 Немирный атом

9 сентября 1985 года; Москва, СССР

АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ: Волна протестов в Западной Европе: народ против ядерной угрозы

В последние дни по городам Западной Европы прокатилась волна массовых демонстраций, участники которых выражают решительный протест против распространения ядерного оружия. Эти выступления стали ответом на заявление Советского Союза о том, что Пакистан активно ведёт работы по созданию собственной атомной бомбы. Трудящиеся Европы, понимая всю опасность гонки вооружений, требуют от своих правительств прекратить поддержку милитаристских режимов и направить усилия на укрепление мира. СССР, как всегда, выступает за всеобщее разоружение и призывает международное сообщество объединиться против новой ядерной угрозы.

Событие, разделившее современную, история на «до» и «после» произошло в понедельник.

Вообще, многие люди считают, что понедельник — это день, когда происходят все неприятности. Возможно, это связано с тем, что после выходных сложно вернуться к рабочему ритму, и любая мелочь раздражает людей вдвое или втрое сильнее обычного. Статистика, однако, не подтверждает, что понедельники действительно опаснее других дней. Скорее, это психологический эффект: ожидание трудностей делает нас более восприимчивыми к негативу. Тем не менее, стереотип о «плохом понедельнике» прочно укоренился в культуре и головах людей, становясь оправданием для плохого настроения и неудач.

Впрочем, именно в этот раз сам понедельник — как бы кому возможно ни хотелось — обвинить было сложно.

— Товарищ Горбачев! — Дверь кабинета с грохотом раскрылась и внутрь, нарушая все правила трудовой дисциплины мирного времени ворвались бойцы девятки. Это было настолько неожиданно, что рука моя непроизвольно потянулась к верхнему ящику стола, где у меня лежал личный, протащенный «контрабандой» втайне от охраны, ПСМ. Впрочем, дураку было ясно, что нужен он скорее для самоуспокоения, все равно без отточенного навыка владения оружием — и речь тут конечно не про пострелушки в тире — я бы даже достать пистолет не успел бы, не говоря о том, чтобы его реально применить в случае покушения или попытки переворота. — Объявлена эвакуация! Пройдемте быстрее!

— Что случилось? — Попытался понять я, но крепкие руки охраны буквально выдернули меня из кресла и куда-то настойчиво потащили, очевидно тратить время на разъяснение ситуации бойцы из охраны не собирались.

— Прошел сигнал о регистрации ядерного взрыва неизвестного происхождения, — мы быстро пробежали по нескольким коридорам, после чего меня вместе с охраной втолкнули в лифт. Из гражданских людей рядом оказался только Шарапов, который судя по выражению лица понимал не больше моего. Плюс дежурный носитель ядерного чемоданчика, который конечно не был гражданским, но и к охране тоже не относился. — По протоколу мы обязаны эвакуировать первых лиц в безопасное место как можно быстрее.

— Безопасное место в Москве? В случае ядерной войны? Ну-ну, — нервно хмыкнул я лихорадочно пытаясь понять, что именно могло произойти, в каком месте рвануло, и как именно я мог повлиять на ход истории так быстро, чтобы вызвать подобные перекосы. Нет, была у меня надежда, что ничего плохого не произошло, однако… Тревожно.

Мы спустились на лифте куда-то под землю, по ощущениям на достаточно серьезную глубину, во всяком случае обшитая листовым металлом кабина ехала куда-то в сторону центра земли добрых секунд сорок, то есть мы совершенно точно оказались прилично ниже уровня земли.

На выходе из лифта нас уже встречали люди в военной форме.

— Сюда, товарищ генеральный секретарь, — все так же мягко но безапелляционно меня протащили по еще одному коридору на сей раз щеголявшему серыми бетонными станами и засунули в такой себе трамвайны вагон, выкрашенный в зеленый «армейский» цвет.

Все это походило на какой-то очень дорогой фарс, да и наличие станции метро под Кремлем попахивало безумием, если честно. Нет, я конечно знал про Метро-2, читал в прошлой жизни книги Глуховского — бред конечно, но написанный не бесталанно — ну и вообще был в курсе наличия под столицей разветвленной сети недоступных обывателю коммуникаций подготовленный на случай прихода того самого «полярного лиса».

Я, если говорить честно, в прошлой жизни одно время интересовался всем этим подземным хозяйством и реинкарнировавшись в Горби даже хотел поначалу изучить оставленное предшественниками богатство, осмотреть и ощупать его своими руками. Просто из любопытства. Но потом дела закрутили-завертели и на такие вот мелочи просто не осталось времени, что там говорить, если за все прошедшее лето я так ни разу даже в Крым не слетал, об отпуске можно было только мечтать… Теперь предстояло знакомиться с кремлевскими подземельями в условиях приближенных к боевым.

— Куда мы направляемся?

— В подземный командный центр управления, товарищ генеральный секретарь, — мы ехали в этом вагончике наконец появилось время чтобы задать вопросы и получить ответы.

— Что вообще происходит, американцы запустили ракеты что ли? — Вопрос заставил военных вокруг меня переглянуться, отчего сердце реципиента отчетливо екнуло.

— Подробностей нам не сообщали, о них вам доложит дежурный по командному центру, — по напряженному голосу армейца с погонами подполковника на плечах было понятно, что он сам ничего не знает.

Что там творится на поверхности в эти несколько минут, пока мы в тоннеле фактически отрезаны от основного мира? Гудят сирены? Объявлена эвакуация, люди бегут в метро, в бомбоубежища, со стартовых площадок взлетают уже наши собственные ракеты и противоракеты… Не хотелось бы.

— Скоро в любом случае узнаем, — я криво усмехнулся, — какое там подлетное время? Минут пятнадцать?

— Если из Европы — меньше. — Ответил кто-то за спиной. — От десяти до двенадцати.

Я бросил взгляд на наручные часы марки «Ракета», мода на всякие «Ролексы» тут еще не захлестнула представителей отечественного олимпа, чаще всего партийцы таскали вполне себе советские модели. Стрелки показывали, что с момента спешной эвакуации из собственного кабинета прошло всего четыре минуты, а казалось — целая вечность.

— Ну если в ближайшие десять минут земля под ногами дрожать не начнет — значит обошлось, — попытался пошутить я, но получилось как-то натянуто. При всем своем уважении к войскам ПВО, вероятность того, что Москва сможет пережить полномасштабный ядерный удар виделась исчезающе мелкой. Уж на столицу-то амеры боеголовок не пожалеют.

— Раньше узнаем, товарищ генеральный секретарь. Нам ехать еще две минуты, а там на месте вас введут в курс дел.

Когда через указанный промежуток времени вагончик наконец подъехал к очередной платформе — положительно нужно будет все это хозяйство тут изучить более подробно если конечно реально третья мировая не началась, — нас вновь уже встречали военные.

— Товарищ генеральный секретарь, дежурный…

— Короче! Что происходит⁈ — Тут уж я не выдержал и оборвал военного попытавшегося начать обстоятельный доклад по всей форме.

Внутренности бункера на первый взгляд не поражали — коридоры-коридоры, гермодвери толщиной в полметра, разве что стены были не голым бетоном залиты, а металлическими плитами выложены, как бы ни свинцовыми для защиты от радиации, впрочем визуально определить, какой металл использовался, очевидно было невозможно.

— Зарегистрирован взрыв неустановленной мощности. Пришли одновременные данные от сейсмодатчиков и от спутников с орбиты. Плюс в радиоэфире зарегистрированы характерные помехи. Точное место пока не определено, однако судя по показателям сейсмодатчиков — где-то в районе Персидского залива.

— То есть война не началась, и на Москву ракеты не летят? — Описывать степень облегчения, которую я испытал, просто не имеет смысла. По коридору, по которому мы шли, кажется пронесся слитный выдох, аналогичные чувства испытал не только я.

— Нет-нет, товарищ генеральный секретарь, ничего такого, — судя по удивлению встречающего нас дежурного полковника, тут о наших переживаниях даже не подозревали. Как обычно в общем — проблемы с коммуникацией, но ничего, это не страшно, хуже было бы, случись наоборот. Если бы ракеты действительно полетели, а меня в итоге забыли в Кремле. Прикурить от атомного взрыва — это без сомнения интересный опыт, вот только он будет последним. А этого не хотелось бы.

— Кто это сделал? — Кто это сделал, я догадывался, приказ об ударе я отдавал Ивашутину лично, вот только я, если честно, не рассчитывал всерьез, что Петр Иванович сможет воплотить бредни немного поехавшего головой попаданца в реальность. На мои последующие вопросы глава ГРУ каждый раз только отвечал, что работа ведется, и что при возможности его люди воспользуются данным заранее разрешением, поскольку с большой долей вероятности в час «Ч» испрашивать дополнительных ЦУ из Кремля будет просто невозможно. — Что натовцы?

— Войска потенциального противника в Европе по имеющейся информации были приведены в полную готовность, однако пока мест дислокации не покидали. Во всяком случае об этом на данный момент сообщений не было.

— На попытку совершить неожиданное нападение, кажется, не похоже, не так ли товарищи, — мы наконец зашли внутрь просторного помещения, которое при иных обстоятельствах вполне можно было перепутать с каким-нибудь стандартным «надземным» рабочим кабинетом или залом для совещаний. Впрочем нет, пожалуй поторопился — слишком низкий потолок да и отсутствие окон бросается в глаза достаточно быстро. Стены покрашены опять же самым непритязательным образом, с чувством прекрасного у советских партработников нередко имелись проблемы, но все же не на столько.

— Никакого нападения! — Тут меня уже встречал маршал Соколов, наш нынешний глава МинОбороны. — Судя по всему, кто-то бахнул по Саудовской Аравии единичным зарядом.

— Израиль? — Приказ я отдавал Ивашутину насквозь неофициально, и все делалось в обход Министерства Обороны, поэтому маршал о нашей спецоперации по повышению мировых цен на нефть не имел никакого представления. Ну и мне соответственно приходилось играть «дурачка».

— Сомнительно, — мотнул головой Соколов. — там бахнуло что-то совсем слабенькое, как бы не на уране собранное, не думаю, что у евреев заряды такой мощности стоят на вооружении.

— Связь с Вашингтоном можно отсюда установить?

— Так точно! — К началу 1980-х сверхдержавы уже перешли на спутниковую связь, поэтому большой разницы откуда «звонить» в общем-то не было. — Три минуты, нужно с Кремлем связаться сначала.

— Ну давайте у янки спросим, что они знают об этом инциденте.

Несмотря на то, что во многих фильмах и книгах показывается прямая телефонная связь между двумя столицами, в реальности она всегда была исключительно письменная. Или телетайпная, правильнее будет сказать. Стороны обменивались сообщениями, причем по устоявшейся практике из Москвы отправлялись реплики на английском, а обратно из Вашингтона приходили на русском.

— Товарищ генеральный секретарь, линия готова, Вашингтон на связи, — оторвавшись от пульта со множеством кнопочек обратился ко мне связист. На телефонный аппарат это было не похоже совершенно, тут имелась клавиатура и сообщения печатались на бумажной ленте. В общем забавная техническая смесь бульдога с носорогом. — С той стороны президент Рейган готов принимать сообщения.

— Спросите у Рейгана, причастны ли они к взрыву, — капитан, сидящий за аппаратом явственно замялся, не зная в какой форме вводить сообщение. Пришлось переформулировать его на прямую речь, чтобы убрать всякую неоднозначность. — Пишите в такой форме: «вы имеете отношение к взрыву»?

— «Нет, а вы?» — пришло с той стороны без всякого промедления, видимо там, на том берегу Атлантики у ястребов из Вашингтонского обкома тоже неслабо так подгорело. То ли еще будет, если все произошло, как планировалось, то скоро цена на нефть должна резко подскочить, посмотрим, как будет работать Рейгономика в условиях дорогих энергоносителей.

— «СССР заверят, что никакого отношения к возможным ядерным инцидентам мы не имеем, никаких ударов нами не наносилось. Что насчет Израиля? Могут это быть евреи?»

Тут произошла явная заминка. Дела у Шимона Переса в Израиле шли далеко не блестяще, при этом сам премьер-министр считался человеком достаточно резким… Мог ли он отдать приказ на ядерный удар? Сомнительно. Тем более, что у нас не было полной информации о том, насколько Израиль контролирует свой ядерный потенциал и насколько американцы тут могут влиять на Тель-Авив. То, что американцы влиять могут — это очевидно. Впрочем, после аннексии евреями Голанских высот и начала Ливанской авантюры отношения между двумя странами резко охладели, так что… Там черт ногу сломит, если честно.

— «США не обладают подобной информацией».

— «Какой информацией обладают США? Предлагаю обменяться тем, что есть в наличии на данный момент, кроме того предлагаю немедленно понизить степень готовности стратегических сил до „среднего“ во избежание случайных инцидентов», — не хватало еще чтобы у кого-то за пультом управления вдруг сдали нервы. Шутка про «пролив имени Сталина» конечно смешная, вот только с этой стороны оценить ее будет уже некому, вероятно.

— Есть информация! — В помещение влетел еще один офицер, судя по всему рядового состава в бункере не было вообще, во всяком случае я ни одного простого бойца пока не видел, с зажатыми в руках листами слегка желтоватой бумаги. — Был атакован Саудовский порт и город Рас-Танура. Эр-рияд передает по радио о массовых разрушениях и большом количестве жертв.

— Ракета? Бомба? Или корабль заминированный, что там произошло? — Тут же повернулся я к новому источнику информации.

— Пока точных сведений нет, но вроде как, — краем глаза я заметил как маршал Соколов поморщился от такого доклада, — ракета прилетела откуда-то с севера.

— Товарищ маршал, мы можем фиксировать запускаемые Ираком ракеты? Что наши системы оповещения говорят?

— Никак нет. В случае с «керосинками», прошу прощения Р-17, которые мы поставляем Ираку через Ливан, высота их полета недостаточна чтобы попадать в поле зрения наших радаров.

— Есть сообщение из Вашингтона, — привлек к себе внимание офицер за пультом связи, — «предложение о снижении уровня готовности принимаются, о созыве Совета Безопасности ООН объявим утром. Господин Горбачев, я хочу заверить вас от своего имени, что Соединенные Штаты не имеют к данному инциденту никакого отношения. Едва мы получим любую дополнительную информацию о происходящем, сразу поставим вас в известность».

Судя по всему, это уже сам Ронни вступил в диалог. Не хочется ему получать ядерный подарок себе на макушку, ишь как заговорил. Впрочем, я его тут понимал в полной мере. Я глянул на часы, стрелки показывали 13.04, на той стороне Атлантики сколько? Четыре? Нет, пять часов утра. Да уж, такого пробуждения врагу не пожелаешь.

— Товарищ маршал, приказываю снизить уровень готовности ядерных сил, — я отдал официальный приказ министру обороны и повернулся к связисту, — «предлагаю сформировать совместную комиссию по расследованию данного инцидента, он еще раз демонстрирует опасность бесконтрольного расширения стран имеющих доступ к ядерному оружию».

Тут я беззастенчиво намекал на то, что всего пару недель назад СССР на том же Совбезе ООН выступал с обвинением против Пакистана. Наша страна предлагала принять резолюции заставляющую Исламабад допустить иностранных наблюдателей на свои ядерные объекты. Это как минимум, как максимум вовсе была мысль о необходимости сворачивания ядерной программы данной страны как потенциально опасной для всего мира. Тогда «вето» наложили одновременно и США и Китай, проявив недюжинную в обычной ситуации солидарность. Даже забавно.

Ну а по комиссии совсем просто, кто-то расследовать ситуацию в любом случае будет, хорошо бы иметь на процесс влияние, чтобы там случайно не вышли на СССР. Сомнительно, конечно, запускали ракету с территории Ирака, там сейчас война и известный бардак, уж точно Саддам не будет рад принимать у себя иностранных следователей, так что вряд ли у кого-то получится докопаться до истины. Но все же лучше будет держать руку на пульсе.

Попрощались с Рейганом, я напоследок предложил прилететь в Нью-Йорк лично, не ждать запланированной на ноябрь встречи в Женеве, а форсировать переговоры. Очевидно и на генассамблее выступить будет не лишним да и вообще вероятно очень многие лидеры в ближайшие дни рванут в столицу мировой дипломатии, идея взять переговорный процесс в свои руки выглядела вполне здраво.

На некоторое время военные, кажется, про меня совсем забыли. Я сидел на типичном советском кресле из коричневого дермантина с уже потрескавшимися подлокотниками и думал о том, что теперь мое послезнание можно окончательно скидывать в утиль. Офицеры суетились, то и дело забегали очередные курьеры с донесениями от различных, разбросанных по всему глобусу частей, кораблей, наблюдательных пунктов, там что-то обсуждали, о чем-то спорили а я…

А я думал о тех людях, которых сожгли в ядерном огне по моему приказу. Можно ли сказать, что меня мучали муки совести? Наверное нет, как говорится не разбив яиц, яичницу не пожаришь, и уж точно советских людей, которые погибли и умерли, вынуждены были эмигрировать да и просто не родились, их мне было куда жальче. Даже если вовсе забыть про такую эфемерную но немаловажную часть человеческого самоощущения, как национальная гордость.

В любом случае, история явно свернула с известных мне, ведущих к разрушению государства, рельс. К чему это теперь приведет, будет ли новое будущее лучше или хуже? Кто знает…

Лондон-Барселона

Сентябрь-Декабрь 2024