Меченый. Том 1. Второй шанс

Глава 21 Переворот в Пакистане

29 августа 1985 года; Москва, СССР

ИЗВЕСТИЯ: Братская встреча в Кремле

27 августа 1985 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв встретился с Председателем Совета Министров Лаосской Народно-Демократической Республики, секретарём ЦК Народно-революционной партии Лаоса Кейсоном Фомвиханом. В ходе беседы стороны обсудили актуальные вопросы укрепления дружбы и сотрудничества между СССР и ЛНДР. Подчёркнута важность дальнейшего развития экономических, культурных и политических связей. Советский Союз подтвердил готовность оказывать братскую помощь Лаосу в строительстве социализма. Встреча стала новым шагом на пути укрепления солидарности между народами наших стран.

— Товарищ генеральный секретарь, — в кабинет заглянул мой помощник, отвечающий за «входящую корреспонденцию». — Срочные новости. В Пакистане переворот, Уль-Хак убит, президентом себя объявил генерал Аслам Бек.

Я на секунду завис, в моей истории этого точно не происходило. Не помню точно, когда там пакистанский диктатор отправился на свидание с гуриями, но точно не в 1985-ом году, он еще Женевские договоренности должен был в 1988-ом подписывать.

— Есть сведения по этому генералу? — Я отложил в сторону черновик заметки с выражением соболезнования родственникам погибшей в авиакатастрофе Саманты Смит. Уже узнав о падении самолета, я нырнул в память о будущем и обнаружил, что сведения об этой катастрофе у меня имелись. То есть я когда-то читал про эту девочку, и можно было бы даже попробовать трагедию предотвратить, но… Об этом нужно же было подумать заранее, а держать в голове вообще все известные тебе факты о будущем невозможно даже при идеальной памяти.

— Уже заказал сводку в МИДе и у чекистов.

— Громыко в курсе? Конечно в курсе, о чем это я… — Мысли начали разбегаться как тараканы при неожиданном включении света на коммунальной кухне. Такого быстрого сворачивания истории с проторенной дороги я не ожидал, во всяком случае в Средней Азии, где мое вмешательство еще вроде как было не столь масштабным. — Ладно свободен.

Я задумался на секунду, и не глядя в список абонентов, набрал номер главы Верховного Совета, который, несмотря на формальный уход с должности, продолжал курировать международную политику в Политбюро.

— Громыко у аппарата, — по правилам пользования ВЧ-1 отвечать на звонки должен был только сам абонент, что делало эту систему связи гораздо более оперативной нежели традиционные дозвоны через приемную.

— Андрей Андреевич, это Горбачев. В курсе?

— А как же, — в голосе бывшего министра иностранных дел слышалась нескрываемая озабоченность. — Доложили уже.

— Надо собирать Политбюро, видимо теперь все наши инициативы по Афганистану можно смело спускать в унитаз.

— Да уж, переиграли нас… Кто это мог быть? Американцы?

— Без их ушей тут точно не обошлось, — прикинув возможности внешних акторов на этом направлении, был вынужден согласиться я.

После памятного разговора с Пакистанским лидером в Москве в марте этого года на Афганском направлении наметились определенные подвижки. По данным нашей разведки с конца весны количество зарубежной помощи — в первую очередь американской и саудовской — которая доходила до конечных адресатов начала потихоньку уменьшаться. Если раньше чиновники из Исламабада забирали себе примерно половину — никому в Вашингтоне такая такса не нравилась, но там вынужденно с ней мирились по причине отсутствия альтернатив — то теперь коррупционный процент начал доходить до семи и даже восьми долларов из десяти вложенных.

Ко всему прочему в начале июня неожиданно умер Бурхануддин Раббани, а самый непримиримый из состава «Пешаварской семерки» Гульбеддин Хекматияр попал в устроенную неизвестными засаду в окрестностях того самого города и был изрешечен сотней пуль.

А еще произошел обмен пленными, что уже совсем выглядело как заявка на переход конфликта в «дипломатическое» русло. Зия уль-Хак при всей своей отмороженности был человеком прагматичным и понимал, что если СССР начнет реально бомбить территорию Пакистана, то лично ему удержаться у власти не получится. Да и угроза разделения Афганистана с образованием полноценного государства Пуштунов тоже выглядела вполне серьезной. В Пакистане проживало этих самых пуштунов примерно — точно их никто, естественно, не считал — в два раза больше, чем в соседнем Афганистане, где они считались «титульной нацией». При образовании полноценного мононационального государства пуштуны уже собственно Пакистана вполне могли начать задавать вопросы.

— Что будем делать, товарищи? Что мы вообще знаем про этого Аслам Бека? Чем он дышит?

— Разрешите я отвечу, — подал голос Чебриков, и все повернулись в его сторону. Собственно вопрос и задавался главе КГБ, кому как не разведчикам подобными сведеньями располагать. Ивашутина и Крючкова на это Политбюро пока не позвали, решили посовещаться «узким кругом». — Ничем, к сожалению, обрадовать не могу. Аслам Бек был главой генштаба у Уль-Хака, участвовал в перевороте 1977 года. Известен своей вороватостью…

— Ну это там скорее норма, чем исключение, — усмехнулся Громыко. Эх рассказать бы тебе, Андрей Андреевич, какие люди могут всего через пять лет прийти к власти на осколках СССР, ты бы не был столь весел.

— Это так, — кивнул глава КГБ, — однако генерал Бек даже на фоне остальных выделяется любовью набивать собственные карманы. Не религиозен, имеет связи с западными разведками.

— У нас есть свои люди в его окружении?

— Боюсь, что нет, до недавнего времени он не мог похвастаться большим весом на политическом поле Пакистана.

— Товарищи, — слово взял Гришин, — это все конечно интересно, но нам нужно понять как реагировать на этот переворот. Изменится ли что-то для Советского Союза. Если нет, то какая разница, кто у них там сейчас за главного.

— Мне кажется, ответ тут очевиден, — тут уже я не утерпел и высказал свое мнение. — Еще вчера никому особо неизвестный генерал совершает переворот в стране, где предыдущий диктатор только-только встал на трек улучшения отношений с Советским Союзом. Я, вероятно, не буду предсказателем, если предположу, что за этим торчат уши госдепа, чьи позиции в Пакистане традиционно сильны. Думаю, уже в ближайшее время мы услышим заявления о продолжении поддержки афганских моджахедов до последнего изгнанного из страны неверного.

— Видимо товарищ Горбачев может уже сделать предложение по нашей реакции на эти события? — Щербицкому история с главой МВД любви ко мне совершенно точно не добавила, с другой стороны и уйти на пенсию он был пока не готов. А я не готов был начать чистить «нацменов» в Политбюро, которые независимо от ориентации держались вместе и оттого имели немалую силу.

— Товарищ Горбачев может, — я тоже не собирался играть в хорошее отношение с хозяином Украины. Так во всяком случае ни у кого не возникнет сомнений, за что именно снят Щербицкий. — Во-первых, предлагаю правительство Пакистана не признавать и отозвать наше дипломатическое представительство. Во-вторых, предлагаю обнародовать имеющиеся у нас сведения о наработке Пакистаном обогащённого урана для создания атомной бомбы.

— Это правда?

— Правда, к сожалению, — Чебриков кинул на меня быстрый взгляд, который, однако, я успел перехватить. Главе КГБ вот эти внезапные «озарения» генсека, нарушающие его монополию на внешнюю информацию из-за границы, не слишком нравились. И это при том, что Виктор Михайлович считался моим человеком… Тут имелись резоны к хорошему размышлению. Я непроизвольно потянулся к родимому пятну на лысине, потом разреженно дернул рукой, взял со стола бутылку с водой, налил себе в стакан и сделал пару глотков. — В городе Кахута на севере Пакистана уже три года работает обогатительный завод. По имеющимся достоверным данным за это время пакистанцы уже наработали урана на полноценную бомбу.

— Это было ожидаемо, рано или поздно бомба должна была у них появиться, — пожал плечами Громыко. Собственно, тут он был прав, желание получить ядерное оружие Исламабад открыто задекларировал больше десяти лет назад, причем есть обоснованные подозрения, что тут им хорошенько помогли. Не до конца понятно кто — американцы, европейцы или вовсе Китай, которому сильный Пакистан был совсем не лишним в противовес Индии.

— Одно дело ожидать, другое дело знать. Кроме того, я хочу вынести на обсуждение официально признание Пакистана в качестве террористического государства. С полным запретом вести с ним торговлю и возможными вторичными санкциями для тех, кто с ним торгует. Впрочем, это только повод.

Уж точно вечно задыхающийся от нехватки валюты СССР не мог бы напугать кого-то отказом от торговли. Тем более, когда цены на нефть только-только перестали падать и застыли в неустойчивом равновесии.

— Повод?

— Повод начать наносить полноценные бомбовые удары по территории Пакистана. В том числе и по заводу по наработке оружейного плутония, тут, думаю, можно будет с индийскими товарищами скооперироваться, уверен в Дели смотрят на возможность получения Исламабадом Бомбы без всякого восторга.

В главном кремлевском кабинете, из которого незримые нити власти тянулись по всей великой стране, занимающей одну шестую часть суши, после моих слов мгновенно повисла тишина. Такая плотная-плотная, как будто кто-то выключил звук с пульта управления, только воображаемый хруст шестеренок, крутящихся с дикой скоростью в головах собравшихся, нарушал эту идиллию.

— Товарищ Горбачев, вы серьезно собираетесь объявить войну Пакистану? Стране с населением в двести миллионов человек? Не слишком ли это, — Щербицкий сделал неопределенное движение рукой в воздухе, — самонадеянно. У нас из-за Афганистана проблем выше крыши, а Пакистан все же будет заметно крепче.

— Никакой войны, товарищи. — Я покачал головой, — исключительно акция устрашения. Молниеносный удар по аэродромам, военным объектам, электростанциям и другим стратегическим точкам. Десант на Пешевар, зачистка местных лидеров моджахедов. Удар по обогатительному заводу, в идеале конечно бы изъять уран, но подозреваю, что сделать это будет невозможно. И все… Ударил и убежал, сильнее афганцев Исламабад все равно поддерживать не сможет, ну а если нам удастся показать, что этот Аслам Бек слаб, его собственное окружение сожрет. Это восток, тут уважают силу, к сожалению, наше присутствие в Афганистане силой не выглядит, скорее наоборот, поэтому… Впрочем, я на этом предложении не настаиваю, понимаю всю ответственность и предлагаю обсудить коллегиально. По-большевистски.

А ведь когда мы поменяли Кармаля на Наджибуллу казалось, что нужный трек уже найден. За три летних месяца ситуация в Афганистане резко стабилизировалась, боестолкновений с моджахедами стало кратно меньше и казалось, что вот-вот можно будет сворачивать лавочку. Ну да, как же, это было бы слишком просто.

— Попробовать надавить на американцев? — Предложил далекий от проблем внешней политики Лигачев.

— Как на них надавишь, у нас и по другим вопросам полнейший тупик в переговорах, — поморщился Громыко и бросил на меня задумчивый взгляд.

— Что там вообще у Пакистана с армией? В частности, с ВВС? Насколько вариант прямого вмешательства… Рискован? — Это уже Алиев подал голос. Все вновь повернулись к Чебрикову, глава КГБ нацепил очки на нос и открыл лежащую перед ним папку.

— Полноценной справки я, конечно, не дам, это к товарищу Ивашутину надо обращаться, но в целом ВВС Пакистана очевидно нашим уступают значительно. Их основой является китайская копия нашего МИГ-21. Самыми современными являются американские F-16, в неизвестном количестве, около тридцати бортов вероятно. А всего в боевом состоянии Исламабад имеет порядка двух сотен самолетов разных типов, в основное разное старье, которое нет смысла принимать во внимание.

— Старье не старье, а двести машин — это серьезно. Хорошо бы Индийских товарищей подключить, чтобы, так сказать, разделить тяжесть ответственности, — пробормотал как бы в воздух Алиев, явно тут вставший на ястребиную позицию.

— О чем вы говорите, товарищи! Это же полноценная война, давайте подумаем о международных последствиях для Союза. У нас и так из-за Афгана напряженность с европейскими странами, приходится в полтора раза переплачивать чтобы нужное оборудование закупать. Мы не просто не потянем еще одну войну! — На июльском пленуме Рыжкова «повысили» из кандидатов до полноценного «члена» и теперь он в Политбюро у нас отвечал за «голос разума». Спорить с председателем Совета Министров было, конечно, сложно, средств в бюджете не хватало хронически, с другой стороны и «отпускать» Аслам Бека просто так тоже было нельзя.

Реплика Рыжкова вызвала настоящий вал обсуждений, которые очевидно потихоньку начинали перерастать в откровенную ругань. Я смотрел на этих «товарищей» и тихо охреневал, нет, память Горби подсказывала, что такие горячие споры были далеко не столь редки в Политбюро, особенно когда поднимались действительно важные и при этом неожиданные вопросы. Например, кадровые назначения обычно протекали — при том, что эти моменты очевидно являлись более важными с точки зрения дележа власти, чем какая-то там возможная война с Пакистаном — куда более тихо. Просто, потому что позиции согласовывались заранее в кулуарном порядке, и «на стол» выкладывался уже чистый результат, за который оставалось только формально поднять руку.

Здесь же ситуация была прямо противоположна и дурь каждого — как там Петр I завещал: в Сенате выступать без бумажки — становилась видна куда более отчетливо.

— Хорошо, — перекрывая начавшийся базар поднял голос я. — Предлагаю проголосовать за следующие меры. Первое собрать совбез ООН, обвинить Пакистан в нарушении режима нераспространения ЯО и пригрозить силой. Попробуем надавить с этой стороны, Андрей Андреевич, кто у нас сейчас среди переменного состава?

— Австралия, Индия, Египет, Мадагаскар, Буркина-Фасо, Тринидад и Тобаго, Перу, Уганда, Украина, Дания, — практически без запинку перечислил Громыко состав совбеза ООН. Вот это память, уважаю.

— Индия, Украина, понятное дело… Дания, Австралия в минус… — задумчиво пробормотал я, Украинская СССР вместе с Белорусской ССР имели в ООН отдельные места по договору от 1945 года. Это была такая уступка Сталину, которая давала ему три голоса в Генассамблее вместо одного, но фактически мало на что влияла. — Ну ладно, в любом случае, лишним не будет.

— Вето наложат скорее всего. Или Американцы, или даже Китайцы. Им усиление Пакистана тоже выгодно.

— Вероятно, однако как минимум поднять этот вопрос нужно, обозначить всю серьезность своих намерений… — Я задумался на секунду и продолжил перечисление необходимых мер, — дать распоряжение генеральному штабу начать разработку возможной операции против Пакистана. Посмотрим, что скажут военные, а то наши тут разговоры без их мнения не имеют никакого смысла. Дальше предлагаю начать консультации с Дели по поводу возможной совместной реакции на происходящее. Андрей Андреевич, как думаете, если мы выступим с инициативой о введении Индии в состав постоянных членов Совбеза, нам наши южные товарищи будут благодарны?

— Китайцы не пропустят, — пожал плечами Громыко.

— Так я не говорю ввести. Предложить только, — я криво усмехнулся. Поменять французов или англичан на индийцев было бы вообще прекрасно, жаль только технически практически неосуществимо.

— Можно попробовать, нам это ничего не будет стоить.

— Егор Кузьмич, — повернулся я к Лигачеву, отвечавшему у нас за идеологию. — На тебе правильное освещение в прессе. И союзников нужно подключить, попробуем устроить такой шум, чтобы даже западники услышали. На этом видимо все, кто «за»? Отлично, единогласно, на этом предлагаю закончить, ничего умнее мы пока не придумаем.

Когда все покинули кабинет, я остался сидеть за столом в одиночестве. Встал, подошел к окну, дернул створку, внутрь помещения ворвался теплый сентябрьский воздух. Пару раз сжал-разжал ладонь, которая от нервов отчетливо подрагивала. Да уж, с такой работой и правда либо запьешь, либо сляжешь с инфарктом очень быстро. Вон все на нынешних партийных стариков бочку катят, а ведь, если подумать, до семидесяти лет дожить в таком темпе — задача недюжинная. И это еще то поколение, которое Великую Отечественную застало. У нас кроме Брежнева в Политбюро в 1980-е уже никто именно на фронте в боях не участвовал, но и в тылу тогда тоже было не сладко.

Выглянул наружу. Отсюда открывался вид на Сенатскую площадь и здание Арсенала. Среди деревьев по территории Кремля прогуливались туристы и просто отдыхающие Москвичи. Впрочем вторых было наверное не так много, понедельник рабочее время. Бросил быстрый взгляд на наручные часы.

— Ну да, рабочее время, как же… — Стрелки часов показывали половину восьмого. Собственно, по тому, что уже потихоньку начало сереть, можно было бы догадаться об окончании рабочего времени. Вот только у генсека оно было насквозь ненормированное.

Все прошедшие выходные самозабвенно резался в «Бомбермена». Мне по блату притараканили откуда-то настоящую японскую Нинденду, подключили к телеку и… Какая же классная игра, я помнится в той жизни с ней познакомился на втором своем компьютере в 1997 году. Первый пень, 133 мегагерца проц, 64 метра оперативы и винт на целый гиг. Какое удовольствие мочить бегающих монстров бомбочками с таймером…

А теперь приходится вместо этого использовать бомбы покрупнее и, что характерно, очень даже настоящие.