Меч эльфов

Львы и Драконы

Люк проснулся в тревоге, он все утро штудировал правила. И никак не мог избавиться от нехорошего чувства, что он что-то выпустил из виду.

На пути к заиленной яме все вели себя очень тихо. А теперь стало еще тише. Львы посмотрели с гребня холма на каменные трибуны. На них уставились сотни глаз. По рядам зрителей пробежал шепот, послышались смешки.

Люк был потрясен. Как много зрителей! А это всего лишь встреча двух звеньев первого курса — самого лучшего и самого худшего. Исход игры был предрешен еще до ее начала. Люк не думал, что она заинтересует так много послушников. Что-то здесь не так!

— Раффаэль! — услышал он шипение Жоакино. — С кем ты спорил?

Люк обернулся. Маленький кудрявый паренек, казалось, вот-вот провалится сквозь землю. Он поднял руки, защищаясь.

— Всего лишь парочка пари. Думаю, остальные тоже захотели попытать судьбу.

Среди зрителей оказалось много рыцарей. Присутствовали также большинство магистров и крестов.

— Сколько заключено пари? — поинтересовался Жоакино.

— Я… Э… Что ж, я принял 4370 серебряных монет.

Люку стало плохо. Этих денег хватило бы, чтобы купить большое дворянское поместье.

— Ты что? Ты с ума сошел?

— Квота была десять к одному против нас, — прошептал Раффаэль, как будто это объясняло все.

— Мы пропали! — Голос Джиакомо сорвался на истерический визг. — Пропали мы. Если мы проиграем, то не расплатимся никогда. Они нас разделают под орех.

— Нам нужно внести всего лишь 437 монет, — возмущенно сказал Раффаэль.

— А у тебя есть столько? — набросился на него Жоакино.

— Мы просто не имеем права проигрывать. — Взгляд Раффаэля был прикован к Люку. — Ты сказал, что у нас получится. Совершенно точно. Это хороший план.

— Но это не делает его лучше, — негодовал Джиакомо. — Если мы победим, они возненавидят нас. Такая куча серебра… Это, должно быть, сбережения половины послушников. И магистров. Они нас убьют. На маневрах с нами произойдут несчастные случаи… Я уже вижу это. Каждый год на маневрах умирают несколько послушников. На этот раз мертвецами станут исключительно Львы сорок седьмого набора. И никто не прольет по нам ни слезинки. С нами покончено. Мы трупы! Все…

Гисхильда толкнула его в бок локтем.

— Да заткнись ты наконец, мямля. Мы сейчас спустимся вниз и все сделаем. Мы — Львы!

Она вызывающе огляделась. Никто не возразил.

Под оскорбления с трибун они спустились к заиленной лощине. Возле сходней, которые вели к мачте с флагом, их ждал Друстан. Магистр пошел вперед, когда они вышли из барака, и пришел на поле раньше них. С серьезным лицом он пропустил их всех, а когда с ним поровнялся Жоакино, остановил его.

— Не знаю, что здесь происходит, мальчишка. Для меня это загадка. Такого я еще никогда не видел. Знаю, что за этим стоите вы, хоть и понятия не имею, что вы на этот раз выдумали. Посоветую одно: не опозорьте Львов! — Он оглядел звено. — Зачем вам эти бурдюки на поясе?

— Никто не запрещает носить на поясе бурдюки! — ответил Люк, прежде чем Жоакино успел что-нибудь сказать.

Он не хотел, чтобы об их задумке узнали уже сейчас.

— Не запрещено… — Друстан недоверчиво оглядел всех по очереди. — Лучше пейте сейчас. Игра не продлится так долго, чтобы вам захотелось пить. Не стоит нести с собой на цепи ненужный балласт. Это может лишить вас равновесия.

— Что значит «игра не продлится так долго»? Ты уже списал нас, брат Друстан? — В голосе Гисхильды сквозило горькое разочарование. — Как наш магистр, ты должен быть на нашей стороне.

— В первую очередь я не должен вас обманывать. Только чудо поможет вам победить, — рассерженно ответил он и пошел к остальным учителям.

Люк упрямо улыбнулся. Он сомневался, что его действия понравятся Тьюреду, но чуда не понадобится.

— Ты знаешь, что должна делать? — спросил он Анну-Марию.

Девочка застенчиво кивнула.

— Я играю так же, как и всегда, и рада, что не буду в этом замешана. Они ведь не могут мне ничего сделать, правда?

— Никто нам ничего не сделает, — успокоил он ее, хотя вовсе не был в этом уверен.

Львы ступили на цепи. Джиакомо и Раффаэль остались в резерве. Анна-Мария стояла в центре девятки. По цепям слева и справа позади нее бежали Гисхильда и Жоакино — они бегали по цепям лучше всех в команде.

Зазвучали фанфары. Игра началась.

Все Львы схватились за бурдюки, висевшие у них на поясе. Легкое движение, и шнуры из сплетенной травы разорвались. Люк открыл крышку бурдюка.

Драконы, как и ожидалось, пошли в атаку сразу всеми игроками. Они хотели смести Львов одним-единственным штурмом. Кроме игроков резерва, сзади не осталось никого.

Маша, капитан Драконов, бежала в центре своей команды по пятой цепи, несясь прямо на Анну-Марию.

Люк наблюдал за стройной предводительницей Драконов во время нескольких других игр. Она была сильна и отважна и великолепно держалась на цепях. Анна-Мария казалась намного слабее ее. Убежденная в том, что в любом случае прорвется, Маша сразу же велела двум другим игрокам с посохами бежать следом.

Люк видел, как задрожала Анна-Мария.

— Сметите их, Драконы! — воскликнула Маша, и сотни зрителей поддержали ее дружным ревом.

Ставить на проигрыш Львов означало получить легкие деньги.

— Львы, приготовьтесь!

Жоакино пытался перекричать всеобщую неразбериху.

Маша на три шага опережала остальных игроков. Она неслась на Анну-Марию, высоко подняв меч. Люк оглянулся назад. Раффаэль приготовился бежать по цепям.

Он был одним из их лучших бегунов. Как только Анна-Мария упадет, он попытается закрыть брешь. Но ему предстоял еще долгий путь.

Люку пришлось сконцентрироваться на парне, приближавшемся к нему. Он поднял свой бурдюк — из открытого горлышка ужасающе воняло.

Закричала Анна-Мария. Одного удара Маши оказалось достаточно, чтобы снести ее с цепей. Люк посмотрел на приближавшегося к нему игрока. Еще шаг… Вот теперь достаточно близко. Он сдавил флягу, и из ее открытого горлышка брызнул черный ил.

Противник, защищаясь, поднял руку. Его белый мундир с красным драконом и кожаный шлем были целиком забрызганы илом.

— Тебя замочили, Дракон! Ты выбыл из игры! — крикнул ему Люк.

Мальчик удивленно ощупывал свое забрызганное обмундирование. Нападение остановилось: на всех девяти цепях Драконы с удивлением смотрели друг на друга.

Зрители внезапно умолкли.

Люк обернулся через плечо. Двое с посохами, следовавшие за Машей, тоже были забрызганы илом. Ловушка захлопнулась. По крайней мере почти, потому что было похоже, что Маше удалось избежать фонтанов ила из бурдюков. Но она тоже остановилась, удивленная и обозленная.

— Обман! — раздался чей-то голос с трибун. — Жалкий обман!

Это Люк учел. Он вынул красную книжицу Лилианны из-под своего мундира.

— Я призываю в свидетели примарха! Львы не нарушили ни одно из правил бугурта. Вот здесь написано: измазанный илом лощины проиграл и должен удалиться с поля.

Сидевший в центре группы рыцарей Леон поднялся.

— Ах ты, дерзкий мальчишка! Да как ты осмеливаешься после такой наглости еще и учить меня правилам!

Люк дрожал от волнения. Во рту пересохло, и ему пришлось откашляться. Взгляды с трибун кололи его, словно стрелы.

— Прошу тебя, брат примарх, назови строку в правилах бугурта, которая запрещает то, что мы сделали.

— Ты бесстыдным образом нарушаешь дух правил, Люк де Ланцак. Восстаешь против духа рыцарства, в котором вас воспитывают здесь, в Валлонкуре. Твое поведение, мальчик, меня крайне разочаровало.

— При всем уважении, брат примарх, я не понимаю этого. Всего несколько дней назад на уроке фехтования меня учили тому, что вполне честно выступить против эльфийских воинов с большим численным превосходством. Говорили даже, что тот, кто выступит против эльфа в одиночку, страшно глуп. Меня учили, что сильных врагов нужно побеждать разумом, хитростью и численным превосходством. Именно так и поступили Львы. — Люк не спал ночами, продумывая свою речь, и теперь надеялся, что не запнется. — Говорили, что смысл бугурта заключается в том, чтобы подготовить нас, послушников, к полю битвы. Это твои слова, брат примарх, которые ты высказал в книге об игре. Разве не справедливо в таком случае для бугурта то же самое, что справедливо для поля битвы? Почему запрещено использовать в качестве оружия хитрость там, где не можешь победить мечом? Все знают, что мы, Львы, безнадежно проигрываем Драконам в поединке. И все же мы вышли на поле, потому что преисполнены духа рыцарства…

Кусок хлеба ударил Люку в лоб. Он запнулся. Яблоко пролетело совсем рядом. С трибун сыпались другие предметы.

— Заткните рот этому негоднику! — крикнул кто-то из толпы.

Леон взмахнул рукой, веля зрителям умолкнуть.

— Давайте примем решение! Встаньте те, кто одобряет поведение Львов.

По рядам пронесся резкий металлический звук. На самом верху трибун стоял человек, тяжело опиравшийся на костыль.

Люку показалось, что его сердце на миг остановилось. Там, наверху, стоял мертвец. Брат Оноре! Лицо его похудело, щеки ввалились, вместо тела кожа да кости. Это лицо мальчик не забыл бы до конца своих дней. Оноре, человек, желавший любой ценой отправить его на костер, вернулся из мира теней.

— Я против такого голосования, брат Леон. Почти все здесь поставили деньги на поражение Львов. Как ты можешь ожидать справедливого решения, Леон? Впрочем, я считаю, что мальчик прав. Можно до бесконечности спорить о духе игры. А правила ясны. И в моих глазах Львы их не нарушали. Они сделали кое-что непредусмотренное создателями игры и находятся на пороге головокружительной победы. Не поймите меня превратно, братья и сестры. Я не одобряю того, что они сделали, и с сегодняшнего дня мы должны записать в правила, что игрок только тогда считается замоченным, когда падает с цепей в ил. Но это можно сделать только после игры.

Люк не верил своим ушам. Оноре был последним человеком, от которого он мог ожидать поддержки. Как так вышло, что он все еще жив? И если он пытается ему помочь, то добра тут не жди.

Мальчик поискал глазами лицо Мишель среди зрителей. Почему она не сказала ему, что человек, собиравшийся отправить его на костер, еще жив?

Когда он наконец отыскал ее, она показалась ему такой же испуганной, как и он сам. Она тоже не догадывалась, что он сумел выжить после выстрела в грудь.

— Примарх! — раздался сзади голос. Маша. — Нас, Драконов, только что злобно обманули. Но еще трое из нас не запятнаны и готовы сражаться. Мы не сдадимся. Позвольте нам доиграть. Мы думаем, что и сейчас сумеем победить, потому что мы — лучшие и Тьюред будет с нами.

Ее слова были встречены аплодисментами, с трибун раздались подбадривания.

Люк вынужден был признать, что она не так уж неправа. Она прорвалась далеко за линию девятки. Между ней и знаменем Львов стояли только Раффаэль и Джиакомо. Остальным Львам уже не догнать Машу. Люк чертыхнулся: этого не должно случиться! Знамя Драконов было далеко. А оба запасных игрока уже стояли на цепях, чтобы защитить его.

— Львы! — крикнул Леон своим громовым голосом. — Выбросьте бурдюки и по крайней мере остаток игры сражайтесь в духе рыцарства! Приготовьтесь! По моему сигналу игра продолжается.

Люк повиновался. Остальные Львы тоже избавились от своего тайного оружия.

— Нам не нужны всякие трюки, чтобы победить! — крикнул Жоакино. — Мы — Львы! Покажите это всем!

Его слова на Люка впечатления не произвели. Слишком хорошо знал он, что и трое Драконов представляют опасность. Он понурился, в то время как Маша выглядела совершенно уверенной в себе. Она подбросила свой меч в воздух, ловко поймала его и сделала еще один трюк.

Трибуны снова успокоились. Прозвучали фанфары. Маша побежала.

У Раффаэля был посох. Он схватил его за самый край и стал отчаянно отбиваться. Капитан Драконов просто пригнулась и ударила мальчика кулаком в живот. От удара тот боком свалился с цепей.

— Маша, замочи котят! — раздалось с трибун.

Люк увидел, как Джиакомо стал неуверенно переступать с ноги на ногу. Он теперь мог играть, но, как и все остальные Львы, хорошо знал, что является самым слабым игроком. У него едва получалось держаться на цепях, да и как воин он не дорос до Маши.

Капитан Дракона неудержимо устремилась к знамени. У Люка на глаза навернулись слезы ярости. Все было зря! Они опять проиграют!

И вдруг Джиакомо собрался с духом и поднялся на платформу с флагом. Лицо его было искажено от напряжения. Не останавливаясь, он бросился по цепям навстречу Маше.

Капитан что-то крикнула, но Люк не расслышал. Маша угрожающе выставила вперед свой деревянный меч, не сбавляя скорости.

Джиакомо оступился и, размахивая руками, качнулся вперед. Люк задержал дыхание.

Маша ударила парня мечом в грудь. При виде этого Люк сжал зубы. Джиакомо вскрикнул и бросился вперед. Он вцепился в одежду капитана и окончательно потерял равновесие. На мгновение он, держась за Машу, повис над илом. Капитан стала наносить ему удары в лицо, но Джиакомо не отпускал ее.

Люк увидел, как у товарища потекла кровь, и с яростью вспомнил рассуждения Леона о рыцарстве. Значит, это по-рыцарски?! Единственное, что они задели со своими наполненными илом бурдюками, были честь и гордость.

Люк поднял посох. Он понимал, что не успеет вовремя. Но ему было все равно. Он побьет Машу и после окончания игры, когда знамя Львов приземлится в ил. Его накажут за это. Но его и так накажут.

Похоже, Гисхильде пришли в голову те же мысли. Краем глаза он увидел, что она собралась что-то делать.

Повисла мертвенная тишина. Сотни пар глаз наблюдали, как избивали Джиакомо. Он безропотно сносил удары. Поднять руку и защитить лицо значило бы ослабить хватку и рухнуть в ил.

Маша била все сильнее и сильнее, желая избавиться от вцепившегося в нее мальчика. А потом свершилось! Она издала вопль ярости, качнулась назад, пытаясь восстановить равновесие. И тут Джиакомо укусил ее за бедро. Она выругалась, еще раз ударила и вместе с парнем рухнула с цепей.

Люк замер. Оба лежали в тине. Он увидел, как Анна-Мария поковыляла к Джиакомо, чтобы помочь тому выбраться на берег. Маша била кулаками по тине и ругалась. Затем схватила мальчика за шиворот.

Люк помчался быстрее. Она ведь не собирается…

Но та похлопала Джиакомо по плечу.

— Бедный маленький негодник. А у тебя есть мужество. Идем.

— Вперед, за знаменем Драконов! — крикнул Львам Жоакино.

Люк кинул взгляд на другой конец поля. Осталось всего два Дракона. У них действительно может получиться выиграть.

Теперь все Львы устремились вперед. Гисхильда даже слегка подпрыгивала на цепях. Люку смотреть на это не хотелось. Глупо было бы упасть теперь в тину из-за таких прыжков. Но девочка двигалась так уверенно, как будто стояла на твердой земле.

Два последних Дракона защищались отчаянно, заняв позицию на двух цепях тройки перед самым знаменем. Бернадетта скользнула в брешь на среднем ряду. Один из Драконов швырнул ей в спину мешок с песком, и она упала. Затем он, безоружный, бросился навстречу Львам, утащив сразу двоих из них, так же как Джиакомо перед этим — их капитана.

Жоакино тоже приземлился в тину. Последний Дракон, ругаясь, отступил по цепи. Он хотел провести свою битву у знамени. Львы заколебались. Никому не хотелось вырываться вперед, чтобы не упасть, как Бернадетта, в грязь в самый последний момент.

Люк и Гисхильда присоединились к остальным игрокам. Несмотря на все потери, их все еще оставалось семеро. В исходе игры сомнений больше не было.

Публика была на стороне последнего Дракона, подзадоривая его криками, призывая бросить в грязь бесчестных игроков.

И Львы дрогнули. Им не хватало Жоакино, их капитана, к голосу которого они прислушивались.

— Давайте отвоюем хоть немножечко славы? — предложила Гисхильда. — Пойдет только один из нас. Проведем поединок. Выступить всемером против одного совсем нехорошо.

— А если он отправит нас в ил одного за другим?

Она широко улыбнулась.

— Вы что же, сомневаетесь в том, что Тьюред на нашей стороне?

Люк очень сильно надеялся, что она не ляпнет ничего про своих языческих божков. Это было бы последней каплей. Он в буквальном смысле чувствовал, что она думает о своих идолах.

— Пусть пойдет Люк. Твой стиль борьбы…

— Да?

— У нас и так достаточно неприятностей. Не хватало еще, чтобы они начали выступать из-за твоего необычного стиля.

— Мы пойдем наперегонки, — предложил Люк, чтобы избежать ненужной ссоры.

Гисхильда рассмеялась.

— Тогда я дам тебе десять шагов форы, иначе и так понятно, кто прибежит первым.

— Нет! Это слишком серьезно! Пусть идет Люк! Голосуем.

Люк воздержался. Все это было ему неприятно. Результат был однозначным. Гисхильда одна проголосовала за саму себя. Люк видел, как тяжело она это восприняла. Но и ждать дольше было нельзя. Шум на трибунах становился все сильнее. Для зрителей все выглядело так, будто у Львов не хватало мужества выступить против последнего Дракона.

Люк взял свой обитый тканью меч и пошел по последней цепи. Дракон удивился — очевидно, не мог поверить своему счастью, что придется биться только против одного Льва. Он жестом пригласил Люка выйти на платформу вокруг знамени, чтобы оба оказались на твердой почве.

Уже после первого удара Люк понял, что сможет победить Дракона. Противник был силен, но деморализован. Он уже приготовился к поражению; и даже если он никогда не сдастся, в целом он уже проиграл.

Люк пробил защиту Дракона и нанес сильный удар в колено. И в тот же миг понял, что для него не важна победа. Он хотел, чтобы Львы победили. Вот это было важно. Стоять со знаменем в руке возле знаменной мачты ничего для него не значило. Было другое, что доставило бы ему гораздо больше радости.

Он отошел назад, подождал, пока Дракон выпрямится. Как можно подчеркнуть его проигрыш, не сталкивая его с площадки? Дракон почти не нападал. Только защищался. Нужно разозлить его. Придумать какое-нибудь абсурдное оскорбление, которое мобилизует его силы. Только в этом случае поражение будет правдоподобным.

— А правда, что по ночам ты зовешь мамочку?

Мальчишка поднял взгляд, скорее удивленный, чем разозленный.

— А сейчас не хочешь ее позвать? Или сделать это за тебя? — Он стал подражать голосу противника: «Ой, мама, на помощь. Плохой мальчик хочет побить меня!»

— Заткнись!

«Сработало», — подумал Люк.

— «Мама, пожалуйста, скажи этому мальчику, чтобы он не пачкал меня!»

На трибунах царило ледяное молчание. Над шутками Люка никто не смеялся.

— Смотри, чтобы ты сам не упал в грязь.

Дракон ринулся вперед, осыпав его градом сильных ударов. Люк отпрянул, сделав вид, что ему трудно противостоять натиску. А потом стал за край платформы — всего одной ногой, но этого оказалось достаточно. Дракон тут же воспользовался возможностью и толкнул его плечом. Люк вскрикнул и упал.

Приземлился в мягкую грязь, а Дракон над ним издал победный клич. Теперь у Львов не оставалось иного выхода, кроме как послать Гисхильду.

Лицо ее засияло. Какая же она красивая, когда улыбается. Если бы она только не была такой упрямой! Она отказалась от показа эльфийских трюков, сражалась спокойно и уверенно. И ей не понадобилось много времени, чтобы отправить Дракона в тину.

Затем она шагнула к мачте, взяла знамя Драконов и стала размахивать им в воздухе.

— Победа, Львы, победа!

Видеть ее неудержимый восторг гораздо приятнее, чем стоять там самому. Люку было достаточно знать, что он способствовал этой победе и завоевал мгновение счастья для Гисхильды. И он спас их всех от галеры. Для этого было достаточно одной-единственной победы. У них не будет позорного клейма черного весла на щите! Это стоило того, чтобы принять самое тяжелое наказание.

На трибунах было тихо. Только немногие аплодировали победе Львов.

Люк побрел на берег. Едва он оказался на берегу, как к нему подошли два рыцаря.

— Люк де Ланцак?

— Да.

— По приказу примарха ты арестован. Сегодня же будет созван Суд чести, который решит твою судьбу.