Меч эльфов

Заговорщики

Люк недоверчиво вглядывался в полумрак. Воняло лошадиной мочой. Друстан улыбался, и улыбка эта не предвещала ничего хорошего. Может быть, он разгадал его план?

Магистр привел их сюда сразу после урока фехтования. Все они были измотаны, не в лучшей форме. И поход оказался совершенно некстати. Никому из них не было позволено снять гамбезон или хотя бы кожаный шлем. Тренировочное оружие они тоже взяли с собой. А потом он привел их на эту лестницу с низкими, зато очень широкими ступеньками. Наверху лестницы была массивная железная решетка, внизу — еще одна. Они прошли мимо нескольких дверей с тяжелыми засовами. Один раз Люку послышалось, будто кто-то бормочет себе под нос. Толстое дерево тюремных дверей заглушало все звуки.

— Где это мы? — невинным голосом поинтересовался Джиакомо.

Он был не первым, кто пытался расспросить магистра.

— Сейчас все увидите! — Друстан ответил громче, чем было нужно. Он махнул рукой на коридор. — Там, впереди, есть поворот. Дальше вы пойдете одни. Жоакино, ты возьмешь факел и поведешь звено. Удачи!

Люк принюхался. Появился новый запах. Он еще хорошо помнил этот запах — запах умирающей деревни Ланцак. Запах вонючек. Запах мертвечины.

Жоакино подтянулся.

— Вы все слышали, Львы. У нас приказ. Будьте рыцарями и не посрамите наше звено!

Гисхильда мягко тронула Люка за руку.

— Не отходи от меня.

— Что там, в темноте?

Она покачала головой.

— Возможно, я ошибаюсь. Их не может быть здесь. Только не здесь!

— Кого?

Она не ответила.

Жоакино пошел вперед, держа высоко поднятый над головой факел. Отвратительная вонь стала сильнее. Звено шло за капитаном. Люку хотелось, чтобы в руках у него было что-нибудь получше этого проклятого деревянного меча. Он был уверен, что настоящей опасности нет. Друстан не посмел бы… Но за поворотом тоннеля притаилось что-то злое — в этом он был уверен.

Задержав дыхание, мальчик повернул. Немного впереди тоннель перегораживала еще одна зарешеченная дверь. Дальше света факела не хватало. Что это значит? Что…

Раздался ужасающий крик, вытеснив из головы все мысли. Каменный пол дрогнул, и из темноты выпрыгнуло чудовище. Огромное, с оскаленными зубами, острыми, как кинжал. Чудовище из кошмарных снов с широким дряблым лицом, на котором сверкали маленькие злые глазки. По сравнению с его огромными кулаками прутья решетки казались хрупкими, словно тростинки.

От испуга Жоакино выпустил из рук факел. Джиакомо бросился на землю и закрыл голову руками. Анна-Мария упала в обморок. Раффаэль поймал ее, когда она падала. Большинство с воплями бросились прочь. Люку тоже хотелось убежать, но ноги словно окаменели.

Чудовище подошло вплотную к решетке.

— Й-а вы-ас жрать! Все! Ии-дите сю-да, дее-точки.

Похоже было, что единственной, на кого все это не произвело ни малейшего впечатления, оказалась Гисхильда. Как можно быть настолько хладнокровной? А потом она заговорила. Послышались странные, рычащие звуки.

Чудовище скорчило гримасу. Оно что, понимает, что она говорит?

До Люка постепенно стало доходить, кто перед ними. Это чудовище было знакомо ему по сказкам и историям о войне в Друсне. Тролль! Он был покрыт вспухшими шрамами. На нем был толстый ошейник, очевидно, из свинца… Почему существо такой силы не сорвет его с себя?

На плечах тролля Люк заметил открытую гноящуюся рану. При более внимательном рассмотрении чудовище выглядело довольно жалко. Конечно, оно было огромно, но от рук и ног остались кожа да кости.

Гисхильда говорила с этим существом. А тролль ей отвечал. Дикое сверкание в его глазах потухло.

— Достаточно! — раздался голос Друстана. Он подошел к ним и поднял факел. — Я запрещаю тебе говорить ему что-либо! — набросился он на Гисхильду и ткнул факелом в темноту. — Назад, исчадие тьмы!

Чудовище действительно отступило во тьму. Это произвело впечатление на Люка. Как бы ни ненавидел он Друстана, ему захотелось стать однажды таким, как он. Рыцарем, который одним факелом может отогнать чудовище! Раффаэль и Жоакино тоже были поражены. И только Гисхильда улыбалась.

— Вперед, теперь все идем во двор замка!

Магистр повел их по коридору, а потом вверх по лестнице. Когда запах мертвечины остался позади, Люк испытал облегчение. Друстан позволил им остановиться у водопоя для лошадей. Те из них, кто при виде тролля бросился бежать, все еще дрожали от страха. Бернадетта была бледнее мела. Анна-Мария тоже не оправилась: из ее легких то и дело вырывался хрип, она дрожала всем телом. Люк испытывал необычайное облегчение от того, как легко Друстан расправился с чудовищем.

— Вот это, послушники, и есть враг! — твердым голосом объявил магистр. — Те из вас, кому удастся заработать золотые шпоры рыцаря, через шесть лет не станут убегать или падать в обморок при виде тролля. Они достанут мечи и будут подобны стене из стали. Никакое чудовище не заставит их содрогнуться.

Люк видел, что у Гисхильды готовы сорваться с губ резкие слова, но она сдержалась.

— Раффаэль! Как ты будешь бороться с таким чудовищем?

— Пушками, магистр. Я разорву его на куски!

Друстан кивнул.

— Жаль только, в поле не так быстро можно зарядить пушку. Как защититься от троллей полку пехоты?

— Сформировать строй с пиками, — ответила Анна-Мария. — К тому же в первые два ряда выставить алебарды, защищенные длинными пиками. Наконечники пик удержат натиск троллей. Потом алебардщики выйдут вперед и зарубят чудовищ.

— Очень хорошо! Вижу, ты читала Игнациуса Рандта. Для брата Древа праха он великолепный теоретик. К сожалению, полевые войска недостаточно дисциплинированны, чтобы противостоять орде атакующих троллей. Большинство воинов ведут себя так же, как вы сейчас, когда встречаются с троллем впервые. — Он улыбнулся. — Вы удивитесь, узнав, что многие из уважаемых рыцарей из наших собственных рядов наделали в штаны, столкнувшись впервые с троллем. Меня самого страх словно сковал. Тролли могли просто схватить меня и сожрать, если бы товарищи из моего звена не защитили меня.

От этих слов Люку сильно полегчало. В такие моменты Друстан ему нравился. Если бы только этот рыцарь был более предсказуемым! Тогда его можно было бы терпеть.

— Против троллей сражаются с длинным мечом, алебардой, большой секирой и пистолетом. И конечно же, не в одиночку. Тролля можно победить только тогда, когда в звене все помогают друг другу. В одиночку против тролля не выстоять. Сестра Мишель — единственный человек, который смог один победить тролля. Но лучше не пытайтесь повторить ее подвиг, если вам дорога жизнь. И еще кое-что: тролль может показаться вам ужасным, но самые страшные наши враги — эльфы. Даже самые крупные тролли в ближнем бою не так страшны, как они. Они косят воинов, словно косарь пшеницу. Сражайтесь против них на пистолетах. Даже не пытайтесь обойтись мечом или рапирой. Но довольно об этом. Урок окончен. — Он наморщил нос. — Те из вас, кому это необходимо, сейчас получат возможность постирать свои штаны. Жду вас на обед у бараков.

Свободный час — настоящий дар божий. Хотя Люк твердо рассчитывал на то, что его опять пошлют за едой, он пока не придумал, как незаметно отнести свою ношу в барак. При необходимости Жюстина отнесла бы вещи в тайник в лесу. Но он не хотел впутывать служанку Друстана в это дело больше, чем нужно.

— Жоакино? Гисхильда?

Оба они были посвящены и без дальнейших слов поняли, что ему нужно. К сожалению, Раффаэль тоже остался, в то время как другие убрались восвояси, пользуясь неожиданной передышкой.

— Как это ты умеешь разговаривать с троллями? — спросил Раффаэль, обращаясь к Гисхильде.

Она упрямо поглядела на него.

— Я из Фьордландии. Там это умеют.

— Не мели чепухи! Я из Эквитании. Ни в одной другой провинции не выводят больше благородных скакунов, чем у нас, а моим родителям принадлежит самый большой конный завод. Но я же не говорю, что могу поэтому разговаривать с лошадьми!

— Не путай троллей с животными, — ледяным тоном ответила Гисхильда. — И, кроме того, тот парень, что заперт там, — довольно жалкий экземпляр. Если вы его видели, это еще не значит, что вы поняли, что такое противостоять настоящему воину-троллю. И вот что еще забыл сказать наш дорогой магистр: считать троллей глупыми не стоит! Они не бросятся вслепую на острия пик. Они будут швырять в пикинеров булыжниками до тех пор, пока не пробьют брешь в их строю. А потом начнется такая рукопашка, какой вам даже в самом кошмарном сне не увидеть.

Люка не оставляло неприятное чувство, что Гисхильда точно знала, о чем говорит. Раффаэль и Жоакино, похоже, испытывали то же самое. По крайней мере ни у кого не осталось больше желания задавать вопросов.

— Пойдемте на кухню, — сказал наконец Люк.

— Думаешь, это хорошая идея — то, что ты задумал? — скептически поинтересовался Жоакино. — Я сомневаюсь. Нас опять накажут. А у меня еще подошвы не зажили.

— А ты считаешь, что нужно сделать то, чего все ждут, и опять проиграть? — неожиданно набросилась на него Гисхильда. — Да пусть меня лучше опять отлупят.

— Мы не нарушаем никаких правил! — попытался урезонить их Люк. — Я раз двадцать прочел правила бугурта. Там записано все возможное: от длины мечей и посохов до веса мешков с песком. То, что мы сделаем, не запрещено!

— Но это не означает, что разрешено, — настаивал Жоакино.

— Я так не считаю. То, что явно не запрещено, для меня разрешено!

Раффаэль смотрел на них широко раскрытыми глазами.

— Может быть, вы будете так добры и расскажете мне, о чем вы тут говорили?

Люк поглядел на Гисхильду, потом на Жоакино. Оба кивнули. Все остальные в звене в любом случае должны быть посвящены сегодня вечером. Ведь завтра состоится игра. Последняя в этом году. Потом начнутся большие весенние маневры. Они неделями будут находиться на большой равнине. В Долину башен послушники вернутся незадолго до выпускного праздника.

Люк рассказал Раффаэлю о своем плане. Когда он закончил, тот примирительно улыбнулся и задумчиво стал играть локоном.

— Хорошо. Очень хорошо. Мы разделаемся с Драконами. С лучшей командой нашего курса. Ты не против, если я организую парочку пари?

— Чего захотел! Ты ведь не думаешь, что мы просто так отпустим тебя, после того как посвятили в свою тайну? — зарычал Жоакино.

— Вот же… Ты ведь не считаешь меня предателем? Драконы еще ни одной игры в этом году не проиграли. Не будет никаких проблем с тем, чтобы заключить пари десять к одному против нас. У нас просто карманы будут по швам трещать от денег. Во время маневров пойдем в гавань. Сможем разорить все магазины сладостей. Десять к одному! Ты понимаешь, что это значит, Жоакино?

— Я ему доверяю, — сказал Люк.

Гисхильда только пожала плечами.

— И как можно быть настолько помешанным на сладостях, — проворчал Жоакино. — Позволь ему делать то, что он хочет, и увидишь, что нам за это будет.

— Полные карманы, — горячо убеждал его Раффаэль. — Вот что вам за это будет! Я Лев и никогда не предам никого из нашего звена. Начну с послушников последнего года — у них больше всего серебра. Но мы не имеем права на поражение, Люк. Это ты мне должен обещать. Если не выгорит… Они привяжут мне к шее мельничный жернов и бросят в озеро.

Люку стало не по себе. А вдруг все пойдет не так, как он задумал? В первую очередь никто не мог предугадать, как на это дело посмотрит примарх.

— Настаивай на том, что мы побеждаем в духе правил бугурта, и ты будешь в безопасности, — наморщил лоб Раффаэль. — Нет, это звучит, как будто мы хотим обмануть кого-то. Я ставлю на нашу победу!

И с этими словами он умчался прочь. Жоакино тяжело вздохнул.

— Этого еще не хватало. Это же сплошные неприятности!

И только у Гисхильды было хорошее настроение.

— Посмотрите на это дело с другой стороны. Неважно, каков будет результат, после этой игры мы станем самым знаменитым звеном Валлонкура.

— Ты, наверное, имела в виду дурную славу? — поинтересовался Жоакино.

— Идемте.

Люк отвел их в большую кухню цитадели. Еще в дверях их встретила жара, а от многообразия вкусных запахов у мальчика потекли слюнки. Девушки в белых платьях с короткими рукавами сновали туда-сюда. Толстый старик командовал всем, и, подобно тому как полководец перекрикивает звон клинков, его бас, словно гром пушечного выстрела, разносился над звоном кастрюль, рубкой мяса, помешиванием и кипением супов на печах. Из огромных печей вынимали свежий хлеб и ставили в нишу.

— Вы пришли слишком рано! — залаял на них шеф-повар. — Раздача еды начнется через час. Освободите место!

Жюстина была одной из работавших здесь двух десятков девушек. Крик шеф-повара заставил ее поднять голову; было очевидно, что она рада их видеть.

— Они к тебе, Жюстина? — От господина кухарок и вертелов не укрылся их обмен взглядами. — Высокий — вполне видный мальчик.

Теперь все подняли головы.

Жоакино то краснел, то бледнел, от смущения не зная, куда деть глаза.

— Эти дети мне еще осенью постоянно носили грибы. Я им кое-что должна.

— Дополнительных порций мяса нет, Жюстина! Надеюсь, ты об этом помнишь.

— Конечно, господин, конечно.

— Тогда иди! Но поспеши! Ты же знаешь, перед обедом нужна каждая пара рук.

Стройная друснийка сделала им знак рукой, приглашая следовать за собой. Они прошли через всю кухню к двери, ведущей к кладовым. Одна из кухарок ущипнула Люка за щеку и сделала колкое замечание. К счастью, наибольшей популярностью пользовался все же Жоакино. «Я бы сквозь землю провалился на его месте», — подумал Люк.

Когда они наконец вышли из кухни, Жюстина сердито зашипела на них.

— Так мы не договаривались! Ты хотел забрать их вместе с едой, Люк. Обо мне начнут говорить… И Друстан об этом услышит.

— Я думала, он тебе не нравится, — неожиданно произнесла Гисхильда.

Жюстина провела рукой по ее волосам.

— Ах, девочка… Ты об этом ничего не знаешь. Пока что, — она вздохнула, — я невысокого мнения о том, что придумал твой друг.

Они пересекли кладовую, где вкусно пахло буковым дымом и с потолка свисали сотни колбас.

— Если бы ты не поручилась за своего друга, я никогда бы этого не сделала. Это самое настоящее расточительство. Из них никогда больше нельзя будет пить!

Люк был удивлен, услышав, что кухарка считает его другом Гисхильды, и не знал, как следует относиться к этой ошибке.

В следующей кладовой, где они оказались, все стены были в полках, на которых лежали яблоки. От их аромата у Люка опять потекли слюнки.

— Можете взять по одному в карман, — покровительственно сказала Жюстина. — Но только по одному! Я же знаю, что вас держат впроголодь.

Затем она повела их в темный уголок и отодвинула в сторону висевшее полотно. Там лежали они — ключи к победе на следующем бугурте.

— Берите и больше никогда не обращайтесь ко мне с такой просьбой! — пробурчала кухарка. — Это самое настоящее расточительство. Будьте счастливы!