Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь

Глава 9 Среди своих

Ева

После предательства мужа я сознательно отталкивала от себя мужчин и не заморачивалась с одеждой и макияжем. Красивое нижнее бельё было единственной моей слабостью. Это было только для меня, как символ того, что внутри я всё ещё жива.

Казалось бы, какие проблемы перекроить неудобные панталоны и сорочку в новом мире?

Но здесь с самого начала многое пошло не так. Как-то я попросила швею в имении Милс перешить мои панталоны, а она в ужасе пересказала мою просьбу дядюшке.

Дядюшка провёл для меня серию эмоциональных лекций о нравственности и недопустимости нарушения конов Варрлаты.

Всё. Больше я в это не лезла. После «болезни» обо мне и моём беспамятстве и так ходили нелестные слухи.

Зато сейчас я хорошо понимаю, какие споры могут вызвать обычные трусы и самый целомудренный бюстгальтер… Хотя о чём я говорю? Споров не будет — меня просто осудят за развращение благородных леди и нарушение конов Варрлаты.

Думаю, именно из-за страха осуждения, швеи до сих пор не попытались что-то изменить в, очевидно, неудобных конструкциях исподнего.

И всё же в конах не указано, что женщинам запрещено носить дополнительное бельё под своими сорочками и панталонами.

Так? Так.

Из всего этого я делаю следующие выводы:

Неправедные модели белья можно законно предлагать, но нельзя выставлять на свободное обозрение. Всё это должно стать тайным и запретным товаром. Во-первых, всё тайное и эксклюзивное продаётся в разы дороже обычного и легкодоступного, а во-вторых, ни мне, ни моим покупательницам не помешает некоторая секретность в этом деликатном вопросе.

Начинать нужно с создания вполне себе скромных ночных платьев, которые будут лишь немного не соответствовать строгим нормам праведности. Так леди будет проще решиться на эксперименты, а я посмотрю, как далеко готовы зайти мои покупательницы и их праведные мужья в своих тёмных желаниях.

Именно поэтому на первом этаже моего особняка сейчас обустраиваются несколько комнат.

Просторная гостиная с большими окнами будет играть роль обычного салона с вполне целомудренными вещами для самых взыскательных леди — это прикрытие для меня и будущих покупательниц.

А вот две другие комнаты первого этажа превращаются в тайные помещения для демонстрации моих эксклюзивных коллекций.

Подвал переделывается под склад, а на третьем этаже и чердаке приходится разместить швейные комнаты.

Для лавки фиры Кларис, как и для многих других подобных лавок, мастерицы сами закупают ткани и нитки, а заказы готовят у себя дома. Мне такой вариант не подходит. Дорогую ткань и самое тонкое кружево я буду выдавать мастерицам сама, а, значит, должна присматривать за её расходом. Да и контролировать отшив придётся лично. Так что швейные комнаты мне нужны прямо здесь.

Ну а про то, что «неправедное» бельё должно покидать стены особняка только вместе со своими покупательницами и говорить нечего. Одно дело, когда кто-то из фир проболтается о подобном «непотребстве» и совсем другое — если эти же вещи будут кому-то продемонстрированы.

А ведь швеи проболтаются…

— Ани, скажи, нет ли среди мастериц немых?

— Немых? Безголосых, что ли? — она отрывается от сортировки ниток и удивлённо оборачивается.

— Да, мне нужны женщины, которым можно доверить пошив моих особенных сорочек, а в будущем и более удобных, лёгких панталон.

Анию и Сэлли я посвятила в планы, чтобы проверить реакцию и спросить совета. В любом случае мне нужны помощницы, а никого лучше и надёжнее них я бы не нашла.

— Одна из соседок моих немая, оттого и дела у неё не очень. Но мастерица она хорошая, руки золотые.

— Как думаешь, могла бы твоя соседка согласиться у меня работать?

— Знаешь, Лоривьева, когда есть хочется, то форма ворота и количество рюшей в сорочках — последнее, что будет беспокоить. Уверена, она будет счастлива получить постоянную работу.

— Это было бы отлично. Пригласишь её сюда?

— Зайду к ней сегодня вечером. Ой, Лори, с самого утра всё сказать хотела, да вечно кто-то рядом крутился — милорд к нам приходил вчера, тебя ищет. Ну тот, который…

— Я поняла, Ани. Ты не сказала?

— Неа. Точнее, ответила, что ты у меня больше не живёшь. Он потребовал, чтобы я рассказала, куда ты уехала, но тут Катур опрокинул плошку с водой на ногу Мэси, и оба разревелись. В общем, милорд был вынужден оставить нас в покое.

— Спасибо тебе. Надеюсь, с Мэси всё хорошо?

— Да, ничего страшного, дети больше испугались, что я ругаться буду, — всплёскивает руками. — Лоривьева, а ты уверена, что не хочешь с лордом поговорить?

— Нет, не хочу. Мне спокойнее, когда я о нём не думаю. А когда его вижу, то очень хочу ударить чем-то тяжёлым… а он вместо того, чтобы поддаться, ещё и уворачивается!

Хмурюсь и непроизвольно сжимаю пальцы в кулаки.

— А если попробовать ему всё рассказать? Ну он же не глупец, просто многого не знает. Свяжет одно с другим, то всё и поймёт!

— А нечего сопоставлять, Ани! Он бы поверил, что именно я украла браслет, если бы Мика не подложил его обратно Анриетте! Я видела это по его глазам! Потому что я для него никто! Никто, понимаешь? А против меня свидетельствуют не только близкие ему люди, но и его собственные глаза! — отворачиваюсь к окну и стараюсь выровнять дыхание. — Я больше не хочу унижаться, пытаясь оправдать себя… да и смысла сейчас в этом нет.

— Ну хорошо, прости… — Ани замолкает и поднимает руки, признавая поражение.

— Я тебя понимаю, но что если лорд хотел сказать нечто важное?

— Что там может быть важного? Думаешь, он осознал, что деньги не смогут окупить моего унижения? — фыркаю.

— Что плохого в деньгах?

— Не в этом дело, а в том, как он их предложил! Извинился своим отточенным, ничего не значащим тоном, затем попросил молчать о том, что произошло в лавке, потому что это порочило бы его фамилию и репутацию драгоценной Анриетты, а затем просто сунул мне в руки кошель! С таким же успехом он мог вообще не извиняться! Знаешь, если бы я не знала, что он может быть другим, то это бы не было так обидно…

— Другим?

Прячу глаза от Ании и снова отворачиваюсь к окну. В горле что-то болезненно сжимается.

Рэйнхарт может быть другим… но это уже не имеет значения.

— Знаешь, Ани, давай-ка, лучше займёмся делом, — прочищаю горло и одёргиваю подол своего нового домашнего платья. — Не хватало нам ещё чужих мужей обсуждать. И вообще, пойду-ка я в подвал да проверю, как там подготовлен наш склад. Утром приедет фира Кларис, и мы с ней будем целый день заниматься закупкой тканей. Так что я очень надеюсь, что твоя неболтливая соседка сможет прийти послезавтра утром. Она мне нужна как воздух!

— Хорошо, Лори, хорошо, — Ани хитро щурится, понимая мой манёвр по смене темы. — С соседкой поговорю, а заодно и знакомых порасспрашиваю. В таком заметном месте тебе понадобится больше мастериц для пошива обычных панталон и сорочек.

— Спасибо тебе! — порой мне хочется обнять Ани, но её это скорее смутит.

Ну да, по местным меркам я и так слишком эмоциональна.

Следующим же утром мы с фирой Кларис едем закупать ткани. Вместе с нами отправляется один рабочий и, нанятая на этот день, большая повозка.

С фирой мы сразу договорились, что каждая пока работает над своим магазином, тем более что её лавка теперь довольно популярна. Но фира Кларис сама предложила мне помощь, а я не отказалась, потому что в вопросах закупки моя бывшая хозяйка как рыба в воде.

— Знаешь, Лори, в лавку заходил тот лорд, который до этого приходил со своей…

— Я поняла! — перебиваю немного резко, но тут же смягчаюсь: — Извините, фира Кларис. Этот лорд спрашивал, где меня найти?

— Да. Спрашивал. Но я сказала, что ты не работаешь в лавке после того случая с попыткой ложно обвинить тебя в краже. Честно говоря, очень хотелось высказать всё, что я думаю и о той ситуации, и о белобрысой леди… но он же лорд и я малодушно побоялась.

— Спасибо вам. И за поддержку, и за то, что продолжаете мне помогать, — смотрю на неё с теплом, потому что она одна из немногих, на кого в этом мире можно положиться.

— Ты мне тоже очень помогла, Лори, так что в некотором роде я просто отдаю тебе долг.

К вечеру наша повозка возвращается в особняк с двумя десятками рулонов лучших тканей. Для начала мне этого хватит, но если хочу иметь запас до следующей осени, то придётся докупать.

— Лоривьева, у тебя после ужина найдётся немного времени? Мы бы могли позаниматься, — леди Тайлин отвлекает меня от бесконечных мыслей, когда мы заканчиваем ужин.

Недавно я рассказала ей свою историю знакомства с местным «благородным» обществом, а она предложила мне уроки современного столичного этикета. Я пока не уверена, что мне это нужно, но отказываться было бы глупо.

— Да, — киваю. — Я как раз закончила дела. Чем мы будем заниматься сегодня?

— Продолжим работать над лёгкой походкой и осанкой, — леди Тайлин всегда деликатна.

Грустно улыбаюсь. Ну да, я частенько сутулюсь, зато у моей новой наставницы в запасе имеется целый ворох хитростей и упражнений, чтобы приучить меня держать спину ровно.

Этими уроками леди Тайлин словно благодарит и извиняется, за то, что задержалась в особняке. Она не спешит просматривать апартаменты и, подозреваю, что пока просто не хочет переезжать, чтобы снова не остаться одной.

Но я не против её присутствия. Тем более что бывшая хозяйка обучает манерам всех домочадцев… и меня, и Сэлли, и даже Мика.

С Миком ей особенно нравится заниматься. Мальчик вовсе не был рад урокам, но леди Тайлин удалось его подкупить: если Мик слушается и не прячется от занятий, то она вечерами читает ему сказочные истории из сохранившихся в особняке книг.

Судя по тому, что читать сказки миледи приходится каждый вечер, подкуп проходит успешно.

— Ну, что ж, леди Тайлин, я готова! Идёмте превращать Золушку в принцессу! — убираю всю грязную посуду в таз для мытья и бодро направляюсь в гостиную.

— Золушку? — переспрашивает с недоумением, семеня за мной.

— Ой, была одна там сказка, — хихикаю и делаю неопределённый жест кистью. — Как-нибудь расскажу!

Следующим утром Ани приводит в особняк фиру Нэльми — ту самую швею-мастерицу, которая не может говорить. Чтобы объяснить, какие модели белья мы будем отшивать, я показываю ей листы с зарисовками будущих «грешных» сорочек.

Сначала её глаза округляются, но когда я объясняю, что коны Варрлаты не нарушаются, она расслабляется и начинает улыбаться, рассматривая мои рисунки с каким-то особенным женским интересом.

— Фира Нэльми, а у вас есть ещё знакомые немые мастерицы?

Оживлённо кивает и сцепляет пальцы в районе сердца. Я не очень понимаю, что это за жест, поэтому уточняю:

— Думаете, они бы согласились составить вам компанию и заняться пошивом таких… необычных ночных платьев и лёгких панталон?

Снова кивает и растягивает губы в улыбке.

Улыбаюсь в ответ, хотя внутри мне не по себе оттого, что фира не разговаривает.

— Мастериц в городе много, а заказов на всех не хватает, — позже поясняет мне Ани, чувствуя мою растерянность. — Для фиры Нэльми такая возможность много значит. Она будет стараться, чтобы оправдать твоё доверие. И не переживай за неё, Лоривьева. Эта женщина давно приняла жизнь такой, какая есть. Рядом с ней и добрый муж и сын, которые о ней заботятся, а теперь вот ещё и с работой повезло.

Ани тоже улыбается и на сердце становится легче.

Следующие дни я погружаюсь в швейные дела.

На просторном чердаке, где обустроена «тайная» мастерская, нет изысков, но комната чистая, тёплая и с хорошим светом. Здесь есть и мягкие стулья, и уютные кресла, и большие столы, чтобы было удобно кроить и раскладывать ткани. И даже два декоративных деревца в больших кадках.

Первые неправедные сорочки выглядят как длинные и удобные ночные платья. Все они выполнены в белых и бежевых тонах, но с некоторыми изысками.

Например, на молочно-белом ночном платье, которое я сейчас развешиваю на плечиках, под грудью проходит чёрная бархатная лента, шириной в два пальца. Спереди к ленте пришит строгий чёрный бант такой же ширины.

То, что такая сорочка деликатно подчеркнёт грудь, уже может оказаться слишком откровенным для многих леди. Поэтому часть моделей ограничивается лишь тем, что в них уменьшено количество слоёв ткани. Но так как ткани я выбираю самые мягкие, то под слоями прослеживаются очертания фигуры.

Одни модели ночных платьев имеют горловину, едва открывающую ключицы, другие имеют укороченный свободный рукав, но в целом каждая модель из «первой коллекции» довольно целомудренная, и именно с них я буду начинать знакомство леди со своими тайными нарядами.

Если же замечу, что кто-то покупательниц готов к большему, то для этих дерзких особ у меня разработана «вторая коллекция» ночных платьев. В них декольте опускаются немного ниже, а подол может оголять щиколотку и даже иметь разрез.

Самые порочные модели «второй коллекции» — это ночные платья из двуслойного чёрного шёлка со вставками из тончайшего полупрозрачного кружева. Чтобы не перегнуть палку, эти чёрные платья-сорочки имеют длину в пол и декольте, которое едва открывает ключицы. Всё внимание здесь привлекают те самые вставки из тонкого кружева, под которыми будет просвечивать кожа.

Честно говоря, я сомневаюсь, в том, что леди свято чтут коны Варрлаты за закрытыми дверями своих спален, но подозреваю, что праведное воспитание накладывает на них свой отпечаток.

И всё же какой женщине не захочется увидеть вспышку страсти в глазах своего мужа, скажем, после пятнадцати или двадцати лет брака?

Мой расчёт на то, что далеко не каждая леди готова полностью раздеться перед мужем, но при этом красивое ночное платье может выглядеть на теле даже эротичнее, чем это же тело без всего.

Ладно, сейчас нечего гадать. Вот когда мой магазинчик откроется, сама и увижу, как обстоят дела на самом деле.

Губы сами собой тянутся в улыбке.

Я очень хочу показать местным ханжам, что вся их праведность — лишь фальшивая игра. Хочу ткнуть их носом в собственное лицемерие.

Как бы аристократы ни задирали носы, но каждая леди и каждый лорд в глубине души мечтают нарушить некоторые абсурдные коны Варрлаты. Единственное, что их останавливает — страх осуждения.

Зато когда никто не видит… все их пороки вылезают наружу.

Я знаю это. Я успела это увидеть.