Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь

Глава 37 Завтрак в постель

Рэйнхарт Константин Орнуа

Первые солнечные лучи пробиваются сквозь щель в занавесках, скользя по аккуратному ушку Лоривьевы, пальцы сами тянутся следом за лучами, обводят край и спускаются вдоль её шеи, следуя за дорожкой из золотистых точек.

Не выдерживаю и повторяю этот же путь губами, останавливаясь в районе ключиц… нет, не останавливаясь… соскальзываю ниже, чертя дорожку вдоль кромки чёрного шелка.

Ева резко втягивает воздух, отчего полукружиям её груди на мгновение становится тесно в кружевном заточении.

Демонская бездна…

— Рэйн, — сонно.

— Прости… что разбудил.

В моём сожалении ни капли искренности. Этой ночью моя обессиленная нимфа моментально уплыла в царство снов, а я так и не смог уснуть и сейчас эгоистично жажду её внимания.

— Как ты себя чувствуешь? — проверяю её лоб, всё ещё опасаясь, что может начаться жар.

Ева кажется такой хрупкой…

Кажется? Она и есть хрупкая, хоть и показывает чудеса стойкости.

— Чувствую себя так, будто хочу навсегда остаться под этим одеялом, — мягкие губы тянутся в сонной улыбке, и она, не открывая глаз, поворачивается набок.

Вытягиваюсь рядом, укрывая её слишком соблазнительные плечи. Обнимаю.

Изучающе скольжу рукой вдоль позвоночника.

Не могу остановиться. Мне хочется исследовать каждый её изгиб, каждый выдох, каждую мысль.

Сколько для этого понадобится ночей?

— Рэйн… раз уж ты не собираешься спать, то расскажи, что отделяет леди Лоривьеву Милс от леди Лоривьевы Орнуа, — также сонно и не открывая глаз.

От того, как она произносит «леди Лоривьева Орнуа» у меня на мгновение сбивается дыхание.

Лоривьева Орнуа.

Идеально.

— Рэйн?

— Кхм, да, я слышал вопрос. Но дело в том, что это касается интересов короны…

— И ты не можешь обсуждать это с посторонними?

Её слова режут слух.

— Ты не посторонняя, — резко притягиваю её к своему телу и сжимаю… пожалуй, слишком резко, потому что Ева тихо охает и распахивает глаза.

— Твой аргумент… принят… — закусывает губу, пытаясь спрятать улыбку. Кончики её ушей при этом заливаются краской.

Понимаю, что сделал, и тут же отстраняюсь.

— Прости.

Находиться с ней в одной постели и ограничивать себя — невыносимо, но отказать себе в том, чтобы продолжать держать Еву в своих руках я не в состоянии.

Приходится положить между нашими телами подушку.

— Кхм… — пытаюсь вернуться к вопросу. — Ты не посторонняя, Ева… но ты права и обычно я подобные вещи ни с кем не обсуждаю.

— Тогда, я не буду настаивать.

— Нет, погоди. Думаю, будет правильно рассказать тебе, что происходит, потому что ты, так или иначе, вовлечена в это, — чувствую, как она замирает. — Король подписал бумагу о разводе с условием, что я оглашу это только после того, как будет раскрыт заговор… мы называем это «делом зверя».

— Зверя, который ищет души грешников и убивает ниорли?

— Он убивает не ниорли. Зверь убивает самых преданных сторонников короля. Тех, кто поддерживает его прогрессивные взгляды и изменения в политике. А ещё зверь убивает свидетелей.

— Тот человек… который оказался ночью на площади Искупления… он тоже с этим связан? — мрачнеет. — Лорд Керн, кажется?

— Да. И попытка убить Керна, и твоё похищение из дворца Эмильеном — всё это части одной игры.

— В каком смысле?

— Заговорщики хотели, чтобы рядом со мной находился их человек. Этим человеком должна была стать Анриетта, и твоё появление не вписывалось в их планы.

— Зачем нужно было кого-то к тебе приставлять? — хмурится.

— Чтобы выведать через меня планы Его Величества. Анриетта шпионит за мной. Шпионит и передаёт кому-то то, что я обсуждаю с королём… точнее, то, что они думают, что я обсуждаю с королём.

— Как это? — её дыхание касается моей кожи у основания шеи.

— Когда проводишь расследование то, так или иначе, делаешь какие-то записи и ведёшь переписку. Вот эти записи, письма, документы должны были помочь заговорщикам выведать планы короля и всегда оказываться на шаг впереди расследования.

— А разве обер-прокурор должен заниматься расследованием? — задаёт вполне резонный вопрос.

— Нет. Но это исключительный случай, поэтому Его Величество позволил некоторым лордам вести расследования своими силами, не делясь полученными результатами с другими. Он предположил, что так у нас будет больше шансов спутать планы противника.

— Тогда шпионов должны приставить к каждому лорду, разве нет?

— Так и есть, — подтверждаю. — Заговорщики постарались себя обезопасить.

Ловлю себя на том, что мне легко с ней говорить. Ева вникает в суть с полуслова и задаёт правильные вопросы. Она умеет слушать.

Не помню, чтобы хоть раз за свою жизнь я мог вот также легко говорить с кем-то из леди на сколько-нибудь серьёзные темы.

— Поэтому ты не обсуждал с Анриеттой её бесплодие?

— Да. Пусть Анриетта пока живёт в иллюзии того, что её ложь удалась. До тех пор, пока мои враги уверены, что я ничего не подозреваю, мне удаётся контролировать некоторый ход вещей и оставаться в относительной безопасности. Когда они поймут, что я вожу их за нос, от меня попытаются избавиться, как и от остальных «неудобных» лордов.

Чувствую, как на моём предплечье нервно сжимаются её тонкие пальцы.

Ева

— И… ты знаешь, на кого работает Анриетта? — понимаю, что не отстану от Рэйнхарта, пока он не расскажет всё, что мне можно знать.

— Частично. Она передаёт информацию леди Маноли, иногда напрямую, иногда через свою мать. Но я ещё не выяснил, кто стоит за Маноли.

— Может, она сама? Я имею в виду, что леди Маноли может быть… быть той, кто всё это затеял… да? — жадно хватаюсь за эту мысль.

Именно Маноли стояла за всеми попытками унизить меня и выставить неуклюжей необразованной провинциалкой, которой не место в столичном обществе. Почти уверена, что моё похищение из дворца и раздутые сплетни о греховности леди Милс — тоже спланированы ею.

Так что мне бы очень хотелось уличить в неправедности её саму.

— Нет, Ева. Маноли жаждет больше власти, но ни у неё, ни у её мужа нет шансов занять трон.

— Почему?

— Потому что сесть на трон гораздо проще, чем его удержать. Тот, кто метит на место короля, должен иметь сильную поддержку. Поддержку влиятельных родов, поддержку церкви, поддержку армии и поддержку простых людей.

— И как много тех, кто соответствует этому?

— Не так уж много… но и не мало. Идеальных кандидатур нет, но несколько глав старинных аристократических родов имеют хорошую поддержку элит и церкви. Ряд генералов пользуются уважением армии. Кто-то считает, что на трон может претендовать король Дарцеха и всё, что происходит — это дело его рук, но его не поддержит наша армия, а у самого короля Дарцеха нет ресурсов брать трон силой. Ему бы зализать раны от проигранной войны.

— Лорды старинных родов, лорды-генералы и один король… — подытоживаю вслух.

— Я бы ещё добавил к списку подозреваемых высокопоставленных церковников — у церкви тоже нет особой поддержки от королевской армии, но её поддерживают простые граждане и некоторые аристократы. Только церковники не могут претендовать на трон по закону о наследовании.

— Если у тебя есть власть, то законы можно изменить. Да?

— Можно, но только если есть поддержка большинства. В противном случае — это прямой путь к расколу общества и к гражданской войне.

— Всё это слишком сложно, — тяжело выдыхаю, утыкаясь лбом в его плечо.

Подобные разговоры требуют энергии, а организм настойчиво напоминает мне, что я давно не ела.

— Предлагаю спуститься на бренную землю и подумать о насущном.

— О чём? — вздёргивает свои графичные брови обер-прокурор.

— О том, чем бы наполнить желудок. Я настолько голодна, что мне мерещатся запахи еды.

— Обернись, — Рэйнхарт тянет губы в довольной улыбке и выпускает меня из своих рук. — Загляни под белую салфетку, — заговорщическим шёпотом.

— Откуда? — делаю, как он говорит и округляю глаза, обнаружив на маленьком столике ещё тёплый пирог, тарелку с яблоками, миску ягод и плошку мёда. Теперь я понимаю, что запах мне не мерещился. — Где ты всё это нашёл?

Закидываю в рот несколько сочных сладких ягод и жмурюсь от удовольствия. В городе свежие ягоды — дорогой товар.

— Здесь неподалёку есть деревушка… а мне не спалось.

— Спасибо, — натягиваю на свои плечи пушистую мягкую шкуру и поджимаю под себя ноги, чтобы устроиться поудобнее.

Хочется глупо улыбаться. С ума сойти… мне в другом мире лорд завтраки в постель таскает…

Отщипываю кусочек пирога с хрустящей корочкой и с начинкой из какого-то овоща, напоминающего оранжевую картошку.

Ммм…

Рэйнхарт Константин Орнуа

Как ей это удаётся? Всё, что делает Лоривьева, оказывается до безобразия соблазнительным. Её не смущает отсутствие положенной сервировки, а ягоды она закидывает в рот, касаясь губами собственных пальцев…

— Так что означала та фраза лорда Керна?

— М? — не сразу ловлю мысль, зависая на выглядывающей из-под шкуры, бледной коленки Лоривьевы.

— Я имею в виду слова про «мор» и «жёлтых скорпионов».

— Янтарных, — поправляю, всё ещё думая о коленке.

— Да, точно, про янтарных скорпионов. Что хотел сказать лорд Керн?

Заставляю себя сосредоточиться на вопросе.

— У королевских дознавателей есть несколько версий, но ни одна из них не кажется мне стоящей внимания. Янтарные скорпионы водятся в Дарцехе, и их укус для человека не опасен. Слишком мало яда. Местные жители даже ловят их в специальные ловушки, затем жарят и едят.

— Фу, — забавно морщит, покрытый веснушками нос. — А что с «мором»?

— Часть дознавателей настаивают на том, что «мор» — это часть имени того, кто стоит за попыткой убить самого лорда Керна, другая часть сходится во мнении, что лорд Керн бредил. Но есть и те, кто считает, что Керн узнал нечто, касающееся багряной лихорадки, потому что именно её чаще всего упоминают, как «мор».

— А сам лорд Керн? Что он об этом говорит?

— Ничего. Его пытались отравить прямо в лазарете Королевского Управления Правопорядком, а когда он очнулся, то выяснилось, что он ничего не помнит…

Хмурюсь, потому что на ум в который раз приходит сравнение с тем пойлом, которое подсовывала мне Анриетта.

— Знаешь… иногда Анриетта добавляла мне что-то в напитки, из-за чего я не помнил некоторую часть времени перед сном, — мне хочется, чтобы Лоривьева знала. — Я не сразу понял, в чем дело и поначалу даже думал, что всё это от чрезмерной усталости. А затем начал искать информацию о подобных свойствах растений и отваров, надеясь, что это даст новые зацепки. Один из моих стажёров до сих пор изучает королевскую библиотеку.

— Удалось что-то выяснить?

— Ничего, — пожимаю плечами. — О подобных свойствах известных трав, отваров или настоев нигде не упоминается.

— Рейнхарт! — неожиданно взволнованно выпаливает Ева, отклыдывая недоеденный пирог на тарелку. — Нам нужно вернуться в город засветло!

— Потому что?

— Потому что ты должен срочно поговорить с одной фирой! Она разбирается во всех этих дарцехских скорпионах и подозрительных настоях, от которых отшибает память. Не удивлюсь, если она подскажет то, чего нет даже в королевской библиотеке!