Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь

Глава 30 Первый день Осеннего Благоденствия

Ева

— Сколько времени? — подскакиваю на постели, когда тусклые солнечные лучи впиваются в мои закрытые веки. Солнце слишком высоко… значит уже позднее утро?

Быстро озираюсь, с сожалением обнаруживая, что Рэйнхарта в комнате нет. Собственно его и не должно быть, так что сожаление абсолютно иррациональное и не поддаётся логике… но я ничего не могу с этим поделать.

Нащупываю домашние туфли.

Как объяснила леди Флюмберже, первый день празднования Осеннего Благоденствия — это лишь традиционные гуляния, которые длятся весь день. Официальная же часть праздника состоится в столице, в главном храме Варрлаты.

Я могу подъехать в загородный дворец в любое время, но было бы невежливо являться туда слишком поздно.

Закутываюсь толстым пледом и выхожу на балкон. Леди Флюмберже передала, что королева пришлёт для меня экипаж… который и обнаруживается аккурат под моим балконом.

Нда. Карета внизу, а леди Милс ещё даже не умылась. Цыкаю на себя и спешу в ванную.

— Где же оно?… А вот, — выбираю среди волшебных штучек от фиры Ом Хелии несколько склянок. — То, что нужно.

Леди Милс не может себе позволить появиться на этом празднике неподготовленной!

Почти уверена, что там будет весь выводок из курятника леди Маноли… включая Анриетту и ехидну. Сложно поверить, что эти знатные тусовщицы пропустят праздничные гуляния в загородном королевском дворце… это было бы слишком хорошо.

Задерживаю дыхание и опускаю лицо в медную пиалу с холодной водой.

Так. Главное, не волноваться.

Пузырьки выдыхаемого под водой воздуха щекочут щёки и поднимаются с характерным бульканьем.

Выныриваю. Растираю лицо отрезом грубой ткани, чтобы разогнать кровь.

Несколько раз приседаю и тянусь, чтобы размять напряжённое волнением тело.

Но ведь и леди Флюмберже там будет, и другие леди тоже. Значит, всё не так плохо…

Так ведь?

Так.

Растираю в ладонях каплю «чудодейственного» масла и пятернёй прохожусь по волосам, отмечая, как упругие локоны обретают глубокое шелковистое сияние.

Сбрасываю с себя домашнее платье.

Бельё… нужно выбрать бельё. Чёрное кружево и шёлк, зелёное со вставками бархата или нежно-голубой батист, расшитый мелким жемчугом?

Чёрное. Мне всегда нравился чёрный.

Из зеркала на меня смотрит молодая девушка с молочной, покрытой веснушками кожей, рассыпанными по плечам медно-золотистыми локонами, и талией, которая кажется слишком узкой для таких крутых бёдер и пышной груди.

Странно, что раньше меня такое сочетание во внешности раздражало…

Надеваю платье, которое подготовила специально для сегодняшнего дня. Плотная дорогая шерсть, выглядывающий из-под подола, фальшивый молочно-белый «низ сорочки» и ряд мелких аккуратных пуговок от горла до самого низа. Вместо воротничка… изящный шелковый бант.

Выдыхай Ева. Пора выбираться из тени и хотя бы побороться за своё место на этом празднике жизни. Ну а если совсем ничего не получится… то у тебя всегда остаётся запасной план.

Надо бы хоть узнать, что там за города в южной части нашего королевства… впрочем, нет, не надо. Не хочу сейчас об этом думать. Во всяком случае не раньше, чем разберусь со своими финансами и уверенно встану на ноги.

Складываю в потайной карман платья коробочку с карминовой помадой, гребешок, зеркальце и шпильки с «сюрпризом» от Ом Хелии.

Шаль. Нужно взять тёплую шаль, потому что осень уже вступила в свои права.

Всё. Я готова.

Сбегаю по лестнице и едва не налетаю на Сэлли возле задней двери особняка.

Сэлли вздрагивает, резко разворачивается и заливается краской. За её спиной обнаруживается фир Том.

— Праведного дня, миледи, — Том растягивает губы в добродушной улыбке.

— Праведного, фир Том! — Делаю вид, что не заметила растерянности Сэл. — Как удачно, что вы здесь. Загляните ко мне после праздников, я хочу в этом месяце выплатить ещё одну часть ссуды, но мне бы не помешала небольшая консультация.

— Госпожа… вы уже уезжаете?

— Да, Сэлли. Перед домом ожидает карета.

— Я видела, просто вы ещё не завтракали, а путь не близкий, — всплёскивает руками, начиная суетиться. — Погодите, пожалуйста!

Исчезает в кухне и возвращается с маленькой корзинкой.

— Госпожа, здесь кусок пирога, пара яблок и бутылочка ягодного отвара.

— Спасибо, Сэл, не знаю, что бы я без тебя делала, — широко улыбаюсь, чем только сильне смущаю Сэлли, и проскальзываю к выходу.

И как это я не подумала о том, чтобы прихватить с собой еды. Кто знает, какие там негласные правила кормления леди на этих праздниках? Может, так же как и на некоторых великосветских приёмах — «разрешается только смотреть».

Однотипные пейзажи пасмурных осенних полей постепенно сменяются видами гор и я прилипаю к окну, медленно дожёвывая последнее яблоко. Карета то едет вверх по холму, то вниз, то пересекает живописные рощи, ручьи и речушки.

— Скоро будем, миледи, — сообщает в открытое слуховое окошко кучер.

Капля кармина на губы и щёки, несколько взмахов гребнем, шпильки… одну втыкаю в причёску, вторую прячу в карман. На всякий случай.

Нужно выпустить у лица пару лёгких прядей. Вот так.

Дыши, Ева.

Дворец расположился среди холмов и невысоких горных склонов. Его стены скрыты среди высоких деревьев с толстыми стволами и пышной янтарной кроной.

К осени дни становятся короче, и солнце вот-вот начнёт устало катиться к закату, расплёскивая по облакам рыжеватые блики.

— Добро пожаловать, миледи, — лакей церемонно подаёт руку и помогает мне выйти.

Следую за ним, мысленно перебирая все уроки этикета леди Тайлин.

Спина, осанка, подбородок, плавный шаг.

Вокруг прогуливаются гости. Откуда-то доносятся звуки музыки. Меня провожает удивлённый взгляд белокурой леди… Кажется, я видела её на вечере в доме Маноли? Впрочем, это не имеет значения. Здесь наверняка будет достаточно тех, кто не ожидает увидеть возвращение леди Милс в «благородное и праведное» общество.

Широкая, украшенная поздними цветами дорога огибает центральный фасад дворца и выводит к просторной поляне, где среди многочисленных гостей снуют жонглёры и скоморохи.

По краям поляны расставлены алые шатры, а в центре горит высокий костёр, вокруг которого одетые в чудаковатые наряды девушки и мужчины танцуют не менее чудаковатые танцы.

Это вовсе не то, что ожидаешь увидеть на празднике во дворце, но все песни и танцы — это своего рода ритуалы, прославляющие дары осени. Так принято провожать лето и просить милости у грядущей зимы.

Рэйнхарт говорил, что традиции этого праздника очень древние, древнее, чем храмы Анхелии.

Чуть правее костра, на вымощенной мрамором площадке танцуют леди и лорды. Их головы украшены венками из осенних листьев, а движения плавные и целомудренные. Едва ли они касаются друг друга кончиками пальцев.

Засматриваюсь, на то, как жонглёр подбрасывает в воздух красные яблоки, одно из которых ловит в прыжке скоморох. Жонглёр картинно возмущается, что его «обокрали», и с мстительным выражением лица швыряет хулигану в голову второе яблоко… скоморох ловит фрукт зубами, умудряясь прокрутить при этом очередное сальто.

Это явный спектакль, но он вызывает улыбки многих гостей.

— Что ты здесь делаешь? Как посмела явиться? Как тебя вообще сюда пустили?

Как же я «соскучилась» по злобному шипению ехидны.

— И вам праведного дня, миледи, — оборачиваюсь к ней с вежливой улыбкой. — Приятно знать, что вы рады меня видеть.

— Да как ты… — рассматривает меня, багровеет, бледнеет и едва не захлёбывается слюной. — Как ты смеешь после всего показываться среди благородных леди? Во дворце! Ты! Ты… Да ты…

Какое утончённое красноречие и аристократический аристократизм.

— Поберегите здоровье, леди Орнуа. Дышите глубже и не переживайте — у леди Милс, возможно, больше оснований быть здесь, чем у многих других, — леди Флюмберже растягивает губы в сладостно-ядовитой улыбке, подплывая к нам справа. — Лоривьева, моя девочка, как я рада, что вы приехали! Пойдёмте, дорогая. Розали обрадуется, узнав, что вы здесь. И не она одна.

Такая чрезмерная доброжелательность Флюмберже действует на ехидну удивительным образом — заставляет её растерянно замереть с открытым ртом. Этих секунд нам хватает, чтобы гордо пройти мимо разочарованных взглядов гостей праздника.

Оно и понятно. Общее разочарование обосновано несостоявшимся скандалом.

— И я рада вас видеть, миледи, — приподнимаю подбородок чуть выше, чтобы никому не пришло в голову, что подобные «мелочи» способны меня смутить. — Осеннего благоденствия.

— Благоденствия, дорогая, — на её губах расцветает хитрая улыбка.

— Леди Милс! Лоривьева! — к нам подбегает Розали и подхватывает меня под второй локоток. — Осеннего Благоденствия! Как я рада, что вы здесь! У меня к вам очень деликатная просьба!

Леди Флюмберже тактично отпускает меня и отходит, а я останавливаюсь.

— Благоденствия, Розали. О чём ваша просьба?

— Вчера мне сделали предложение! — неожиданно выпаливает и наклоняется ближе к моему уху. — Знаете, мы с лордом Тамье прогуливались по парку, и я рассказывала о том, как ловко вы вывели на чистую воду этого пройдоху Винлоу! Он спросил, не та ли это леди Милс, что хозяйка «Розовых Облаков»? А я кивнула… и тут он… знаете… он впервые посмотрел на меня совершенно иначе!

— Как? — пытаюсь мысленно связать одно с другим.

— Прежде, как мне кажется, он видел во мне сестру по духу и внимательного слушателя своих философских изысканий. Наша дружба длилась уже несколько лет, но вот вчера он неожиданно решился!

— Вы связываете это со мной?

— Да… нет… не совсем, — путается и заливается краской. — Вы не подумайте, что дело только в этих ваших ночных платьях… — переходит на шёпот. — Милорд уже давно обращал на меня внимание, но вчера… знаете, вчера он впервые взял меня за руку и долго не отпускал!

Новость выглядит особенно интересной в свете того, что в свои двадцать пять милая Розали считается «старой девой» и за ней практически не дают приданого.

— Тогда вас можно поздравить?

Смущённо кивает и хитро закусывает губу.

— Леди Милс, Лоривьева, я очень хочу заказать у вас что-то особенное для… ну вы понимаете… первая ночь для супругов очень важна, а мне показалось, что милорд… что он… В общем, мне бы хотелось, чтобы он снова посмотрел на меня… как вчера.

— Хорошо, Розали. Зайдите ко мне на чай на будущей неделе и мы…

Случайно брошенный в сторону взгляд выхватывает среди гостей лицо лорда Ходрикуса. Тело прошибает холодный пот, а я замираю каменным истуканом.

— Мы что? — привлекает внимание Розали, касаясь моего плеча. — С вами всё в порядке?

— А?

Усиленно моргаю и снова высматриваю Ходрикуса, но его нигде нет. Может, мне показалось? Или это был не он? С другой стороны, на праздник съезжается знать со всего королевства… что мешает «соседу» оказаться здесь среди гостей?

— Леди Милс, вы сказали зайти к вам на чай и замолчали.

— Ах да, простите, Розали. Приходите и мы вместе придумаем что-нибудь особенное, — пытаюсь натянуть улыбку, чтобы скрыть противное ощущение тревоги.

— Благодарю, леди Милс!

— Лоривьева, — поправляю её. — Мне нравится, когда вы обращаться ко мне по имени.

— Хорошо, Лоривьева, — Розали кивает и награждает меня очаровательной искренней улыбкой.

Леди Флюмберже обнаруживается в окружении нескольких гостей, ведущих оживлённую беседу под удивительно высоким осенним деревом с раскидистой золотой кроной. Тяну туда Розали, чувствуя, что мне стоит сегодня держаться к Флюмберже поближе.

— И вся семья Рутэм не приедет?

Выхватываю часть чужого разговора.

— Нет! Они все больны! Можете представить?

— Моя личная горничная тоже подхватила багряную лихорадку, а она всегда была очень праведной!

При нашем приближении лорды коротко кланяются. Отмечаю, что один из них бережно придерживает за талию миловидную шатенку, а второй… моментально перехватывает у меня смущённую Розали, укладывая её руку на сгиб своего локтя.

Ага… значит, это и есть загадочный жених Розали.

— Кхм! Лорды, миледи, позвольте мне представить вам леди Милс, — прерывает беседу Флюмберже и демонстративно касается моего плеча, выказывая свою особую поддержку.

Незнакомые леди растягивают губы в улыбках, лорды кланяются, а Флюмберже начинает представлять мне присутствующих.

— Осеннего благоденствия, господа, — обманчиво спокойный голос Рэйнхарта за моей спиной вызывает тёплые мурашки и вынуждает опустить глаза, чтобы скрыть от окружающих эмоции. Память подкидывает образы из прошлого вечера, и я чувствую, как начинают гореть губы.

Блин, Ева, ну не маленькая же, держи себя в руках.

— Друг, мой, Рэйнхарт, как давно мы не виделись? Год? Больше? — неожиданно расплывается в широкой улыбке мужчина рядом с шатенкой.

— Мне кажется, вечность, — Рэйнхарт становится рядом и незаметно проводит вдоль моей ладони кончиками пальцев.

Мимолётное движение рождает новый ворох мурашек и никак не помогает мне собраться с мыслями.

— Я как раз собиралась представить генерала леди Милс, — вступается Флюмберже, призывая закончить положенную церемонию знакомства.

— Разрешите, я сам, миледи, — Рэйнхарт аккуратно перехватывает инициативу. — Леди Милс, позвольте представить вам генерала Дарэна, командующего северным флангом дарцехского приграничья и его супругу леди Аманду Дарэн…

— Рада знакомству, миледи, лорд, — коротко кланяемся друг другу, соблюдая этикет.

— Генерал, расскажете, как обстоят дела на границе? — любопытствует Флюмберже.

— Миледи, наши рубежи крепки, а противник до сих пор зализывает раны…

— Рэйнхарт, милый, я тебя потеряла! — к нам торопливо семенит Анриетта.

Рэйнхарт стискивает зубы, но это единственное, что выдаёт его эмоции.

— Дорогие леди, я крайне рада всех вас видеть! — блондинка растягивает широкую улыбку, ожидая встретить привычное восхищение… но, похоже, в этой компании ей нечего ловить. Леди выказывают лишь сухие приветствия, заставляя фею недовольно сощуриться.

Анриетта изменилась. Её тело будто немного округлилось, хотя это и не особо заметно под просторным платьем, зато на месте точёных скул, теперь хорошо заметны круглые щёчки.

Пока лорд Орнуа сухо представляет Анриетту другу, она демонстративно прижимается к его плечу и рассыпается в восторженных комплиментах леди Аманде Дарэн.

Вот так реальность ударяет под дых, напоминая, что я как никогда близка к статусу любовницы женатого мужчины. Все мои тщательно выстраиваемые планы сейчас кажутся мне как никогда глупыми.

И о чём я думала?

Забылась. Заигралась. Потерялась в розовой патоке…

Рэйнхарт говорил о разводе… но с моим везением, скорее падут храмы Варрлаты, чем я смогу разобраться со своей личной жизнью.

— Почему бы нам не прогуляться, милая, — Флюмберже ловко подхватывает меня под локоть и тянет в сторону живописной парковой дорожки.

Отчётливо ощущаю взгляд Рэйнхарта, но не оборачиваюсь. Не хочу.

— Спасибо, миледи, — заставляю себя улыбнуться, хотя уверна, что Флюмберже моей улыбке не верит. — Вы всегда рядом, когда нужно, хотя и не понимаю, почему вы мне помогаете.

— А почему я не могу этого делать? Вы мне нравитесь, Лоривьева. В вас нет фальши. Вы вся как есть на ладони, даже когда вам кажется, что вам удаётся скрыть свои чувства. В нашем обществе это, знаете ли, невероятно ценное качество. Не теряйте его. Знаете, я очень даже понимаю Рейнхарта… не понимаю только, как он умудрился вас упустить.

— Долгая история…

— Миледи, погодите! — появление рядом с нами Анриетты оказывается самым неожиданным из всего, что могло произойти.

— Вы что-то хотели, милочка? — недовольно поднимает бровь Флюмберже.

— Всего лишь короткого разговора с леди Милс, — само обаяние и кротость.

— Кхм… я буду рядом, Лоривьева, — деликатно отходит в сторону, не спуская с нас внимательного взгляда.

— Слушаю, — подавляю в себе желание съязвить. — У тебя десять секунд.

— Я жду ребёнка!

Её слова ощущаются так, словно мне вдарили веслом по затылку.

Анриетта хватает мою руку и прикладывает к своему животу… округлому животу.

Беременна? Она беременна?

— Он никогда тебе не простит, если из-за тебя что-то случится с нашим ребёнком! Слышишь? Никогда!