Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь

Эпилог Часть 1

Ева

— Рэйнхарт, подойди сюда, ты тоже должен это видеть, — внимание короля снова обращено к происходящему в нефе. — Этого ты ожидал?

— Не ожидал, но надеялся, Ваше Величество.

Из дверей, ведущих в закрытую часть храма, гвардейцы выводят бледных осунувшихся людей. Среди них есть женщины и дети. Они испуганно озираются и щурятся от света множества свечей.

Хочу спросить кто это, но меня опережает королева:

— Кто все эти люди? — она, как и Рэйнхарт, подходит к Его Величеству.

— Пропавшие свидетели по делу «зверя» и иные неугодные церкви. Собирать яд с сотен, а то и тысяч скорпионов — не самая приятная и простая работа. Кто-то должен был этим заниматься, — объясняет темноглазый лорд.

А я думаю, что вполне могла бы пополнить их ряды, если бы Рэйнхарт не поспешил тогда вытащить меня из-за решётки. Помнится, ко мне как раз торопился один церковник…

Вцепляюсь в спинку трона, чувствуя, что мне не хватает воздуха. А что бы с ними стало, если бы их не нашли?

— Какой ужас, — вторит моим мыслям королева. — Я прослежу, чтобы этим людям оказали всю необходимую помощь, — её пальцы почти незаметно переплетаются с пальцами короля в поисках поддержки, и на лице монарха на мгновение расцветает тёплая улыбка:

— Спасибо, Паола.

Рэйнхарт оборачивается, выражение его лица моментально меняется с серьёзного на обеспокоенно-виноватое.

— Как ты? — протягивает мне руку, предлагая подойти ближе.

Приходится опустить спинку трона и шагнуть к нему.

— Сожалею, что тебе пришлось услышать всю ту грязь. В Анриетте говорила злоба и чрезмерное самомнение.

— Мне не впервой, — пожимаю плечами.

— И об этом я тоже сожалею, — тяжёлая ладонь прожигает ткань моего платья в районе талии. Рэйнхарт притягивает меня ближе, окончательно наплевав на негласные правила этикета.

Собственно, я с ним полностью согласна. Некоторые их правила — фуфло полное. И наблюдая за общением королевской четы, я подозреваю, что они примерно такого же мнения.

— Люди должны знать, что здесь произошло, — Паола.

— Ты права, моя королева, — практически шепчет ей на ухо Его Величество, а затем повышает голос, обращаясь к гвардейцам. — Пусть ко мне немедленно приведут старшего глашатая!

Его внимание возвращается к происходящему в нефе:

— Отныне церковь Варрлаты будет считаться гнездом порока и ложных догматов! — голос короля рокочет под сводами храма, вызывая гул одобрения, и, кажется, что сам воздух начинает вибрировать от этих слов. — Я хочу, чтобы это осознал каждый! Мы будем стремиться к истинному пониманию праведности, основой которой должны стать совесть, человеколюбие и ценность жизни!

— Всё то, что проповедует старая церковь Анхелии, — тихо уточняет Рэйнхарт.

— Так и есть, — тихо соглашается король.

— Ваше Величество, леди Милс говорила, что неоднократно видела ворона, — продолжает Рэйнхарт, — Я думал, что ей могло показаться, но недавно и сам его видел. Во время разговора в вашем кабинете.

Вот как?

Король сначала задумчиво смотрит на Рэйнхарта, затем переводит внимание на меня, и я подтверждаю слова темноглазого лорда коротким кивком. Мельком ловлю на себе восторженно — пытливый взгляд королевы.

— Ворон всегда считался посланником Анхелии, — при этих словах король совершенно серьёзен. — Видно, сами боги вмешались, чтобы помочь избежать новой большой крови.

В тот вечер Его Величество и Рэйнхарт ещё какое-то время остаются в храме, следят за действиями гвардейцев.

Находящихся на балконе аристократов тоже не обходят вниманием. Тех, кто пытался напасть на короля, уводят… и уносят. Остальных прямо на месте допрашивают, кого-то обыскивают, невзирая на возмущения и воззвания к соблюдению этикета. Этикет гвардейцев интересует в последнюю очередь.

Леди Маноли, как и нескольким другим леди и лордам, которые надеялись тихо отсидеться, предъявляют обвинения в пособничестве заговорщикам и тоже уводят. Остальные пребывают в тихом шоке, но расходиться не торопятся, бурно обсуждая произошедшее.

Мне бы очень хотелось, чтобы в тот вечер Рэйнхарт отправился в особняк вместе со мной, но король попросил его лично проследить за ходом этого дела, так что прямо из храма Рэйнхарту пришлось отправиться в свой рабочий кабинет, приказав перевести основных подозреваемых в охраняемые подземные комнаты Правительствующего Собрания.

Расставаться не хотелось. Мучиться от бессонницы в одиночестве тоже.

Так что я попросила темноглазого лорда взять меня с собой. Он попытался объяснить, что это не самая лучшая идея, но взгляд, задержанный на его губах, заставил милорда подозрительно быстро сдаться.

Вот только в ту ночь ему действительно не оставили ни единой свободной минуты, поэтому после лёгкого ужина я просто я свернулась калачиком на уютной софе в потайной комнате его кабинета. Во сне я чувствовала осторожные прикосновения к своим волосам, а проснувшись, обнаружила себя укрытой тёплым пледом… края которого были аккуратно подоткнуты.

Король решил, что испорченный праздник Осеннего Благоденствия необходимо компенсировать новым торжеством и обязал аристократов через три дня явиться во дворец.

— Леди Милс, мне нужна союзница! — на хорошеньком личике королевы расплывается заговорщическая улыбка.

— Чем я могу быть полезна?

— Хочу, чтобы вы помогли мне придумать новое платье. Я появлюсь в нём на объявленном торжестве. Точнее, «мы». Мы с вами появимся на этом торжестве в новых платьях. Одной мне будет не по себе, а мои статс-дамы и фрейлины слишком опасаются пересудов. Я бы, конечно, могла их заставить… но не хочу, — разводит руками.

Оу. И когда я приобрела репутацию той, что «пересудов не боится»?

А, впрочем, королева права.

— И что же именно желает королева? — с любопытством.

— Значит, вы согласны? — её глаза наполняются весёлым блеском. — Не подумайте, я не хочу ничего вульгарного! Всего лишь чуть более открытую шею.

— А… Его Величество? Не будет против?

— Уверена, что нет… — отводит взгляд. — Коны Варрлаты официально под запретом, так что нигде не написано, что я не могу так поступить. В любом случае нужно сделать так, чтобы моё платье убедило Его Величество не сердиться, — её улыбка становится ещё шире.

Ясно.

— Мы хотим изменить только шею?

— Нет. Мне надоел чёрный цвет, — очаровательно морщит кончик аккуратного носа. — Одинаковые чёрные платья удобны на каждый день, но иногда они вгоняют меня в тоску. Может, бордовый? Синий?

— Пепельно-розовый?

Ей бы очень пошёл цвет пепельной розы. В сочетании со светлыми волосами Паола смотрелась бы в нём как ангел.

— Да, пожалуй, мне нравится, — задумчиво. — Но тогда и вы, леди Милс, должны появиться во дворце в светлом платье!

— Если можно, я бы выбрала серебристо-серый. Но не уверена, что смогу быстро достать достойные торжества ткани. Понадобятся парча или бархат. Шёлк будет выглядеть слишком легкомысленно.

— О, за это не волнуйтесь. Королевская казна полна свёртков, которые никто не использует, — и она самым натуральным образом закатывает глаза.

Этот совершенно некоролевский жест вызывает желание улыбнуться.

Быстро накидываю на бумаге силуэт приталенного бального платья с длинными рукавами и вырезом лодочкой, который едва ли приоткроет край ключиц.

— То, что нужно! — она довольно хлопает в ладоши. — И к этому платью мне нужен новый комплект сорочек. — Добавляет уже шёпотом.

Ясно. Куда ж без «сорочек».

Так и получается, что все три дня до праздника я не выбираюсь из своего особняка, а Рэйнхарт не покидает своих кабинетов.

Некоторым утешением становятся короткие письма, которые доставляют мне по нескольку раз на день, и, появившаяся в моей спальне, долгожданная кровать. А ещё Сэлли, которая огорошивает меня новостью о том, что в первый день празднования Осеннего Благоденствия, они с Томом тайно расписались.

От того, чтобы отругать её за такую поспешность, меня удерживает лишь её счастливый горящий взгляд и клятвенные заверения самого Тома, что он сможет о Сэл позаботиться.

Как я без Сэл? Она будет рядом, но не так, как прежде. Как и леди Тайлин, которая теперь всё чаще остаётся в новых апартаментах, забирая туда с собой Мика. Хотя этому я скорее рада — рада за мальчика, который обрёл в лице одинокой леди одновременно и мать, и бабушку.

Задумчиво смотрю в окно, наблюдая за тем, как ветер гоняет по площади Искупления жёлтые листья. Из подъехавшей к особняку кареты выходят сразу две леди, направляясь к входу в мой магазинчик.

Кажется, пора задуматься о новых помощницах. Тем более, что придётся «расширяться» — моего особняка для всего не хватает, а в свете отмены конов Варрлаты, очередь охотниц за «сорочками» из «Розовых Облаков» выросла, как минимум вдвое…

В день торжества едва успеваю выйти из ванной, как новая горничная извещает меня о том, что внизу ожидает карета.

Королеве не терпится увидеть готовые наряды? А я надеялась, что будет время спокойно подготовиться к празднику.

Но переживаю я напрасно. У Её Величества всё под контролем, и после совместного неспешного завтрака, она совершенно серьёзно и абсолютно не по-королевски усаживает меня в своём будуаре, объясняя камеристкам, что мне нужно сделать все те же «процедуры», что и ей самой.

Камеристки слегка округляют глаза, но более ничем не смеют выказать своего удивления. Мысленно я тоже округляю глаза, хотя изо всех сил стараюсь изображать хладнокровие.

Вот разговоров-то будет. Многие ещё от храма не отошли, а тут новая порция сплетен подъехала.

Ну и ладно. Судя по всему, королева решила окончательно перетрясти местное гнездо ханж и установить свои правила.

— Леди Милс, вы готовы? — Её Величество придирчиво осматривает меня через зеркало.

Я тоже себя придирчиво осматриваю.

Лёгкий румянец, едва подведённые глаза и капля карминового воска на губах — чтобы казалось, будто к ним прилила кровь.

Волосы собраны в аккуратную низкую причёску и украшены тонким, не толще шерстяной нити, бриллиантовым ободком — подарок королевы.

— Да, готова, — неуверенно киваю, чувствуя смесь нервозности и предвкушения.

О прошлом вечере во дворце я стараюсь не думать. Сейчас ведь всё иначе, верно?

Выдох.

— Не стоит так волноваться, леди Милс, — замечает Паола с хитрой улыбкой. — Никто не посмеет обидеть вас, потому что боятся меня.

Она снова совершенно не по-королевски подмигивает и делает жест, чтобы лакеи открыли двери.

В гостиной её ожидают фрейлины и статс-дамы. При виде королевы в светлом платье они тихо ахают и получают в ответ короткий сдержанный кивок приветствия. Паола снова надевает маску неприступной королевы. Лишь парочку совсем юных леди она одеривает своей тёплой улыбкой, показывая им идти рядом.

Всем прочим остаётся лишь недовольно поджать губы и плестись на расстоянии нескольких шагов, недоумённо рассматривая наши спины.

Хотя вернее было бы сказать — пялясь на наши платья. Потому что мне слышится шёпот обсуждения нашего «дерзкого поступка».

Да какой уж он «дерзкий»? Наши платья без изысков. Приталенный силуэт, в меру пышная юбка из плотной однотонной ткани и скромный вырез — всё вместе это выглядит одновременно скромно, чувственно и благородно…

— Леди Милс, какой вы видите вашу свадьбу?

А?

Едва не спотыкаюсь от неожиданности вопроса.

— Я… кхм… честно говоря, я надеюсь, что лорд Орнуа согласится на тайное венчание.

— Отчего же? — пытливый взгляд.

— Не люблю большие торжества. Нет желания их организовывать и нет желания улыбаться малознакомым гостям, которые вовсе не будут рады нашему браку.

Короткий коридор заканчивается просторным холлом, и наш разговор обрывается, потому что здесь королеву уже ждёт Его Величество… свита Его Величества… и Рэйнхарт.

Его чёрный бархатный парадный камзол, снова отделан серебром, которое чудесно сочетается с моим платьем. Когда выбирала цвет, не особо задумывалась об этом. Или задумывалась, только не хотела себе признаться?

Рэйнхарт едва заметно дёргается ко мне, но тут же застывает, не сводя взгляда. Свиты короля и королевы появляются в торжественном зале по очереди. И Рэйнхарту положено следовать сразу за королевской четой. Очередь придворных леди наступит после.

Лёгкий взмах монаршей руки.

Распахнутые двери позволяют музыке из торжественной залы на несколько мгновений ворваться внутрь… и тут же стихнуть.

Шорох платьев. Склонённые головы.

Венценосные супруги проходят вперёд, чтобы занять свои троны. Они, как никто, понимают цену своей власти — осознают, что этот день для них мог не наступить.

Прохожу вглубь, сопровождаемая множеством взглядов, и останавливаюсь возле колонны. Официально частью свиты я не являюсь, так что стоять рядом с тронами мне не положено.

Глубокий вдох.

Воздух здесь густой, пропитанный предвкушением праздника, тонким ароматом пряностей и медово-багровым светом увядающего солнца.

В этом зале я не была, и это скорее радует.

— Я думал, с ума сойду.

Мою ладонь сжимают горячие пальцы.

— Я тоже.

Он выглядит бледным и уставшим, но взгляд антрацитовых глаз обжигает.

— Ты всё успел?

— Только то, что без меня не смогут сделать. Остальное передал своему помощнику. Он толковый. Справится.

— Значит, Его Величество отпускает тебя на несколько дней?

— На неделю.

Чувствую, как кровь приливает к скулам.

Целая неделя…

Всего лишь неделя…

Осталось только дождаться окончания этого праздника.

— Лорд Эмильтон рассказал, зачем хотел меня похитить?

— Да. Собирался отвлечь меня на время праздника и привести прямо в руки заговорщиков. Мы оказались не единственной их целью. Накануне были похищены несколько леди и даже двое детей. Причем, одну из леди похитили прямо из спальни загородного дворца.

Значит, не имело значения, покинула бы я дворец тем вечером или нет. На меня уже была объявлена охота.

— Скажи, что с похищенными всё в порядке… — обеспокоенно хмурюсь.

— Да, к счастью, — кивает. — Я нашёл интересное послание на своём рабочем столе. Оно касалось тебя. Помощник сказал, что письмо принесли в день, когда я уехал в загородный дворец.

— И что в нём?

— Загадки. Мне предлагалось отгадать их, чтобы найти тебя. Видно, Эмильен был слишком уверен в своём успехе.

Сглатываю. Не думаю, что такие прятки мне бы понравились.

— Всё хорошо, моя маленькая, — сжимает мои пальцы и поднимает их к своим губам. — Это уже в прошлом.

Ловлю на себе посторонние взгляды. Осуждающие. Любопытные. Завистливые. Въедливые. Но сегодня мне всё равно.

Где-то в толпе находится и леди Ехидна. Подойти она не решается, и, пожалуй, ещё долго не решится. Её как глупую куклу использовали в чужих интригах, и теперь, когда эта история вышла наружу, гонора у старшей Орнуа заметно поубавилось. Похоже, леди всё ещё пытаться осознать, как так вышло, что она собственными руками едва не угробила сына.

Но ей повезло. Она здесь. А её «подельницы» сосланы в северный монастырь, где известные своей суровостью настоятельницы учат аскете и смирению… и ежедневной работе на благо нуждающихся. Хотя некоторым утешением для уженеледи Маноли станет присутствие рядом её белокурой любимицы… Вместе им будет веселее тягаться в искусстве интриг со строгими настоятельницами.

— А Ходрикус?

— Тот ещё скользкий тип. Доказать его прошлые преступления трудно… зато было легко обвинить его в пособничестве заговорщикам. Сама посуди, если бы он тебя похитил, мы бы не нашли те недостающие кусочки мозаики, которые помогли сорвать планы заговорщиков, — как ни в чем не бывало пожимает плечами и ставит точку в этом вопросе: — Ходрикус тоже отправится в северные шахты.

— Ай-яй-яй, лорд Орнуа, вы снова злоупотребляете полномочиями, — скорее веселюсь, чем укоряю.

— Да, — совершенно серьёзно. — У меня нет права отпускать настоящих преступников. Этим я бы подверг опасности других.

Звук фанфар заставляет все разговоры прерваться, оповещая о начале торжественной речи Его Величества.

Он благодарит тех, кто остался верен короне и предвещает королевству процветание. «Процветание» в его словах — это не только богатства. Он говорит о сердцах и о духе.

Пожалуй, я бы хотела жить в мире, где есть место подобным мыслям.

— Её Величество просит вас, — шепчет мне на ухо одна из тех юных леди, которых королева одарила своей улыбкой. — И милорда тоже.

Переглядываемся с Рэйнхартом и направляемся к тронам. Король как раз заканчивает свою речь под одобрительный шёпот гостей и объявляет начало праздника.

Зал наполняется звуками музыки, а венценосная чета невозмутимо направляется… к выходу.

— Леди Милс, лорд Орнуа, предлагаю вам пройти за нами, — заговорщически сообщает королева, когда за нами закрываются высокие створки дверей.