Любовь сквозь мрак

Глава 12

Когда юбка совсем промокла от слез, острая боль в груди сменилась ноющей тяжестью, а я наконец смогла нормально дышать. Солнце поднялось над деревьями, и они отбрасывали ломаные тени. Я поднялась и побрела обратно к замку. Неплохо для первого дня. Осталось всего лишь… пятьдесят с чем-то. Я успокаивала себя тем, что всякая боль рано или поздно притупляется, нужно только время. И даже если оно не излечит, как обещает поговорка, то я хотя бы успею привыкнуть к этому мучению.

До обеда я просидела в самом укромном уголке внутреннего дворика, спрятавшись за так и не стриженными кустами. Аппетита не было, но желудок болезненно сжимался. Я поняла, что если и сейчас откажусь от еды, то у меня просто не хватит сил, чтобы подняться на пятый этаж. Так что пришлось вместе со всеми тащиться в столовую.

Эйден уже был там. Рядом с ним, как обычно с полной тарелкой, сидел Морт. Я улыбнулась. От Янга в любой момент веет уверенностью и весельем. Может быть, хотя бы рядом с ним я не скисну окончательно. К тому же будет возможность не оставаться с Эйдом наедине. Я взяла себе бульон, пару пирожков с грибами и какой-то непонятный напиток ярко-зеленого цвета, похожий на яблочно-сельдереевый смузи. Сейчас мне было абсолютно все равно, что закинуть в себя. Вряд ли я вообще смогу ощутить вкус.

Я села рядом с Мортом, а он оторвался от еды и щелкнул меня по красному носу.

— Любовь моя, кто тебя обидел? Кого мне разорвать на мелкие кусочки?

Я улыбнулась.

— Все в порядке. Просто…

— Морт, оставь ее в покое. — Эйден строго посмотрел на друга.

— Так это ты довел свою бедную помощницу до слез?

— Просто скучаю по дому. — Я смотрела в глаза Морта и видела в них сочувствие, смешанное с озорными огоньками. Он даже сейчас был не прочь повеселиться. Но хотя бы меня не выдавал. А мне было не так одиноко наедине со своим секретом. — Я ведь даже не знаю, что с родными, ищут ли меня вообще.

— Линн. Здесь не место для таких разговоров. — Эйден понизил голос и нахмурился.

— Да, прости.

Я замолчала и попробовала зеленый напиток. Кисло-травяной вкус. Гораздо лучше, чем сельдереевый смузи. Сделала несколько глотков и впилась зубами в пирожок. Вкусная еда, может, и не лечит сердечную боль, зато вполне годится как утешение.

После обеда Эйден с Мортом отправились на лекции, а я пошла в библиотеку. Что бы ни происходило сейчас с моим бедным сердцем, как бы ни выворачивало наизнанку душу, никто не отменял моих непосредственных обязанностей. К тому же теперь я точно знала, что искать.

Азарт придал мне сил, и я скользила глазами по тексту, выхватывая нужные фрагменты, тщательно выписывая формулы и конспектируя свойства получаемых снадобий. Не то, опять не то. Порой мне казалось, что я наткнулась на что-то важное, я обрадованно кидалась читать абзац, но разочарованно выдыхала, увидев полное описание последствий. Нам нужно что-то, что вытащит из Эйда подселенную в его душу тьму. Вот бы знать, что это вообще такое. Но если это результат отцовских экспериментов с зельями, должен же быть какой-то антидот, нейтрализатор. Эйд был уверен, что в той отраве, которой пичкал его отец, едва ли не главной составляющей была кровь попаданок. А значит, она ему понадобится, чтобы сделать противоядие. Интересно, как Эйд собрался ее доставать? Хотя у его отца наверняка имеются запасы ценного ингредиента. Впрочем, моя задача — помочь ему найти формулу. А дальше моя часть сделки будет выполнена, и я душу вытрясу из этого инквизитора или его близких, чтобы вернуться домой.

Если еще вчера я задумывалась, а захочу ли вообще возвращаться, то сейчас мне пришлось бы долго искать повод, чтобы остаться. Так что нужно поскорее разделаться с формулами, дойти до дома Мариуса и найти заклинание перемещения. Простой в своей гениальности план. Я усмехнулась. Вот бы все и на практике оказалось так же просто… Я вернулась к книге.

Неловкий ужин в компании Эйдена я пережила с трудом. Он с интересом расспрашивал, что мне удалось найти, склонялся вместе со мной над конспектами, а я едва держалась, чтобы не провести кончиками пальцев по его щеке, отбрасывая белоснежную прядь волос, не прикоснуться губами. Из столовой мы молча поднялись наверх. Я прошла мимо спальни, направляясь в конец коридора.

— Линн, ты куда?

— Зайду к Морту. Что-то сильно по нему соскучилась. — Я бросила это, не оборачиваясь, и закусила губу.

— Я знал, что ты придешь, любовь моя.

Морт вальяжно полулежал на тщательно заправленной постели. Перед ним лежала бутылка и два бокала. Я усмехнулась.

— Мы будем пить?

— О нет! Мы будем топить твое горе в лучшем вине, которое можно раздобыть в этом замке. — Морт разлил вино и торжественно поднял бокал. — За любовь?

— Не чокаясь.

Мы выпили. Вино и правда было отменное: легкое, фруктовое,

с пряным послевкусием.

— Почему не чокаясь? Что за странный тост?

— У вас так не делают?

Я объяснила ему тонкости культуры употребления алкоголя в нашем мире. Морт то и дело хмыкал.

— Как у вас сложно напиться! — Он вновь наполнил бокалы. — Линн, теперь, когда нам нечего друг от друга скрывать. Та история, она и правда с тобой произошла? Или ты отлично врешь?

Я с непониманием посмотрела на него, и Морт пояснил:

— Про тот старый дом.

Я впервые за день искренне улыбнулась. Рассказала Морту про музыкальную группу, и он, заинтригованный, попросил спеть ему пару песен. Петь я отказалась, но тексты прочитала наизусть: про куклу колдуна, лесника, про шута и молнию, про мужиков, что ели мясо. Морт улыбался во весь рот, то и дело подливая мне вина и сам не забывая пить. Бутылка опустела, и он достал из-под кровати другую. У меня уже шумело в голове, но я понимала, что стоит хоть на секунду отвлечься, и меня вновь затопит отчаянием. Поэтому я говорила и говорила. Рассказывала про свой мир, про сюжеты фильмов и книг, снова про песни. Под конец он уломал меня спеть. Мы улеглись рядом, Морт обнял меня, а я положила голову ему на плечо. Я долго выбирала и начала с «Невесты полоза». При словах про шелкову постель Морт чуть крепче сжал мое плечо. Не знаю, насколько ужасно я пела, но ему, кажется, понравилось. Я глотнула вина и запела «Рапунцель». В дверь постучали.

Морт цокнул языком и поднялся. Я уткнулась носом в бокал.

— Эйден, ты умеешь появляться не вовремя. — Даже по голосу было слышно, что Морт закатил глаза.

— Уже поздно. Она останется у тебя?

Морт пожал плечами.

— Как сама решит.

— Ты знаешь, что ночью ей лучше не ходить одной по коридорам. Тем более после вина.

— Успокойся. Если захочет вернуться, я ее провожу.

Эйд ушел, а Морт запер дверь и снова улегся в кровать.

— Как ни крути, а он все равно о тебе беспокоится.

— Ты делаешь только хуже.

Он погладил меня по голове.

— Прости, любовь моя. Давай вернемся к вину и твоим песням.

Я согласилась и запела «Королевну», стойко держалась все куплеты, но, когда дошла до последних слов, плотина в груди прорвалась, и я захлебнулась слезами. Морт осторожно забрал из моих рук бокал и крепко обнял, гладя по голове.

Похмелье от местного вина оказалось сильнее, чем от всего, что я пила в своем мире. Я бы с удовольствием осталась спать под горячим боком Морта, если бы он под утро не начал храпеть как древнее чудовище. Боль мгновенно впилась в виски, и я, с трудом выбравшись из-под его руки, побрела в комнату Эйда. Я была благодарна Эйдену за то, что он ничего не сказал, когда я утром зашла в спальню. С гудящей головой и трясущимися руками мне было не до нотаций. Я легла на кушетку, не раздеваясь, натянула одеяло до макушки и закрыла глаза.

Когда возле самого моего уха раздался какой-то грохот, я откинула одеяло и недовольно воззрилась на Эйдена, который опустился возле моей кушетки и поставил на пол стакан.

— Прости, не хотел шуметь. Подумал, что ты пить захочешь, когда проснешься.

Тьма, да почему он такой заботливый? Как мне не поддаваться чувствам, когда он так внимателен?

— Спасибо.

— У вас с Мортом все… хм… в порядке?

Интересно, он действительно не замечает моего опухшего от вчерашних слез лица или думает, что я с похмелья всегда так выгляжу?

— Я не хотел вас прерывать. Просто было поздно, а ты не возвращалась…

Он виновато улыбнулся. Эйден, что у тебя в душе? Что ты помнишь? Неужели у тебя осталась частичка былого тепла ко мне?

— Мы пили. И пели. Вернее, я пела. Ничего больше.

— Я слышал. У тебя красивый голос, Линн.

Я чуть привстала, опираясь на локоть, потянулась к стакану. Эйд подал мне его и придерживал, пока я пила. Прохладный напиток, по вкусу напоминающий чайный гриб, немного уменьшил сверление в висках.

— Что это?

— Лучшее средство от похмелья, проверенное годами и не одной сотней студентов. — Он снова улыбнулся. — Не буду говорить, из чего оно состоит, тебе это не понравится.

Мне, если честно, было плевать, даже если эта штука сделана из отстоянных фекалий носорога: так быстро мне не помогал даже самый острый доширак и минералка с аспирином. Эйден забрал стакан и поднялся, напоследок бросив на меня обеспокоенный взгляд. А у меня снова колыхнулось в груди. Может быть, есть надежда, что он что-то помнит?

— Эйден!

— Да?

— Почему ты… такой заботливый? — После вчерашних бесконечных разговоров и песен голос сел, и сейчас я больше сипела, чем говорила.

Эйден удивленно наклонил голову.

— Потому что мы друзья. Разве это не очевидно?

Да, конечно. Друзья. Добро пожаловать во френдзону, Линн, такого опыта у тебя еще не было. В этом мире с тобой все случается в первый раз: первое покушение на жизнь, первая любовь, в первый раз разбитое сердце — и все за последние три дня. Что же, это было мое собственное решение. Морт предлагал мне легкий путь, да и Эйден этого хотел. Теперь у него все в порядке, никаких страданий. Зато я страдаю, кажется, за двоих.

Весь третий день недели я провела в постели. Эйд ушел почти сразу после нашего разговора и не появлялся до самой ночи. Только оставил мне перед уходом целую бутылку волшебного напитка. Когда за окнами сгустилась чернота, а все возможные лекции уже точно давно закончились, я начала волноваться. Он никогда так поздно не задерживался. Я уже собралась с духом и опустила одну ногу на пол, как дверь открылась, и Эйден чуть ли не вбежал в комнату.

— Линн, ты умница!

— Где ты был?

— В лаборатории. Ниис попросила дополнительно с ней позаниматься, но, пока она практиковалась, я наконец разобрался в твоих последних записях и понял, что я раньше упускал.

Ревность легонько кольнула, но отступила при последних словах. Неужели у нас получилось?

— И что же?

— Я пытался искать формулу, которая обратит вспять процесс моего изменения. Как нейтрализатор — зелье, не дающее подействовать яду или другому снадобью, обнуляющее его алхимические составляющие, только действующее гораздо глубже, затрагивающее процессы, происходившие десяток лет назад. Но магия крови ни тогда, ни сейчас не была настолько тонкой, чтобы найти в клетках человека ядовитые остатки старых экспериментов и обезвредить их. Она действенна, но действие ее грубое, сложно контролируемое. Кровь попаданки, твоя кровь, Линн, могла бы сделать процесс более тонким, позволила бы управлять изменениями на другом уровне, но на это нужны годы экспериментов — и литры крови, которых у меня нет. — Он заметил, что я сжала пальцами одеяло, и вздохнул. — Перестань бояться меня, Линн, я никогда не подвергну тебя опасности. К тому же сейчас я понимаю, что нужно было изначально идти по иному пути. Вместо того чтобы пытаться обратить вспять действие неизвестных мне составов, можно попробовать подавить эту тьму. Она уже внутри меня и не исчезнет бесследно, сколько бы противоядий я ни выпил. Значит, просто нужно не дать ей овладевать мной. И не методом исключения эмоций, а более действенными способами. Заглушить ее так, чтобы она не смогла больше проявиться.

Если нет возможности ее извлечь, пусть будет внутри. В конце концов, у каждого человека есть порывы и желания, которых он боится или стыдится и подавляет, не дает им вырваться наружу. Что, если эта тьма внутри меня — просто очень сильное подобие этих порывов, вызванное экспериментами моего отца? Такое сильное, что не просто затуманивает сознание, а полностью его подчиняет. Твои последние записи касались сильнейших составов для полного подчинения разума человека. Но что, если воздействовать не на мой разум, а на чуждую его часть, ту часть, которая возникла после опытов отца?

— Но что, если не получится? Эйд, ты ведь не знаешь, насколько оно сильно. И как изменить состав, чтобы он не задел твою истинную суть!

— Значит, буду пробовать снова и снова! Линн, ты не можешь понять, насколько мне это нужно. Ты не испытываешь того, что испытываю я.

Зато я сейчас чувствую то, что и ты раньше чувствовал, милый Эйден. Вот только ты этого никогда не узнаешь. Я поджала губы. Хотелось искренне порадоваться за него, но не выходило. Наоборот, эта новость только усилила тупую боль в груди.

Приди он к своему открытию всего на пару дней раньше, у нас могло бы быть будущее. Он бы не стал применять на нас забвение, я бы не дала ему этого сделать. Мы могли бы потерпеть еще немного, пока он не найдет нужную дозировку. А теперь было уже поздно. Он уже никогда не вспомнит о своих чувствах ко мне.

А можно ли надеяться, что однажды он вновь раскроет сердце и сможет в меня влюбиться, я не знала. Предаваться ложной надежде совсем не хотелось, так что я предпочла смириться.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы довести состав до идеала?

— День-два. Потом можно будет пробовать.

— У меня условие.

Он поднял бровь и усмехнулся.

— Условие?

— Да. Я хочу быть рядом. — Голос меня подвел, пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Когда ты будешь пробовать.

Я хочу быть уверена, что ты будешь в порядке.

— Линн, почему ты такая заботливая?

Я закатила глаза и вернула ему его ответ:

— Потому что мы с тобой друзья, Эйден Гранд.

— Рядом будет Морт. Он проследит, чтобы все было в порядке.

— Я. Буду. Присутствовать. Это не обсуждается.

— Ты ведь понимаешь, что это может быть опасно?

Я кивнула.

— И что произойдет, если я откажусь?

Вот тут я не нашлась что ответить. У меня не было рычагов давления на Эйдена, кроме тех, что могли раздавить и меня вместе с ним.

Он выжидательно посмотрел на меня и усмехнулся.

— Я подумаю.

Следующие два дня Эйден пропадал в лаборатории, на этот раз с Мортом. Я хотела напроситься вместе с ними, но Морт остановил меня.

— Достаточно и того, что ты будешь присутствовать при эксперименте.

Я не находила себе места до тех пор, пока они оба не вошли в нашу комнату. Вскочила с кушетки и бросилась навстречу, как только дверь открылась.

— Получилось?

— Завтра узнаем. Уже слишком поздно, а если не получится, нам обоим понадобятся силы.

— С-стойте. Что это значит?

— Если Эйден не справится, мне придется его останавливать.

— А если попробовать цепи, как в прошлый раз? — Мне казалось логичным подстраховаться по полной на случай провала.

— М-м-м… Линн, тебе нравится, когда мужчина в цепях? Может быть, проведем свой собственный эксперимент, без Эйдена?

— Янг, хватит уже! — Эйд оборвал его, падая на кровать. — Линн права. Будет лучше, если я не смогу вырваться в случае чего.

— А как ты поймешь, что получилось?

— Если Морт сумеет меня разозлить и я не потеряю контроль.

— А если это будет просто результат тренировки? Если ты сам сдержишься?

— Я даже пытаться не буду, постараюсь полностью отдаться эмоциям. И посмотрим, чем все закончится.

Морт воспользовался тем, что Эйден смотрит в потолок, и выразительно взглянул на меня. Я грустно улыбнулась. Да, будь он все еще влюблен, я бы сама попробовала разбудить в нем эмоции. Но теперь придется отдать это дело в руки Морта. Впрочем, ему не привыкать.