Ломоносов Бронзового века

Глава 21. «Именем бога Митры повелеваю…»

В военном деле я понимаю лишь на самую малость больше, чем ничего. Помню, что «стратегия — это искусство выигрывать войну», а «тактика — искусство выигрывать отдельный бой». Так мне объяснил один из учеников, проведший немало времени в сетевых спорах на эти темы. И я не уверен, что эти термины соответствуют написанному в словарях или в Википедии[119].

Поэтому я честно признаюсь, я не понимаю, почему зимой мы отступали почти без боя, а сейчас почти так же отступают враги. Несколько мелких стычек — и каждый раз поле боя остаётся за нами.

Может быть, дело в том, что нас просто стало намного больше? Нет, и врагов прибавилось, но наша численность выросла неимоверно. Особенно прибавилось лучников и щитоносцев. Приросли численностью воины в доспехах. Нет, не в рыцарской броне, и не в голливудской бронзе. Из средств защиты преобладали доспехи из плотной кожи, чего-то, похожего на войлок и конского волоса. Металлические элементы иногда нашивали на одежду. Куски железа и бронзы, подковы, здешние толстые гвозди, дощечки и кость… Я даже боюсь предположить, откуда наши вояки всё это доставали.

Вот луки были, на мой неопытный взгляд, серьёзные. Но, как бы это сказать? Универсальные, что ли? С таким луком можно было и на серьёзного зверя идти. Хватало и топоров, но, опять же, в основном, универсальных.

Короче, типичная армия, в основном состоящая из пахарей, охотников, рыбаков и пастухов, и лишь слегка разбавленная охранниками караванов и наёмниками, которых прислали родственники из Эребуни. Впрочем, ракеты «показать» пришлось на первой же встреченной «крепости». Я стрелял примерно с полутора сотен метров, и пара ракет всё же промазала, несмотря на солидные размеры цели. После чего ещё пару крепостей нам сдали без боя. А вот дальше…

Догнавший нас отряд был невелик, всего дюжина воинов и двое жрецов Митры. Вернее, одного жреца и младшего служки, помогавшего ему.

Сам я этого определить бы не смог, и даже память Русы не помогла бы — не встречал он их ни разу. Но подсказали окружающие. Отряд весь, целиком ехал на мулах, что по местным меркам было весьма шикарно. Правда, учитывая состояние дорог, не совсем разумно. А ведь у них были ещё и заводные, и вьючные… М-да, жирные гуси.

Едва отряд приблизился ко встречавшему его руководству нашей маленькой армии, вперёд, по знаку жреца, выехал один из воинов, развернул папирус и начал громко зачитывать:

— Именем бога Митры повелеваю! Русе, сыну Носолома из рода Еркатов-речных ожидать с трепетом проверку от главного Храма Царства Армянского к первому дню во году[120]. Ибо дошло до нас, что он распространяет о себе слухи, как об избранном господом Митрой.

Да они что там, охренели?! У нас тут война в разгаре! А без меня ракеты пускать никто не сможет.

— Руса, это серьёзно. Не знаю, внук, что за шакал на тебя донёс, но самозванцев жрецы очень не любят! Так что поедем все вместе, да ещё и гонца к родне в Эребуни пошлём.

— А как они могут помочь? Решат жрецы обо мне, что я бяка, и всё! Кстати, а что всё?

— Об этом лучше не думать даже. В тюрьму могут посадить, могут царя попросить казнить. А могут и отравить, с них станется…

Жрецов с их воинами с дороги встретили, угостили, напоили, и спать уложили. И даже пленниц посимпатичнее желающим под бочок уложили. А вот потом мы… Не сказать «говорили». Скорее, тихо шипели друг другу.

— Вовремя эти жрецы нас догнали, — перевёл я тему разговора. — Мы к первому дню едва успеем. Придётся не просто к реке возвращаться, но и к озеру спускаться. Потом подниматься…

— Нет! — огорошил меня дед. — Мы там что-то вроде парома организовали. Лодка на верёвках, протянутых с обоих берегов. Небезопасно, конечно, но мы этим путём воспользуемся. Надо иметь хотя бы пару дней на подготовку к встрече.

— Выступаем! — скомандовал Волк. — Гонец подтвердил, что вождь Еркатов со своим Русой двинулись домой, а войско их союза племён остановило наступление.

И довольно ухмыльнулся.

— Как тебе это всё же удалось? — поинтересовался Гоплит. — Теперь-то расскажи, не тайна же.

— Да, теперь можно. К ним прибыл жрец из храма Митры со служкой-помощником и десятком воинов. И потребовал к дню равноденствия быть дома, дескать специальная миссия из главного Храма прибудет.

— Зачем? — опешил помощник.

— А чтобы разобраться, самозваный он избранник Митры или настоящий.

— Ну, колхов-то и так устроит, и эдак. Сочтут самозванцем — царь его казнит. А признают настоящим — заберут в столицу, в главный Храм.

— Так Храм-то ещё только начал строиться. И вообще. Это местных колхов устроит. А царь Иберии нас совсем для другого подрядил. Захватить и ему доставить. Или ты забыл?

— Это верно! — почесал в затылке громила. — Не додумал я. Нам от этих храмовых священников только помеха, выходит?

— Да не будет никаких храмовников! — заржал Мгели. — Подделка это! Настоящие там только храмовая печать и одежда. Советник расстарался, когда я ему объяснил, что надо. Он же отряд собрал. Эта дюжина нам поможет. Ударят исподтишка в самое сердце, мешая другим Еркатам прийти на помощь своим химикам.

Гоплит только восхищенно покрутил головой, да и пара самых приближенных членов «волчьей стаи» тоже выразила восхищение хитроумностью своего вожака жестами и короткими восклицаниями.

— Дедушка, а зачем всё же паром? Нет, я помню, что там есть участки бурные, а есть поспокойнее. Слыхивал, что иногда озорники с Севана даже спускались на специальных камышовых лодках до самой крепости, что перед водопадом. Но ведь всё равно, опасно это.

— А жить вообще опасно! — усмехнулся старик. — Взять хоть Сарката Ерката из твоих сказок. Мог бы тихо сидеть. Мудрый ведь, знает и умеет многое, такого и дома почётом окружили бы. Но нет, шастает по морям, родне всё помогает. А зачем? Нет, Руса, помолчи, пусть твой брат ответит.

Тигран-младший почесал в затылке.

— А как же не помочь, если можешь? Это же не кто-то о помощи просит, а родня. Он тем самым Род усиливает. Ну и вообще, характер такой!

— Во-от! Верно ты сказал. От характера многое зависит. Но важно еще и то, что если ты сегодня не воспользовался возможностью Род усилить, завтра судьба может повернуться против тебя. И исчезнете с лица земли и ты, и твои родичи.

Он протянул руку и ласково потрепал мои волосы.

— Услышали мы твои слова, Руса. И решили случай не упускать. Род Еркатов теперь тоже за реку перейдёт. Заводь камышовую себе заберём, залежи торфа тоже, ну и земельку, что по соседству. А ещё — больше норий поставим. Пусть эти водяные колеса, как ты говорил, нам породу и шлак дробят, кузнечные молоты поднимают и меха при печах раздувают.

— Так мастер же говорил, что он таких колёс делать не умеет и не будет? Да и сделать он может только три-четыре в год…

— А мы его пока не торопим! — широко улыбнулся Тигран-старший. — В этом году может сделать четыре, и по старому образцу. А вот со следующего пусть тоже двигается. Помощников берёт, новое пробует… Мы ему так и сказали, дескать, не сумеете вы, мы других мастеров пригласим, из далёких земель.

Тут уже не только мы с братом заржали, но и Дикий присоединился.

— Ой, как он заверещал! — довольно излагал дед. — Заяц подстреленный, и тот не так жалобно плачет. Потом проклинать нас стал…

— А вы?

Нет, я догадывался, как родичи торг вели, но, во-первых, дед рассказывал со вкусом. Видно, что ему самому нравилось, а во-вторых, родня открывалась мне с новой стороны. Эвона как, они оказывается, те ещё инвесторы!

Впрочем, я мог бы и раньше догадаться. А выкуп родичей, разве не был «рискованной инвестицией»? А создание нашей «промзоны» на высоком берегу?

— А мы ему и говорим, мол, без таких колёс новые печи не получатся!

— К-ха… К-ха! Какие ещё новые печи?

— Так ты ж сам рассказывал, когда про своего Сарката говорил! Большие печи, с высокой трубой. Чтобы за раз шесть, а то и десять талантов железа делать. Раньше мы не могли, особых кирпичей не было.

— Так и теперь ещё нет. Мастер Оган только рецепт отрабатывает. Кирпич через раз получается, иногда часть партии быстро выгорает. И приходится печи чинить.

— Так мы и не торопимся, Руса, — довольно поддел меня дед. — Колёса только на будущий год будут. А то и через год. Успеем мы всё опробовать. А пока дома занимаем, землю распахиваем. В этом году надо побольше засеять. И не только зерном, но и овощами. Репу, капусты, свеклу — их через реку не натаскаешься. Пусть местные будут.

— Гороха побольше засеять надо! — рубанул я.

— Это зачем ещё? — заинтересовался старый. — Опять новая хитрость от предков?

— Да, трёхполье называется. Вот смотри, сейчас мы как делаем? Часть участков засеваем, а другая под паром стоит. На ней кусты нарастают и травы. Потом мы их сжигаем, вспахиваем, а старые поле «отдыхать» оставляем[121]. А предки иначе делали. Они те травы и кустарники срубали, да сжигали в печах. А золу раскидывали по полю. И в первый год засевали горохом. Потом стручки собирали, а стебли и листья с корнями запахивали в землю. И снова вносили золу древесную. И сеяли зерно или репу. От такого и зерно урожай сам-пять давало, а иногда — и сам-шесть, и репы порой вдвое больше с поля снимали.

Дед задумчиво почесал в затылке. То, что я предлагал, выглядело не просто заманчиво, а буквально сказкой. И под паром не половина, а всего треть земель лежать будет, и урожайность вырастет в полтора-два раза. Но это его и смущало.

— А почему же такое забыли, Руса? Это ведь не редкие умения, такое каждый крестьянин перенять сумеет. Почему голодали, но так не делали?

— Не знаю, деда. Может, потому, что южанам это не надо было? У них поливное земледелие, землю ил удобряет, урожайность и так высокая? А у нас поначалу народа меньше жило. Выжигать участок проще. чем туда-сюда дрова и золу таскать. А земли хватало, вот и забыли?

Кстати, а на самом деле? Ведь древние египтяне и вавилоняне с ассирийцами получали, согласно их летописям, просто сказочные урожаи. И куда всё это делось к ХХ веку? Вот то-то! Иногда и простые технологии человечество теряло. А моё «трёхполье» хотя бы позволит меньше голодать. И освободить часть рабочих рук. Но сказал я другое:

— Предлагаю попробовать. Но понемногу. Мало ли, что-то я не допонял? Чтобы не получилось как тогда, с вонючей жижей!

Дед фыркнул, а брат с Диким снова заржали.

— И ещё одно. Смотрите, ведь, чтобы рубить столько кустов, пилы нужны, топоры, ножи-тесаки особые. Чтобы землю лучше пахать — мотыги железные. Чтобы возить — ослы. Короче, чтобы много выращивать, надо уже быть богатыми. Иметь много железа и скота. Может, и в этом дело?

— Ну, ничего, — заключил наш старший родич, сейчас у нас и железа много, и скот есть на что купить. Так что, попробуем.

Мы остановились на обед, брат с Диким ожидали сказки, но я отговорился тем, что мы на войне, и вообще, мне надо подумать о будущем.

А сам я всё не мог прийти в себя от размаха «стариков». Ай, да «ретрограды»! На штукофены замахиваются, а то и на блауофены[122]. До четверти тонны железа за одну плавку. Правда, насколько я помнил, там значительная доля приходилась на чугун. Но это не беда, мы уже умеем его переделывать. А при нужде и пудлинговку освоим. А ведь с блауофеном можно будет отказаться и от уксуса. Силикат из них сам вытекал, со шлаком, как из домны. Усилим анализ, найдём, в каких именно «гнёздах» лимонит с низким содержанием фосфора и серы, его и пустим на плавки. Красиво получится, чёрт возьми[123]!

Правда, при росте предложения упадёт и цена на железо, законы рынка не обманешь… Ну и хорошо! Это будет стимулом к комплексному развитию. Станем делать больше бумаги, много стекла, «сласти» и спиртное. Кстати, и производительность сельского хозяйства поднимем.

«Если, конечно, „церковники“ не помешают!» — дополнил внутренний голос, и я невольно вздрогнул.

— Уважаемый дедушка! — иначе нельзя, посторонние рядом. Это — минимально допустимая форма обращения. — А что может быть при этой проверке?

— Ничего страшного! — недовольно буркнул он и стал яростно жевать кусок лепешки с сыром. Видно было, что вопрос ему не понравился. — Это самозванцы пусть боятся. А ты себя посланником Митры не называл, это люди про тебя так сказали.

Из дальнейших его пояснений я понял, что реально «благословенного митрой» любым способом, «лаской или таской», но забрали бы в Храм. И это не устраивало не только деда, но и всех остальных «членов Правления». Но и самозванцев ждала нелёгкая участь. В самом лучшем для них случае они подавались в бега, Род от них отрекался, и становились они неприкаянными бродягами. Могли и в храмовую темницу запереть, где держать до смерти. Могли и травануть, «чтобы не смущал народ». А самое худшее — могли добиться казни через царский суд.

М-да-с, перспективы мрачненькие.

— Не волнуйся, Руса, ты не один, за тобой сильный, древний и уважаемый Род! — Дикий как-то неожиданно не только «прочёл» меня, но и попытался поддержать. Причем достаточно аргументированно. По крайней мере, брат его поддержал.

По их словам получалось, что в чём-то нынешние порядки были похожи на наши «лихие девяностые». Когда, вроде как, был закон, вот только он был отнюдь не «один для всех». Тех, у кого имелась «мощная крыша» порой «отмазывали» даже в самых тяжёлых случаях.

— Я уверен, староста с дедом Гайком послали гонца в Эребуни сразу же, как только узнали, — говорил мой «Ломоносов»-старший. — Родня приедет, если не в первый день года, то вскоре. А такие суды быстро не длятся.

Ну да, эребунская ветвь клана — это вообще «железная» крыша, во всех смыслах. На них около трёх четвертей военного производства страны приходится. И куча мирного «железа». Да и бронзой они занимаются тоже. И делают, и торгуют. Эдакий «банковско-промышленный Холдинг» в нынешних реалиях.

Ладно, допустим, неправедного суда мне опасаться почти не стоит. А что, если траванут? Или зарежут «по беспределу»? Времена нынче шаткие, закон соблюдается хуже. И пусть родня уверена, что такого быть не может, «потому что Еркаты отомстят», но… Что-то напрягает меня в этом отряде.

— Деда, а это точно настоящие жрецы?

К моему удивлению, он не стал возмущаться нелепостью подозрений. А ответил серьёзно, будто и сам о чём-то таком думал.

— Руса, из-за их грамоты мы остановили наступление. Колхи поймут это, соберутся с силами и навалятся на нас. Так что мы освободим намного меньше земель, чем рассчитывали. А крови прольём больше.

Я уже натренировался, и не стал возмущённо спрашивать, при чём тут это. Дело младшего — молчать и слушать! Тем более, что дед ещё ни разу не разочаровывал.

Чтобы участники похода не затаили на Еркатов обиду, нам придётся существенно добавить им железом, потому что земли будет мало. Итого, чем бы ни закончился суд, мы, Еркаты, уже много теряем: в жизнях, в пролитой крови, в занятой земле, в авторитете рода, в железе, которое ещё придётся выплавить и отковать.

Он помолчал, давая мне осознать то, о чём я, несмотря на длинную прожитую жизнь, даже не подумал. А потом продолжил:

— Разумеется, мы проверили их, как смогли. Печать на грамоте подлинная. Папирус и чернила дорогие, такие используют для важных посланий. Одежды на священнике и служке настоящие. В одежде солдат есть «храмовые» цвета. И все они бывали в Армавире. Так что, если это и подделка, то очень качественная.

— Но такое может быть?

— Может, внучек, может. Враг хитрый, вспомни хотя бы, как их «волчья стая» к Озёрным проникла. А тут они одним махом нам успех наступления сорвали. Так что мы думали над этим и продолжаем думать.

— Смущают они меня, — признался я. — Не так что-то, а что — не пойму.

— Хм… Не так говоришь? Тогда мы ещё внимательнее за ними присматривать станем. Сам видишь, я целую сотню в сопровождение взял. Это не просто так, мы им тоже не доверяем. Не ешь ничего, что они дадут, и не пей. А лучше — вообще не общайся, держись среди своих. Наша сотня с них до самого села глаз не спустит. А там уже видно будет, настоящие они или нет. Тогда и решим, что делать. Если они фальшивые, то наизнанку вывернем!

— Что, куда вы? Нельзя! — неожиданно распсиховался посланец Храма.

— Это почему же? — хладнокровно осведомился Тигран.

— Он должен прибыть на суд Храма. А вдруг он утонет?

— Ничего, тогда будете считать, что боги высказали свою волю.

— Тогда мы с вами!

— А вот этого уже я не разрешу! Если что-то с вами случится, как мы оправдаемся перед Храмом? Тем более, что время есть, вполне успеете добраться вовремя и совершенно безопасно.

— Вы не можете так поступить с нами?

— Уже поступил. Кстати, я не только вас, но и своих людей кружным путём направляю. Так что никаких обид быть не может.

И Тигран повернулся к посланцу Храма спиной, показывая, что разговор окончен.

Естественно, по возвращении меня закрутил вихрь дел. Расспросить, принять отчёты и вставить фитиля, куда же без этого? А также провести уроки, рассказать сказку на ночь, и просто дать потрогать себя всем желающим.

Нет, я прекрасно отдавал себе отчёт, что это действует не очарование моей личности, ну или не только оно. Но к текущему моменту общая численность «малого клана химиков» и связанных с ними людей перевалила за восемь десятков. А бытие и благополучие зависели от моего успешного функционирования. Вот и…

Поэтому я не заносился, и не раздражался, а принимал, как должное. Хотя не скрою, на душе было тепло. Почти так же. Как во время душевных посиделок, время от времени случавшихся с учениками там, в оставленном будущем. Ну а ночью… Сами понимаете, я Софию почти две недели не видел!

В последний день года, я с утра проводил развод, как вдруг меня осенило! Еле-еле довёл развод до конца, оставил брата за старшего и помчался в деревню.

— Деда! Деда! Я сообразил! Я понял, что с ними не так! С тем отрядом!!!

— Что? — сразу повернулись ко мне дед с Гайком. — Говори!

— Помните, к нам лазутчик проник, прибор разбить пытался? — я дождался кивка от обоих и продолжил: — Так вот, командир храмовых стражников, он похож на него, как брат похож!

— Да-а-а? — задумчиво протянул Тигран-старший. — Интересненько! Ну, ничего, сегодня к вечеру они должны сюда добраться, присмотримся, а там и поспрошаем. Не думаю, что они от нашего Левона смогут ускользнуть. А вопросы у нас разные и интересные возникают. И им придётся на них ответить!

Тут дед и его брат настолько похоже хищно улыбнулись, что я отвёл взгляд. И увидел такую же ухмылку на лице своего брата. Да, похоже, это у нас семейное!

Назад я брёл, не торопясь. И пытался понять, что меня ещё напрягает. То не так? Этот фальшивый храмовый отряд идёт в ловушку, Левон их не выпустит, а старшие миндальничать не будут. Всё узнаем!

О, вот оно! Если отряд поддельный, то завтра никаких храмовых жрецов не появится. И они не могли не понимать, что в этом случае начнутся вопросы. В зависимости от крутости местных, они отряд либо круто спросят, либо отконвоируют к ближайшему храму, например в Эребуни. А дальше — всё равно круто спросят.

Значит что? Значит, во-первых, они уверены, что уже сегодня командовать тут будут они. А во-вторых, вообще, зачем они звали меня сюда? Нет, дед уверен, что целью было отозвать нас с фронта, чтобы остановить наступление. А если нет? Если им нужен был я? Но опять же, зачем звать сюда? Могли же вызвать в Армавир. Туда меня родичи отправили бы с малым отрядом. По дороге можно было подгадать момент, чтобы сопровождающих перебить или усыпить, а меня тогда взяли бы тёпленьким.

Но нет, вызвали сюда и к определённому дню. А значит, что? Получается, они нападут именно здесь. Либо завтра, либо, что вероятнее, вообще сегодня. И, если планировали операцию не идиоты, захватывать станут не только меня.

Предупредить деда? Обязательно. Чуть позже. Но пока что… И я перешёл на бег. Пусть даже у меня приступ паранойи, но я буду готовить своих парней к отражению нападения. Даже если не понимаю, как враги могут попасть сюда, за несколько суток пути от ближайших колхов.

— Ну, начали! По лодкам! — скомандовал Савлак, и его отряд стал занимать заранее оговоренные места. Лодки были разные, по 6–8 человек, в зависимости от качества гребцов.

— Не гоним, парни! — прокричал он чуть позже. — Нам нельзя прийти к реке уставшими. Время ещё есть.

Время, и правда, было. Всё было рассчитано так, чтобы оказаться в месте высадки как раз во время обеда, когда меньше людей будет смотреть на реку.

Из всего, что удалось узнать про этого Русу Ломоносова, следовало, что по прибытии домой он помчится к своим «химикам». Вот там они его и перехватят.

Поначалу вожди Еркатов намеревались действовать аккуратно. Разделить того, кто представлялся жрецом, с его служкой и охраной, а командира отряда — с прочими стражниками, убедиться, что сходство командира отряда с лазутчиком им не почудилось, упоить и аккуратно повязать.

Но услышав соображения Русы, отказались от мысли миндальничать. Похоже, времени не оставалось, и нужно было срочно узнать, откуда ждать врагов.

Поэтому просто устроили засаду. При виде двух десятков лучников и такого же количества метателей дротиков, выскочивших с разных сторон, «храмовая стража» в драку не полезла. Тем более что сзади их подпирала сотня воинов Левона. Разоружились и дали себя связать.

А дальше… Нет, не пытки. Аналог пословицы: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на уме» был известен и сейчас. Выбрали пару «стражников» похлипче духом, и влили в них по очереди по кружке пива, затем сидра и напоследок — крепкой спиртовой настойки на травах. Дали подействовать, потом прибегли к «мерам физического воздействия». И снова — пиво и спиртовая настойка. И вопросы, вопросы, вопросы…

Прошло немного времени и один из них «раскололся», признался, что отряд — фальшивый, как и жрец со служкой. Больше он просто не знал. Только и знал, что твердил: «Моё дело — выполнять приказы!»

Но после такого признания допросы стали жёстче. Наконец, один из лазутчиков, задыхаясь и хрипя, поведал, что настоящий отряд пойдёт сверху по Хураздану на специальных лодках и пристанет прямо к нужному месту берега, а их дело — поддержать эту высадку.

Однако едва Тигран скомандовал бежать к «химикам», как над плато взвились языки пламени и клубы дыма. Похоже, они опоздали.

Всё с самого начала пошло не так. Для начала их ещё на Севане встретила пара лодок с местными армянами. С этими войны пока не было, но вопросы на тему: «Куда плывёте?» и «Что тут делаете?» не порадовали, сюда ведь ещё планировалось возвращаться.

Затем перевернулась одна из лодок, а вытащить из воды удалось только двоих… И наконец, сверху их встретила четвёрка лучников. Да, их удалось снять из тех маленьких самострелов, но потеряли ещё шестерых, а главное — потеряли время.

Едва Волк с Гоплитов поднялись на высокий берег, как там запылали огромные дымные костры, привлекающие внимание всех окрестных деревень.

Волк мгновенно прокачал ситуацию: «химики» попрятались в паре сторожевых башен, на дым тревожных костров сюда уже спешит не одна сотня воинов… Нет, здесь можно только положить весь отряд, не более того.

— Отступаем! — скомандовал он.

— Куда?! — истерически вскричал кто-то, кажется, этот истерик Копчёный. — Лодок-то нет!

— Ничего, есть паром. Оружие грузим на него, а сами цепляемся за него, за верёвки и плывём на тот берег. И отставить пререкания!

В этом месте река была около семидесяти шагов ширины, но едва они преодолели половину дистанции, с берега полетели вдогонку стрелы и дротики.

— Гоплит, режь веревку! — скомандовал Волк помощнику, замыкавшему отступление.

Едва надрезанная веревка оборвалась, течение быстро погнало их к другому берегу. Но из сорока лазутчиков, высадившихся на берег Еркатов, на другую сторону реки выбралось едва полтора десятка.

— Бежим! Вон к тому дереву!

К счастью налётчиков, быстро организовать преследование не удалось. А затем потёмки скрыли следы их следы, так что в итоге, Волк и дюжина его пособников сумели уйти.

Однако в деревне Еркатов-речных нас ждал сюрприз. Небольшой отряд храмовой стражи, со жрецом и служкой-помощником.

— Именем бога Митры повелеваю! Русе, сыну Носолома из рода Еркатов-речных призывают в главный храм Армавира…

Просто дежа-вю какое-то! Но моё запястье железными пальцами стиснула рука деда.

— Спокойнее внук, молчи! Эти — настоящие! Я узнаю одного из помощников начальника уезда. Молчи! Мы разберёмся.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

(продолжение следует)