Лекарь в мире ЗОМБИ

Глава 8 Дальнейшие планы

Вика, Алина и другие ребята из нашей группы инстинктивно отступили подальше, прижимаясь спинами к холодным металлическим стеллажам. Только Ника, не думая об опасности, рванула к Лёхе, но я успел перехватить её, крепко схватив за плечо.

— Стой. Ему сейчас нельзя помочь, — сказал я негромко. — Это трансформация. Болезненная, но необходимая.

Лёха снова застонал, прижимая ладони к вискам. Ещё одна банка с томатной пастой взлетела с полки, ударилась о потолок и с грохотом рухнула вниз, разбрызгивая красное содержимое во все стороны. Ещё чуть-чуть, и он начнёт швырять предметы на полном автопилоте, не контролируя силу.

— Надо тебя успокоить, — я подошёл ближе и присел напротив Лёхи на корточки. — Смотри на меня. Слышишь?

Лёха медленно поднял голову. Из носа сочилась струйка крови, губы дрожали. Глаза уже не были залиты свечением полностью — только зрачки светились неестественным голубым огнём. Он пытался сфокусировать взгляд, но это давалось с трудом.

— Больно… — просипел он. — Такое ощущение… словно сейчас мозг взорвется…

— Знаю, — кивнул я, глядя прямо в его светящиеся глаза. — Но эта боль скоро пройдёт. В твоём мозгу сейчас формируются новые синаптические связи — так организм адаптируется к псионическим способностям. Энергия ищет выход и не находит его, поэтому вещи вокруг тебя двигаются сами по себе. Нужно дать телу время осознать новую реальность — глубокий сон поможет нейронным цепям перестроиться. Иначе ты рискуешь перегореть.

Я кивнул Нике, и она нерешительно приблизилась:

— Может, найдём ему какой-нибудь матрас? — предложила она, оглядываясь. — Или хотя бы подушку?

— Там в углу есть подсобка, — Алина указала на дверь в дальнем конце магазина. — Может, там что-то найдётся.

Декан тем временем подошёл к нам, внимательно изучая Лёху взглядом опытного преподавателя, который повидал немало студенческих срывов.

— Необычное зрелище, — произнёс он негромко. — Значит, телекинез? Интересно…

Краем глаза я заметил, что декан держит правую руку как-то неестественно, прижимая её к груди. Рукав его куртки был задран до локтя, обнажая внутреннюю сторону предплечья, где виднелась глубокая рваная рана — длинная красная полоса с неровными, вывернутыми краями, из которой сочилась тёмная кровь, стекая по запястью на пальцы.

— Что с рукой? — спросил я, подходя ближе и осматривая повреждение профессиональным взглядом.

Михалыч скривился, пытаясь пошевелить пальцами, которые слушались с видимым трудом.

— Тетива лука, — он покачал головой, словно досадуя на собственную оплошность. — Десять лет не стрелял без защиты. Забыл, как она может рассечь кожу при неправильном положении запястья. В пылу боя даже не заметил, что напарывался на неё при каждом выстреле.

В другом углу магазина Ника и Алина уже соорудили подобие постели для Лёхи — нашли в подсобке несколько мешков с какой-то крупой, взбили их, чтобы получилось что-то вроде матраса, и накрыли стопкой новых промо-футболок, еще пахнущих типографской краской. Я осторожно помог Лёхе подняться на ноги, придерживая его за пояс — он пошатывался, как тяжело контуженный, цепляясь за меня ослабевшими пальцами.

— Давай, дружище, — я медленно вёл его к импровизированной кровати. — Несколько шагов, и сможешь отдохнуть.

Когда он наконец лёг, я заметил, как напряжение постепенно покидает его тело — мышцы расслаблялись одна за другой, словно кто-то развязывал туго затянутые узлы.

— Поспи хотя бы час, — сказал я, помогая ему устроиться поудобнее. — Организм сейчас работает на пределе. Твои способности никуда не денутся, но мозгу нужно время, чтобы научиться с ними справляться. А потом я лично покажу, как контролировать силу без риска снести полздания.

Я не стал говорить ему о том, что видел в прошлой жизни — как псионики, перенапрягшие свои способности или не сумевшие их контролировать, внезапно теряли рассудок. Их глаза наливались кровью, превращаясь в пылающие багровым светом провалы, а тела начинали излучать волны разрушительной энергии. В таком состоянии они превращались в неконтролируемые машины убийства, уничтожая всё живое вокруг без разбора — друзей, врагов, союзников. Лишь немногие выживали после таких срывов, и те, кто приходил в себя, что случалось совсем редко, навсегда оставались психически искалеченными, мучимыми чувством вины и кошмарами.

Лёха слабо кивнул, его веки уже опускались, неспособные сопротивляться изнеможению. Силы покинули его окончательно — псионическая трансформация и эмоциональное перенапряжение высосали всю энергию до последней капли. Через несколько минут его дыхание стало глубоким и ровным — от рваных, прерывистых вдохов не осталось и следа. Пальцы, судорожно сжимавшиеся в кулаки, наконец расслабились, и даже зловещее свечение в глазах, видневшееся сквозь неплотно сомкнутые веки, полностью исчезло.

— Присмотри за ним, — попросил я Нику. — Если начнёт дёргаться или бредить — зови.

Она молча кивнула, опускаясь на корточки рядом с Лёхой, осторожно вытирая кровь с его лица чистой салфеткой.

Вернувшись в торговый зал, я нашёл декана, который пытался обработать свою руку антисептиком из аптечки, найденной за кассой. Движения были неловкими — он явно щадил поврежденную конечность.

— Давай помогу, — я подошёл и без церемоний взял его за запястье, поворачивая руку к свету.

Рана выглядела хуже, чем казалось сначала. Тетива лука буквально сняла полоску кожи на внутренней стороне предплечья, обнажив мышцы. Края рваные, сама рана загрязнена. Кровь уже запеклась, но при малейшем движении начинала сочиться.

— Это не просто ссадина, — я покачал головой. — Тетива содрала кожу до мяса. С луком ты теперь некоторое время точно не сможешь работать.

— В такой ситуации забываешь об элементарных мерах предосторожности, — он покачал головой. — Адреналин зашкаливал, боли даже не чувствовал, пока всё не закончилось. Лук-то коллекционный был, просто для красоты висел — никогда не предполагал, что придётся из него стрелять по-настоящему. Краги рядом, естественно, не держал. — Он усмехнулся с горечью. — Впрочем, теперь это уже не важно. Стрелы всё равно закончились.

Я нашёл в аптечке пачку стерильных салфеток, бутылочку перекиси и эластичный бинт. Рана выглядела паршиво и требовала как минимум десятка швов. Но в наших импровизированных полевых условиях пришлось бы обойтись минимальными средствами.

— Сейчас будет немного больно, — предупредил я, выливая перекись прямо на рану.

Декан даже не поморщился, хотя я знал, что боль должна быть адской. Мышцы на его лице лишь слегка напряглись, но он не издал ни звука. Старая закалка.

Пока я обрабатывал рану, методично очищая её от грязи и накладывая повязку, остальные собрались вокруг стеклянной витрины кассы. Алина открыла на своем смартфоне карту города в приложении и показывала что-то остальным. К счастью, кэшированные карты работали даже без интернета, который уже почти пропал. Ксюша занялась сортировкой припасов, аккуратно распределяя их по рюкзакам. Вика держалась в стороне, нервно кусая губы и поглядывая на меня с плохо скрываемой неприязнью.

— Готово, — я закрепил повязку на руке декана, проверяя надежность крепления. — Теперь держи в чистоте. Если начнёт гноиться — скажи сразу.

Странное ощущение — обрабатывать рану обычными средствами, когда в моей прошлой жизни я мог бы исцелить подобное повреждение за считанные секунды. Мои способности Лекаря позволяли сращивать даже разорванные артерии и сломанные кости — достаточно было направить энергетический импульс в поврежденную область. Но сейчас мой дар еще спал, дожидаясь своего часа.

Мы подошли к столу, где Алина показывала что-то на карте.

— Нам нужно решить, куда двигаться дальше, — сказал я, оглядывая собравшихся. — Я собираюсь на Академическую. Там квартира, где может быть моя сестра.

— Это в другом районе, — Алина указала на карте. — Минимум десять километров отсюда, если напрямую. А с учётом заторов, военных и зомби…

— Именно, — кивнул я. — Путь неблизкий. И это не единственная проблема.

Я обвёл взглядом наш потрёпанный отряд. После всего пережитого нас осталось только семеро — я сам, декан с раненой рукой, Алина с её навыками обращения с ножом, Вика, всё ещё шокированная произошедшим, Ксюша, потерявшая связь с парнем, и Ника, не оставившая своего поста у дверей подсобки, где спал Лёха. Даже такая маленькая группа могла стать слишком заметной при передвижении по полному опасностей городу.

— Большая группа — это риск, — продолжил я. — Нас легче заметить, сложнее спрятаться. К тому же, половина даже не знает, как держать оружие. В конце концов, смерть одного может стоить жизни всем.

В помещении повисла тишина. Все понимали, о чём я говорю, но никто не хотел произносить это вслух.

— Ты предлагаешь разделиться? — наконец спросил декан.

— Именно, — я кивнул. — Я иду на Академическую. Мне нужно найти сестру. Это путь через половину города, опасный и непредсказуемый. Кто пойдёт со мной — решайте сами.

— А остальным куда? — подала голос Ксюша.

Я указал точку на юго-западе карты.

— Красное Село. Насколько я помню, там будет первое крупное поселение выживших, которое начнет принимать беженцев из города. Военной базы рядом нет, мертвяков на окраинах меньше. Шансы добраться — намного выше.

— Что значит насколько помнишь? — переспросил декан, внимательно глядя на меня.

Я встретился с ним взглядом. В его глазах не было недоверия — скорее, клиническое любопытство учёного, обнаружившего неизвестный науке феномен.

А дальше я воспользовался недолгой передышкой и рассказал, как прожил пять лет в постапокалиптическом мире, как погиб во время финального взрыва и каким-то невероятным образом проснулся в сегодняшнем дне, в своём прошлом. Объяснил, что многие события развиваются иначе, чем в моей памяти, но общий ход катастрофы остаётся неизменным.

Все слушали молча. Ника хмурилась, словно пыталась обнаружить в моём рассказе логические нестыковки. Алина наблюдала с настороженным интересом. Ксюша просто кивала, будто после всего пережитого за сегодня история о путешествии во времени казалась ей вполне правдоподобной. Вика держалась в стороне, но и она внимательно ловила каждое слово.

Декан молчал, обдумывая услышанное. Его взгляд скользил по моему лицу, отмечая каждую деталь, каждое движение мышц.

— Раньше такое заявление вызвало бы у меня скептицизм, — наконец произнёс он. — Но учитывая летающие предметы, световые столбы с неба и мертвецов на улицах… — он невесело усмехнулся, — твои слова уже не кажутся безумием.

— Итак, для вас безопаснее всего двигаться в сторону Красного Села, — продолжил я, снова обращаясь ко всем. — Но в любом случае нам необходим транспорт. Пешие перемещения по городу в нынешней ситуации равносильны самоубийству — слишком много мертвяков на улицах, не говоря уже о военных, которые стреляют по всему, что движется, и мародерах, которых с каждым часом будет становиться все больше и больше.

— У меня есть идея, — вдруг подала голос Ксюша. Всё это время она молчала, словно обдумывая что-то. — Мой парень живёт совсем неподалёку отсюда. Буквально в двух домах от нас, через дорогу, если вниз по улице пройти.

— И? — я приподнял бровь.

— У него машина. Когда всё началось, он написал мне, что заперся в квартире. В подъезде были эти… мертвяки. Не мог выйти. — Ксюша достала телефон, пролистывая сообщения. — Вот, смотрите: «Не могу выйти. В коридоре эти твари. Заперся в квартире, жду, пока всё утихнет».

— Когда он прислал это? — я взглянул на экран её телефона.

— Два часа назад. Я пыталась дозвониться, но связь уже не работает. То ли сеть накрылась, то ли военные глушилки включили.

— Скорее второе, — кивнул я. — Они всегда так делают в первые дни, чтобы информация не распространялась.

— Думаешь, он ещё жив? — с надеждой спросила Ксюша.

— Если квартира крепкая и мертвяки не прорвались — возможно, — я старался говорить честно, но не убивать надежду. — В любом случае, нужен транспорт, и это наш лучший вариант.

Декан внимательно изучал район на экране смартфона, увеличивая масштаб, чтобы разглядеть все возможные маршруты.

— Как зовут твоего парня? Где конкретно он живет?

— Костя. Константин Березин, — Ксюша указала точку на карте. — Вот здесь. Кирпичная девятиэтажка, пятый подъезд, квартира 137.

— Какая у него машина? — поинтересовался я.

— Ситроен С4, тёмно-синий. Три года назад купил.

Я мысленно прикинул размеры — не самый большой автомобиль, но для пяти-шести человек хватит. В крайнем случае, на коленках друг у друга поедут, не переломятся.

— Хорошо, решено, — я выпрямился, оглядывая всех собравшихся. — Идём к дому Ксюшиного парня. Если повезёт, переночуем в квартире, а потом заберём его и машину. В темноте передвигаться — последнее дело. Мы не видим, зато мертвяки отлично ориентируются по запаху и звуку. К тому же, нам всем нужен отдых, особенно Лёхе, пока его способности не стабилизируются. А с рассветом решим, кто куда направится.

Я оглядел наш импровизированный штаб. Сквозь решётки на окнах пробивался последний майский свет, искажённый надвигающейся непогодой. На улице быстро темнело — горизонт затягивали тяжёлые свинцовые тучи, низко нависающие над городом. Воздух сгустился, наполнившись предгрозовой влажностью, и казалось, что вот-вот разразится настоящий весенний ливень. В другой ситуации мы бы просто искали укрытие от дождя, но сейчас приближающаяся темнота и непогода несли с собой совсем иные опасности.

— Выдвигаемся как можно скорее, — сказал я, проверяя автомат. — Ночью по городу ходить опасно.

Вика поджала губы, всё ещё глядя на меня с плохо скрываемой неприязнью. С момента, как я отрубил голову Семёна, она явно записала меня в опасные психи, несмотря на все мои объяснения про прошлую жизнь. Впрочем, мне было плевать на её мнение.

— К тому же, ночью активизируются и другие выжившие — те, кого днём удерживает страх, — продолжил я, проверяя магазин. — С наступлением темноты мы рискуем нарваться не только на мертвяков, но и на мародёров, которые сейчас наверняка формируют первые шайки. А ещё на военные патрули, которые будут стрелять без предупреждения.

Примерно через полчаса мы решили разбудить Лёху. Он всё ещё выглядел совершенно вымотанным — глаза полуприкрыты, движения заторможенные. Щуплое тело казалось ещё более хрупким, чем обычно. Впрочем, хотя бы неконтролируемая телекинетическая активность прекратилась — предметы больше не взлетали сами по себе. Сказывалось всё вместе — природная худоба, нервное истощение после всех ужасов дня и, конечно, энергетическая встряска от полученных способностей.

— Как себя чувствуешь? — спросил я, помогая ему подняться.

— Будто по башке долго и упорно били молотком, — пробормотал он, потирая виски. — Но уже не так адски больно, как раньше.

Мы быстро перераспределили припасы, взяли всё оружие, что смогли найти, и выдвинулись в путь. Наша маленькая группа выстроилась в боевой порядок — я шёл впереди, держа автомат наготове, за мной Алина и Ксюша с пистолетом. Лёха, всё ещё нестабильный, держался в середине под присмотром Ники. Декан с его военной выправкой замыкал группу, внимательно следя за тылом.

Мы преодолели уже почти половину пути к дому Кости, петляя дворами и избегая главных улиц. На перекрестке возле старой детской поликлиники я резко поднял руку, приказывая всем остановиться. Впереди, в полусотне метров от нас, в тусклом свете единственного работающего фонаря копошилась целая стая мертвяков — не меньше пятидесяти тварей кружили возле перевернутого автобуса, выискивая добычу внутри или просто привлеченные запахом крови.

— Назад, — одними губами произнес я, медленно отступая в тень здания. — Тихо, без резких движений.

Мы начали пятиться, прижимаясь к стенам домов, когда над головой раздался оглушительный раскат грома. В ту же секунду небо словно прорвало. Без всякого предупреждения на нас обрушился такой мощный ливень, что за секунду мы промокли до нитки. Вода хлестала сплошным потоком, превращая улицы в бурлящие реки, мгновенно смывая кровь и грязь с асфальта.

— Блядь! — выругался я, сразу понимая, что это значит. — А вот это плохо… очень-очень плохо!!!