Лекарь в мире ЗОМБИ

Глава 16 Желтоглазая

Я осторожно оттянул Алину назад, следя за каждым движением желтоглазой. Она стояла неподвижно, как скульптура, только энергетическое поле вокруг её тела слегка пульсировало, то сжимаясь, то снова расширяясь. Словно дышало.

— Чего мы ждем? — шепнула Алина. — Она же помогла нам, разве нет?

— Осторожно, — так же тихо ответил я. — Желтоглазые — это люди, но… не совсем.

— Что это значит?

— Они полуразумны, — Гончий незаметно потянулся к пистолету. — Как дикие звери. Могут помочь, а могут разорвать на части просто потому, что им так захотелось. Представь себе человека, который вошел в состояние аффекта и больше из него никогда не выходит.

Желтоглазая девушка вдруг повернула голову — движение было резким, нечеловеческим. Её взгляд скользнул по нам, затем переместился на приближающихся зомби вдалеке, а потом снова вернулся к нам.

В горле у неё что-то заклокотало, и она испустила низкий гортанный рык, больше похожий на звериный. Одним плавным движением она развернулась и направилась к перевёрнутой машине неподалёку.

Мы замерли, не зная, чего ожидать. Она остановилась у автомобиля, наклонила голову, словно прислушиваясь, затем резко схватилась за дверцу и одним движением оторвала её, отбросив в сторону как картонку.

Она вытащила из салона красную канистру и, сорвав крышку, припала к горлышку. Несколько жадных глотков — и по подбородку потекла темная струйка, разнося вокруг едкий запах бензина. Девушка швырнула пустую канистру в сторону и, сплевывая, прохрипела голосом, словно покрытым ржавчиной:

— За мной… если хотите жить.

Я поймал взгляд Гончего. То, что желтоглазая вообще заговорила, уже обнадеживало. Значит, определенный уровень осознанности у нее еще остался и сходу бросаться на живых людей она не будет. По-крайней мере, без серьезной причины. Точнее, без причины, которой ЕЙ покажется серьезной.

Не дожидаясь ответа, она двинулась к стоявшему неподалеку «китайцу» и коротким, но мощным ударом пробила бензобак насквозь. Топливо хлынуло на асфальт, быстро растекаясь темной лужей.

Следом блондинка достала из кармана обычную дешевую зажигалку, удивительно сохранившуюся у нее несмотря на ее полудикое состояние. Она щелкнула механизмом, вызвав искру, и небрежно бросила горящую зажигалку в разлившийся бензин.

Мы едва успели отскочить, когда пламя вспыхнуло и охватило машину. Прошла секунда, затем еще одна, после чего взрыв прогремел такой силы, что земля под ногами вздрогнула. Оранжевое пламя взметнулось к небу, а следом раздался рычание десятков, если не сотен мертвяков, которые устремились к источнику шума.

Оставаться здесь было нельзя, поэтому я схватил Алину за руку и рванул вслед за блондинкой. Кем бы ни была эта девушка, рядом с ней сейчас определенно будет безопаснее.

Последующие двадцать минут слились в один размытый кадр. Сначала мы выделили минуту, чтобы я мог подлечить Гончего. Поскольку моя энергия полностью иссякла, я не смог закончить лечение псионическими способностями и перешел к ручным методам, наложив повязку на его рану.

Затем мы устремились за желтоглазой через разрушенный город, отчаянно пытаясь не отстать. По пути приходилось петлять между горящими автомобилями и периодически сталкиваться с особо настырными мертвяками. Эти одиночки успевали отделиться от основной массы, привлечённой взрывом. К счастью, их было не так много — в этой части набережной почти не было жилых домов, а значит, и количество людей к началу зомби-апокалипсиса здесь было минимальным.

Гончий, благодаря моей помощи и своей выносливости, двигался с выдержкой профессионального спецназовца, несмотря на не до конца зажившую рану. Алина держалась рядом со мной, стиснув зубы и превозмогая усталость.

Желтоглазая не сбавляла темпа, время от времени оборачиваясь и коротким рыком подгоняя нас. Вскоре я заметил, как эффективно работал их дуэт с Гончим: он, несмотря на истощение после ранения, использовал свои способности Ищейки и предупреждал о скоплениях мертвецов впереди.

«Справа группа, человек двадцать,» или «За поворотом отожравшиеся, чувствую сильную, но не псионическую ауру,» — коротко бросал он. Блондинка просто кивала и тут же меняла маршрут, уводя нас с основной дороги вдоль Невы в безопасные переулки или дворы.

Наконец желтоглазая привела нас к старому особняку на Свердловской набережной. Двухэтажное здание с колоннами явно помнило еще царские времена, но сейчас его парадный вид дополняла современная система защиты. Высокая металлическая ограда с натянутой поверх колючей проволокой окружала небольшой внутренний дворик, создавая первый рубеж обороны против мертвяков.

За этим периметром окна первого этажа были дополнительно защищены — поверх старинных решеток обитатели наспех закрепили деревянные щиты, листы металла и прочий подручный материал. Это выглядело хаотично, но создавало надежную преграду от любопытных взглядов и цепких пальцев мертвяков.

Подойдя к обычной двухметровой ограде, Диана с легкостью перепрыгнула ее, словно это была не металлическая преграда с колючей проволокой, а низкий кустарник. Оказавшись внутри, она оглянулась на нас, недовольно рыкнула, видя наше замешательство, и направилась к воротам. Простой засов поддался ее силе без малейшего сопротивления.

Оказавшись во дворе, мы последовали за ней к главному входу в особняк. Диана уверенно постучала в дверь особым ритмом — явно условным сигналом. Через несколько секунд послышались шаги, и в дверном проеме появился настороженный мужчина с дробовиком.

— Диана вернулась! — крикнул он куда-то в глубину дома, увидев нашу проводницу. — И привела людей!

Дежурный отступил, пропуская нас внутрь. Даже не взглянув на него, желтоглазая уверенно повела нас через просторный холл и длинный коридор, где висели потускневшие от времени зеркала.

После нескольких поворотов мы вышли в огромный зал, когда-то, вероятно, служивший парадной гостиной. Высокие потолки с лепниной, выцветшие старинные обои, потемневшие от времени портреты в тяжёлых рамах. Старинная роскошь, пережившая не одну эпоху, теперь стала пристанищем для остатков умирающего мира.

В зале было не меньше пятнадцати человек. Кто-то сидел прямо на полу, прислонившись к стенам, кто-то устроился на скамейках и стульях, сдвинутых в небольшие группы. В дальнем углу виднелись импровизированные лежанки с ранеными.

Появление желтоглазой вызвало волну шепотков. Люди расступались, уступая ей дорогу, бросая на неё одновременно испуганные и благодарные взгляды. Она не обращала на них внимания, двигаясь через зал к дальнему углу. Проходя мимо длинного стола с остатками еды, она машинально схватила буханку хлеба и банку консервов, не замедляя шага.

В углу, куда она направлялась, находилось что-то вроде гнезда — скомканные одеяла, подушки, несколько матрасов, сложенных друг на друга. Желтоглазая забралась туда, уселась, обхватив колени, и принялась открывать банку консервов. Она рассеянно начала есть, не пользуясь ложкой, зачерпывая пальцами жирную тушенку. Постепенно её движения стали странно механическими, лицо опустело, взгляд утратил фокус, и она начала раскачиваться взад-вперёд, словно аутичный ребёнок.

— Что с ней? — тихо спросила Алина, потрясённая такой трансформацией.

— Чуть позже расскажу, — коротко ответил я, наблюдая за блондинкой. — Для начала надо разобраться в том, что здесь вообще происходит.

Я обвел взглядом помещение, отмечая расположение импровизированных баррикад, количество и состояние выживших. Профессиональная привычка, выработанная за пять лет первой жизни в апокалипсисе — сначала оценить обстановку, а уже потом делать выводы.

Люди держались группками по трое-четверо, многие выглядели истощенными и измученными. В их взглядах читалась настороженность, смешанная с робкой надеждой — выражение, слишком хорошо знакомое мне по прошлой жизни. Так смотрят те, кто потерял почти всё, но еще цепляется за жизнь.

Седая женщина в потёртом свитере заметила наш интерес и приблизилась к нам.

— Вы с нашей Дианой пришли? — в её голосе звучало странное благоговение, когда она кивнула в сторону желтоглазой. — Тогда вы в безопасности. Она никому не позволит причинить вам вред. Она защищает всех, кого приводит сюда.

— Кто она? — спросил Гончий, морщась от головной боли. На его виске пульсировала вена, и он время от времени потирал место бывшей раны.

— Наш ангел-хранитель, — женщина снова бросила благоговейный взгляд в сторону желтоглазой. — Она спасла каждого из нас. Первой появилась здесь два дня назад, когда всё началось, и сразу же отбила это здание у мародёров. Потом стала приводить других выживших, которых находила на улицах — иногда по одному, иногда целыми группами. Каждый день приносила еду и лекарства, хотя мы даже не знали, где она их находила в этом хаосе. Регулярно пропадала на несколько часов, никогда не говорила, куда уходит. Просто исчезала и возвращалась, часто вся в крови, — последние слова она произнесла совсем тихо, с заметным напряжением. — Но ни разу не приходила с пустыми руками.

— А вы? — я внимательно оглядел помещение, пытаясь оценить имеющиеся ресурсы. Вдоль стен стояли коробки с консервами и прочей едой, канистры с водой, медикаменты были аккуратно рассортированы на столе в дальнем углу. Для апокалипсиса, начавшегося всего пару дней назад, это была удивительно хорошо организованная группа.

— Я Елена Васильевна, бывшая медсестра реанимационного отделения, — она протянула руку, и я заметил характерные мозоли от постоянного ношения перчаток и следы от частого мытья дезинфицирующими растворами. — Пытаюсь здесь помогать чем могу, но… — она осеклась, заметив, как я осматриваю рану Гончего. Её профессиональный взгляд тут же сфокусировался на повязке и характере ранения. — Подождите… вы что, сами перевязывали его? Это выглядит профессионально. Очень профессионально.

— У меня есть некоторый опыт, — уклончиво ответил я.

Елена внимательно посмотрела на Гончего, затем снова на меня.

— Вы врач? Медик? — в её голосе появилась профессиональная цепкость. — Военный, судя по технике?

— Что-то вроде того, — я улыбнулся, не вдаваясь в подробности.

Елена судорожно вздохнула, в её усталых глазах вспыхнула надежда — первая настоящая надежда, возможно, за последние дни.

— Если вы действительно умеете лечить… — она запнулась, затем с надеждой посмотрела на меня и решительно указала на дальний угол комнаты, где стояли самодельные ширмы из простыней. — Там у нас трое раненых, которым срочно нужна помощь. Я делаю всё возможное, но наши запасы на исходе. Когда всё началось, я успела схватить из городской больницы только одну сумку с бинтами и антибиотиками, — она горько покачала головой. — Боюсь, один из пациентов совсем плох. Температура под сорок, похоже на начинающийся сепсис.

Я кивнул, мысленно проверяя уровень энергии. Восстановилось всего пара единиц и для лечения этого точно не хватит.

— У вас есть что-нибудь калорийное? — спросил я. — Масло, сахар, мёд? Перед работой мне нужно… подкрепиться.

Елена удивленно моргнула, но быстро кивнула.

— Конечно. В другом зале еще припасы сложены, там должно было что-то остаться.

Она вернулась через минуту с банкой сгущенки и пачкой мятных пряников. Я тут же вскрыл банку и начал жадно поглощать сладкую массу прямо ложкой, запивая газировкой из двухлитровой бутылки. Интересно, кто додумался тащить сюда газировку? От нее же никакого толку в такой ситуации. Хотя мне для восстановления энергии сейчас подойдет любой источник калорий.

Пряники исчезли следом, но этого было явно недостаточно.

«Энергия: 38/100», — показал интерфейс после импровизированного пира. Катастрофически мало для того, что мне предстояло сделать.

Я решительно направился к общим припасам и, не обращая внимания на недоуменные взгляды, выудил пачку рафинада. Люди вокруг изумленно наблюдали, как я методично отправляю в рот кубик за кубиком, словно это какое-то изысканное лакомство, а не сырой сахар.

— Он что, с ума сошел? — услышал я чей-то шепот.

— Стресс, наверное, — ответил другой голос.

Но мне было плевать на их мнение. С каждым проглоченным кубиком я чувствовал, как энергия медленно возвращается.

«Энергия: 64/100», — наконец показал интерфейс. Не идеально, но для начала работы хватит.

— Теперь готов, — сказал я, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Показывайте, кто у вас там плох.

Елена провела меня к раненым. Двое мужчин и женщина лежали на импровизированных койках. У женщины — глубокая рана в боку, уже начавшая гноиться, несмотря на наложенную повязку. У одного из мужчин — открытый перелом ноги, кость торчала наружу. Елена кое-как остановила кровотечение и наложила шину из подручных материалов, но без профессиональной помощи он вряд ли протянет долго. У второго — множественные рваные раны на плече и шее от неудачного падения через разбитое стекло. Он метался в лихорадке от начинающегося заражения, компрессы лишь ненадолго сбивали температуру.

— Этот не выживет, — прошептала Елена, кивая на последнего. — Заражение. Я уже видела такое.

— Посмотрим, — я опустился рядом с ним, прикладывая ладони к влажному от пота лбу.

Сконцентрировавшись, я положил ладони на грудь мужчины с гнойными ранами и направил поток энергии в его тело. Инфекция ощущалась как чёрные нити, оплетающие нервную систему и основные органы — злокачественная сеть, пульсирующая и распространяющаяся с каждым ударом сердца.

Я методично начал выжигать эти тёмные волокна, следуя от периферии к центру, словно распутывая сложный узел. Бактериальное заражение сопротивлялось, извиваясь под моим энергетическим воздействием, но постепенно отступало перед натиском целительной энергии. Мои пальцы слегка светились голубоватым светом, когда я двигал их над поражёнными участками тела.

— Что вы делаете? — прошептала Елена, наблюдая за процессом с расширенными от удивления глазами.

— Лечу, — коротко ответил я, не отвлекаясь от процесса.

После первого пациента я перешёл ко второму — мужчине с открытым переломом ноги. Осмотрев его, понял, что здесь работы куда больше.

— Кость нужно вправить, — сказал я Елене. — Но сначала обработаем рану.

Я очистил область перелома от грязи и сгустков крови, затем обильно промыл антисептиком. Мужчина стонал, несмотря на обезболивающее, которое я ввел перед процедурой.

— Держите его, — скомандовал я помощникам. — Сейчас будет больно.

Двое крепких парней прижали раненого к койке, а я уверенным движением вправил кость. Послышался характерный хруст, когда фрагменты встали на место. В обычной ситуации потребовалась бы операция с металлическими спицами, но здесь пришлось импровизировать. Наложив тугую повязку, я активировал свои способности Лекаря. Ладони засветились голубоватым светом, и я направил энергию прямо к месту перелома. Под моими руками ткани начали сращиваться, кровотечение окончательно остановилось.

— Для полного восстановления понадобится несколько сеансов, — объяснил я, заканчивая первичное лечение. — Я запустил процесс регенерации, но на моем нынешнем уровне за один раз кость полностью не срастится. Придется провести еще два-три подхода в течение суток. Опытный Лекарь высокого уровня справился бы с таким переломом за один сеанс, но мне до такого мастерства еще далеко. Пока что обеспечим жесткую фиксацию и полный покой.

Затем я перешёл к третьему пациенту. Удивительно, но каждый новый случай давался легче предыдущего. Я физически чувствовал, как растёт мастерство, словно мышцы, которые с каждой тренировкой становятся сильнее и эффективнее.

Закончив с последней раненой, я выпрямился и вытер пот со лба. В этот момент заметил изменение в интерфейсе: «Здоровье: 120/120. Энергия: 47/120. Лекарь, уровень 2».

Новый уровень. В этот раз повышение произошло быстрее, чем в прошлой жизни. Возможно, опыт и знания сохранились где-то глубоко в моём подсознании, и организм просто вспоминал забытые навыки, а не учился с нуля.

— Это… невероятно, — прошептала Елена, осторожно касаясь лба бывшего лихорадящего пациента. — Температура упала. И гной… он просто исчез.

Тем временем вокруг уже собралась небольшая толпа. Люди, прятавшиеся по углам, теперь смотрели на меня с тем же благоговением, с каким раньше смотрели на желтоглазую. В их глазах я видел отчаянную надежду — выражение, которое я слишком хорошо помнил по прошлой жизни.

— Ты тоже особенный, как она? — спросил хрупкий подросток с всклокоченными волосами, держа за руку девочку лет восьми с испуганными глазами. — Ты тоже можешь… использовать магию?

— Магию? — хмыкнул я. — Ну да, что-то типа того.

— Как в комиксах? — девочка впервые за всё время робко улыбнулась, её глаза загорелись детским восторгом.

— Почти, — я подмигнул ей. — Только без яркого костюма и обтягивающих лосин.

Елене явно не понравилось это столпотворение, поэтому она окинула всех суровым взглядом и решительно хлопнула в ладоши.

— Так, представление окончено! — скомандовала она, разгоняя зевак. — У всех есть свои обязанности. Мария, проверь запасы воды. Петр, твоя очередь дежурить у ворот. Остальные — помогите на кухне, скоро обед.

Воспользовавшись паузой, я огляделся в поисках своих спутников. Алина и Гончий сидели у дальней стены, окруженные несколькими жителями убежища. Судя по оживленной жестикуляции, они уже успели познакомиться и разговориться. Я направился к ним, подхватив по пути чашку с горячим травяным чаем, которую протянула мне пожилая женщина.

Подойдя ближе, я услышал, как Алина рассказывает о нашем бегстве из университета. Она говорила уверенно, но я заметил, что она намеренно опускает детали о сверхъестественных способностях и о моем перемещении во времени, фокусируясь на практических аспектах выживания.

— … и тогда Макар прорвался за оружием в кабинет декана, — она кивнула в мою сторону, заметив моё приближение. — А вот и он сам.

Я сел рядом с Гончим, который выглядел уже намного лучше после лечения, хотя всё ещё держался за виски, словно избавляясь от остатков головной боли.

— Как ты? — тихо спросил я Гончего, заметив, что он держится за перевязанную голову.

— Жить буду, — он слабо улыбнулся. — Но не откажусь от твоей помощи, когда восстановишь энергию.

Я кивнул. Как только восполню запас сил, обязательно займусь его раной. Пока что повязка держится хорошо, кровотечение остановлено, и непосредственной угрозы нет.

Повернувшись к группе выживших, я внимательно разглядывал их лица. Разные возрасты, разное социальное положение до апокалипсиса — теперь все уравнены общей бедой.

— Елена сказала, что вас всех привела сюда та желтоглазая, — я отпил горячий чай, — но как именно это происходило? Как она вас находила?

Молодая темноволосая девушка подалась вперёд.

— Я была в другой группе выживших, — начала она тихо, словно боясь, что её услышат призраки прошлого. — Мы с подругой, — она кивнула на блондинку, сидевшую рядом, — спрятались в одном из заводских помещений на Кондратьевском. Там собралось человек двадцать таких же испуганных людей. Первые дни всё было относительно нормально — крепкие стены защищали от мертвяков, у кого-то были запасы еды, кто-то принёс воду… Мы надеялись, что скоро приедут военные или МЧС, и спасут нас. Верили, что правительство справится с ситуацией.

Она сделала паузу, подбирая слова.

— Потом связь пропала окончательно. По радио передавали только помехи, телефоны не работали. Стало понятно, что помощи ждать неоткуда. И вот тогда… всё изменилось. Несколько уродов из нашей группы буквально озверели. Собрали оружие, какое нашлось, и объявили, что теперь они здесь командуют. Что ресурсы ограничены, и все должны подчиняться их правилам, если хотят получать еду и воду.

Девушка опустила голову.

— Один мужчина возразил им. Сказал, что мы должны держаться вместе, поровну делить всё, что есть. И Они избили его прямо на глазах у всех, а когда он уже не мог подняться, выволокли за ограду и бросили там на съедение мертвецам. А нам пришлось все это слушать…

— После этого они взялись за девушек, — продолжила её светловолосая подруга. Она говорила тихо, но твердо. — Разделили нас между собой, словно мы вещи какие-то. Говорили, что теперь мы их собственность и должны быть «благодарными за защиту».

— Нас заперли в подсобном помещении, — темноволосая снова взяла слово. — Молодой парень, Виктор, кажется, попытался заступиться. Сказал, что так нельзя, что они превращаются в животных, а они набросились на него впятером и тоже сильно избили.

Её взгляд помрачнел от воспоминаний.

— И вот тогда появилась она.

Все присутствующие невольно повернулись к дальнему углу, где желтоглазая продолжала раскачиваться, погружённая в свой странный транс.

— Она вошла так тихо, что никто сначала не заметил. А потом… — девушка помедлила. — Она просто разорвала их. Всех пятерых. Буквально голыми руками. Они даже понять ничего не успели.

— Включая Виктора… — тихо добавила светловолосая, и в её голосе прозвучала горечь. — Он пытался нас защитить, но она не стала разбираться. Возникло ощущение, что она целенаправленно убивала всех мужчин, показавшихся ей угрозой.

— А потом молча вывела нас оттуда и привела сюда, — закончила темноволосая. — С тех пор мы здесь. Безопасно, но…

Она не договорила, но все поняли невысказанное. Безопасность под защитой непредсказуемого и смертельно опасного существа была очень хрупкой.

В наступившей тишине Алина вдруг резко выпрямилась, не отрывая взгляда от желтоглазой блондинки в углу.

— Не может быть, — прошептала она, широко раскрыв глаза. — Это же… это же Диана Соболева!

— Я же говорила! — возбужденно шепнула Вика, сидевшая рядом с Еленой. — Я с первого взгляда её узнала, но никто мне не верил!

— Да ладно, какая еще Соболева, — фыркнул парень с противоположной стороны. — Ты бы еще сказала, что это Мадонна.

Я присмотрелся внимательнее, пытаясь разглядеть за «грязной» внешностью и неестественно светящимися глазами хоть что-то знакомое.

— Кто? — переспросил я.

— Диана Соболева, — повторила Алина с нотками удивления в голосе, будто не веря, что кто-то может не знать эту фамилию. — Одна из самых популярных певиц последних лет. Её клипы набирали миллионы просмотров, она рекламировала всё, от духов до автомобилей. Её лицо было буквально на каждом втором билборде в городе.

— Я же тебе фотку на телефоне показывала вчера, — прошипела Вика парню. — Сто процентов она! Просто изменилась из-за этих жутких глаз.

Гончий недоверчиво покосился на раскачивающуюся фигуру в углу.

— Серьезно? Эта желтоглазая — звезда эстрады?

— Да, точно она, — кивнула Алина, не отрывая взгляда от фигуры. — Я даже ходила на её концерт прошлой осенью. Всю стипендию пришлось отдать за билет, но оно того стоило. Она была… совсем другой. Яркой, живой, постоянно улыбающейся.

Алина помолчала, глядя на раскачивающуюся Диану.

— Давайте отойдем, — я тихо поднялся и кивнул в сторону дальнего угла комнаты. — Нужно поговорить.

Когда мы оказались в относительном уединении, где нас не могли подслушать другие обитатели убежища, Алина сразу задала главный вопрос:

— Она опасна, да? Эти желтые глаза… это ведь не нормально?

Я оглянулся на Диану, убедился, что она по-прежнему находится в своем трансе, и понизил голос:

— Желтые глаза у псионика появляются в двух случаях. Первый — длительное энергетическое истощение. Это как сильное обезвоживание у обычного человека, только на энергетическом уровне. Если дело только в этом, то решение простое — нужен отдых, много калорийной пищи и глубокий сон.

— А если не в этом? — напряженно спросил Гончий, потирая висок. — Какой второй случай?

— Когда человек получает способности, уже находясь в нестабильном психическом состоянии, — я бросил еще один взгляд на Диану, — происходит опасное искажение психики. Это как кривое зеркало — все травмы, страхи, подавленные эмоции многократно усиливаются. Способности не просто добавляются к личности, они трансформируют её, преломляя через призму пережитых потрясений. И судя по тому, что мы слышали от тех девушек…

— И что происходит дальше? — Алина нахмурилась. — С такими нестабильными псиониками?

— Если не вмешаться, глаза постепенно темнеют, становятся оранжевыми, потом появляются красные прожилки… — я сделал паузу. — А когда они полностью краснеют, псионик теряет остатки человечности и становится машиной для убийства, не различающей своих и чужих.

Гончий мрачно кивнул:

— Я видел такое в прошлой жизни, — мрачно кивнул Гончий. — В Токсово был Танк, у которого глаза полностью покраснели. За одну ночь он разорвал сорок человек из своего же поселения. Без разбора — мужчин, женщин, даже детей. Потом его нашли сидящим среди тел, раскачивающимся, как она сейчас. Он уже не мог говорить, не узнавал никого. Когда охотники наткнулись на него, он просто бросился на них с тем же бездумным остервенением.

— И что с ним стало? — тихо спросила Алина.

— Понадобилось пятеро псиоников, чтобы его остановить, — Гончий потер шрам на шее, словно вспоминая. — Двое из них погибли. Это не была даже самооборона в привычном смысле — он просто уничтожал всё живое вокруг. Будто сам процесс убийства стал единственным смыслом его существования.

— А с этим можно что-то сделать? — Алина с тревогой посмотрела на Диану.

— Теоретически — да, — я потёр подбородок. — Лекарь высокого уровня может стабилизировать психику, если дело не зашло слишком далеко. Но мне нужен как минимум пятый уровень для такой работы.

— А какой у тебя сейчас? — спросила Алина.

Я посмотрел на интерфейс в углу зрения.

— Второй. Только получил, после лечения раненых.

Гончий задумчиво кивнул, прикидывая что-то в уме.

— Значит, нужно прокачаться на три уровня, — он потер подбородок. — Даже с ускоренной прокачкой в боевых условиях это займет несколько дней. Поэтому я вижу только один выход, — Гончий сделал паузу, затем понизил голос до едва слышного шёпота. — Нам нужно устранить её, пока мы ещё можем это сделать. Пока она в трансе. Сейчас у нас есть возможность сделать это относительно безопасно, но завтра может быть уже поздно. Все эти люди, включая нас с вами, в смертельной опасности каждую минуту.

— Что⁈ — Алина не смогла сдержать возмущения, хотя и попыталась говорить тише. — Ты с ума сошёл? Предлагаешь убить человека, который только что спас наши жизни? Который спас всех этих людей?

— Она спасла нас сегодня, — холодно возразил Гончий. — А завтра может убить всех из-за какой-нибудь мелочи, которая ей не понравится.

Я задумчиво наблюдал за Дианой, анализируя её поведение. Несмотря на жуткую внешность и странные повадки, было в ней что-то… уязвимое. Это раскачивание, этот уход в себя… Это явно не истощение, а скорее механизм защиты.

— Думаю, нам все же стоит попытаться ей помочь. — медленно протянул я.

— Совсем сдурел? — нахмурился Гончий. — Ты же понимаешь, что она даже не подпустит тебя к себе?

— Понимаю, — кивнул я. — Но все же рискну кое-что провернуть…