Лекарь в мире ЗОМБИ

Глава 4 Зацепка

За парнем из дверного проёма вывалилась орава зомби. Целых, мать его, шесть штук, и все знакомые лица. Профессор Старухина с разорванным горлом и вывалившимися кишками, двое студентов из младших курсов, техничка с оторванной рукой, охранник без половины лица и какая-то баба в халате — видимо, сотрудница столовой. Как она вообще успело досюда добраться? Столовка-то в другом корпусе.

Все они двигались с той характерной неуклюжестью свежеобращённых — ещё не до конца освоились с новым состоянием, координация хромала, но голод уже полностью завладел их сознанием. Слюна стекала с оскаленных зубов, а в мутных глазах горел нечеловеческий огонь.

Студент с криком рванул к краю крыши, явно собираясь прыгнуть. Ксюша замерла, как кролик перед удавом, открыв рот в беззвучном крике. А я… я почувствовал странное спокойствие. После пяти лет постоянных схваток с этими тварями, обычные мертвяки казались мне едва ли не домашними животными.

— Стой, придурок! — рявкнул я на парня, хватая его за рубашку и дёргая обратно от края. — Прыгнешь — превратишься в котлету, а потом всё равно встанешь и присоединишься к ним.

Он попытался вырваться, но я крепко держал его за воротник.

— Ксюша, — спокойно сказал я, даже не поворачиваясь к ней, — встань за мной и не двигайся. Сейчас будет немного мерзко.

Зомби медленно приближались, растянувшись неровной цепочкой. Профессор Старухина была впереди — её окровавленная блузка развевалась на ветру, а из разорванного горла доносилось влажное бульканье. За ней ковыляли остальные, издавая те самые голодные стоны, от которых кровь стынет в жилах у новичков.

Но меня эти звуки уже давно не пугали. Наоборот — вызывали почти ностальгические воспоминания о первых месяцах апокалипсиса, когда всё было просто: зомби медленные, тупые, предсказуемые. Не то что мутанты и псионики-психопаты, появившиеся позже.

Старухина протянула ко мне окровавленные руки, издавая влажное рычание. Изо рта капала густая слюна вперемешку с кровью.

— Ну здравствуйте, Елена Викторовна, — усмехнулся я, перехватывая огнетушитель поудобнее. — Извините за то, что сейчас будет. Ничего личного.

Она была уже в двух метрах от меня, когда я сделал шаг вперёд и с размаху въехал ей огнетушителем в висок. Металл встретился с костью с отвратительным хрустом. Голова дернулась в сторону под неестественным углом, но тварь всё ещё стояла на ногах.

— Крепкая, сука, — пробормотал я, уходя от её неуклюжей попытки схватить меня.

Второй удар пришёлся точно в затылок. Череп треснул, как яичная скорлупа, мозги брызнули во все стороны. Старухина рухнула как подкошенная, дёргаясь в последних конвульсиях.

Следующими были студенты — парень и девушка, видимо, парочка. Даже в смерти держались рядом. Романтично, ёб твою мать.

Парень бросился на меня первым, и я встретил его огнетушителем прямо в лоб. Удар получился такой силы, что лицо просто размазалось по металлу, а сам он отлетел на пару метров. Девушка попыталась зайти сбоку, но я развернулся и снёс ей голову боковым ударом. Кровь и мозги забрызгали бетонную крышу, образуя красивые узоры.

Техничка без руки добралась до меня третьей. Бедная баба, всю жизнь мыла полы и чистила сортиры, а теперь пытается сожрать живого человека. Такая вот судьба. Я почти сочувствовал ей, опуская огнетушитель на её седую голову. Мозги расплескались, как каша.

Охранник без половины лица оказался самым живучим — после первого удара в голову всё ещё шевелился. Пришлось добивать вторым, размозжив то, что осталось от черепа.

Последней была тётка из столовой — толстая, в засаленном халате. Она двигалась медленнее остальных, поэтому я спокойно подошёл и методично раскроил ей башку. Серое вещество вперемешку с кровью растеклось по крыше.

Всё заняло меньше минуты. Шесть трупов валялись вокруг меня в луже крови и мозгов, а я даже не запыхался. Вытер окровавленный огнетушитель о халат мёртвой повара и повернулся к своим спутникам.

Парень-студент стоял, открыв рот и пялясь на меня, как на инопланетянина. Лицо белое, как мел, губы дрожат. Ксюша держалась чуть лучше, но тоже была в шоке.

— Как ты… — начал парень, но голос сорвался.

— Опыт, — коротко ответил я, оглядывая крышу. — Слишком много опыта.

Снизу по-прежнему доносились крики и звуки борьбы. Апокалипсис набирал обороты, а мы торчали на крыше как дураки. Времени на объяснения не было.

— Как тебя зовут? — спросил я парня.

— Д-Денис, — заикаясь, ответил он.

— Хорошо, Денис. Сейчас мы спустимся обратно в здание и будем искать выход. Будешь делать то, что я скажу, и, возможно, доживёшь до завтра. Ясно?

Он кивнул, всё ещё не в силах оторвать взгляд от разбросанных трупов.

— А если появятся ещё такие? — дрожащим голосом спросила Ксюша.

— Обязательно появятся, — пожал я плечами. — И не только такие. Будет намного хуже. Но пока мы имеем дело только с обычными мертвяками. Так что нам, считайте, повезло.

Я уже направился к двери, когда заметил тёмные пятна на разорванной рубашке Дениса. Остановился и внимательно посмотрел на него. На левом предплечье виднелись характерные следы — полукруглые ранки, из которых сочилась кровь.

— Покажи руку, — приказал я.

— Что? — Денис инстинктивно прижал руку к груди. — Какую руку?

— Левую. Ту, что ты прячешь.

— Да нет, всё нормально, просто поцарапался о стекло, когда убегал, — заторопился он, пятясь назад. — Ерунда какая-то, даже не болит!

Ксюша посмотрела на меня, потом на Дениса, и на её лице медленно отразилось понимание.

— Покажи руку, блядь! — рявкнул я, делая шаг к нему.

Денис попытался отступить ещё дальше, но упёрся спиной в ограждение крыши.

— Слушай, я правда в порядке! — голос становился всё выше и истеричнее. — Просто порез, честное слово! Я отлично себя чувствую, никаких проблем!

Я резко схватил его за запястье и дёрнул руку на себя. На предплечье красовались два глубоких полукруглых прокола — верхняя и нижняя челюсти, классический человеческий укус. Точнее, мертвячий. Края ранок уже начинали чернеть, а вокруг них расползались тёмные прожилки — первые признаки инфекции.

— Это не порез, — спокойно сказал я, отпуская его руку. — Укус неглубокий, так что у тебя около часа. Может даже чуть больше. Потом начнётся лихорадка, судороги и бред. А в конце ты помрёшь и встанешь снова. Только уже не человеком.

— Нет! — Денис яростно замотал головой. — Ты врёшь! Это просто царапина! Я здоров!

— Посмотри на меня внимательно, — я вплотную подошёл к нему, глядя прямо в глаза. — Я похож на человека, который врёт? Я знаю, о чём говорю. Видел таких, как ты, сотни раз.

В его глазах мелькнула паника, смешанная с отчаянной надеждой.

— Может… может есть лекарство? Антибиотики? Что-нибудь?

— Ничего нет, — покачал я головой. — Это не бактерии и не обычный вирус. Это что-то другое. И лекарства от этого не существует.

Ксюша смотрела на нас с ужасом, прижав руки ко рту.

— И что теперь делать? — еле слышно спросила она.

Я тяжело вздохнул, поднимая огнетушитель.

— Сейчас он ещё человек. Можем дать ему время попрощаться с жизнью по-человечески. Или…

— Или что? — Денис пристально смотрел на меня, уже зная ответ.

— Или я закончу это прямо здесь и сейчас, пока ты ещё можешь думать и чувствовать. Твой выбор.

Повисла тишина. Только ветер шумел в ушах да снизу доносились далёкие крики и стоны.

— Я… я хочу увидеть маму, — прошептал Денис, опускаясь на колени. — Или хотя бы позвонить ей. Сказать, что люблю.

— Телефоны ещё работают, — кивнул я. — Так что время у тебя есть.

— С-спасибо…

Денис достал телефон дрожащими руками и набрал номер. Я отошёл в сторону вместе с Ксюшей, давая ему возможность попрощаться. Слышались обрывки разговора:

— Мам, привет… Да, да, со мной всё хорошо… Нет, не волнуйся, я в безопасности… Мы заперлись в аудитории, забаррикадировались… Что? Да, слышал про эти нападения, но у нас в универе спокойно… Мам, не плачь, пожалуйста… Я очень тебя люблю… И папу тоже… Береги себя, ладно?

Голос у него срывался, но он из последних сил старался звучать спокойно и уверенно. В трубке слышались всхлипывания матери и обрывки фраз о том, что по новостям показывают страшные вещи.

— Мам, мне надо идти… Да, я буду осторожен… Обязательно позвоню, как только смогу… Люблю тебя…

Он отключился и долго сидел, сжимая телефон в руках. Потом посмотрел на меня взглядом, в котором читалась странная смесь отчаяния и решимости.

— Я сам, — тихо сказал он, медленно поднимаясь на ноги. — Не хочу превращаться в одну из этих тварей.

— Уверен? — спросил я, зная ответ заранее.

Он кивнул, слабо улыбнувшись.

— Спасибо, что дал возможность попрощаться с мамой.

— Всё, — сказал я Ксюше тихо. — Идём.

Мы направились к двери, ведущей обратно в здание. Я уже взялся за ручку, когда сзади раздался глухой удар — звук тела, врезавшегося в асфальт.

Ксюша вздрогнула и обернулась, но я удержал её за руку.

— Не смотри, — сказал я спокойно, открывая дверь. — Он сделал правильный выбор.

Мы спустились по узкой лестнице техэтажа, наши шаги гулко отдавались в тишине. Ксюша держалась за мой рукав, стараясь не отставать. Воздух становился всё более спертым по мере приближения к основным этажам здания.

Когда дверь со скрипом открылась, нас тут же ударила вонь — смесь крови, пота и того специфического запаха, который источают свежие трупы. В коридоре было темно, только редкие аварийные лампы давали тусклый красноватый свет.

— Боже, как же здесь воняет, — прошептала Ксюша, зажимая нос рукой.

— Привыкай, — буркнул я, прислушиваясь к звукам. — Дальше будет только хуже.

В коридоре третьего этажа творилось настоящее месиво. Тела студентов и преподавателей лежали в самых неестественных позах — кого-то разорвали пополам, кому-то оторвали конечности, у кого-то просто не было головы. Стены были забрызганы кровью до самого потолка. Местами виднелись отпечатки окровавленных ладоней — последние попытки жертв спастись.

Мертвяков было на удивление мало. Лишь изредка мелькали одиночные фигуры среди разбросанных тел.

— Где все эти… твари? — осторожно спросила Ксюша. — Их должно быть больше, судя по… всему этому.

— Часть ушла искать новую добычу на нижние этажи или на улицу, — объяснил я, перешагивая через расчленённый труп в лабораторном халате. — А остальные переходят в что-то типа «спящего режима». Когда вокруг нет живых целей, они становятся менее активными, просто стоят на месте, как сломанные автоматы.

Аудитория 306 находилась в другом крыле здания, что означало необходимость пройти через весь этаж. Заглянув за следующий поворот, я увидел кошмарную картину: зона отдыха с диванами и автоматами с кофе, где обычно тусовались студенты между парами, превратилась в сцену бойни. Пол был залит кровью, повсюду валялись брошенные в панике рюкзаки, растоптанные телефоны и разорванные конспекты. Место, где еще час назад студенты обсуждали предстоящие экзамены и флиртовали друг с другом, теперь выглядело как поле боя.

Здесь активность была выше — несколько зомби бродили среди тел, некоторые всё ещё пожирали свежую добычу. В углу декан Павлова с оторванной челюстью методично пожирала внутренности какого-то здоровяка из футбольной команды. Её некогда строгий костюм был насквозь пропитан кровью, а руки по локоть в потрохах.

— Держись за мной, — бросил я через плечо Ксюше. — И двигайся только тогда, когда я скажу.

Внезапно сбоку на меня вылетел щуплый ботаник с первого курса — был такой, вечно с учебниками ходил. Теперь он двигался как пружина, глаза налиты кровью, а на шее зияла рваная рана. Я едва успел среагировать и ударил его огнетушителем сбоку по голове. Череп смялся, как консервная банка, но проклятый зомбак продолжал ползти, цепляясь за мои ноги.

— Блядь! — я вдавил его голову в пол, перенеся весь вес на огнетушитель. Голова раскололась, как гнилой арбуз, забрызгав мозгами и кровью мои джинсы. — Уже забыл, какие они прочные в первые дни апокалипсиса.

Ксюша подавила рвотный позыв, но продолжала идти за мной, стараясь не смотреть под ноги, где хлюпала отвратительная смесь крови и мозгов.

— Это дерьмовое оружие, — процедил я, стряхивая с огнетушителя куски мозга. — Слишком тяжёлый и неповоротливый. Нужно что-то получше.

Продвигаясь дальше по коридору, мы прошли мимо большой аудитории с табличкой «Идёт ремонт. Не входить!». Дверь была приоткрыта, за ней виднелись строительные леса и куча инструментов.

— Подожди здесь, — скомандовал я Ксюше, внимательно прислушиваясь. Из аудитории не доносилось ни звука, кроме скрипа рассохшегося дерева. — Если увидишь кого-то, сразу кричи.

Осторожно проскользнув в дверь, я оказался в просторной аудитории, которую превратили в настоящую стройплощадку. Кафедра была разобрана, стены частично очищены от штукатурки, а старый паркет вскрыт. Строительные леса тянулись вдоль всей стены, поддерживая потолочные перекрытия.

На рабочем столе в центре лежали разные инструменты — кусачки, молотки, стамески и… монтировка. Тяжёлая, стальная, с загнутым концом — идеальное оружие против мертвяков.

В ту же секунду краем глаза я заметил движение на лесах. Там, наполовину скрытый в тени, висел рабочий с неестественно вывернутой шеей. Он медленно поворачивал голову в мою сторону, издавая влажные хрипящие звуки.

Я рванулся к столу, схватил монтировку и отступил как раз вовремя. Зомбированный рабочий дёрнулся всем телом, словно рыба на крючке, и с глухим звуком упал на пол. Его шея была почти полностью свёрнута, но это не мешало твари медленно подниматься на ноги, хрустя сломанными позвонками.

Я не стал ждать, пока он полностью встанет. Шагнул вперёд и с размаху опустил монтировку на его голову. Череп треснул с отвратительным влажным звуком, но мертвяк продолжал двигаться. Второй удар пришёлся на висок, и монтировка глубоко вошла в голову. Я провернул её, чувствуя, как внутри что-то хлюпает и рвётся. Зомби наконец затих.

Вытащив монтировку из черепа, я оглядел помещение в поисках ещё какой-нибудь угрозы. Тишина. Только капающая с инструмента кровь нарушала мёртвое спокойствие.

На одном из столов я заметил моток изоленты и быстро обмотал рукоять монтировки для лучшего хвата. Теперь даже в крови она не выскользнет из ладони. Осмотревшись, я сунул за пояс тяжелый молоток — пригодится как запасное оружие. В карман куртки отправилась отвертка с длинным жалом — идеальный инструмент для пробивания черепа, если придется действовать тихо.

Закончив с импровизированным вооружением, я направился к выходу. Странно, но Ксюша не отвечала на мои окрики. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие.

— Ксюша? — позвал я, толкая дверь.

Едва выглянув в коридор, я замер. Метрах в десяти от меня разворачивался кошмар. Ксюша вжалась в угол, сжав кулаки в бессильной попытке защититься, а к ней с двух сторон приближались зомби, отрезая путь к отступлению. Её глаза встретились с моими — в них плескался чистый, незамутнённый ужас.

— М-макар, — выдохнула она, голос дрожал так, что имя превратилось в едва различимый хрип.

Высокий мертвяк с выпотрошенным животом был уже в двух шагах от Ксюши, кишки свисали из рваной раны, пачкая пол тёмной жижей. Второй, с оторванной нижней челюстью, заходил с фланга, нелепо щёлкая остатками зубов. Из его пустой глазницы торчал карандаш.

Не раздумывая, я рванул вперёд. Зомби не обратили на меня никакого внимания, продолжая приближаться к Ксюше. Их интересовала только ближайшая добыча. Пришлось действовать быстро — я подскочил к высокому и с размаху обрушил монтировку на его затылок. Череп треснул, но тварь только пошатнулась и повернулась ко мне. Второй удар пришёлся ему прямо в глаз. Металл вошёл в мозг, но инерция тела была такой, что мы оба повалились на пол.

Я выдернул монтировку и откатился в сторону, как раз вовремя — второй зомби уже кинулся в атаку. Его прыжок был неточным — он врезался в стену рядом со мной. Я вскочил на ноги и всадил загнутый конец монтировки ему под подбородок, пробивая верхнее нёбо. Тварь забилась, как рыба на крючке, пытаясь стряхнуть с себя оружие. Я провернул монтировку, перемешивая мозги, и зомби наконец обмяк, сползая по стене кровавым мешком.

— Сука, — выдохнул я, вытирая лицо от крови и пота. — Они становятся всё быстрее.

Ксюша стояла, прижавшись к стене, её била мелкая дрожь.

— В кино они тоже быстрые, — прошептала она. — Я смотрела «28 дней спустя».

— А я жил в этом фильме пять лет, — огрызнулся я, перехватывая монтировку поудобнее. — И в прошлый раз эти твари не были такими шустрыми в первый день. Что-то не так.

Впереди коридор раздваивался. Налево — к большим лекционным залам, где сейчас наверняка полно зомби. Направо, через лаборатории, к нужной нам аудитории 306.

Дверь в первую лабораторию была приоткрыта. Изнутри доносились чавкающие звуки и влажное рычание. Я тихо заглянул внутрь, оценивая обстановку.

На полу сидел лаборант в некогда белом халате, теперь полностью пропитанном кровью. Его лицо приобрело характерные для зомби черты — кожа натянулась на скулах, глаза запали и помутнели. Он методично потрошил уже мёртвую студентку, запуская руки глубоко в распоротый живот и жадно запихивая её внутренности себе в пасть. С каждым движением слышалось влажное хлюпанье и хруст разрываемых тканей.

Тело девушки было классическим примером зомби-трапезы — живот полностью разворочен, рёбра выломаны наружу, кишки вывалились на грязный пол, напоминая бледно-розовых змей, перепачканных в чёрной сукровице. Застывшие широко открытые глаза и выражение ужаса на лице — стандартная картина. Длинные светлые волосы разметались вокруг головы, пропитавшись кровью и превратившись в слипшиеся тёмные сосульки.

Хорошо бы не ввязываться в лишнюю драку, но и давать мертвякам спокойно обедать тоже идиотизм. Съест одного — станет немного быстрее, съест пятерых — превратится в нечто, с которым обычный человек вряд ли справится. Про большее число и говорить не хочу, этих одолеют только псионики. И то не каждый.

Поэтому лучше всё-таки добить, пока есть такая возможность.

Но внутри меня ждал сюрприз. Стоило мне пошире раскрыть дверь, как я увидел остальную часть аудитории, в которой происходило настоящее пиршество. Целая толпа мертвяков медленно пожирала своих бывших одногруппников. А теперь вся эта орава одновременно посмотрела в мою сторону.

— Блядь, — выдохнул я, захлопывая дверь.

Сразу с той стороны раздались глухие удары — твари бросились на звук и запах живой плоти. Дверь содрогалась под их напором, петли жалобно скрипели, готовые вот-вот сорваться.

— Макар! — донёсся вдруг знакомый голос откуда-то справа.

Я повернул голову и увидел Лёху — его всклокоченная голова высовывалась из приоткрытой двери аудитории 306, той самой, которую мы искали. Он махал рукой, подзывая к себе.

— Ксюша, туда! — крикнул я, кивая в сторону Лёхи. — Беги!

Девчонка рванула к спасительной двери, а я всем весом навалился на лабораторную дверь, упираясь спиной и вдавливая пятки в пол. С другой стороны толпа голодных тварей билась в деревянную преграду, петли жалобно скрипели, готовые вот-вот сдаться.

— Ксюша добралась! — крикнул Лёха, высунувшись на половину тела в коридор, его голос дрожал от напряжения. — Макар, давай! Они сейчас прорвутся!

Краем глаза заметил, как девчонка юркнула в дверь аудитории. Теперь мой черёд. Одним мощным движением я оттолкнулся от двери и рванул вперёд, успев сделать лишь несколько шагов, когда услышал звук ломающихся петель и грохот падающей двери.

В долю секунды оценил расстояние — до аудитории метров пятнадцать. Слишком далеко, чтобы успеть добежать раньше, чем меня догонят. Но выбора не было.

Я бросился вперёд, слыша за спиной топот десятков ног и влажное рычание. Лёха распахнул дверь шире, готовясь немедленно захлопнуть её, как только я проскочу. В его глазах застыл ужас, когда он увидел толпу преследующих меня тварей.

До спасения оставалось каких-то пять метров, когда чьи-то холодные пальцы схватили меня за куртку, дёрнув назад. Я споткнулся, чудом удержавшись на ногах, и развернулся, вписав монтировку в голову ближайшего преследователя. Тварь рухнула, но на её место уже спешили другие — с разодранными лицами, с оскаленными зубами, с пустыми мёртвыми глазами…

Твою мать… кажется, на этот раз для меня все закончится намного быстрее…