Легенда о Плоской Земле

8

— Где же ты был, Тихон? Мне срочно нужна твоя помощь в лазарете, очень тяжёлый случай! — отец Градимир схватил ещё не успевшего полностью протрезветь Геометра под руку и увлёк за собой в палаты с больными.

Просторное помещение прямо под алтарём Первопламени содержалось в чистоте, было разделено тряпичными перегородками, за которыми устанавливались скамьи. В период эпидемий, когда мест не хватало, больных клали прямо на землю, благо здесь было очень тепло, даже жарко, поэтому им ничего не грозило. В остальном же палаты ничем не выделялись среди остальных помещений храма: такие же прямоугольные серые помещения, которые занимали большую часть подвальных площадей строения.

Когда Геометр с Градимиром спустились туда, вокруг царила суета, хотя ещё вчера тут было всего трое престарелых горожан с высокой температурой и шесть рожениц. С трудом боровшийся с дремотой и усталостью Геометр непонимающе смотрел на суетящихся служек, священников. Что произошло?

— Отец Градимир, подождите, — Геометр начал упираться и тут мимо него на носилках пронесли изуродованное тело человека. Он был жив, но, похоже, ненадолго. С ужасом проводив раненого взглядом, Геометр услышал слова отца Градимира.

— Алые. Этот восемнадцатый. Трое уже умерли, не знаю, сможем ли спасти хоть кого-то.

— А что случилось?

— Они называют это лечением, — отец Градимир скривился, осмотрелся по сторонам, снова взял Геометра под руку и отвёл его в угол лазарета, где их никто не подслушал бы. — Я ходил к мальчишке градоначальника. Он был смертельно болен, Тихон. Отец должен был смириться. Но вместо этого он пригласил алых. Похоже, что за жизнь ребёнка придётся заплатить двумя, а может и тремя десятками жизней еретиков. Они нам ничего не говорят, просто молча несут тела своих и бросают у входа в храм, как отработанный материал. Насколько же это отвратительно!

— Я не видел никого у входа в храм, — пробормотал Геометр, наблюдая за тем, как оказывают помощь умирающим.

— Естественно, мы их сразу несём сюда.

— Конечно, — кивнул Геометр. — И вам не хватает рук, чтобы ухаживать за ними. Я помогу, но только мне нужно к себе в келью.

Градимир опять недовольно скривился.

— Что же, иди, — холодно сказал он. — Но возвращайся поскорее, я всё же надеюсь, что мы сможем спасти хоть кого-то.

Геометр миновал несколько коридоров, вошёл в свою келью и, с трудом борясь со сном, приготовил тонизирующий отвар на кореньях, после отыскал в сложенных столбиком в углу помещения книгах медицинские сочинения и быстро отыскал рецепты кровеостанавливающих средств. Освежив память, он нашёл в своей коллекции трав необходимое и выпил свой отвар, после чего у него началось лёгкое головокружение, а уже через пару минут последовал прилив сил. Геометр знал, что расплатой за этот эффект станет ужасная головная боль через несколько часов, но сейчас было некогда жалеть себя — люди нуждались в помощи.

Он приготовил кровеостанавливающий порошок, который ранее никогда не использовал. Придётся проверить эффективность в чрезвычайной ситуации.

Он побежал вниз и включился в работу по спасению алых. Раны умирающих были очень глубокими, просто удивительно, что они по собственной воле позволяли уродовать своё тело. Один из них разрезал себе бедренную артерию и каким-то чудом всё ещё оставался жив. Тратить на него свой порошок Геометр не стал, поскольку не верил, что несчастного можно спасти. Зато молодому парнишке помочь попытался. У того были изрезаны все руки и ноги, но раны были не слишком глубокими, и с помощью порошка кровь удалось остановить очень быстро.

— Что это такое? — поинтересовался один из служек, когда увидел, как Геометр втирает свой порошок в место пореза.

— Специальная смесь, должна остановить кровь, — ответил Геометр, предельно сосредоточено занимаясь своим делом.

Однако, его усилия оказывались напрасными. Вскоре парнишка умер, мужчина с перерезанной артерией умер всего на десять минут раньше, от других им удалось узнать, что ещё семеро алых погибли.

Что-то здесь было не то. Кровопотери парнишки были не столь велики, он умер не от этого. Похоже, порезы наносились отравленным кинжалом. Немного подумав, Геометр вспомнил про семейство ядов, которые помимо всего прочего, вызывают ещё и сильные приступы боли. Геометр знал, что колдовство алых тем сильнее, чем сильнее боль, которую испытывает колдующий. И если они применяли медленно действующий яд, то только такой, который вызвал бы страдания. Это может стать ключом к поиску противоядия!

Геометр подошёл к отцу Градимиру и поделился своей догадкой. Тот, наблюдая за новыми и новыми смертями алых, лишь пожал плечами.

— Если знаешь, как их спасти — действуй. Можешь брать любые травы и коренья из церковных запасов.

Геометр кивнул и побежал к себе в келью, снова погрузился в изучение медицинских трактатов, подобрал возможные рецепты, выгреб все запасы трав, что были у него и побежал в церковное хранилище, где ему помогли найти нужные ингредиенты. Служки охотно ассистировали Геометру, поскольку все знали, что он один из лучших лекарей церкви, а значит если решит покинуть храм, то будет хорошо зарабатывать. Возможность поучиться у такого человека упускать было нельзя, лекари были уважаемыми людьми в Славославье, их навыки всегда востребованы. Но Геометр не особо их напрягал, доверял только самые простые действия, большую часть работы предпочитал выполнять лично.

Вскоре было приготовлено достаточное количество противоядия для двадцати человек, с которым Геометр и побежал обратно в палаты. Выяснилось, однако, что из восемнадцати алых в живых осталось только четверо и совсем недавно принесли ещё троих.

Геометр передал противоядие служкам и объяснил, как его применять, а сам взял миску с кровеостанавливающим порошком и направился к новоприбывшим.

Снова ужасно изуродованные тела. Женщина лет тридцати, вряд ли выкарабкается, слишком глубокие ранения, порезы на руках и животе; молодой парень, лет девятнадцать, небольшие шансы есть, отрезаны только пальцы на ногах; совсем молодая девушка…

Геометр узнал её и ужаснулся. Перед глазами воспоминание о маленькой сероглазой девочке, которая подглядывает за ним из-за дверного косяка. Только вчера она улыбалась ему, глаза искрились радостью и жизнью. А сегодня она лежала без чувств, один глаз был выколот, на левой руке отсутствовали три пальца, глубокий порез на левой голени, раны плохо пахли, у девушки поднялась высокая температура.

Геометру стало невероятно жаль несчастную. Он с ужасом представил, через что ей пришлось пройти. Но сумеет ли он ей помочь? Геометр решил обработать её раны лично, осторожно удалил остатки глаза из глазницы, бережно принялся заниматься порезами. Девушка почти не реагировала на манипуляции, вероятно, была при смерти. Завершив обработку, он использовал остатки порошка, а после при помощи трубки влил ей противоядие прямо в глотку. Двум другим уже помогли служки, теперь оставалось только ждать.

Тонизирующий напиток переставал действовать, и Геометр ощущал, как в его висках начинает пульсировать боль. Ещё час-два и она станет просто невыносимой. Он хотел было пойти к себе в келью, приготовить обезболивающее и лечь спать, как вдруг в лазарете появилась группа алых. Они подошли к отцу Градимиру и о чём-то с ним заговорили. Геометр решил, что ему следует подождать и узнать содержание разговора. Он встал в углу лазарета, стараясь расположиться так, чтобы его было трудно заметить, но при этом сам он мог видеть всё, что происходило вокруг.

Очевидно, разговор был не из приятных. Отец Градимир был хмур, отвечал обрывками фраз и явственно подчеркивал своё нежелание общаться с алыми. Те, в свою очередь, изображали притворную любезность, но в жестах и манере держаться ощущалось неприкрытое презрение к служителю церкви Первопламени.

— Тихон, — в этот самый момент к Геометру подбежал маленький служка, — получилось! Один из них пришёл в сознание!

Мальчик был искренне рад, тут же подбежал к отцу Градимиру и тоже сообщил радостную новость. Прежде чем пойти к пришедшему в себя больному, Геометр решил понаблюдать за реакцией священника и алых. Если хмурое лицо отца Градимира смягчилось, то алые выразили явное неудовольствие новостью. Но почему?

«Разгадаем эту загадку позже», — решил Геометр и направился к больному, от которого прибежал мальчик. Там уже был церковный лекарь, который с интересом осматривал пришедшего в себя алого.

— Удивительно, Тихон, но ты поставил правильный диагноз, — сказал старый лекарь. — Я не верил в успех, но, похоже, пора признать, что ты превзошёл меня. Кровь остановилась, а температура упала. Ты помнишь, что с тобой произошло? — обратился он к больному.

Тот устало посмотрел на лекаря, кивнул, потом перевёл свой взгляд на Геометра, отца Градимира, который только-только вошёл в палату, алых, появившихся следом… В этот момент во взгляде больного можно было явственно различить ужас. Геометр быстро посмотрел на лица алых. Убедившись, что никакой ошибки не произошло и один из них пришёл в себя, они не смогли скрыть своего неудовольствия.

— Вероятно, этот послушник был недостаточно предан своему делу и забыл о долге! — выдавил из себя один из делегации алых. Двое других сердито на него посмотрели, он потупил взгляд. Геометра разозлило это заявление, но он не решился вступить в перебранку и опустил взор, не желая лицезреть сектантов, травивших ядом собственных учеников и сожалеющих о том, что кто-то этих учеников сумел спастись.

— Брат Нажир напрасно так выразил свою мысль, — вмешался другой алый, видимо, старший из них во внутренней иерархии секты.

«Нажир», — пронеслось в голове у Геометра. Именно о нём рассказывал Мечтатель! Выходит, перед ним те самые люди, которые издевались над детьми. Красные! Поборов отвращение, Геометр посмотрел на пришедшую троицу. Нажир стоял впереди, был полноват и неприятен внешне. Глаза навыкате, круглое лицо, редкие волосы, возраст неопределённый — ему могло быть и двадцать пять и сорок пять лет.

Другой, поправивший его, был куда как более статным и внешне приятным. В чертах лица чувствовалась геометрическая строгость, глаза голубые, зрачок очень небольшой, что характерно для потомственных жителей поверхности, нос прямой, скулы резко выступали вперёд, придавая угловатость и без того прямоугольному лицу. Но в то же время из этой геометрической строгости проступала какая-то человеческая мягкость, располагавшая к себе. Этот человек обладал природным магнетизмом. Геометр не сомневался, что из троицы он был главным. Да и по возрасту он подходил больше остальных, ему не меньше пятидесяти, хоть на лице не так много морщин, проступавшая на щеках, под и над губами щетина и волосы на голове были седыми.

Третий совсем уж молодой и невзрачный, прятал лицо под капюшоном, поэтому Геометр различил только тонкие губы, которые изгибались в презрительной ухмылке. Впрочем, ростом он выделялся и был даже выше седовласого.

— Мы никогда не отрицали методы церкви Первопламени, — меж тем продолжил старший алый, — и теперь на практике получили подтверждение тому, что и вы можете помогать даже в безнадежных случаях. Это ещё раз доказывает, что между нами не так много различий.

— Их даже больше, чем принято считать, — твердо перебил его отец Градимир. — Для нас неприемлема мысль жертвовать жизнями десятков человек ради спасения одного!

Алый мягко улыбнулся, хотя в его взгляде ощущался холодок и раздражение.

— Но ведь заповеди вашей церкви призывают к самопожертвованию. По сути, вы прямо сейчас жертвуете своими силами и временем ради спасения людей, которых вы презрительно называете еретиками. А легенды об отцах церкви, бросавшихся в костры за несчастными в знак протеста против террора древних князей? Чем это отличается от того, что делаем мы?

Градимир зло посмотрел на него, но не нашелся, что ответить.

— Здесь не время и не место для богословских споров, Войтех. Вы хотели знать, сколько удалось спасти? Похоже, как минимум одного. Другое дело, что мы не позволим вам забрать их, если они сами не выскажут такого желания.

— Отец Градимир, — улыбнулся предводитель алых, — можете не сомневаться, что наш брат не колеблясь пожелает вернуться в наши ряды

— Правда, брат Окомир? — с плохо скрываемой угрозой в голосе спросил Нажир.

Лежавший на лавке больной закивал.

— Произнеси это, чтобы все дети Первопламени услышали.

— Да, — слабо проговорил Окомир, — я готов… даже сейчас.

— А вот торопиться не стоит, — вмешался Войтех с явным неудовольствием в голосе. — Раз церковь смогла спасти тебя от смерти, значит сможет поставить на ноги. Мы, к сожалению, не в состоянии позаботиться о тебе сейчас. Но мне хотелось бы узнать, кто же этот умелец, сумевший подобрать правильные лекарства от болезни наших братьев и сестёр?

— Ты не в своей секте, еретик, чтобы кто-то отвечал на твои вопросы, — зло ответил отец Градимир. — Если он желает отправиться с вами, так тому…

— А отвечать не обязательно, — мягко перебил его Войтех. — Полагаю, наших братьев спас этот юноша. Тихон из Мракгорода, верно?

Алый посмотрел прямо в глаза Геометру своим чарующим, гипнотизирующим взглядом. И в этот момент все сомнения касательно его истинной природы у Геометра отпали. Войтех был красным, а не алым. Его следовало задержать и казнить, но доказать, что он промышлял запрещёнными чарами никто не мог. Пока.

— Какое удивительное совпадение, — пробормотал Войтех, рассматривая Геометра. — Я много о вас наслышан, юноша, и не могу не выразить своё восхищение вашими работами. Если вы не возражаете, я бы хотел переговорить с вами в другой обстановке.

— Возражаю! — твёрдо произнёс Геометр, стараясь побороть острое желание отвести свой взгляд и больше не видеть этих ядовитых гипнотизирующих глаз.

— Вижу, вы твёрдо следуете заветам церкви Первопламени. Если бы только у меня был шанс объяснить вам…

— Но у вас его не будет, Войтех, — громко произнёс отец Градимир. — Разговор окончен. Наша церковь открыта для всех, в том числе и для еретиков, но видеть вас в лазарете я больше не желаю. И не смейте досаждать моим ученикам и послушникам!

— Я и не думал, — мягко ответил Войтех, но во взгляде его читалась неприкрытая ненависть. Никогда прежде Геометр не встречал человека, у которого язык тела так сильно расходился с содержанием слов. — Пойдёмте, братья, мы узнали, что хотели.

Они издевательски поклонились и вышли из палаты. Войтех задержался и пристально посмотрел на Геометра. Склонил голову и произнёс:

— Надеюсь, это не последняя наша встреча, Тихон из Мракгорода.

Когда они ушли, отец Градимир подошёл к Геометру и строго заговорил с ним:

— Откуда он тебя знает? Ты что, полез в учение алых?!

Геометр пожал плечами.

— Я давно изучал трактаты об алых, но никогда и не думал примкнуть к их секте, и вам это прекрасно известно, отец Градимир. Что касается моего имени, то я и сам не понимаю, откуда он его узнал. И меня это его знание совершенно не радует.

Отец Градимир кивнул, похлопал Геометра по плечу.

— Прости, Тихон. Просто вся эта ситуация выводит меня из себя, — в глазах старика заблестели слёзы. — Ты же видел, в каком все они состоянии. Ты молодец, без тебя мы бы их не спасли. А эти, — он кивнул головой в сторону уходивших алых — им плевать, ты и сам заметил, правда?

— Да, — согласился Геометр, — плевать. А ещё я заметил, что Окомир боится, только поэтому он выразил желание вернуться. Похоже, что раненым известно что-то такое, чего не знаем мы. Нельзя их возвращать алым, я думаю, те их рано или поздно убьют.

Отец Градимир развёл руками.

— Боюсь, с этим мы ничего не можем поделать. Разве что, попытаться убедить их принять нашу веру. Здесь, за стенами храма, алые не сумеют до них добраться.

«Вот только они не алые, а красные. И остальные совершенно обоснованно их боятся», — подумал Геометр, предпочитая пока не делиться этим секретом с отцом Градимиром. Тот всё равно не поверит, а если и поверит, то ничем не поможет, да ещё и разболтает, подставив под удар не только Геометра, но и его друзей.

— Я устал, отец Градимир, — произнёс Геометр. — Если можно, я пойду к себе в келью поспать.

— Конечно, мой мальчик. Отправляйся отдыхать. Ты сегодня сотворил чудо и спас несколько человеческих жизней. Да благословит тебя Первопламя!

Геометр кивнул и пошёл к себе. Но выспаться, разумеется, он не сможет: страх в глазах Окомира явно давал понять, что возвращение к красным ничего хорошего выжившим не сулило. Геометр не мог спасти их всех, но свою знакомую из детства спасти постарается.

План уже оформился в голове, но нужны были хоть какие-то деньги. Поэтому поднявшись наверх, он бросился за красными и догнал их у выхода из храма.

— Войтех, — окликнул он главного. — Священник Войтех? Я не знаю, как к вам обращаться.

Заинтригованный красный остановился, жестом приказал своим спутникам не ждать его.

— Просто Войтех, вряд ли вы захотите называть меня отцом. Чем могу помочь?

— Я слышал, что алые берут деньги за свою помощь.

— Вы всё правильно слышали, Тихон из Мракгорода.

— Вы правильно всё угадали — это я спас ваших… единомышленников, — сделав паузу, Геометр подобрал нужное необидное слово.

— Единомышленников? — Войтех хохотнул. — Моих братьев и сестёр, ты хотел сказать. Членов моей семьи.

— Как вам угодно. Но раз ваше учение допускает плату за такую помощь, не могли бы вы заплатить и мне.

— Заплатить? — красный не сумел скрыть своего удивления. — Не ожидал услышать это от тебя, Тихон. Я ведь давно за тобой наблюдаю, ты знаешь?

— Догадываюсь, — соврал Геометр.

— И за тобой, и за твоими друзьями. Но раз тебе нужны деньги, то конечно же я заплачу тебе.

Он запустил руку себе под плащ и достал увесистый кошель, передал его Геометру.

— Этого достаточно?

Размотав тесемку, Геометр заглянул внутрь и чуть не ахнул — такого количества золотых он никогда не держал в руках.

— Достаточно.

— Рад, что мы рассчитались. Если решишь, что продешевил, сообщи. Я остановился в башне градоначальника.

Геометр кивнул и собирался было уходить, но Войтех мягко придержал его за плечо.

— Там, в лазарете, я был совершенно искренен, Тихон из Мракгорода. Я бы с удовольствием переговорил с тобой наедине. Поверь, мне есть что тебе сказать и чем заинтересовать. Отец Градимир тебя погубит, я же хочу спасти. И не только тебя, но и твоих друзей.

— Я подумаю, — уклончиво ответил Геометр.

— Подумай, — Войтех мягко улыбнулся и отпустил плечо своего собеседника.

Геометр ушёл не оглядываясь, спрятав кошель у себя за пазухой. Головная боль становилась невыносимой, поэтому обдумать слова красного и понять, о чем же он хочет поговорить, сейчас не получится. Проблемы придётся решать по мере их поступления. Вернувшись в свою келью, Геометр начал готовиться сфальсифицировать чужую смерть.