Легенда о Плоской Земле

16

Освобождённый Геометр взбежал по лестнице подвала вверх. По дороге увидел избитых Аристократом охранников, выглядывающую из комнаты с округлившимися от страха глазами Раду. Больше всего ему хотелось отвесить пощечину это девчонке, но он сдержался. Добрался до выхода из дома, даже не стал искать свою одежду, схватил первую попавшуюся шубу, которая оказалась ему велика, кое-как закутался в неё, поднялся по ступенькам и побежал по направлению к храму Первопламени.

Но во время всех этих действий с Геометром происходило что-то ужасное. Его мысли переставали ему принадлежать, что-то внешнее, грубое, сильное затуманивало память, путало восприятие, меняло его самость. Он знал, что так будет, когда сидел в подвале с Войтехом, но сейчас не мог вспомнить, почему.

А его беседы с красным жрецом? Что же, их содержание тоже стиралось из его памяти. Но не насовсем. Кто-то будто бы ставил блоки внутри его головы, оставляя только одну мысль и одно отчетливое воспоминание: заговор князя Радигоста и отца Градимира против ордена алых.

Войтех не только рассказал об этом, он заверил, что знает, где находятся доказательства этого заговора — прямо перед носом у Геометра в храме Первопламени.

Красный жрец сделал что-то с личностью Геометра, но не сломал его полностью.

— Отец Градимир заслуживает смерти! Теперь ты это видишь?! — повторял Войтех.

То, что он делал с Геометром, было чудовищно. Он словно бы превращал его в свою марионетку, подавлял волю, из человека делал даже не животным, а вещью. Но до конца сломить Геометра у Войтеха не получилось.

— Ты лжёшь! Где доказательства? — не переставал повторять измученный Геометр, подвергаясь действию какого-то чудовищного колдовства, о существовании которого он даже не подозревал.

И Войтех рассказал, где их найти. Но что будет, если красный говорил правду? Геометр сделает то, что Войтех приказал ему сделать?

Об это даже думать не хотелось. Геометр был стольким обязан отцу Градимиру. Да и почему он должен убивать священника, даже если всё, что рассказал Войтех, правда? Почему красные — это жертвы? Чем теократия лучше княжеского престола? Чем убийство возлюбленной Войтеха чудовищнее издевательств над детьми, страданий Некрасы?

«Он делает с ними то же, что сделал со мной», — догадался Геометр, осознав, что теряет себя. Теперь он не знал, где правда, а где ложь, где его желания, а где желания Войтеха, каковы собственные убеждения Геометра, а какие ему внедрил насильно красный жрец. Но пока что он мог сопротивляться, возможно, сумеет воспротивиться и в решающий момент. Нужно просто не ходить в храм, уйти куда-то ещё, например, в комнату Мечтателя, переждать. Колдовство Войтеха ослабнет, он сумеет взять себя в руки…

Не успел об этом подумать, а уже обнаружил себя на ступенях храма. На площади перед зданием толпились какие-то люди, главные ворота, ведущие в святилище, закрыли, снаружи стояли два крепких служителя церкви с внушительных размеров топорами в руках. Они сразу же узнали Геометра.

— Тихон, где ты был? Отец Градимир места себе не находил, так за тебя переживал, — сказал один из служителей. Он постучал в воротину, окошко в дверке открылось, оттуда выглянул молодой взъерошенный служка, увидел краем глаза Геометра, отомкнул замок и впустил того внутрь.

Оказавшись в храме, Геометр свалился на пол от усталости. Вокруг него суетились, что-то говорили, но он почти ничего не понимал. Расслышал голос отца Градимира, это придало ему сил. Снял шубу, встал на ноги. Все плыло перед глазами, но черты лица священника, который покровительствовал ему на протяжении многих лет, различил сразу, чуть не упал на него.

— Мне нужно с вами поговорить, — выдавил из себя Геометр. — Наедине.

— Тихон, ты на ногах не стоишь! — воскликнул старый священник. — Отдохни!

— Нет, у нас нет времени!

Отец Градимир внимательно посмотрел в лицо своего названного сына, понял, что тот серьёзен как никогда.

— Хорошо, — согласился священник. — Отведите его в мою келью, — приказал он послушникам.

Геометра подхватили под руки и чуть ли не понесли в верхнюю часть храма.

— Их всё больше? Ну тогда начинайте вооружаться и готовьтесь баррикадировать входы. Похоже, нас ждёт длительная осада, — донеслись до Геометра слова отца Градимира. А потом сознание затуманилось, и когда пришёл в себя, он уже находился в келье священника, лежал на его кровати и рассматривал потолок.

Внутрь вошёл отец Градимир.

— Тихон, ты точно хочешь говорить сейчас? Может быть тебе лучше перевести дух? — спросил он.

— Меня схватил Войтех, — Геометр снова почувствовал прилив сил, сел. — Он мне рассказал о вашем с Радигостом заговоре против алых. Это правда?

Отец Градимир нахмурился.

— Вот оно что. Что именно он тебе рассказал?

— Вы много лет готовили удар по ордену алых, чтобы сокрушить их. Но нельзя было попасть под подозрение. Поэтому вы внедряли шпионов в орден, пытались создать видимость того, что они используют магию крови, чтобы потом нанести удар.

Произнеся это, Геометра внезапно осенило. Владислава! Так вот чью волю она исполняла?

— Это вы подослали к Мечтателю сиротку из приюта! Она работала на вас! Вы хотели, чтобы он рассказал о красной магии мне, а я вам. И тогда всё выглядело так, будто вы стали жертвами заговора, а не плели его с самого начала!

— Тихон, да что ты такое говоришь? Что Войтех с тобой сделал? Я даю тебе слово, что всё сказанное тобой либо ложь, либо искажение правды! Я не знаю ни о какой сиротке. Что касается моего «заговора» с Радигостом, то я лишь просил его воспрепятствовать распространению учения алых хотя бы в Мракгороде. Полагаю, Войтех рассказал тебе о периоде теократии?

Геометр кивнул.

— Он наверняка описал это в красках. Как орден красных заботился о благодарном народе, как благородный верховный священник правил Славославьем в соответствии с установленными Первопламенем законы, как каждый был богом, и воля каждого учитывалась. Только это враньё. Красные никогда не правили Мракгородом. Это после их свержения Церковь Первопламени превратилась из военной организации в проповедников. Но в те времена мы ещё умели драться и давать отпор. Нас ещё учили сопротивляться их проклятой магии, потому красные были бессильны, когда вступали в бой с нами. Поэтому им приходилось мириться с тем, что Мракгород оставался свободным городом, вести с нами торговлю, потому что наши корнеплоды во все времена ценились в подземельях. Это теперь мы превратились в мирных священников, потому что верили, что алые практикуют только лечение. Теперь же выясняется, что Войтех всё это время нам врал? Он же наверняка тебя околдовал!

— Вы убили его любимую!

Отец Градимир хохотнул.

— Так он себя теперь оправдывает? Ну-ну. Знаешь, почему Пересвет поднял восстание? Войтех наверняка изобразил его разбойником, отчасти так и было. Но на этот путь его толкнул поход красных против одной подземной деревушки. Они вырезали всех мужчин и часть женщин, детям сохранили жизнь, чтобы обречь их на жалкое полуголодное существование за то, что деревня отказалась следовать пути красных. Жители той деревни видели правду: ну какие боги живут впроголодь, какие боги обречены работать денно и нощно, чтобы прокормить себя? Потому потребовали, чтобы красные оставили их в покое. Расправа последовала немедленно. Так Пересвет и стал сиротой, так у него появилась ненависть к красным. Все считают, что верховные князья поддерживают нашу Церковь только потому, что мы учим принятию своей доли, смирению. Но это неправда. Пересвет поддержал нас потому, что в той войне мы стали его союзниками и обеспечили ему победу, уничтожив беззаконие, которое чинили алые. Такова правда, Тихон.

— Тогда зачем вы просили меня стать частью Церкви? Вы ведь знали о том, что Радигост готовит войну, вы ведь подговаривали его ударить по алым первыми. Войтех сказал, что всё это я найду у вас в письмах!

— Его лапы залезли глубже, чем я думал, — отец Градимир сделался мрачнее тучи. — Но я не стану тебе врать. Да, я призывал уничтожить алых. Да, я знал о том, почему грядёт война. Да, я знал, что в Мракгороде могут начаться волнения. Войтех рассказал тебе правду. Но как всегда не всю. Знаешь, почему Радигост только сейчас меня послушал? Почему он не уничтожил алых много лет назад? Войтех ведь не рассказал об этом, правда? О том, что он помогал ему продлевать свою жизнь самым богопротивным способом? О том, почему Радигост хотел, чтобы его дочь получила образование? Войтех колдовал для Радигоста. Ему разрешено было брать детей из приюта потому, что Радигост хотел продлить свою жизнь, сохранить молодость. А его дочь должна была…

Геометр опять потерял контроль над собой. Отец Градимир говорил что-то очень важное, то, что могло помочь распутать клубок интриг, который плели влиятельные группы за спинами черни, но похоже их разговор подслушивали ушами Геометра и кто-то, кто теперь подчинил волю юноши себе, решил заставить отца Градимира замолчать.

Рука Геометра сама по себе потянулась к поясу, где Войтех спрятал его церемониальный кинжал за минуту до того, как Аристократ ворвался в подвал.

— Ты должен убить Градимира, Тихон! — сказал тогда Войтех. — Он заставил тебя считать, что ты ему чем-то обязан, но это не так. Ты был лишь его инструментом. Он врал тебе, врал мне, врал Радигосту. Он один из главных разжигателей войны. Убив его, ты предотвратишь этот конфликт, но главное — освободишься.

Во время беседы с Войтехом Геометр нашёл, что возразить, но сейчас логика красного жреца казалась безупречной.

— Что ты делаешь, Тихон? — отец Градимир сделал шаг навстречу ему, совершенно не ожидая подвоха.

Геометр выхватил церемониальный кинжал и вонзил его в горло своему наставнику, человеку, который вытащил его из бездны нищеты. Отец Градимир, отшатнулся, из горла полилась кровь, он с каким-то непониманием смотрел на Геометра, сделал два шага назад, упал спиной на стену, попытался что-то сказать, но не смог, медленно сполз и стал судорожно хватать ртом воздух. Геометр бросил кинжал на тело священника, выскочил из кельи, побежал вниз, завопил, что внутрь храма пробрались враги и убили отца Градимира.

— Скорее, все наверх, их там много! — кричал он. Когда служители храма Первопламени всполошились и растерялись, Геометр подбежал к входной двери, открыл её, снял щеколду с ворот, выглянул наружу.

— Скорее! — крикнул он стражника, охранявшим вход. — Вы нужны внутри!

Те поверили ему, оставили свой пост, а Геометр распахнул ворота, увидел, как толпившиеся на площади люди хлынули ему навстречу, бросился бежать, заскочил к себе в келью и замкнулся. Только в этот момент чудовищная хватка, сковавшая его волю, спутавшая мысли, ослабла. Он лег на постель, закрыл глаза и умиротворенно заснул, игнорируя шум развернувшейся в храме битвы, словно бы и не слышал, как к нему в келью стучали и звали на помощь бесконечно доверявшие ему и считавшие своим бротом служители Церкви Первопламени.

…

Геометр очень хорошо выспался. Ему снился храм Первопламени, в котором он стал первосвященником, основал свою религию и к нему, умнейшему жителю Славославья, на поклон ходят князья и даже сам Войтех. Этот сон показался Геометру пророческим. Ну разве есть кто-то, кто больше, чем он, заслужил право верховенствовать? Он, победитель университетских профессоров, он, первый на курсе, он, познавший тайны и загадки природы. Нет, не было вокруг никого равного ему. А значит это непременно сбудется. Нужно только привести Войтеха

Был, правда, в том сне какой-то невнятный момент: когда Геометр подходил к святилищу Первопламени, толпа, окружившая алтарь, расступилась, и где-то вдалеке он разглядел Мечтателя и Аристократа, с тоской смотревших на него. В руках Мечтателя какие-то книжки с потертыми корешками, Аристократ в алом плаще, а у них за спиной корзина, к которой крепится огромный раздутый кожаный пузырь. Они залазят в корзину, поднимаются в небо и исчезают, а Геометр поскорее отворачивается, чтобы не видеть их, смотрит на свет, пробивающийся в святилище сквозь разлом в земле, и глаза его слезятся. Послушники считают, что это из-за ярких лучей. А Геометр в этом не уверен.

Впрочем, этот эпизод быстро растворился из его памяти по пробуждению. Теперь он думал только о том, как перехитрить Войтеха и подчинить себе Церковь Первопламени. Очевидно, нужно найти дочь Радигоста и передать её Войтеху. Где-то в глубине сознания зашевелился червь сомнения: а как это вообще поможет Геометру захватить власть? Вопрос показался каким-то глупым. Совершенно очевидно, что пленница в руках лидера красных — это козырь Геометра против верховного князя. Поэтому нужно искать её как можно скорее.

Загоревшись этой идеей, Геометр быстро оделся, вышел из кельи и замер, растерянно оглядываясь по сторонам. Тел уже не осталось, но повсюду были следы крови. Вчера здесь развернулось настоящее побоище. Просто удивительно, что Геометр ничего не слышал и спокойно спал.

«Ну да, я же пустил сюда городскую стражу и красных», — вспомнил Геометр. Но мысль развивать не стал, она как-то быстро затерялась в потоке сознания, как и вопрос о том, почему Велемиру следует передать Войтеху.

Да, Велемира! Нужно сконцентрироваться на её поисках! Он прошёл по коридорам, стараясь не наступать на кровавые пятна (это не всегда получалось — кровь, иногда в перемешку с кусочками плоти, была повсюду), выбрался из храма и поразился запустению на площади и улицах. Впрочем, у входа стояла стража. Заметив Геометра, они переглянулись, один перегородил дорогу, потянулся за оружием, но второй его остановил.

— Это тот, которого велели не трогать, — сказал он. Первый с почтением посмотрел на Геометра и освободил ему путь.

Бросив в сторону стражника презрительный взгляд, Геометр двинулся вперёд. Как всякая чернь смеет преграждать дорогу ему — правой руке Войтеха, будущему правителю Славославья?!

Он пока толком не знал, где искать Велемиру, и куда он собирается идти. Почему-то все мысли путались, Геометр никак не мог сосредоточиться и обдумать дальнейшие шаги, поэтому шёл куда глаза глядят. Изредка отмечал, что следы крови попадались и на улицах Мракгорода. Двери некоторых домов были открыты нараспашку, свежий снег скрыл следы борьбы, но далеко не все. Похоже, бои шли и на улице. Что же здесь произошло?

— Достопочтенный Тихон, подождите! — окликнул его кто-то. Геометр обернулся и увидел Владиславу в неожиданной компании долговязого спутника Войтеха, которого он видел в лазарете храма Первопламени, когда верховный жрец красных приходил повидаться с отцом Градимиром и передал Геометру деньги.

Девушка подбежала к нему и растеряно посмотрела на спутника, не поспевавшего за ней. Неужели она была заодно с красными?

— Вы же теперь служите Войтеху? — неуверенно спросила она, так и не дождавшись, пока долговязый подойдёт.

— Служу? — Геометр хмыкнул. — Зависит от точки зрения. Но я удивлён, что всё это время ты была на его стороне. Зачем добивалась, чтобы мы рассказали о ритуалах красных в приюте?

Владислава растерялась, замялась. К счастью для неё, долговязый подошёл и услышал, о чём спросил Геометр.

— Здравствуйте, дражайший Тихон. Очень рад, что теперь мы с вами на одной стороне. Меня зовут Остромир, я служу вам так же верно, как и Войтеху. Касательно вашего вопроса, всё это был хитроумный план нашего с вами господина. Он хотел, чтобы Церковь Первопламени первой нанесла удар, и мы не выглядели, как агрессоры, а лишь как обороняющиеся от неоправданной расправы.

— Тогда почему…

— Но мы искали вас не по этой причине, — не дал ему вставить слова Остромир. — Нем необходимо найти княжну Велемиру. Наверняка великий Войтех, да прославится в веках его имя, сообщил вам, что он ищет её. Только вы можете нам помочь. Если, конечно, она жива.

«Жива ли? — мысленно спросил себя Геометр, вспомнив, что княжна пропала после того, как Аристократ прикончил её телохранителей. — Наверное жива. Наш княжич без княжества тот ещё сопляк, дрогнет убить малолетнюю девчонку, как бы не пытался корчить из себя безжалостного мстителя. Просто тряпка, а не человек. Но этот идиот Остромир подсказал мне решение. Нужно найти Храбра!»

— Вы её тоже ищете? — Геометр с сомнением посмотрел на парочку. — Хорошо, я помогу. Ожидайте меня в храме Первопламени, если что-то выясню, обязательно сообщу.

Остромир улыбнулся, хоть в его неприятных голубоватых глазах (явный признак жителя подземелий!) читалось недоверие.

— Будем ждать новостей от вас, глубокоуважаемый Тихон.

Геометр небрежно кивнул, и пошёл дальше своей дорогой, единожды оглянувшись и убедившись, что парочка и не думала идти в сторону храма. Похоже, теперь они станут следить за ним. Надо бы рассказать о них Войтеху, уж больно подозрительным выглядит их союз.

Но сейчас это вторично, ему нужен был Аристократ. А этот сопливый дурак мог быть только в одном месте — у своего приёмного отца Истислава. Наверняка Войтех рассказал всю правду, но Аристократ ему не поверил и пошёл убедиться, в надежде, что жалкий младший князь сумеет оправдаться.

По дороге туда Геометр выяснил, что проход в подземелье завалили, на торговой площади толпилась стража, купцов просто разогнали. Казалось, Мракгород вымер, а стражники лишь безжизненные статуи, которые установили здесь, чтобы создать видимость жизни.

Поэтому когда Геометр добрался до башни князя Белопещерья, он совершенно не удивился, что её ворота были распахнуты, а у входа стояла стража. Он двинулся напролом, намереваясь подняться вверх, но путь ему опять преградили.

— Я Тихон из Мракгорода! — гордо произнёс он. Стражники переглянулись.

— Жди здесь, Тихон из Мракгорода, — приказал один, убежав внутрь башни. Оттуда он вернулся с каким-то пузатым закутанным в меха мужичком.

— Тихон из Мракгорода, верно? — переспросил мужичок и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Ты, верно, ищешь здесь своего друга Храбра из Кривени? Нам тоже было велено его поймать, но кроме повесившегося князя Истислава и его не пожелавших сложить оружие телохранителей мы здесь никого не нашли. Поэтому делать тебе здесь нечего.

— Наверное я сам решу, что мне делать? — зло процедил Геометр. Мужичок лишь хохотнул.

— Ну попробуй. Нас о тебе предупредили, но никто не давал распоряжения выполнять твои приказы. Так что сходи-ка ты лучше к своему Войтеху и испроси разрешения у него. Коли дозволит — пустим. А до тех пор нет!

— Я тебя запомнил, дурак! — выплюнул слова в лицо мужичку Геометр и двинулся назад к храму. Он был очень зол. Сейчас отдохнёт, а потом двинется к Войтеху и выяснит, отчего тот чинит ему преграды, как смеет ограничивать волю самой яркой из искр Первопламени!

Но планам Геометра не суждено было сбыться, потому что на обратном пути перед поворотом к храму его кто-то подкараулил, заткнул рот рукой, грубо ухватил за предплечье и затащил в первый попавшийся и пустовавший после вчерашнего погрома дом. Напавшим оказался Мечтатель.

— Тихон, тебе нельзя в храм, там стражники!

— Да? — соображая на ходу, Геометр не знал, как реагировать.

— Где ты был? Я не мог тебя найти! Храбр такое рассказывает…

— Храбр?! Ты знаешь, где он?

— Да, он был в той пещер, о которой я ему рассказывал. Его спасла княжна, а потом он рассказал о разговоре с верховных жрецом красных, и о том, как спас тебя. Мы думали, тебя убили во время погрома в храме, ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть! — Мечтатель крепко обнял друга. Геометр не знал, как себя вести, похлопал того по плечам. Этот глупец знает, где Велемира, значит нужно идти с ним.

— Так ты расскажешь, что с тобой произошло? — спросил Мечтатель.

— Расскажу, но на месте.

— На каком месте?

— Пошли скорее к Храбру, в городе небезопасно.

— Да, ты прав. Но хотя бы как тебе удалось выжить?

— Меня не было в храме, — соврал Геометр. Он начал выдумывать на ходу, плёл про корчму Жирослава, про студентов, про университет. Получалось не очень убедительно, но глупенький Мечтатель, похоже, верил во все небылицы, которые тот рассказывал.

Тут снаружи раздался какой-то шум. Мечтатель с Геометром затаились. По улице шёл отряд стражников. Мечтатель многозначительно посмотрел на Геометра. Когда всё стихло, они не сговариваясь выбрались наружу, Мечтатель жестом попросил следовать за ним, после чего они перебрались через ограду дорожки, прокрались мимо стен домов, добрались до пригорка и стали спускаться вниз, к Великим Равнинам. Ветер был чудовищный, сложно дышать, не то, что разговаривать. Это на руку Геометру — дурак Мечтатель наконец отстанет со своими расспросами.

В конечном итоге они вышли к какой-то протоптанной грунтовой дороге и двинулись по ней. Пейзаж вокруг был однообразный: пригорки, усыпанные снегом, благодаря чему можно было видеть немного дальше своего носа, прямая уходящая далеко за пригорки дорога, контуры которой были трудноразличимы в царившей на поверхности темноте, замерзшая грязь, ни малейшего признака жизни. Геометр с трудом понимал, куда идти и, если бы был один, наверняка заблудился бы и замерз насмерть. Но Мечтатель, похоже, чувствовал себя здесь как червяк в земле. Он же первый заподозрил что-то неладное.

— За нами кто-то идёт, — сообщил Мечтатель, пока сконцентрированный Геометр смотрел только вперёд и считал мгновения до встречи с Велемирой. Нужно будет отвести её к Войтеху любой ценой. — Тихон, ты слышишь? Их двое, один высокий, второй щуплый, приземистый.

«Владислава и Остромир», — догадался Геометр.

— Пускай идут, разберёмся.

— Что, поведём их прямо в пещеру, где прячутся девушки?

Геометр пожал плечами. Ему было всё равно, сейчас в голове крутились только мысли о скорой встрече с Велемирой. Эти двое умрут, если встанут у него на пути.

— Ладно, тогда поступим по-моему, — взял инициативу в свои руки Мечтатель. — Сейчас свернём туда, к склону, спустимся. Внизу валун, спрячемся, подкараулим и нападём на них.

Геометр чувствовал, как внутри возникло какое-то сопротивления, раздражение. Но отказаться он не мог, иначе Мечтатель что-то заподозрил бы. Они добрались до склона, бегом спустились вниз и спрятались за валуном. Минут через пять здесь же появилась преследующая их пара. Длинный нёс в руках факел и что-то обсуждал со второй — а это определённо была женщина, голос её выдал. Когда они подошли ближе и речь стала различима, Геометр убедился, что его догадка была верна.

Когда преследователи прошли мимо, не заметив затаившихся друзей, и удалились достаточно далеко, Геометр обратился к Мечтателю.

— Я знаю долговязого — это один из помощников Войтеха.

— Вот же! — в сердцах произнёс Мечтатель. — Откуда только он взялся?!

— Богдан, нам ещё далеко?

— Почти пришли. Нужно было не сворачивать, а идти по той же дороге, и мы бы уперлись во вход в нужную пещеру. Сейчас дождёмся, когда…

Мечтатель, повернувшийся в сторону уходивших преследователей не заметил, как Геометр подхватил камень и с силой ударил своего друга по голове. Удар вышел удачный: бедолага рухнул на землю, тёплая меховая шапка слетела с головы, между густых волос проступила кровь.

— Эй, вы! Сюда! — окликнул Остромира и Владиславу Геометр. — Я знаю, где она!

— Где? — запыхавшийся Остромир подошёл вплотную к Геометру, стараясь разглядеть черты его лица.

— Там, в пещере. Идите за мной. Нужна будет помощь, — бросив короткий взгляд в сторону валявшегося на земле друга, Геометр двинулся вперёд. Остромир с Владиславой последовали за ним.

Мечтатель всё правильно объяснил — дорога действительно вывела их ко входу в грот. Дело оставалось за малым — отыскать княжну. В пещере было темно, никаких признаков жизни.

— Они точно здесь? — шёпотом спросила Владислава.

— Точно, Богдан не обманул бы меня.

— Тогда пошли, — скомандовал Остромир, решительно двинувшись вперёд.

— Нет! — остановил его Геометр. — Я первый. Она знает меня, знает, что я с Богданом, если позову — покажется.

Остромир переглянулся с Владиславой, кивнул. Но потом положил руку ему на плечо.

— Постой, она одна?

— Нет, с ней должен быть Храбр и одна из ваших.

— Одна из наших?

— Та, которую я лечил. Девчонка без глаза. Я сказал, что она умерла, а сам спрятал, потом помог Богдану вывезти её из города.

— Что?! — Остромир отшатнулся. — Некраса жива?!

— Да какая разница, нам нужна Велемира, — Геометр пошёл вперёд.

— Стой! — Остромир схватил его за плечо, заговорил шёпотом. — Она умела и опасна. Первым пойду я. Говоришь, их там трое? Я справлюсь с этим твоим Храбром и Некрасой, вы вдвоём хватайте княжну, — произнеся последнюю фразу, он пристально посмотрел на Владиславу.

Достав запрятанный где-то в глубине складок его одежды нож, Остромир решительно двинулся вперёд. Геометр не стал с ним спорить. Они медленно шли по пещере, вглядываясь в непроницаемую темноту. Но вот где-то блики света.

— Богдан, Тихон, это вы? — донёсся голос Аристократа.

Геометр прикоснулся к Остромиру, хотел откликнуться, но тот лишь оттолкнул его, оголил свою левую руку, на которой можно было различить множество шрамов, решительно двинулся вперёд.

— Кто это? — в голосе Аристократа чувствовалось напряжение.

— Дай мне нож, — крикнула Некраса. — Скорее!

В этот момент Остромир появился из-за угла, увидел троицу, расположившуюся вокруг свечи. Аристократ сидел среди ящиков, поставив одну ногу на ступню вторую оставляя на колене. Испуганная Велемира тянула Некрасе нож, увидев высокого мужчину в красном балахоне, испугалась, отшатнулась, нож выпал из рук и упал к ногам Некрасы.

Остромир не стал мешкать, ударил себя ножом по предплечью. Некраса пискнула, сморщилась, но устояла на нога. Он снова порезал себя, девушка шумно выдохнула, выдержала боль, дрожащей рукой потянулась к ножу. Остромир намеревался порезаться сильнее, но в этот момент Аристократ уже бросился на него, толкнувшись ногами словно пружинами. Зная, что представляет собой магия красных, юноша попытался повалить Остромира на землю, но не сделать ему больно. По крайней мере не сильно больно.

Геометр наблюдал за всем этим с безразличием. Он перевёл свой взгляд к Велемире и увидел, что Владислава несётся к княжне, сжимая в своих руках ещё один нож. Но зачем ей нож? И тут Геометр понял: она намеревалась убить Велемиру! Остромир и Велемира обманули его, они не собирались вести княжну к Войтеху, чего хотел Геометр, она была нужна им мёртвой. Не раздумывая, он бросился спасать Велемиру.

Владислава приблизилась, умело направив кинжал, сделала выпад, княжна спаслась чудом, рухнув на землю. Следующий удар попал ей точно в плечо, но, похоже, в пылу сражения боли она не почувствовала, оттолкнула нападавшую Владиславу ногами. Та попятилась, перехватила свой нож, намеревалась броситься в атаку, но Геометр подоспел, обхватил её руками и потащил назад.

Громко закричал Аристократ. Похоже, Остромир нашёл способ с ним справиться. В следующее мгновение зарычал уже сам красный. Но Геометру некогда было наблюдать за параллельно разворачивающейся схваткой, он с трудом сдерживал размахивающую ножом Владиславу, которая всё никак не могла нанести ему удар и избавиться от него. Он был ненамного крупнее, но, разумеется, физически сильнее. Тем не менее, для сиротки Владислава поразительно умело обращалась с холодным оружием. К тому же была ловка, брыкалась, поддевала своими ступнями голени Геометра. Не ожидая такого рьяного сопротивления, он всё-таки споткнулся, припал на колено, ослабил хватку, Владислава не полностью вырвалась, но развернулась лицом к нему, занесла нож для удара. Геометр испугался, инстинктивно выставил руки впереди себя, чем спас свою жизнь: лезвие разрезало ладонь, но не достигло шеи, куда метило изначально. А потом вдруг нож звякнул о землю, Владислава упала на Геометра без чувств. Он оттолкнул её, посмотрел вперёд: Велемира сжимала в руках большой ребристый камень, которым огрела нападавшую по голове. Из плеча княжны струилась кровь, но рана не была похожа на опасную.

Геометр глянул в сторону: в дрожащем свете, отбрасываемом свечкой, увидел Аристократа, валявшегося на земле и неспособного пошевелиться, Остромира с Некрасой вонзивших ножи в свои ладони и напряженно смотревших друг на друга. Вены на шее и лбу у обоих вздулись, лица покрылись испариной. Геометр снова посмотрел на Велемиру, которая подкрадывалась к Войтеху. Подвижность руки сохранилась, значит рана не глубокая. Другого шанса не будет!

— Княжна, — он встал, взял её за руку. — Скорее за мной, нам нужно уходить…

— Но как же Некраса и Храбр? — Велемира услышала его, застыла в нерешительности.

— Всё будет хорошо, пойдёмте!

Геометр взял её под руку и потащил за собой. В этот момент Некраса бешено завыла, как-то неуклюже приземлилась на свой зад, выронила нож, застыла на земле, корчась от боли. Остромир же выдохнул с облегчением, перевёл свой взор на Геометра.

— Отойди от неё! — приказал он Геометру.

Нельзя позволить княжне умереть. Если не доставить её Войтеху, то Геометр никогда не станет правителем всего Славославья, не разожжет свою искру в полноценный костёр! Поэтому он оттащил Велемиру назад, закрыл её своей грудью.

— Ты нас выпустишь отсюда!

Остромир лишь хохотнул, поднял кинжал, собирался порезать себе руку…

— Тихон околдован! — истошный крик из глубины. — Некраса, останови его!

Это был Мечтатель. Он ворвался в пещеру, сжимая обнажённый кинжал. По его виску и щеке тянулся след засохшей крови, которая текла из раны на голове от удара Геометра. Внезапно ворвавшись в пещеру, Мечтатель столкнулся нос к носу с Остромиром.

— Богдан, нет! — простонала корчившаяся от боли Некраса. Но Мечтатель её не услышал, инстинктивно ударил Остромира в самую грудь, попал в сердце. Красный не успел отреагировать, вперил свой тяжёлый взгляд в лицо Мечтателя, в последний раз в жизни напяргся, но тот и ухом не повёл, посмотрел на поверженного Аристократа, мучившуюся Некрасу, а потом увидел Геометра, который прятал за собой княжну.

— Велемира, отойди от него! — приказал Мечтатель. В этот самый момент Остромир упал, подняв столпы пыли и ветер, едва не затушил каким-то чудом ещё горевшую свечу. Геометр вцепился в запястье княжны, дернул её вперёд, потащил за собой.

— Спасите! — пронзительно закричала княжна. Геометру с трудом удавалось с ней совладать.

Мечтатель решительно направился в его сторону. Геометр оскалился, подхватил чей-то нож, валявшийся на земле. Этот дурак-крестьянин шёл уверенно вперёд, даже не думал защищаться. Всего один удар и всё будет кончено! Мечтатель в шаге от него. Выпад! Но что это… Он не мог, не мог его ударить, что-то мешало. Что-то внутри, что-то возмутившееся, противившееся, сидевшее слишком глубоко, неотделимое от него самого. Вместо удара Геометр просто толкнул плечом Мечтателя, поволок Велемиру за собой.

Сам не зная, на что рассчитывал, Геометр отчаянно рвался к выходу из пещеры. Чья-то пятерня опустилась на его плечо.

— Прости, — выдохнул Мечтатель, а потом стукнул Геометра камнем по голове. Возможно тем самым, которым сам Геометр ударил Мечтателя. В глазах потемнело, лучший студент Высшей Школы Мракгорода потерял сознание.

…

Он приходил в себя долго. Откуда-то издалека донёсся голос Аристократа:

— Нет, я останусь! Если уходим, то все вместе.

— Да пойми же, если у них будет Велемира, им незачем сохранять нам жизнь! Тащить Тихона в такую погоду — самоубийство! — умолял Мечтатель.

— Храбр Драгомирович, послушайте Богдана. Я сниму с Тихона чары, и мы пойдём следом за вами! — это была Некраса.

Тишина. Какой-то шёпот. Боль в глубине головы, ощущение чего-то постороннего, будто всепроникающая длань залезла к нему в голову и пыталась достать оттуда что-то лишнее, оставленное кем-то другим, тем, кто внушал все эти мысли, заставлял совершать поступки… поступки!

«Я убил отца Градимира! Я погубил служителей церкви! Они все верили мне, а я открыл ворота и впустил внутрь храма врагов. Всех убили, даже Горика и других малышей-служек. Что я наделал?!»

Осознание действительности обрушилась на Геометра. А потом всепроникающая десница исчезла, забрав с собой то лишнее, что мешало ему думать. Раскаяние, горе, стыд, нет, не то слово, отчаяние, абсолютное отчаяние из-за невозможности исправить содеянное сделались нестерпимыми.

Геометр открыл глаза. Он всё ещё в той же пещере, поблизости сидит Некраса и сжимает окровавленной тряпкой свою правую ступню, горит уже несколько свечей, а чуть в стороне, рядом с какими-то пустыми коробками, лежит нож. Есть только один выход, исправить невозможно, простить тоже нельзя, можно только понести наказание. Праведное и единственно возможное. Тот, кто отобрал столько жизней не имеет права жить.

Он вскочил, его шатнуло, рухнул на колени, но пополз на карачках к ножу.

— Богдан! — закричала у него за спиной обессилевшая Некраса.

Главное успеть, он не имеет права жить! Вот нож, Геометр ухватился за рукоять, но широкая крестьянская кисть его верного друга тут же вцепилась в запястье. Геометр был слишком слаб, нож выпал из руки. Он попытался вырваться, но лишь бессильно растянулся на земле, почувствовал, как Мечтатель бережно оттягивает его обратно на шерстяную подстилку, на которой он лежал, кладёт его на спину, помогает присесть, протягивает кожаную флягу с забродухой, заставляет выпить.

— Тихон, да ты что? — мягко, но с укором произносит Мечтатель. — Да как же ты только подумать мог о таком?!

— Богдан, дай мне нож, умоляю тебя. Я сделал такое… Я их всех убил, Богдан, всех до одного. Они мне верили, я же … я же помню этих мальчишек. Они мне в рот заглядывали, каждое моё слово ловили, — слёзы непроизвольно текли из глаз Геометра, он весь дрожал, туман, заволакивающий разум, стремительно рассеивался, на душе становилось всё хуже, просто невыносимо больно. Хотелось одного — прекратить это.

— Тихон, друг мой, — голос Мечтателя задрожал, в его глазах заблестели бусинки слёз, — это был не ты. Вспомни, пока ещё можешь. Это чары. Чары Войтеха. Он то же самое сделал с Некрасой.

Мечтатель говорил правду. Геометр что-то смутно припоминал, но воспоминания эти быстро от него отдалялись. Вот мальчишка в красном балахоне. Геометр видел его в приюте. Вот Войтех что-то шепчет тому на ухо, мальчик начинает резать себе руку, а верховный жрец красных смотрит Геометру в глаза и говорит:

— Ты всегда заслуживал большего. Отец Градимир тебя использовал. Он должен умереть! А ты займёшь его место!

Повторяет это снова и снова, а Геометр начинает ему верить. Но в следующую секунду образы тускнеют, воспоминание теряется, уже не удаётся сфокусировать мысленный взор и снова увидеть эту картину.

В пещере воцаряется тишина. Мечтатель сидит напротив Геометра и с глубоким сочувствием смотрит на него. Некраса опустила голову, но слышно, как она тихонько всхлипывает, будто сама прошла через всё это. Геометр думает, пытается осмыслить пережитое. Это правда сделал Войтех? Это он заставил его совершить все эти ужасные вещи? Или Мечтатель просто выдумал утешение для Геометра, чтобы тот мог хоть как-то пережить чудовищные минуты принятия своих преступлений? Да и где гарантия, что все они прямо сейчас не являются марионетками Войтеха? Сомнения не давали покоя. Геометру нужно было их высказать вслух.

— Откуда мы можем знать, что мы не являемся его марионетками прямо сейчас? Богдан, ты хотя бы понимаешь, что я испытывал? Я убил человека, которого считал родным отцом, — Геометр весь дрожал, он не мог смотреть в глаза другу. — Я искренне его ненавидел, несмотря на все воспоминания, которые у меня сохранились. Я хотел, чтобы он умер! Я хотел стать главой Церкви Первопламени. И знаешь, что больше всего меня пугает? Что, если Войтех не внушил мне какие-то сторонние желания, что, если он просто достал из глубины души мои настоящие чаяния и заставил честно себе в них признаться? Что если всё это сделал настоящий я?!

— Нет! — решительно рявкнул Мечтатель, вскочив на ноги. — Ты это человек, рисковавший своей жизнью ради девочки, которую однажды случайно встретил в детстве! Ты тот, кто побежал спасать своего друга в беде, позабыв об опасности! Ты тот, кто ценой трудов и мучений спас несколько красных, несмотря на то, что знал, кто они такие и чем занимаются! Мы — это не наши желания, Геометр. Наши желания от нас не зависят. Но и наши поступки не зависят от наших желаний. Мы те, кто совершают выбор — подчиниться низменному желанию или перебороть его и поступить так, как того требует совесть!

— Тогда почему моя совесть молчала, когда я убивал отца Градимира? Почему она молчала, когда я пытался похитить Велемиру, угрожал тебе ножом?

Мечтатель вздохнул, немного помолчал.

— Я не знаю, как работает его колдовство, Тихон. Некраса говорит, его чары не действуют на меня, поэтому я никогда не пойму, что чувствовал ты, или Некраса, она ведь тоже была им околдована. Но я знаю, что если бы ты был полностью в его власти, ты бы ударил меня ножом без раздумий и увёл Велемиру к нему. Раз ты не сделал этого, значит даже в таком состоянии ты мог сопротивляться ему. Тебе остаётся только разобраться в себе и понять, как это у тебя получилось, чтобы в следующий раз не угодить в его ловушку.

— Ничего не выйдет, — вступила в беседу Некраса. — Тихон, ты неправ. Сейчас он нас не контролирует. Я сняла чары и если бы были другие, то обнаружила бы их и тоже сняла. Но неправ и ты, Богдан. Заклятие не абсолютное, но воспротивиться ему практически невозможно, такое получится в лучшем случае один раз из сотни.

Мечтатель бросил едва заметный и полный недовольства взгляд в сторону Некрасы. Девушка мигом замолчала.

— Как бы то ни было, сейчас у нас очень много других забот. Поэтому давай обсудим всё это позже, когда будем в безопасности. Вспомни, Тихон, ты кому-то ещё сказал о том, что идёшь со мной? За нами следили другие, помимо Владиславы и её спутника? — спросил Мечтатель.

Геометр сморщился. Как можно говорить о таких мелочах? А потом вспомнил разговор Аристократа и Мечтателя, который слышал в полудрёме. Ведь их жизни действительно в опасности! А он, эгоист, только и думал о своих переживаниях! Эти мысли несколько отрезвили Геометра.

— Нет, я никому не говорил. Мне мерещилось, что если я достану Велемиру и приведу её к Войтеху, то смогу его свергнуть. Поэтому если за мной и следили, то я об этом не знал. А эти двое — Остромир и Владислава — они пришли к храму, говорили, что тоже ищут княжну, чтобы отвести её к Войтеху. Но это было враньём! Они зачем-то хотели её убить! И возможно вместе с ними был кто-то ещё.

Мечтатель кивнул.

— А где они? Что с ними? — оживился Геометр.

— Этот мужик, как ты говоришь, Остромир? Я его убил.

— Не могу понять, почему его чары не убили и тебя, — вставила своё слово искренне изумлённая произошедшим Некраса. — Перед смертью происходит огромный выброс энергии, красные всегда использовали его, чтобы наказывать своих убийц, убить их. Или воскресить благодетелей. Магия смерти — самая сильная из известных нам. Ей ничто не может противостоять.

— Ну видимо я сильнее смерти, — Мечтатель слабо улыбнулся.

— А Владислава?

— Лежит в соседней пещере, связанная по рукам и ногам.

— Так давайте допросим её?

— А ты точно в том состоянии, чтобы допрашивать? — Мечтатель с сомнением посмотрел на Геометра.

— Я справлюсь.

— Я пойду с вами, — заявила Некраса.

— Нет-нет, девочка, — Мечтатель решительно замотал головой из стороны в сторону. — Ты себе ещё один палец отрезала, отдыхай, пусть кровь остановится.

— Она уже остановилась. А моё присутствие напугает ту девчонку. Она связалась с красными, значит знает, на что мы способны. Дайте мне плащ Остромира и увидите, как быстро она заговорит.

— Некраса, прошу тебя, ну отдохни ты, — взмолился Мечтатель. — Уверен, что она и так всё выложит. Ей просто некуда деваться. А нам, возможно, вот-вот придётся совершить длинный переход. Если твоя рана откроется в пути, как быть тогда? Я не утащу вас с Геометром в одиночку.

— Богдан, послушай меня. Ты же знаешь, я всегда оказываюсь права, — слабо улыбнулась девушка.

Геометр наблюдал за ними и был поражен. Казалось, эта парочка знает друг друга уже сотню лет. Да и Мечтатель смотрел на Некрасу с такой нежностью… Он никогда прежде не смотрел так на девушек. Удивительно. Что же произошло с ними в подземельях, что они за несколько дней сблизились как брат и сестра?

— Послушайте, хватит препираться. Пойдём все вместе, — вмешался Геометр. Ему только удалось отвлечься от тяготивших его мыслей, нужно было развить успех, пережить эти несколько часов, выспаться и обдумать всё со свежей головой. — Если Остромир с Владиславой были не одни, то скоро сюда может прийти подмога. Нужно как можно скорее всё выяснить.

…

— Я знаю, кто она такая, — Владислава с ужасом посмотрела в сторону Некрасы, которая надела алый балахон Остромира, висевший на ней, как просторный халат на сильно похудевшем человеке. — Я всё расскажу по собственной воле, не нужно колдовать!

Некраса только хмыкнула, с трудом державшийся на ногах Геометр посмотрел на Мечтателя, предложив тому вести допрос. Мечтатель кивнул, сел на против связанной Владиславы.

— Кто ты такая и почему пришла тогда ко мне? Зачем показывала красных?

— Я и правда сирота, но жила не в приюте, а в рабочем доме. Меня заставили князья Твердоками и Белолесья. Они хотели, чтобы он, — Владислава кивнула в сторону Геометра, — рассказал всё отцу Градимиру.

— А при чём здесь этот красный, Остромир? — удивился Геометр, который с удивлением обнаружил, что его гипотеза о заговоре старших князей против Радигоста подтвердилась. Но от этого всё стало ещё непонятнее.

— Он был их шпионом. Он меня и нанял. Вам не понять, что такое жить в нищете, — она зло посмотрела на Мечтателя и Велемиру. — Изнеженная алая и сынок богатых своеземцев!

— Я всю жизнь прожила в нищете, — хмыкнула Некраса.

— И посмотри на себя, — хохотнула Владислава. — Ты безглазая беспалая ведьма. А этот, — она кивнула в сторону Геометра, — убил человека, которым был обязан всем.

— Так! — рявкнул Мечтатель. — Некраса, не поможешь мне заставить эту велеречивую девицу говорить только то, что нужно?

Владислава поменялась в лице, сквозившая злоба спряталась за искренним испугом, она сжалась в комочек, запищала:

— Не нужно, не нужно. Простите, добрый господин. Я всё скажу и больше не стану пререкаться.

— Рассказывай об этих князьях, как их… — Мечтатель посмотрел в сторону Геометра, который прекрасно ориентировался в политической географии Славославья и знал кто и каким княжеством правит.

— Милован и Творимир, — неожиданная помощь пришла от Некрасы. — Велемира рассказала нам с Храбром пока тебя не было, Богдан. Это они убедили Радигоста отправить её в Мракгород учиться. Это они приставили ко ней телохранителей, которые попытались убить её.

— Это правда? — Мечтатель посмотрел в сторону Владиславы.

Её глаза метались из стороны в сторону, она не знала, что ответить.

— Я не знаю, честное слово. Всё, что мне известно, это то, что говорил Остромир. Я никогда не видела этих князей, знала только, что они подкупили его. Он бы не рассказал мне об этом, если бы мы не стали любовниками. Поначалу он мне не доверял, но когда мы сошлись, стал несколько мягче. Сказал, что ненавидит Войтеха. Назвал его подлецом и манипулятором. Говорил, что ненавидит Радигоста. Тот сам убил своих детей, ради сохранения собственной жизни…

— Что? — глаза Геометра округлились.

— Клянусь, он так говорил! — девушка сжалась. — Я не стану врать, я знаю, как они умеют колдовать. — Она снова с опаской посмотрела на Некрасу. Та ничего не сказала, лишь бросила своим единственным глазом презрительный взгляд в сторону связанной пленницы.

— Что ещё он говорил?

— Говорил, что Милован и Творимир хотят равноправия, дадут князьям возможность самостоятельно править, а черни даруют лучшую жизнь. Говорил, что после смерти Градимира и Войтеха он станет священником, который объединит два великих учения и сам станет первосвященником и пророком. Много мечтал о том, как мы будем жить, когда война закончится.

— Это всё, что ты знаешь?

— Да, всё. Клянусь!

— Вы шли сюда вдвоём или с вами был кто-то ещё?

— Вдвоём! Из агентов Творимира и Милована здесь были только мы. Вы же видели, что мы хотели убить княжну, а Войтеху она нужна живой.

— Хорошо. Нам нужно переговорить, — Мечтатель посмотрел на Некрасу и Геометра. — Лежи здесь тихо! — обратился Мечтатель к Владиславе, помог другу привстать и они втроём перешли в соседнюю пещеру.

— Думаете, врёт? — спросил Мечтатель.

— Если хотите, я могу проверить, — предложила Некраса.

— Опять будешь себя резать? Спасибо, не надо.

— Не врёт, — уверенно произнёс Геометр. — Я уже давно подозревал что-то такое. Но одно с другим не вяжется. Ощущение, будто здесь не один, а два заговора. Или больше. И история про Радигоста, который убил своих детей — скорее всего выдумка старших князей. Я убеждён, что если они замешаны в заговоре, то детей верховного князя они и убили.

— Уверен? Ну тогда и уходить нам не обязательно. А что с ней будем делать?

— Отпустим, — пожал плечами Геометр.

— Нет, её надо убить, — без обиняков заявила Некраса. — Даже если она говорит правду, в чём я не уверена…

— Они хотели убить Велемиру, — сказал Геометр. — Войтеху она была нужно живой.

— Пусть она говорит правду, — не стала спорить Некраса. — Но если она попадёт в руки Войтеха, то расскажет обо всём, в том числе о нашем убежище.

— Поэтому отпустите её, когда будете уходить, — заявил Мечтатель. — А что там с теми двумя князьями, как их…

— Творими и Милован, — подсказал Геометр.

— Да не важно в общем-то, нас их судьба вообще не заботит.

— Погоди, почему ты сказал «когда будете уходить»? — спросила Некраса.

— Потому что мне нужно проведать семью, убедиться, что Аристократ с Велемирой нашли пещеру, о которой я им рассказывал. А после мне нужно будет вернуться в Мракгород и навести там справки.

— Ты с ума сошёл? Ты никуда не пойдёшь без меня! — решительно заявила Некраса.

— Справки о чём? — заинтересовался Геометр.

Мечтатель подмигнул ему, ушёл к ящикам, достал из одного из них свою суму, порылся в ней, вытащил маленькую книжечку, вернулся и протянул её Геометру.

— Ты, надеюсь, ещё не забыл, зачем я путешествовал в подземье?

— Здесь рецепт?!

— Да, и кое-что он сказал мне на словах. Нужно искать ингредиенты, друг мой Геометр. А ты разбирайся в его каракулях и ключе к шифру. Тебе сейчас это очень нужно, — Мечтатель сделался серьёзным и с жалостью посмотрел на Геометра. — Что касается тебя, Некраса, то хоть ты и всегда права, но в этот раз поступишь по моему. Тихон тебя спас, и ты просто обязана ему помочь.

— Да я и… — начал было Геометр.

— Цыц. Дражайший Геометр становится невыносим, когда болеет. Имей это в виду, заботливейшая из сиделок Некраса, — Мечтатель улыбнулся им обоим. — Что касается меня, хоть я и всегда ошибаюсь, но, наломав дров, всегда нахожу способ всё исправить. Поэтому отдыхайте, набирайтесь сил, а потом пойдёте вот куда.

Рассказав им об ещё одной пещере, а так же передав секреты кузнеца Войслава Геометру, Мечтатель немного посидел, а после отправился в путь. Геометр же погрузился в расшифровку рецепта. Он никогда прежде не работал с таким упоением, потому что Мечтатель был прав — это ему было нужно. Работа позволила забыться, не думать о том, как он своею собственной рукой пронзил отца Градимира.