Кто ты такой, Саске-кун? Том 1. Разрушенный берег.

Глава 6. Это ставка Кабуто-семпай?

Идя по коридору госпиталя, чьим постояльцем я был всего пару месяцев назад, я думал о делах своих скорбных.

К сожалению, после подвижек с Гаем в виде периодических спаррингов, где я по кусочкам собирал его боевой стиль, другие мои проекты быстро застопорились.

Так как я недооценил инстинкт самосохранения у местных криминальных авторитетов — если они и есть в Конохе, то шифруются достаточно хорошо, чтобы я с моими нынешними навыками не смог их достать.

От чего у меня не было материалов для экспериментов с мутацией Наруко и её генами в целом.

Я, конечно, не сидел без дела. Этот месяц я таки пытался найти всякую шваль, почистив тело от шлаков и мелких генетических дефектов, которые накопились из-за частых близкородственных связей в клане Учиха.

От чего мой резерв чакры вырос процентов на 20. Не шибко много, конечно, но хоть что-то…

Поэтому я решил зайти с другой стороны, соединив полезное с ещё более полезным, и пошёл учиться на ирьёнина.

Негласно на эти курсы, конечно, берут уже после академии, но титул лучшего ученика академии и кровь Учиха открывают многие двери, поэтому я смог записаться на курсы по ирьёниндзюцу.

И всю эту неделю я сдавал местной приёмной комиссии теорию, после чего мне дали список из ирьёнинов, к которым я могу записаться на стажировку.

Быстро пробежавшись глазами по краткой выжимке из личных дел, которую мне дали за скромное пожертвование на благо медицины, я остановил свой выбор на Якуши Кабуто, ибо, по моему предварительному мнению, парень явно гений.

Так как стал ирьёнином он плюс-минус в моём возрасте. Просто он решил после этого славного достижения не светиться. Ну или его завербовали в местную спецуру. Мне как-то плевать, ведь для меня главное — что он должен быть хорош в своём деле, а уж кто он по жизни — мне побоку. Главное, чтобы всё правильно делал во время лечения. А там шаринган в спарке с биокинезом помогут мне быстро освоить всё, что он мне покажет.

С такими мыслями я дошёл до двери, ведущей в небольшой кабинет, скорее напоминающий подсобку, чем кабинет действующего ирьёнина.

Постучав в дверь, я дождался, когда её откроют, увидев Якуши Кабуто вживую.

Он был таким же, как и на фото. Единственное различие, что я нашёл, — это лёгкие синяки под глазами. Видимо, у него хронический недосып.

— Здравствуйте, Кабуто-семпай. Я, Учиха Саске. Главврач направил меня к вам на практику. — Слегка поклонившись, как прописано в местном этикете, я отдал ему документы для прохождения практики.

Пару раз моргнув, он почесал макушку и взял у меня из рук стопку бумажек, пригласив меня зайти внутрь.

— Занятно. Я, конечно, слышал, что лучший ученик академии решил научиться ирьёниндзюцу, но не думал, что ты выберешь меня в качестве наставника, Саске-кун. Всё же, если не брать в расчёт раннего становления ирьёнином, за мной не числится каких-то подвигов в нашем ремесле. — Спокойно проговорил Кабуто, читая документы, которые я ему дал.

— Это моё личное мнение, но, как по мне, старики слишком заносчивы, а среди медиков их куда больше, чем среди обычных шиноби. А я личность ранимая, Кабуто-семпай, и могу не сдержаться во время старческого брюзжания, сломав кому-то челюсть. Поэтому я пошёл к вам. Я думаю, вы вполне сможете обучить меня всему, что нужно знать начинающему медику, и, возможно, даже ради этого сами станете лучше. Ведь вы ещё развиваетесь, в отличие от старых развалин. — Улыбнувшись, ответил я.

— Занятная точка зрения, Саске-кун. Может, ты и прав. Правда, я никогда никого не учил, но ведь, как ты и сказал, никогда не поздно стать лучше в чём-то, не так ли? Так что я не против провести тебя в чудный мир ирьёниндзюцу. — Сказав это, Кабуто закончил читать документы, положив их в ящик своего рабочего стола.

— Но перед тем, как провести первый урок, позволь утолить моё любопытство: почему ты решил учить медтехники? Это немного не в стиле клана Учиха? — С интересом спросил меня Кабуто.

— Хм… Мой брат — чудовище, Кабуто-семпай, и крайне опытный пользователь шарингана. Поэтому, просто пойдя по проторённой дорожке, мне его не победить. Ища альтернативы, я решил попробовать себя в разных искусствах шиноби, чтобы понять, что мне даётся лучше всего.

— Месть, значит? — Задумчиво спросил Кабуто.

— Я бы сказал, холодный расчёт, Кабуто-семпай. Всё же Итачи может быть сколь угодно хорош, но, если нанести ему один порез каким-нибудь забористым ядом, он скорее всего умрёт. — Ответил я на вопрос Кабуто с дежурной улыбкой.

— Прагматично. Мне нравится. Возможно, твоё обучение будет куда интереснее, чем я мог подумать. — Сказав это, он поправил свои очки и, взяв меня с собой, пошёл к речке у Конохи.

— Бери удочку, Саске. — Беззаботно улыбнувшись, проговорил Кабуто.

— Хотите на ужин рыбу, Кабуто-семпай? — Так же беззаботно улыбнувшись ему, я взял в руки удочку, которую он распечатал из свитка.

— Честно, я бы не отказался. А ты что, умеешь готовить, Саске-кун? — С интересом спросил Кабуто, сев на берег и закинув крючок с наживкой в воду.

Повторив за ним, я продолжил неспешную беседу.

— Да, моя еда даже заставила Наруко каждый день вовремя просыпаться и стабильно посещать уроки в академии под страхом того, что я больше не буду ей готовить. — Спокойно ответил я, чувствуя, как мои нервные клетки медленно восстанавливаются.

Уж не знаю, какой из него учитель, но как собеседник он неплох. Жаль, что мы с ним маловаты для того, чтобы надраться, чтобы посиделки были совсем уж лайтовыми.

— Узумаки, да? Наслышан о ней. Видимо, ты и правда хорош в готовке, раз даже самая отпетая хулиганка ходит по струнке, чтобы не лишиться доступа к твоим блюдам. — Поправив очки и улыбнувшись чуть шире, проговорил Кабуто.

— Если хотите, можете поужинать у меня, Кабуто-семпай. — Проговорил я, смотря на своё отражение в воде.

— Не откажусь. Я давно не ел домашней стряпни, Саске-кун. — Проговорив это, он начал рассказывать о том, что мы будем делать с бедной рыбой после того, как её поймаем.

За пару часов методичной рыбалки, прерывающейся на тренировки «Шосен Дзюцу», где я после мастер-класса от Кабуто лечил повреждения у рыбы, в конце урока устроив ей экстренную реанимацию.

В ходе тренировки я отправил на тот свет десять рыбин, что, по заверению Кабуто, прекрасный результат, и сам он прикончил куда больше, чем я, перед тем, как у него начало что-то получаться.

«Шосен дзюцу» — довольно занятная штука. По факту, малой долей инь-чакры, что есть в технике, производится сканирование раны, после чего в неё подаётся медчакра, которая является нейтральной ян-чакрой, которую удерживает в таком состоянии инь-чакра ирьёнина.

При попадании в рану инь-чакра ирьёнина рассеивается, после чего нейтральная чакра «Шосен дзюцу» становится частью большего сгустка ян-чакры в теле, тем самым латая ранения, активируя естественные регенеративные функции тела и восстанавливая ранения пострадавшего шиноби.

Ну и в зависимости от вложенной в «Шосен» ян-чакры разнится качество лечения и его скорость.

Что объясняет, почему из клана Сенджу выходили такие хорошие ирьёнины.

Ведь если они со своими резервами, сильно большими, чем у 90 % шиноби Конохи, качнут контроль чакры, получится просто идеальный ирьёнин, который может своей ян-чакрой восстановить пациенту большинство ран, не насилуя ресурсы организма пострадавшего слишком сильно.

Что до контроля чакры, то, когда я понял, что он символизирует, я долго смеялся, чуть ли не начав биться головой об стену во время одной из своих тренировок.

Так как контроль чакры — это инстинктивное умение смешивать чакру в нужной пропорции.

То есть местные просто как дрессированные собаки дрючат себя с детства, не понимая одного нюанса: что только взяв под контроль свой разум, можно достичь абсолютного контроля…

Поэтому я, просто освоившись с чакрой, окутал очаг пси и дозированно подмешивал к ней чакру, получая тот самый идеальный контроль, который снится шиноби во влажных фантазиях, просто по факту того, что я могу оперировать пси.

К примеру, взять моё единственное ниндзюцу — огненный шар. Это просто огонь, выпускаемый изо рта в форме чёртового шара.

Я запомнил, как чакра протекает в моём теле при складывании печатей, и выяснил, что в своём естестве ниндзюцу — это порезанные пси-техники.

Дало ли мне это что-то? Ну, не то чтобы много. Разобрав технику, я могу изменить её форму, убрав ограничители, вложенные создателем техники, превратив огненный шар в крематорий на открытом воздухе.

Вот только с моим резервом чакры это бесполезная трата сил…

По итогу, сколько ни играйся с формой чакры в технике, чистая стихийная чакра — это, конечно, сильно и опасно, но уж больно много жрёт.

Я скорее больше врагов тайдзюцу, спизженным у Гая, убью, чем спалю огнём. И так будет, пока я не увеличу количество чакры.

Конечно, учебники и другие шиноби говорят, что с годами и упорными тренировками резерв сам увеличится, но я никогда не доверял случаю. Поэтому, как только смогу привить мутации Наруко человеку без летального исхода, увеличу себе резерв.

Что до самого преобразования чакры в стихии — это просто те же стихийные кинезы до плюс-минус А-ранга.

Только вместо эмуляции реальности с помощью вычислений псиоников, шиноби воплощают свои техники вложением ян-составляющей чакры.

Нда… Узнала бы гордая братия псиоников А-ранга, что можно использовать пси, не проводя вычислений, и просто складывая фиги пальцами, получая плюс-минус такой же результат, они бы удавились. А ведь местные смогли из-за предположительного использования этой самой ян-чакры впечатать в свои гены шаблон по преобразованию своей чакры в стихийный кинез.

Это, конечно, в некотором роде ограничивает их потенциал в личном плане, но в общей сумме делает среднего шиноби сильнее того же среднего псионика за счёт его универсальности.

Если смогу выбраться с этой планетки, точно лучше не попадаться в лапы корпорациям и правительству, а то они препарируют всех местных, узнай они, что можно быстро создавать суперсолдат, которые не сойдут с ума, став чудовищами, просто пустив на поток клонирование местных аборигенов…

На вопрос, собираюсь ли я прикрутить себе ещё возможности в стихийных преобразованиях помимо дефолтных для моего тела огня и, что интересно, молнии?

Ну, ответ всё тот же — нужны подопытные…

Эх, тяжела доля истинного учёного в мире, наполненного кучей убийц, не понимающих мою тягу к вечному и прекрасному…

— Что не так с рыбой, Саске-кун? — С беспокойством об своём ужине спросил Кабуто, помогая запихивать рыбу, что я признал годной, в мой холодильник после того, как мы вернулись с тренировки-рыбалки и завалились ко мне домой.

— Да нет, просто задумался о том, как можно применить «Шосен» в нестандартной форме. — А ведь даже не соврал. Медтехники жрут не так много чакры, особенно когда применяешь их к самому себе. Поэтому я уже думаю, как улучшить концепцию «Шосена» как техники моим биокинезом. Всё же, в отличие от стихийных кинезов, копание в своём и чужом ливере — это моя тема.

— Хех, какой ты прыткий, Саске-кун. Меня аж ностальгия пробрала. — Сказав это, он улыбнулся и сверкнул своими очками, когда их поправлял.

Хм… Как он это сделал… Это что, какая-то техника?

— Давай так: если ты и вправду так хорош в готовке, как и говорил, Саске-кун, то твой семпай покажет тебе один фокус, хе-хе-хе. — Ого, с него на секунду сползла маска прилизанного ирьёнина. Но за ней, судя по всему, ценитель высокого и вечного, как и я. Может, он сгодится не только как живая методичка по медтехникам, но и возможный собутыльник в будущем?

— Похоже на ставку, Кабуто-семпай. И я её принимаю. — Оскалившись, я активировал шаринган и, кинув рыбу на доску, за десять секунд её выпотрошил и нарезал под офигевшим взглядом наивного парня, не знающего, с кем он связался… Хе-хе-хе.