Кто ты такой, Саске-кун? Том 1. Разрушенный берег.

Глава 54. Воля огня. Часть 6

Если кто-то меня спросит, в чём главная слабость клана Узумаки, я отвечу: самоуверенность.

К их чести, она взялась не на пустом месте. Красноволосые демоны живут долго, оттого на каждом этапе жизни среднестатистического представителя их клана у них есть преимущество над тем же шиноби из другого клана.

В молодости это огромный резерв чакры. Даже мой талантливый братишка Тобирама сдох бы в своё время, встретившись в детстве в бою с молодняком их клана.

В нашем с Мадарой возрасте они подтягивают контроль и обрастают техниками и знаниями в фуиндзюцу, что часто дают им преимущество. Ну и опять же резерв — только мой клан может хоть как-то нивелировать это их преимущество. Те же Учихи уже откровенно не вытянут, если не спалят в самом начале боя мозги незадачливого Узумаки шаринганом.

В категории 30+ и вовсе редко можно увидеть кого-то не из их клана. Редкий шиноби доживает до этого возраста — в основном главы кланов, которые не так часто суются в самое пекло, да ирьёнины, что потеряли какую-то конечность и остались на передержке у клана, латая раненых после миссий.

В категории 40+ и вовсе остаются только ирьёнины. Даже главы кланов обычно помирают к этому возрасту, а вот Узумаки спокойно живут, копят опыт, качают резерв и отрываются в опыте от менее опытных шиноби.

Стоит ли сомневаться, что какой-нибудь боевик из Узумаки в возрасте 40+ может спокойно помножить на ноль целый отряд клановых бойцов младше его, не имеющих козырей Учих вроде Изанаги или плюс-минус равного им резерва, как у моего клана?

Так что да, Узумаки сильны, и чем старше представители их клана, тем выше их самомнение, ибо они смотрят на остальных как на злобных детишек с кунаями.

Это их фатальная слабость, ведь когда они встречают шиноби, что выбивается за рамки их огромного опыта, они начинают сыпаться — прямо как Ашина прямо сейчас.

Даже забавно: этот старик провел меня на специальную арену неподалёку от острова, что была немного утоплена в воде и была огромным столбом, торчащим из воды. И, судя по всему, этот столб — одна большая сверхсложная фуин которая скорее всего экранизирует излучение чакры и может повязать буйных шиноби что зайдут слишком далеко.

Возможно, до создания Конохи я бы не полез сюда и настоял на бое на полигонах в самом Узушио, но я стал кратно сильнее, получив часть информации из персоны.

Разработал новые техники мокутона и модифицировал мой сен-мод, добавив ему второй уровень, а также прикрутив себе пассивное усиление от сен-чакры, что скрывало мой резерв за счёт одного фокуса, возможного за счёт свойств моей чакры.

По моим расчётам, чтобы убить меня моментально, нужен залп от биджу — и это при условии, что я буду стоять и не сопротивляться.

Так что, когда старик решил понтануться своим мастерством, он крупно просчитался. Фуин, которые он выжигал на моём теле, сразу же растворялись моей чакрой, так как я всегда теперь пребываю в единении с природой, разбавляя свою чакру с сен-чакрой 50 на 50. Отчего все техники ниже В-ранга просто не могут пробить моё тело, а те, что могут, не вредят чакроканалам, раня только тело, которое мгновенно регенерирует. С фуин же всё ещё хуже: как я убедился за первые пять минут боя, моя чакра просто нарушает их структуру ещё в момент установки, так как, барабанная дробь, моя чакра плотнее, чем у старого монстра.

Так как те 50 % моей чакры, которые замещает сен-чакра, не утекают в пустоту а сливаются в мою же чакру, уплотняя её, я догадался до такого приёма, пока мы с Мадарой экспериментировали с его сусано — по факту создав его примитивный аналог в моём теле, работающий на моей ян чакре и усиленный моей сен-чакрой.

Если упростить, моё тело сейчас не уступает по прочности базовому сусано, пока у меня достаточно сверхплотной чакры.

Но я немного ударился в ненужные подробности… Так вот, Ашина, поняв, что фуин на меня не работают, решил зайти со стороны техник — и тут всё для него стало ещё хуже, так как, взяв дистанцию, он дал мне время самому применить техники мокутона.

Правда, старичок подумал, что сорвал мою технику, быстренько запустив водного дракона, но он вновь ошибся. Так я выдохнул споры, на чём, в принципе, можно сказать, бой и закончился, так как, не заметив их, Ашина можно сказать уже проиграл так как водный дракон с крепкостью моего тело просто устроил мне душ.

А в этот момент грибные споры, которые я выпустил, несли мизерное количество чакры и легко затерялись уже в другой технике мокутона, что я использовал против старика в виде нечестивых кувшинок, что я проростил на воде. Мутационные кувшинки всасывали воду через корни из моря и палили ей в старика как из пулемёта из центра видоизменённого цветка чьи лепестки по прочности на разрыв лишь немного уступали чакродревесине мокутона прикрывая центр цветков, в которых Ашина пытался попасть ниндзюцу, старик, конечно, прикрывался фуин-барьером, когда понял что вывести мою артелерию из строя сложнее чем кажеться думая, как их уничтожить. Ну и как раз в этот момент мои споры что попали к нему ещё до того, как он развернул свой барьер залетели ему в рот начав стремительно прорастать, используя в качестве топлива его же чакру.

Отчего старика скрутило в три погибили он закашлял и упал на колени, начав блювать ошметками грибов.

— Хватит! Ты победил! Убери эту дрянь из моего отца! — выкрикнула жрица-чан с такой яростью в голосе, что её глаза вспыхнули золотистой чакрой намекая на то что она самая что не наесть чистокровная Узумаки. Я даже на секунду подумал, что лис заскочил в гости, поняв, что у меня созрел план на его задницу.

— Ара, конечно, жрица-чан, — ответил я с притворной заботой, мягко улыбаясь уголками губ. — Я же не изверг, чтобы издеваться над старичком.

После моих слов на меня полилась жажда убийства уже со всех сторон, так как старейшины клана Узумаки, что следили за ходом битвы, меня услышали. После чего на полу этой фуин-арены загорелись фуин-символы, и меня попытались вдавить в землю гравитационным прессом, что я с нахальной ухмылкой проигнорировал, подойдя к Ашине, чтобы расщепить грибы в его теле, превратив их в белую питательную биомассу, которую я использовал, чтобы подлатать вырубившегося старичка под пристальным взглядом его дочурки, что сжимала какой-то посох, от которого шел флер незнакомой мне чакры, что не позволяла сен-чакре влить на себя это меня заинтриговало.

— Кажется, вы должны мне мастера фуиндзюцу, жрица-чан, — довольно протянул я, похлопав её по плечу, и мои глаза лукаво блеснули.

Когда Ашину оттащили за пределы арены, она посмотрела на меня, приподняв голову, так как я за последний год лишь сильнее вырос, возвышаясь над большинством шиноби минимум на голову, и она не была исключением.

— Я помимо титула жрицы так же мастер фуиндзюцу, конечно, не лучшая на острове, но из тех, кого могут отпустить за его пределы, именно я не имею себе равных. Так что я хочу повысить ставки, если хочешь забрать лучшую из всех, кого можно найти, — уверенно произнесла она, её взгляд стал твёрдым, а подбородок гордо приподнялся, ожидая ответа. При этом она сняла маску.

— Занятно. И что же ты хочешь, лучшая? — ехидно спросил я, мои брови изогнулись в насмешливой дуге.

— Если я вытеру тобой пол, ты принесешь извинения моему отцу, после чего Коноха будет закупать фуин в течение года в два раза дороже, чем до этого, — ответила она, взмахнув своим посохом и указав его кончиком на мою грудь, уперевшись в мой доспех. Её губы сжались в решительную линию.

— Аха-ха-ха! Хорошо, но повышение ставок — это палка о двух концах, Узумаки. Если ты и правда не бахвалишься и являешься мастером, я требую тебя, — оскалившись, сказал я, отбив ладонью кончик её посоха, и мои глаза загорелись азартом.

— И что же ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросила алловолосая, но по глазам я понял, что она всё правильно поняла — её зрачки слегка расширились от удивления.

— Не делай вид, что не поняла. Зачем мы прибыли? Лучший способ повязать вас с нами и получить то, что мне нужно, — это брак. И раз уж ты себя так нахваливаешь и столь самоуверенна, что считаешь, что сможешь меня победить, милости прошу: я забираю тебя в случае победы, Узумаки Мито, — хмыкнув, сказал я ей, и моя улыбка стала ещё шире, с оттенком вызова.

— Меня узнали? — с ноткой иронии спросила девушка, её губы искривились в саркастической усмешке.

— Жрица и мастер печатей, при этом чистокровная Узумаки и дочь Ашины — ты такая одна. Хотя я не рассчитывал, что ты столь безрассудна. Или всё же отступишь? — с издёвкой спросил я, снова натянув свою бесящую всех улыбочку, и мои глаза насмешливо прищурились.

— Иди в задницу, Сенджу! — рыкнув это, она ударила меня по лицу и с удивлением посмотрела на меня, после чего опустив взгляд на свой кулак, увидела сбитые в кровь костяшки.

— Всё ещё уверена в своей победе, наглая девочка? — наклонившись, прошептал я ей на ушко, мой голос был полон насмешливого тепла, а дыхание коснулось её кожи.

После чего меня снесла волна воды в другой край арены. Ох, как грубо-то! Могла просто сказать "начали".

— Мито-чан, могла просто сказать "начали", ну или "в бой", ну или "я сдаюсь, Хаширама"… — пригнувшись, я уклонился от накаченной чакрой струи воды, что могла, наверное, прорезать даже мою толстую шкуру оставив мне неприятный порез на шее мои губы растянулись в игривой ухмылке.

— Заткнись и дерись, Сенджу! — крикнула она, её лицо покраснело — даже не понятно, она смущена или изнывает от желания превратить меня в отбивную, или всё вместе? Её глаза пылали яростью, а ноздри раздувались. Ох всё же женщины такие сложные существа…

Пожав плечами, я активировал первую стадию режима мудреца и дал отмашку мангровым деревьям, чьи семена отпочковались из кувшинок и, упав на дно, активно росли всё это время, оплетая столб, на котором была арена. Отчего по краям арены теперь всё окружили зелёные деревья, из которых в Мито начали стрелять деревянные колья, от которых она прикрылась фуин-барьером.

В ответ на что я, улыбнувшись, просто рванул к ней и проломил барьер двумя мощными ударами, смотря, как охреневает Узумаки.

Дааа, их барьеры рассчитаны на просто сильных шиноби так сказать по привычке, отчего для меня и Мадары они по прочности не отличаются от хлипкого заборчика.

Схватив её за шею, я притянул её к себе и с размаху бью её лбом в голову. Видя, как она пошатнулась, я держу её тело одной рукой за шею, постепенно её сжимая.

— Ну что, Мито-чан? Не хочешь сказать "я сдаюсь, Хаширама-сама"? — слегка наклонив голову, весело спросил я с привычной улыбкой на лице, мои глаза искрились от удовольствия всё же не часто можно так повеселиться за чужой счёт Мадара уже заматерел и слабо реагирует на мои подначки.

— Пошел нахер мужлан! — выкрикнула она с экспрессией, её лицо исказилось от гнева, а глаза чуть ли не метали молнии в мою сторону.

Какая экспрессия, какой накал! О, что-то новенькое: из её спины вырвались цепи и за долю секунды оплели мою руку, и несмотря на её прочность, сломали её в двух местах, отпихнув меня от своей хозяйки.

Кубарем прокатившись по арене, я встал на ноги и под всё больше и больше охреневающим взглядом Узумаки регенерировал руку за две секунды.

— Что? Ты же не думала, что я шутил, когда говорил, что я очень живучий, Мито-чан? — чуть не сорвавшись на конский смех от вида её обиженной моськи, я уже хотел заканчивать этот фарс, но она сжала свой посох в руках и начала делать что-то…

— Интересно, ты ведь уже поняла, что простые фуин на мне просто не сработают. Боевые фуин высокого ранга создаются слишком медленно, стихийные техники, что ты можешь выжать, тоже бесполезны. У тебя есть ещё козырь, Мито-чан? — спросил я, наблюдая, как она читает какую-то мантру, стукнула посохом по полу арены, после чего вода под её ногами начала окрашиваться в черный цвет, став какой-то вязкой чёрной жижей, а сама девушка накинула на лицо свою маску жрицы шишигами. Мои брови поднялись в любопытстве.

И что это? Будто отвечая на мой вопрос, из жижи вылезло с десяток Узумаки со странными трещинами по всему телу, из которых тоже сочилась эта жижа; также от их живота шла пуповина, что соединяла их с жижей.

— Ладно, это что-то новенькое, Мито-чан, — хмыкнув, сказал я, рванув к этим тварям.

Один из них сделал барьер, другой поливал меня пламенем изо рта, ещё двое готовили мощную совместную технику, пока сама Мито выжигала фуин в воздухе, и была она явно повыше А-ранга.

Как же напряжно: проращивать что-то существенно из деревьев вокруг арены будет слишком затратно, да и не хочу я раскрывать что вообще могу так баловаться, а значит что? Правильно, напомним всем кто наставлял хмурого альбиноса в детстве.

Серия печатей — и арену захлестывает вода, пропитанная моей чакрой. Ну а дальше дело техники: беря под прямой контроль пропитанную моей чакрой воду, я изобразил из себя снаряд, влетев в строй алловолосой нечести, и врубил второй уровень режима мудреца. На голове выросли древесные рога, что позволили лучше манипулировать чакрой, а само тело значительно мутировало и стало кратно крепче кожа медленно изменилась стала похожа на белую кору дерева.

Увеличенная прочность тела позволила выполнить довольно простенький для меня, но самоубийственный для других шиноби приём.

Я начал увеличивать атмосферное давление в воде: сначала сто атмосфер — барьер Мито пошел лёгкой рябью, по её лбу скатилась капля пота, нечисть придавила к полу арены.

Улыбнувшись, я начал вливать чакру, накручивая всё больше и больше… пятьсот… у её барьера появились трещины, в которые начала просачиваться вода, а сама Мито упала на колени.

Нежить же начала хрипеть и с хрустом сдавливаться… тысяча — твари стали кровавыми лепёшками, а барьер девушки почти разрушился. Лишь резкое вливание почти всей её чакры отодвинуло неизбежное на пару секунд, за которые она сказала то, что мне нужно.

— Я сдаюсь… — прохрипев это, она начала харкать кровью, её лицо побледнело, а глаза затуманились от боли. В ответ на что я улыбнулся и отменил технику.

Вода схлынула, после чего её барьер окончательно разрушился, и она упала на мокрый пол арены, что утопал воде мне по лодыжку.

Я схватил её за руку и поднял вверх, посмотрев на её бледное лицо, на котором было нечто среднее между желанием плюнуть мне в лицо и тем самым хищным блеском, который я увидел, когда она хотела обуть меня на халявный стимулятор для своего клана.

— Знаешь, Мито-чан, я вроде не скрывал, что мокутон несёт в себе чакру суйтона и дотона, но почему-то многие шиноби думают, что я начал сразу с него, обойдя стороной первостихии, из которых он берёт своё начало, и это так-то фатальная ошибка, что не раз допускали мои враги ах точно никто не знает об этом потому что никто не выжил мой просчет извини Мито-чан, — улыбнулся я, покачав головой, как бы намекая на то, что недооценивать меня — это занятие для самоубийц. Мои глаза лукаво блеснули.

Особенно беря в учёт, что я дружу с Мадарой, то есть с ходячим арсеналом стихийных техник, что за последние пару лет Учиха напиздил в приличном количестве и очень любил этими техниками понтоваться при любом удобном случае. Хотя сейчас он это делает в основном на наших пьянках, так как на всякую мелочь ему вполне хватает огненного шара, усиленного его шаринганом, отчего он часто мне жалуется на немощность наших врагов…даже интересно что будет если спустить Мадару на целую армию опять будет понты раскидывать и называть всех слабаками?

А ведь именно этот тип возмущался моим желанием поставить Узумаки силовой ультиматум… и после этого он мне говорит, что он адекватнее меня.

— Но да, оставим моё хвастовство. Когда сыграем свадебку Мито-чан? — спросил я, и мои губы растянулись в игривой улыбке. И чего это у неё так глаз дёргается?

— Ты невоспитанный, наглый! Беспородный и невежественный мужлан, Сенджу Хаширама! — выкрикнула она, её глаз дёрнулся снова, лицо исказилось от раздражения, а кулаки сжались. Я поковырял в ухе и зевнул, отчего она, придя в себя, встала на ноги и отпихнула меня от себя.

— Пф, я что, своё слово поэтому честно выполню, что обещала. Но когда жрица выходит из клана, ей нужно просить у Шинигами-самы благословение в главном храме, — устало протянула она, её плечи поникли, а взгляд стал усталым.

— Ну, если надо, то пошли. И кстати, что за жуткое дерьмо ты наколдовала в конце боя? — с интересом спросил я у неё, взяв пискнувшую девушку на руки, и мои брови вопросительно изогнулись.

— Жрицы нашего клана могут призывать в бой предков клана, связываясь с чистым миром, — горделиво протянула она, её подбородок снова приподнялся, а глаза загорелись гордостью.

— Ну, тебе это не очень помогло, — со скукой сказал я, снова демонстративно зевнув.

— Просто ты грёбаное чудовище, Сенджу! — она ткнула меня пальцем в грудь, её лицо вспыхнуло от возмущения.

— Ара-ра, Мито-чан, ты такая милая, когда злишься, — ответил я, и мои глаза засветились от забавы. О, опять глаз дёргается.

— Кажется, надо тебя подлечить, а то у тебя всё время глаз дёргается, Мито-чан, — весело протянул я, усмехаясь.

— Просто иди молча Сенджу, — закатив глаза, сказала Узумаки, её губы сжались в тонкую линию.

Хмыкнув, я прыгнул вверх, перепрыгнув деревья, приземлившись рядом с Ашиной, что уже пришел в себя и уже хотел идти бить мне морду второй раз за свою родную кровиночку.

— Старик, ты, кажется, в пролёте. Твоя дочурка теперь моя невеста по условиям спора, так что я более не буду трепать тебе нервы так как я получил что хотел, — сказал я, моя улыбка стала торжествующей.

Услышав меня, Ашина аж схватился за сердце.

— Ты, ублюдок, а ну отпустил мою дочь! Я тебе её не отда… — начал он, его лицо покраснело от ярости, глаза расширились, но его заткнула яки Мито.

— Отец, что, хочешь, чтобы моя честь была попрана нарушенным словом? — прищурившись, спросила у него Мито, её взгляд стал строгим и осуждающим.

— Но-но, ты же должна выйти за Акоцу-куна! — схватившись за голову, вскрикнул Ашина, его лицо исказилось от отчаяния.

— Этот недомерок даже не может посмотреть мне в глаза, когда я использую силу Шинигами-самы. И ладно бы это — он даже удар держать не умеет, не смог одновременно держать барьер и готовить технику это позор так что кроме того, что он сын старого пердуна, с которым ты пьёшь по пятницам плюсов у него нет. Но если он захочет восстановить справедливость, пусть бросает вызов этому мужлану, — ответила она, ткнув пальцем в мою щеку.

— А знаете, что достало! Мне похер, я слишком стар для всего этого дерьма. Как зайдёте в храм и получите благословенеи, забирай её и вали в свою Коноху не хочу видить тут твою наглу рожу Сенджу! — махнув рукой, Ашина просто ушел, его плечи поникли, а лицо устало поморщилось. И теперь уже у меня начал дергаться глаз.

Посмотрев на довольную морду Мито, я начал догадываться, что это меня тут на самом деле поимели.

— Иди уже с этой хитрой стервой в этот чёртов храм и вали отсюда. Мне уже надоело объяснять всем, что ты не хочешь убить главу клана Узумаки и его наследницу, — шугая всех шеринганом, недовольно протянул Мадара, его брови сдвинулись в хмурой гримасе.

— Ты кого хитрой стервой назвал, лупоглазый еж! — возмутилась Мито, её глаза вспыхнули гневом, и она чуть не попала ногой по недовольной роже Мадары.

(Примерный вид того, как делили барское тело.)

Но Учиха элегантно увернулся от ноги Мито, брыкающейся у меня на руках, но та мстительно кинула в него свой сандаль, который попал ему в лицо, так как этот позер решил, чтобы увернуться от её удара сделать обратное сальто, не увидев атаки Мито. Отчего мне пришлось оперативно отпихивать ногой жаждущего крови Мадару, что решил пустить на кебаб моего будущего учителя по фуиндзюцу.

— Как напряжно, но наука требует жертв… — устало протянул я, закатив глаза и вздохнув принялся разнимать их с новой силой.