Кто ты такой, Саске-кун? Том 1. Разрушенный берег.

Глава 51. Воля огня. Часть 3

— Учихи страшные… — протянул я, смотря, как от тысяче рукой истине с треском вырывает руки чёрный шарик в небе, перемалывая их в труху.

— Мадара, вот что это за дерьмо! — надрывно проорал я, фиксируя себя на голове тысяче рукой истины ветвями мокутона, чтобы не стать фаршем.

— Мангекьё шаринган отца, он никогда не использовал его на полную мощь, так как это, по его словам, выжигает глаза. Кто б знал, что он такой сильный! — проорал мне на ухо Мадара, начав окутывать тысячерукую истину бронёй своего сусано, его глаза сузились от напряжения.

На этом отряд Учих не закончил, так как, судя по всему, знакомый всем им сусано только сильнее подожгло их жопы.

— Умри, предательское отродье! — прорычал натуральный металлический демон, у которого из-за спины торчали два металлических механизма, изрыгающих пламя, позволяющее ему летать. Он выставил руки в нашу сторону и стрельнул по нам какой-то убойной техникой катона в виде алого луча, что чуть не отрубила голову Мадары, так как его сусано только начал формироваться, но я успел дёрнуть его вниз.

— Напомни мне, если мы выживем, не доверять тебе сбор информации, если это не касается выжигания чужих мозгов шаринганом. — недовольно буркнул я, вбивая эту юркую тварь в землю парой сотен рук тысяче рукой истины, мой рот искривился в гримасе раздражения.

— Ну, я, возможно, слегка недооценил чужие мангекьё шаринганы. — ответил Мадара, закончив формирование сусано вокруг моего древесного исполина. Он посмотрел вниз, смотря, как его отец блюёт кровью от диких перегрузок, брови Мадары сдвинулись в хмурой складке.

— Ну, ты видать забыл, что в клановых зарубах было опасно применять такое дерьмо? А тут для них есть только предатель и мудак, что не даёт Учихам вырезать Сенджу, так что можно бить всем, что есть, или подыхать, пытаясь… — Руки тысяче рукой истины разлетелись под напором небольшого сусано юркого металлического демона, что начал палить в меня металлическими штуками, которые пробивали дыры в сусано Мадары, из глаз которого начала литься кровь.

— Да чтоб меня! — Это опасно сложив пару печатей, я впитал ещё сен-чакры, прорастив целый лес вокруг, превратив его в аккумулятор сен-чакры, что укрепила тысяче рукую истину. После чего я, под заливистый кашель Мадары, что тоже начал блевать кровью под напором вражеских техник и особенно огромной чёрной срани, созданной его папашей, схватил чёрный шар парой сотен рук тысячерукой истины, выпуская в неё ударные дозы сен-чакры, что дестабилизировало его технику, так как не умея контролировать сен-чакру, ты не можешь контролировать технику, которой она усилена.

Правда, был минус: шар взорвался, создав ударную волну, что раскурочила сусано Мадары и превратила тысяче рукую истину в щепки, зато его отец слёг в окружении отряда Учих.

Сгруппировавшись, я подхватил Мадару и с грохотом приземлился на ноги неподалёку от Учих, что с шоком смотрели за мной, думая, что я себе ноги переломаю, но усиление сен-чакры делает меня той ещё неубиваемой тварью чем кто-либо из них мог даже себе представить.

Один из Учих, видя, что мы живы, активировал свой мангекьё шаринган, после чего рядом со мной появилось куча каких-то мутантов-переростков, которые сдохли, как только приблизились ко мне, будучи насаженными на древесные колья.

Хотя этот тип только тянул время, пока ко мне сверху пикировал металлический чудила, но я не двигался, так как заметил, что дыхание Мадары выровнялось, после чего его схватила костлявая рука его сусано и сдавила.

Он сопротивлялся, но взбешённый Мадара, рыкнув, всё ещё опираясь о моё плечо, впечатал его в землю и, окутав свою руку миниатюрным сусано, что едва ли не сжигало его кожу от ядрёной инь-чакры Учих, пробил сусано этого типа и оторвал ему голову.

— Странно, почему он не применил изанаги, — что-то подозревая, протянул Мадара, посмотрев на Учих и остановив взгляд на Учихе в конце отряда, что стоял в чёрном балахоне, его губы сжались в тонкую линию.

— Твою мать, всё должно было пройти не так, тебя не должно было быть ту… — Его самобичевания прервала огромная голова демона, что сожрала труп и, прожевав его, выплюнула целого Учиху, чья голова испарилась из рук Мадары.

— Ладно, это уже без сомнения мошенничество. Ничего не хочешь мне сказать, а, Мадара? — Защищая нас древесной стеной, образовавшей полусферу, спросил я у этого бичующего дикобраза, мои глаза прищурились в подозрении.

— Это сила моего брата и причина, почему в клане больше обладателей МШ, чем было за последние лет 500. — хмуро сказал Мадара, его лицо исказилось от его мрачной гримасы.

— Воскрешение мёртвых… — хмуро протянул я, сдвинув брови.

— Лишь недавно умерших… и с чудовищными затратами чакры и самой жизни… эта техника его убивает, Хаширама, — ответил Мадара, поправив меня его голос стал тише, а взгляд потемнел от грусти.

Я прикрыл глаза и задумался.

— Что он тут делает? — сухо спросил я, не открывая глаз.

— Здесь собрались все обладатели МШ… Видимо, Изуна что-то понял и использовал вторую технику своего мангекьё. Скорее всего, он как-то сопоставил смерть твоего отца с нынешней миссией, порученной клану, и, пойдя по цепочке, выпотрошил душу даймё, узнав, кто стоит за смертью Сенджу, а наше появление здесь подтвердило наш с тобой союз, — с каждым словом становясь всё мрачнее и мрачнее, сказал Мадара, его челюсть напряглась от злости.

— АМАТЕРАСУ! — Моё дерево в миг вспыхнуло, начав сдавать под давлением техники какого-то Учихи.

— Решай быстрее: либо мы их убиваем, либо подаёмся в бега и забываем о наших амбициях. — сказал я, нахмурившись.

После чего он задумался и устало вздохнув хрустнул затёкшей шеей делая выбор, его глаза вспыхнули решимостью.

— Изуна потратил всю чакру, чтобы вернуть Асуру в строй. Ещё одно использование его шарингана поставит его на грань жизни и смерти. — сухо сказал Мадара и, найдя в себе силы, убрал руку с моего плеча.

— Также там есть пара старейшин, что, осознав выход из строя Изуны, начнут применять изанаги, чтобы выжить, — сказав это, он начал складывать серию печатей, его губы плотно сжались.

— Мне использовать наш козырь? — спокойно спросил я у него, не отрывая взгляда от наших врагов.

— Да, выведи из строя Асуру и Икари, который призывает зверей, и моего отца. Их мангекьё слишком проблемны. — спокойно сказал Мадара, смотря, как мой древесный купол разваливается, его лицо застыло в холодной маске.

— А Изуна? — посмотрев ему в спину, спросил я, приподняв бровь.

— Я разберусь… — После его слов мой купол рассыпался, и в нас полетел вал техник, в ответ на что Мадару окутал сверхплотный сусано, что был последствием первой способности его мангекьё в виде уплотнения чакры, что позволяло не просто усиливать технику, но и вывести её на совершенно иной уровень. Что в купе с его второй способностью, что превращала его глаза в дополнительный очаг чакры, где генерировалась едкая инь-чакра, заточенная под техники шарингана, делала его монстром среди других Учих.

Секунда, и Мадара оказывается рядом со смазливым соклановцем, что пытается сжечь его аматерасу, но пламя просто на просто испаряется, соприкасаясь его сверхплотным сусано когда Мадара влетает в него.

Вторая секунда: Учиха просто превращается в агонизирующий кусок мяса отлетая в сторону…

Третья секунда: Учиха, ослепнув на один глаз, пытается сбежать…

Четвёртая секунда: Мадара за один рывок оказывается рядом с ним и хватает его за руки буквально разрывает бедолагу на части, его забрызгало кровью, что начала тут же испаряться, соприкоснувшись с его сусано.

Пятая секунда: пока все в шоке, создаю демонические лозы, что впрыскивают в тело Асуры и отца Мадары дозу сен-чакры, что начинает обращать их в камень, нарушает ток чакры, что предотвращает использование изанаги.

Шестая секунда: уже слепой Учиха воскрес во второй раз и попытался уйти под землю техникой дотона… Критическая ошибка. Мадара сжал его ногу до хруста и метнул в зверей-мутантов, призванных другим Учихой. Изуна что-то кричит и снова призывает демоническую морду.

Седьмая секунда: сусано любителя зверья разлетается на куски, в его груди торчит рука Мадары, что резким движением вырывает его сердце.

Пока он не осознал, что скоро умрёт, мои лозы вырываются из земли, вгрызаясь шипами в его тело, впрыскивая сен-чакру в его тело… Он умирает в муках, постепенно становясь камнем.

Старейшины его клана один за другим используют изанаги, но результата нет, так как мой великий лес, что всё это время аккумулировал сен-чакру всё время готовил наш главный козырь, выплёскивает её единым потоком в мир, делая изанаги, применённое на всё кроме тела Учихи совершенно, бесполезным.

За дальнейшие десять секунд на раскуроченной поляне осталось лишь поле трупов и хрипящих тел, одним из которых стал сам Мадара, что упал на колени перед Изуной, что тяжело дыша сидел, прислонившись к дереву, откинув свой колпак.

Тело Мадары было почти сожжено едкой чакрой его шарингана, от чего он мог лишь моргать и хрипеть от боли.

Я подошёл к нему и помахал перед ним рукой — кажется, он ослеп… Проблемно.

— Ну же, добей его, ублюдочное чудовище и покончи с нашим кланом. — прохрипел Изуна, посмотрев на меня, его лицо исказилось от ненависти, глаза сузились в щёлки.

— Хм, ты ведь ещё в детстве меня боялся. Почему же, Изуна-кун? Я же просто рациональная душка. — улыбнувшись, спросил я, присев на корточки рядом с ним, мои губы растянулись в игривой ухмылке.

— Мангекьё шаринган лишь отражение души, монстр… И когда Учиха развивает шаринган до трёх томоэ, он начинает отражать его душу и разум… Трагедия, смерть близкого… Момент величайшей радости или бездны отчаяния — они помогают нам взглянуть в это зеркало и увидеть, кто мы такие на самом деле пробудив эти проклятые глаза. Что до меня… я всегда бы особенным… видел отражения чужих душ с момента, как пробудил третье томоэ, — после его слов Мадара упал в обморок от болевого шока, упав рядом с Изуной, лицо Изуны побледнело от усталости.

— Занятно. И что ты видишь, глядя на меня, Учиха Изуна? — с интересом спросил я у него, наклонив голову и прищурив глаза в любопытстве.

— Ты чудовище… Чудовище, что жаждет расти… Развиться, поглотив всё на своём пути. Когда ты увидишь отражение своей души, Сенджу Хаширама… Я боюсь, этот мир не переживёт этого мига, поэтому я искренне сожалею, что я не смог тебя убить. — ответил Изуна, его голос дрожал от смеси страха и сожаления, брови сдвинулись в глубокой складке.

— Вот как, занятно… Занятно… Интересно, что будет, если имплантировать осколки этих отражений другому Учихе? — Задал ему этот вопрос я, начал лечить Мадару, восстановив его кожу и спёкшиеся внутренние органы, после чего, вытащив его выгоревший шаринган, притянул демоническими лозами тело его отца и, вырвав из него его шаринган, имплантировал его Мадаре.

— Гребаное чудовище… — прохрипел Изуна, потянув руку к Мадаре, но его тут же связали мои лозы, его лицо перекосилось от ярости.

— Тихо, Изуна-кун. Видишь, как инь-чакра шарингана мутирует? Она впитывается в тело Мадары, и узор мангекьё… Он соединяется, похоже на симбиотическую связь двух организмов. Это так завораживает — с придыханием протянул я, мои глаза расширились от восторга.

— И резерв чакры… Он увеличился, как интересно… Чакроканалы в глазах стали толще, слившись с остатками донорских? — заворожено спросил я уже у самого себя, не отрывая взгляда от процесса.

После чего, вырвав шаринган Асуры, я продолжил эксперимент, имплантировав его Мадаре, и как только глаза встали на место, шаринганы его отца что я перед этим извлёк потускнели и тут же сгнили.

— Ах-ха-ха-ха, потрясающе! Хотя его тело пыталось отторгнуть шаринган Асуры, но мои клетки, имплантированные в него, сделали имплантацию возможной… — Естественно, я не остановился и продолжил, вырвав глаза Икари, повторив процедуру имплантации, после чего резерв Мадары вырос в два раза, как и толщина чакроканалов в его глазах.

— Прелестно, просто прелестно! — подскочив, прокричал я, слегка пританцовывая, обратив внимание на хмурого Изуну.

— Что такой хмурый, Изуна-кун? — слегка наклонив голову, спросил я у него, с притворным сочувствием в голосе.

— Ты сделал столь мерзкое дерьмо, что мне тошно от одного вида твоей рожи Хаширама. — хрипло ответил Изуна, его губы скривились в отвращении.

— Как печально, но я не в обиде. Прогресс требует жертв, и, судя по изменившемуся окрасу чакры, Мадара не сможет использовать эти твои чужие отражения, хотя скорее всего КПД его родного мангекьё возрастёт… Хотя вплоне возможно, что твой шаринган может помочь разблокировать весь функционал. — задумчиво пробормотав это, я распечатал из свитка один шприц.

— Что это за дерьмо, Сенджу? — хрипло спросил Изуна, его глаза расширились, явно подозревая такого честного человека науки как я в чём-то ужасном.

— Я назвал этот препарат Амнезин. Я синтезировал его, когда изменял мокутоном растения, из которых союз ИноШикаЧо готовит свои стимуляторы. Он вызывает временное помутнение рассудка, в больших дозах сжигает нейроны в мозу и стирает память человека в промежуток от года до пары месяцев, — сказав это, я закатил рукав Изуны и ввёл ему препарат, мой тон был спокойным и объясняющим, как у доброго сенсея что разъясняет прописную истину нерадивым детишкам.

— Мудак… — прохрипел он, впадая в транс, после чего его отпустили мои лозы, и я начал его кодировать, чтобы в нужный момент всё сложилось в нужном порядке для продолжения эксперимента, его веки дрогнули в сопротивлении.

— Брат, периметр чист. — Спрыгнув с дерева, доложил Тобирама, посмотрев на братьев Учиха, его лицо оставалось бесстрастным.

— Вот видишь, что делает плохое воспитание, братец? — спросил я у Тобирамы, закончив кодировать Изуну на которую я потратил примерно полчаса, вырубив его одним точным ударом в висок после чего мои губы изогнулись в ироничной улыбке.

— Будешь сейчас рассказывать о семейных ценностях, брат серьёзно? — закатив глаза, спросил Тобирама, его брови приподнялись в скепсисе.

— Семейные ценности звучит скучно и не продаваемо. Назову свою философию жизни «Воля огня», и она гласит, что надо с пелёнок наставлять личинку шиноби, чтобы не произошло таких поганых казусов, — сказал я, разведя руки, намекая на кучу трупов Тобираме, мои глаза загорелись энтузиазмом.

— Ага, пофилософствуешь потом. Нам ещё улики надо подделать, а нас тут минус один, так что работы стало только больше, — устало буркнул Тобирама, пнув Мадару, что во сне пфыкнул, как натуральный ёж после его пинка.