Книга седьмая. Крушитель

Глава 19 Грабитель

Токио, район Аракава

Шесть дней спустя

Он ждал меня там, где условились. Стоял, небрежно прислонившись спиной к стене дома. Модная одежда, руки в карманах, вечная ухмылка на лице, бывшем объектом воздыхания всех школьниц, начиная со средних классов. Подойдя едва ли не вплотную, я навис над ним башней. А ведь когда-то были почти равны ростом…

— Значит, ты всё-таки жив, — озвучил наблюдение Рио Коджима, мой первый и лучший друг, не прекращая ухмыляться.

— А ты думал иначе? — осведомился я, пытаясь сохранить невозмутимый вид.

— Тебя нафаршировали пулями, — сделав вид, что задумался, сообщил мне «грязный блондин», — В том числе и в голову. Я сам видел.

— Пришлось постараться. Ты представляешь, какая слабая пороховая навеска у патронов «инграма»?

— Можно воткнуть в тебя нож? Я хочу проверить наверняка.

— Конечно можно. Но я потом приложу тебя техникой «нового начала». Она, помнится, тебе очень понравилась. Интересно, что скажут твои модели при виде лысого красавца восемнадцати лет от роду?

— Ничего, что им не предписано контрактом. Я, в отличие от отца, не такой добрый.

Пустой разговор, треп, болтовня. Но за ней скрываются эмоции и их удивительно много с обеих сторон. Это… наверное, открытие. И для меня, и для него.

Мы идем по Аракаве. Зеленой осенней Аракаве, вечно сонному и тихому району, где никогда не случается ничего опасного. У этой земли есть защитники, которые её охраняют. Они настороже.

— Акира?

— М?

— Это действительно было нужно?

Глупый вопрос.

— Без этого нельзя было обойтись.

— Если тебя сейчас убьют — жаловаться не приходи.

Дальше Рио молчит, его запал прошел. Мы просто идём, а я, в кои-то веки, наслаждаюсь тем, что вижу. Люди, спокойная жизнь, мир. Воздух, не насыщенный радиоактивным пеплом, атмосфера, в которой нет специально выведенных боевых бактерий и вирусов. Цивилизация.

Шесть дней назад всё замерло на краю бездны. Единственное, что удерживало страны — это полное непонимание, в какую сторону воевать. Истерия, которую я сам подтолкнул к полному максимуму, ударив метеоритом по кораблю, спрятанному между пирамидами Египта. Взрывная волна от его падения снесла половину Каира, послужив мощнейшим толчком к эскалации под лозунгом «у них есть космическое оружие!».

Однако «их» уже не было. Кистомеи, «серые», модифицированные эмбрионы в клонирующих городках, — всё это было уже в прошлом. В настоящем была лишь заваренная мной каша, которую требовалось хоть как-то успокоить. Дуть на неё до тех пор, пока не отступит опасность для всей цивилизации. Это было довольно сложно, однако, у меня было очень много помощников.

Каир, Тайвань, ставший совершенно китайским, Канада, которую вынудили признать себя очередным штатом Америки, поглощение Молдавии Румынией, новая волна конфликтов в Африке, революция в Прибалтике. Мы свели невероятно опасную ситуацию к приемлемой, заплатив за это ничтожно малую цену. Разумеется, хаос еще остался, претензии были высказаны, ноты высланы, войска приведены в боевую готовность, а американцы рвали и метали, пытаясь узнать, что случилось с их флотом в Южно-Китайском море, но… это уже регулировалось само. В штатном, хоть и возбужденном режиме. Мир инерционно отвечал на неслучившийся апокалипсис.

Я шёл по Аракаве свободный от обязательств, от врагов и от каких-либо угроз. Так, как должен был ходить всегда… но, когда-то и где-то свернул не туда.

— Если бы Мия знала, что ты жив, то сейчас бы летела сюда сломя голову, чтобы ползать у тебя в ногах и умолять о прощении, — неожиданно говорит Рио.

— С чего бы? — интересуюсь я, только что кивнув двум поздоровавшимися с нами старушкам.

— Сучка не удержалась и решила попировать на твоем еще теплом теле, — хмыкает мой друг, — А я был слишком занят утиранием соплей, чтобы заткнуть ей пасть. В результате первое же интервью с тобой, воскресшим, похоронит её с головой. Она разболтала прессе, что вы были чуть ли не обвенчаны, но… в общем, сам будешь разбираться.

— Глупость нужно наказывать, — отзываюсь я, даже не пытаясь обдумать новость. Ханнодзи не повезло, я пересмотрел свои планы. Никакой публичной активности, никаких игр в царя горы. У нас есть кое-какой капитал, которого вполне хватит для жизни, а мне нужно будет вернуться к своим старым занятиям. Чтобы сделать это — нужно исчезнуть из фокуса общества.

— Стой, — остановившись, говорит мой друг.

— Что? — оборачиваюсь я к нему.

— Дальше сам пойдешь, — злобно ухмыляется Рио, — Думаешь, я не понял, зачем ты вытащил меня сюда, а не заявился прямо домой? Не-ет, дружище, этот бой великий Кирью проиграет в одиночестве. Я видел слишком много аниме, которые заканчиваются именно так!

Гм, меня раскрыли. И предали. Теперь удаляются прогулочным шагом, даже, кажется, посвистывая на ходу.

Почему мне кажется, что это заслужено?

Что же, плана «Б» у меня нет. Придётся идти дальше одному. Это оказывается неожиданно тяжело настолько, что, сделав несколько шагов, я останавливаюсь. Меня одолевают сомнения.

Варианты решения тех затруднений, что образовались на моем жизненном пути, были… разными. Каждый раз, делая выбор, я делал его в пользу скорости, экономии, надежности принятого решения. Каждый раз правильный, особенно с кистомеи. Шаг в будущее, не простое, а то, где нет этих насекомых и их слуг, но есть человечество, получившее их технологии, развивающееся, открывающее новое и, конечно же, снабжающее меня новыми знаниями о законах вселенной и механизмах их эксплуатации — он был максимально эффективным. Только именно этот выбор вынудил опустить меня несколько десятков тонн раскаленного железа на планету, что унесло жизни нескольких миллионов египтян.

Ничтожная цена за будущее, мелкая неприятная необходимость для Шебадда Меритта, но… чрезмерная цена для Акиры Кирью. Жизнь в этом мире из меня сделала воина, поэтому цена, которую легко уплатил маг, теперь давит на каждый мой шаг, приближающий меня к матери и отцу. Я чувствую, что предал их память обо мне.

— «Слабак», — презрительно отзывается внутренний голос, — «Ты начал относиться к своей миссии, как к какому-то тяжкому обязательству, которое нужно поскорее выполнить, чтобы погрузиться в сладкую возню со смертными. Ты жалок, труслив и робок в своем совершенно ненужном самокопании!»

— «Слабак», — спокойно отзываюсь я ему, — «Ты и не пробовал никогда жить. Обретя могущество и цель, ты ограничился ими, спрятался, отделил себя от людей, демонов и богов. Стал Узурпатором Эфира, схватив этот титул, как голодный пес кость, впитал его в себя, стал им. Богам поклоняются, а тебя боялись. Ты жил этим страхом, Шебадд Меритт, ты поставил себя выше всех, чтобы ни в коем случае себя не узнать. Теперь ты смотришь в зеркало — и тебе страшно»

— «Мне? Страшно?»

— «Не я стою на месте. Ты не даешь нам шагнуть»

Если ты увидел противника, то ты узнал о нем многое. Об этом я знал всё, так что достаточно было лишь увидеть его как врага, чтобы победить. Не вина мешала мне идти, а страх того, кто никогда не знал близости. Единственным другом Шебадда Меритта был лишь его слуга, голубокожий и удивительно подлый демон по имени Талтагма, ненавидевший свое имя. Я даже позволил ему его сменить. Он был невероятно горд тем именем, которое выбрал себе. «Дарион Вайз»… в упор не вижу разницы с «Талтагмой».

— «Думай, что хочешь, а я иду домой»

Кроме Каира на мне хватает и других грузов, я все равно шел с ними домой. Человек несет свою ношу, пока может, а я чувствую, что могу. Все было сделано верно, так, как должно. Человечество получит знания и новые пути, грабитель получит жизнь и свою поживу. Мир, который неимоверно далеко отсюда, получит своё будущее. Решения приняты, обратного хода нет. Возможно, я ошибался, возможно действовал поспешно или чрезмерно, возможно, были альтернативы… только думаю, что спасение одного мира для одного человека — более чем достаточно. Брать подработки на еще один — это уже чересчур даже для Шебадда Меритта, Узурпатора Эфира. Он будет небрежен.

Я был небрежен.

Они стояли на улице вдвоем, у машины, которую отец то ли выгнал из гаража, то ли собирался в него поставить. О чем-то вяло спорили. Мать, сложив руки под грудью, сутулилась, что-то бурча, а отец увивался вокруг неё, подлизываясь и уговаривая. Это выглядело неожиданно грустно, оба дорогих мне человека выглядели так… как никогда раньше. Как будто бы на их плечах тоже повисла тяжкая ноша.

Наверное, хорошо, что я вырос таким гигантом. В черном костюме, пусть и трудом найденном в магазине, что подвернулся мне, пока я утрясал дела, связанные с инопланетным наследием, которому требовался новый хозяин, я бросался в глаза на внушительном расстоянии. А зрение у Ацуко Кирью всегда было хорошим, она волей неволей подняла взгляд на медленно приближающееся черное пятно…

Иногда сдержанность можно и «выключить».

Харуо, всегда обладавший молниеносными рефлексами, если дело касалось его жены, успел не только подхватить ослабевшую в ногах Ацуко, но даже посмотреть в сторону потенциальной опасности. Заметив её, правда, он тоже попытался осесть на асфальт, но я был уже чересчур близко, так что успел подхватить их обоих, встав рядом с ними на колено. Дальше, правда, пришлось вернуться к обычному состоянию, потому что…

— Серьезно? Вы ощупываете мое лицо?

— Акира… — пищит мать и хрипит отец. Несмотря на разные частоты — очень одинаково.

— Я живой, — уточняю, пусть и улыбаясь, — И настоящий.

Мне определенно не верят, придется идти на риск, пока не начали выдавливать глаза.

— Я нанял человека, который в меня стрелял. Нужно было притвориться мертвым, чтобы решить проблемы вашей безопасности. Они решены, теперь вам ничего не угрожает. Теперь мы можем…

Простое, экономное, всеобъемлющее объяснение, но оно, дойдя до сознания Ацуко, вызывает странную реакцию — мать начинает меня бить по лицу, кричать и даже, невиданное дело, ругаться матом на всю улицу. Отец её поддерживает первые несколько секунд морально, но потом догадывается, что меня можно пинать. Это у него несколько не получается, потому что я продолжаю удерживать их обоих, но, тем не менее, он отдается этому занятию полностью.

По их лицам текут слезы.

Может быть, не только по их.

Родители даже не замечают, как я заношу их домой, они слишком увлечены попытками мне накостылять. Мои милые, добрые, легкомысленные родители, не обидевшие за всю жизнь и мухи. Мама начинает колотить меня по голове, когда я пытаюсь поставить их на пол.

— Дурак! Идиот! Идиотский дурацкий сын!

— А ну быстро взял нас и понес к себе! — неожиданно рявкает отец, пытающийся меня задушить, — Бегом!! Там…

Ему незачем продолжать. Там все остальные. Иначе бы они давно выскочили на все эти звуки. Нести?

Орущих, плачущих и дерущихся родителей?

Прямо по улице?

Запросто.

Нам теперь ничего не угрожает. Я же грабитель. Сервера и базы данных «серых» — лишь капля в море из того, к чему я получил доступ. Лишь верхушка айсберга из того, что я оставил себе. Теперь мы неприкасаемые. Там, где мало будет рычагов на любого в Японии, я смогу подключить десятки тысяч других людей, бизнесов, корпораций. Нас теперь не тронет никто и никогда. Поэтому Кирью бежит по улице размашистыми прыжками, а на нем, как двое детей, восседают продолжающие буйствовать родители. Возможно, они улыбаются сквозь слезы, но этого никто не увидит, особенно у меня. Иногда хорошо иметь волосы, закрывающие пол-лица.

Причины? Угасший, уже чувствуется, что навсегда, голос Шебадда Меритта был прав. Я принял свою слабость и преодолел страх, став кем-то большим, чем был он. Пусть для того, чтобы стать этим большим, нужно ослабеть, позволить привязанностям опутать себя, взглянуть тому, от чего ты пытался всё время отворачиваться, — в лицо. Увидеть в зеркале не мага, не перерожденного, лишь следующего своему плану, а человека, который успеет больше. Способен на большее.

Возле моих ворот тусуются трое серьезных парней из гуми напротив, что заставляет родителей как по волшебству начать вести себя прилично. Это не так уж просто сделать, сначала нужно спуститься с меня, сохраняя какие-никакие остатки достоинства, но якудза в этом помогают, склонившись в низких поклонах и прекратив пялиться. Не знаю, чем я заслужил подобное, может быть, воскрешением из мертвых, а может и дед о чем-то догадался, но сейчас подобное весьма кстати. Позволяет Ацуко, добывшей из кармана ключ, открыть ворота, чтобы тут же шмыгнуть внутрь. Как, впрочем, и отцу. Поклонившись людям, оберегавшим покой моей семьи и бывших готовыми рисковать ради этого жизнью, я вхожу последним.

Нас никто не встречает, и это совершенно понятно. Судя по басам, которые улавливаются лишь через вибрацию пола — здесь и сейчас вовсю идёт репетиция в студии. Это хорошо.

Переглянувшись, мы с отцом, не сговариваясь, запускаем в студию заплаканную, но уже улыбающуюся (правда, очень криво) мать. Ну как запускаем? Заталкиваем легонечко, на чуть-чуть, чтобы звуки сатаны, изрыгаемые хтоническим порождением разума моей младшей сестры, внезапно прекратились, сменившись недоуменным разрозненным блеянием инструментов и Хиракавы. Сразу же после этого я вталкиваю слегка сопротивляющегося отца.

Затем захожу сам.

Немая сцена? Да.

Шок, неверие, приближение зомби, начинающих меня щупать? Да.

Рёв Ацуко при виде опавшей на задницу и икающей дочери, тянущей ко мне руки?

…да. Мне приходится подтащить всех повисших на мне людей к сестре, чтобы поднять её на руки и дать, наконец, заорать мне в ухо, давясь соплями и слезами.

А поверх всего этого бедлама, среди слез, криков и воплей, я вижу взгляд. Спокойный, собранный, понимающий. Смотрящий на тебя и в тебя, вбирающий и… не собирающийся больше отпускать. Взгляд человека, который стоит и ждет, уже узнав куда больше, чем остальные смогут догадаться. Я, отвечая на этот уверенный собранный взгляд, совсем не похожий на тот, что был ранее, тоже узнаю много нового.

Мана. Она победила себя там, где я проиграл. Ей нужно было превзойти свои генетические ограничения, а мне требовалось сломить клетку Узурпатора Эфира. Мы оба сделали то, в чем нуждались.

Теперь всё позади. Теперь можно просто жить.

Два дня спустя

— Вы новости вообще не смотрите? — недовольно проворчал я, шагая по залитым солнцем улицам Токио, — Мир стоял на краю хаоса, местами уже шел пуск отсчета ядерного залпа, на границе Мексики и США даже сейчас натуральные боестолкновения, а вы решили забеременеть? И это я молчу о том, что наши финансы, Мана, были заморожены, а возможно, стали бы вообще недоступны! Или неактуальны. Вы чем думали⁈

— А зачем нам думать? — бурчала Асуми, которая шла, скрестив руки на груди, — Тут один абрикос решил сыграть в ящик, у нас горе было! Мы не…

— Не ври ему, — тихий голос Маны тут же заткнул хафу, начавшую повышать тон, — Всё не так. Просто Эна…

— Что Эна? — насторожился я.

— Залетела, — коротко доложила идущая рядом жена, обнимая подругу за шею, — Мы решили присоединиться.

Та-ак.

Пара глубоких вздохов прочищают голову. Вместо желания закопать Мидзутани под землю, я встраиваю новую информацию так, как она должна лежать, без эмоций. Дело сделано, но если меня попытаются обвинить в том, что именно моя трагическая гибель послужила причиной незащищенного траурного секса, то Японию в кои-то веки осветит не солнце, а напоротый зад моей чересчур активной сестры…

— То есть, группы не будет?

— Группы не будет, — бурчит Асуми, вжимаемая головой в грудь, — Какая группа? Тут чуть ли не конец света вокруг! Рожать надо!

— А родители знают? — задаю я вопрос, на который мои женщины… не хотят отвечать.

Что, само по себе, еще тот ответ.

— Старик суетился вокруг нас как наседка, запряг парней чуть ли не дышать на нас, — неожиданно выдает Хиракава, — Но сам, что-то, не шибко грустил по твоей кончине! Есть что сказать по этому поводу⁈

Ох, кажется, придётся спасать Конго. Глубокомысленным молчанием, которое налету понято Маной и, вроде бы, даже очень злобно засопевшей хафу. Не думаю, что ему грозит серьезная опасность, но крови у него определенно попьют.

Я уже в курсе, что случилось в деревне, где мои должны были переждать тяжелые времена. Местные, оказавшиеся далеко не такими чистоплотными, как был уверен бывший оябун, задумали рискнуть. На кону стояли мои «бывшие» миллиарды, так что их понять было можно. Проблемой стало то, что Мана, взявшая на себя командование, решила, что деревня без силовой поддержки останется неплохим укрытием, поэтому настропалила всю компанию сопротивляться. Не сказал бы, что слету вижу другие решения, но это…

К счастью, моя жена ограничилась теми, кто уже убивал, изолировав невинных. Эна с Хидэо, как и родители, просидели под домашним арестом достаточно долго, чтобы остальные убрали с глаз долой трупы бандитов, так что ничего, вроде бы, не видели, а о чем догадывались — то порешал сам дед, наговорив им разного. Не лучший эпизод, но это уже в прошлом. Как и мои «консервы», что были закопаны на территории дома. Их я убрал сразу же, как только смог остаться один. Это произошло далеко не сразу.

Тем не менее, будущее становилось яснее день ото дня. Пул технологий, взятый у кистомеи, которым я «одарил» человечество, оказался тем рычагом, что способен стал полностью отвернуть мысли о войне. Новые энергии и вещества, откровения в виде наличия целого спектра волн, не распознаваемого ранее земными приборами, механизмы и способы взаимодействия с материей. Всё это требовало научно-исследовательской базы, которая была не у всех. Страны объединялись, кооперировались, договаривались о консолидации ресурсов. Уже не было аутсайдеров вроде Индии, России и Китая, которые могли бы «затаить» злобу, не было гордых владельцев эксклюзивов. Кусок был слишком велик, чтобы его можно было прожевать одному. Да и как, когда ответы есть у всех, но нужно найти вопросы, на которые эти ответы были предоставлены в готовом виде?

Инерция человечества велика, и сейчас, получив мощный и болезненный укол, оно старалось изолировать свои уязвимые точки, укрепить их. Самосохранение не чуждо никому. Я, (вместе с некоторой техникой, оказавшейся в моем распоряжении) предполагаю серьезное затишье на планете лет на тридцать, сопряженное с осваиванием новых технологий.

А значит… можно просто жить. Заниматься тем же, чем занимался ранее, но уже без привлечения к себе внимания, без игр с сильными мира всего, без… магии. Нужно только время от времени проверять поступающую на мои сервера информацию — нет ли в ней тревожных звоночков, говорящих о том, что Сценарий снова активен? Хотя… если он сумел выжить после моего вмешательства, вмешательства мага из другого конца мироздания, то тут уже поделать ничего нельзя.

— Что-то мне как-то боязно стало… — внезапно заявила Асуми, останавливаясь, — Может, не надо?

— А куда тебе деваться? — откликнулся я, — Японские бойцы сейчас все затеяли паломничество в Саппоро, там собирают генный материал за деньги, так что он единственный, кто тебе подходит. Так что-либо лететь…

— Ну давайте полетим!

— Нет, — тихо и твердо отзывается Мана, хватая Хиракаву за руку, — У нас другие планы. Надо готовиться к университету. Тебе нужно учиться. Не капризничай.

— Да мне страшно до усрачки! — перестает скрывать эмоции хафу, — Вы упали, что ли⁈ Где я и где он!!

— Я бы тебя и против Пангао выставил, но его тоже нет. Зверюга не хочет жить с Маной в одном городе, — качаю головой я, — Поздно бояться. Идем.

— Я беременна!

— Не волнуйся, я позаботился о том, чтобы с плодом ничего не случилось.

— А со мной?!!

— Ты же боец, Асуми. «Надевшая черное».

— Но не «надевшая идиотизм»!! Он же легенда! Он мне сопли вытирал!

— Теперь пришла пора вернуть этот долг.

— Ыыыы!!!

Человек, от которого у самой сильной в мире «яркоглазой» тряслись поджилки, ожидал нас в месте, совершенно соответствующем его вкусам. Очередной кривой закоулок в центре Токио, аппендикс лабиринта с нависающими над головой балконами. Тихое и угрюмое место из тех, куда обожают набиваться хулиганы и прогуливающие школьники. Когда-то в таких местах проводились уличные бои, которые судились специальными людьми. Одни из них, одетый с ног до головы в одежду из черной джинсовой ткани, как раз нас и ожидал… только вот он пришёл не судить, а драться.

Судить буду я.

— Кирью, ты принес веревку и мыло? — сварливо и весело осведомился Кабакири Норио, скрещивая руки на груди, — Потому что если я продую Хиракаве — то повешусь прямо тут! Где моя веревка⁈

— Если вы проиграете, то я буду поить вас Асахи Супер Драй, пока этот момент полностью не испарится из вашей памяти, — невозмутимо откликнулся я, — За один сеанс, разумеется.

Лучшее японское пиво. Номер один.

— К-со, Кирью, а вот это было неспортивно… — покачал головой человек-легенда, окидывая взглядом хмурую и сосредоточенную Хиракаву, прекратившую валять дурака, — Подкуп — это не по-нашему!

— Даже и не думал. Асуми сосредоточена на победе.

— Это я вижу, ты ей тоже чем-то пригрозил?

— Тем же пивом, только клизмой, — не стал скрывать я.

— Ками-сама, парень…

— Это была её идея, — без задней мысли сдал я жену, получая полновесные тычки в бок от Хиракавы.

— Бешеная вы семейка… — деланно вздохнул Норио, — Ну что, Хиракава-сан, извольте. Кому-то из нас сегодня достанется. Придется постараться.

— Хай, Кабакири-сан, — буркнула багровая от стыда хафу, занимая позицию для боя. Её синие глаза, и так сверкающие в обычном режиме, начали источать натуральное сияние.

На этом шутки кончились. Бой «надевших черное» не терпит ничего кроме боя. Один победит, другой проиграет, а встреча равных по силе позволит каждому из них шагнуть вперед по Пути, который ведет отнюдь не к могуществу или бессмертию. Но, всё-таки, он ведёт.

В этом я ручаюсь.

— Хаджиме!!