Книга седьмая. Крушитель

Глава 12 Иллюзия покоя

— Наконец-то! — поприветствовал меня Рио, лично открыв дверь собственной квартиры, — Акира, у нас проб… что с твоей прической?

— Что? — переспросил я, — Всё, как обычно.

— Нет, что-то с ней не так, — мотнул головой «грязный блондин», подойдя чуть ли не вплотную, — Не понимаю…

— Она важнее проблем? — осведомился я.

— Нет! Проходи, расскажу. Все в зале.

В зале была Мана, которая тут же сфокусировалась на моей, вполне прилично выглядящей, голове, и осоловелая Асуми с полными аниме глазами и, кажется, издающая перегар от апельсинового сока. Поняв, кто расплачивался за гостеприимство нашего психопата и удостоверившись, что с женщинами и семьей все в порядке (жена незаметно мне кивнула), я сосредоточился на рассказе Коджимы.

За те трое суток, пока меня не было (двое из которых я провел дома, сидя в засаде и приращивая назад волосы под наблюдением нашедшего меня дрона), кампания, которую частично вели Коджима, налетела на риф.

— С финансированием полный порядок, отчисления идут с твоих счетов, — бурчал мой друг, размахивая стаканом апельсинового сока, на который Асуми смотрела с почти священным ужасом, — только вот буквально с твоим уходом нам начали ставить палки в колеса. Пропала вся поддержка сверху, те люди, которые пробивали нас в прайм-тайм, выбивали споты в рекламе, тащили повестку… всё исчезло. И это сразу вылезло, Акира, понимаешь? На нас накинулись со всех сторон. Кто-то в надежде выжать взятку, кто-то поднасрать Специальному Комитету. Ничего серьезного, но, считай, с экранов наши девочки пропали моментально. Ханнодзи, сучка, уже рассматривает три предложения, каждое хуже, чем твоё, да и соскочить она не сможет, неустойки вписаны, но, если наш проект загнется — девочка улетит, даже не сказав «спасибо за работу».

— Не улетит, — качнул головой я, — Она не дура, прекрасно понимает, что только я могу ей обеспечить защиту. Просто нервирует тебя, набивает себе цену, а заодно показывает, что её популярность на высоте.

— Я так не думаю, дружище. Мия хитрая девчушка, она понимает, что рано или поздно, но Широсаки сдохнет, — мрачно ухмыльнулся Рио, — а ты ищешь его, причем громко, даже до меня слухи уже дошли. Как только этот парень остынет, девочка будет ждать закрытия проекта. Если нас прикроют, а нас очень хотят прикрыть, то вот тогда она и удерет.

— Тогда она уже нам не будет нужна.

— Эй!

— Собирайся. Кажется, у Асуми уже ПТСР от твоего логова, Рио. Мы переместимся в мое.

— Зачем?

— Потому что у тебя написано на лице, Коджима, желание меня как-то использовать, причем в студии или другом публичном месте. Я не против, но твои люди будут охранять моих женщин.

— Мне нужно только место, чтобы умереть… — стон Хиракавы, — … этот ненормальный абрикос меня отравил! У меня мозг не работает!

Пока ехали ко мне, Рио продолжал пялиться на мою голову, но было очевидно, что он не понимает, что с ней случилось. А вот Мана разобралась, причем как бы не с первого взгляда. Когда мы остались наедине на минуту, закрыв двери прежде, чем в комнату пробрался невидимый дрон, жена, обняв меня, заговорщицки прошептала:

— У тебя все волосы теперь растут на одинаковом расстоянии друг от друга…

— Мне пришлось их приживлять, — шепнул в порозовевшее ухо супруги, — Никому не говори.

— Это очень смешно выглядит! — поведали мне совершенно неожиданное, — Но мне нравится!

— Хорошо. Даю тебе важное задание — попробуй привести в порядок Хиракаву. Она, кажется, взяла на себя огонь за вас обеих.

— Да, она просмотрела с Рио четыре сериала. С перерывом на сон. Они даже обсуждали их.

— Значит, она хорошо провела время.

— Но никогда не признается в этом.

— Мне пора идти, — обняв и поцеловав жену, я неожиданно даже для себя, поймал озарение, тут же у неё спросив, — Ты заметила порядок в моих волосах. Значит, и они…

— Нет, — тут же покачала Мана головой в отрицании, — Нерациональное использование ресурсов.

— Для всех?

— Кроме меня. И Рио? Он…

— Нет, он просто психопат. Пойду помогу ему с медиа-бизнесом.

— Мы будем ждать.

Коджима хотели спасти свои активы и инвестиции. Пусть всё шоу оплачивал я деньгами кистомеи, отец моего друга, и он сам вложили в кампанию свою репутацию, связи и специалистов, теперь же им требовалось диверсифицировать доходы за счет имеющихся в наличии звезд. Я в этом мог сыграть значимую роль… и сыграл её, забрав из родительского дома засидевшихся там Эну и Такао.

— Эна — это, конечно, Эна… — пробубнил задумчивый как никогда Коджима-младший, — Но «томбоев» сейчас мало. Так, оденьте её как «томбоя» и принесите барабанную установку! А еще потребуется вода! В бутылке! Такао, иди сюда.

— Что?

— Вот вода. Облей сестру, когда она переоденется.

— Почему я?

— Потому что я плачу тебе зарплату!

Пока Рио носился со своей новой идеей, я поймал одну из его подчиненных, затребовав себе ноутбук и репертуары каждой девушки-айдола, работавшей на нашем проекте. Когда этот аниме-маньяк освободился, отлипнув от ожесточенно лупящей палочками по мокрым барабанам мокрой Эны, у меня уже получилось переработать несколько песен из запасного «пула» у айдолов. Рио сильно удивился происходящему, но получив объяснение, что нельзя остаться собой, когда у тебя дома целая студия и куча озабоченной будущей славой молодежи, вызвал специального песенного человека, начав передавать ему мои наработки. Такао «работал», стоя в окружении отчаянно улыбающихся девушек под обстрелом фотоаппаратов.

Дело спорилось.

В обед я уединился, начав анализировать данные, которые как вытянул из сети, так и получил из выпотрошенного сознания «серого», умершего во сне по естественным причинам в виде остановки дыхания. Агенты кистомеи не были полноценными людьми ментально, их человеческая часть формировалась «поверх» блока, в котором я так удачно недавно покопался, и теперь они для меня были куда предсказуемее.

Катастрофа, случившаяся в японских генных репозиториях, была для них колоссальным ударом.

Сообщество «серых» по своей сути очень напоминало тайное общество, которые нет-нет, да появлялись буквально везде на этой планете. Они действовали как Старые рода, подминая под себя «долгоиграющие» производства и нередко предоставляя слуг-шпионов тем же самым родам. Они наблюдали, они систематизировали и каталогизировали. Они изучали Ки. Затем случился тысяча девятьсот сорок пятый, и «серые» начали набирать мощь, потихоньку вводя в человечество новые технологии, получая за это ресурсы и иные блага. Они начали готовиться к проекту по клонированию более чем за пятьдесят лет до того, как собрались передать эту технологию.

Это должен был стать их первый и последний проект планетарного масштаба… и, естественно, он строился со священной для всех кистомеи экономией ресурсов. Своеобразно строился, но, тем не менее, «серые» не ожидали такого удара. Он не столько причинил реальный вред, потому как обмен излишками в репозиториях был, сколько привлек внимание. И вот это вызвало у них хаос.

С одной стороны, мне остается только найти выход на любого более высокорангового «серого», которые тут, в Токио, обязательно есть. Хаос в этом должен помочь. Достаточно лишь нескольких секунд наедине, чтобы я смог вырвать из его разума нужную мне информацию, которая позволит поставить точку… на всём. С другой стороны… я не вижу ни единого пути для осуществления подобного. Придется выжидать.

— Акира, — рядом появился непривычно серьезный Рио, — Здесь один человек. Он хочет с тобой переговорить.

— Я что-нибудь должен знать? — спросил я, вставая.

— Да, — кивнул мой друг, делая приглашающий жест, — Его зовут Кэзухико Тотомару, второй советник министра культуры. Должность почти фикция, на самом деле он высокопоставленный переговорщик между семьями дзайбацу и другими влиятельными людьми. Его стоит выслушать.

— Значит, выслушаю, — кивнул я.

Фигура такого уровня не сидела смирно в фойе студии Коджима. Этим занимался водитель Тотомару, который вежливо предложил мне проехать несколько десятков метров до кафе, в котором и ожидал меня его босс. Кивнув Рио, я сел в чужой автомобиль. Вскоре я уже занимал место за круглым столиком веранды второго этажа, где неторопливо лакомился мороженым пожилой благообразный японец в деловом костюме.

После взаимного представления я принял приглашение этого человека сесть за стол.

— Кирью-кун, — на меня бросили быстрый проницательный взгляд, — Я весьма наслышан о тебе, поэтому предпочту перейти сразу к делу. Мне известно, что ты ищешь одного… молодого человека. Широсаки Кэтсуо. Я знаю, где он находится и могу сообщить тебе его местоположение, если…

Я молчал, демонстрируя, что желаю услышать продолжение.

— … если ты собираешься сделать так, чтобы его больше никто никогда не искал, — съев еще одну ложечку своего лакомства, описал свои чаяния старик, — Я, видишь ли, иногда осмеливаюсь давать советы разным людям, иногда это очень нужные им советы, иногда они нужные вообще. И когда такой молодой человек, как малыш Кэтсуо, пренебрегает этими советами, он бросает на меня тень. Понимаешь, о чем я говорю?

— Да, Тотомару-сан, понимаю.

Передо мной сидел человек, влиянием которого опосредованно воспользовались кистомеи, чтобы заткнуть Широсаки. Это не сработало. Дед разгневался.

— Но есть один нюанс, Кирью-кун, — продолжил мой неожиданный собеседник, — Малыш Кэтсуо, которого какие-то злые люди оставили без солдат, оказался брошен их командирами, от чего сейчас грустит и ищет новых воинов. Только вот он не один. Ему компанию составляет несколько… странных молодых людей. Ну знаешь, из тех, кто балуются разными огонечками, машут кулачками, сучат ножками и… много о себе думают. Вот я и пришел к тебе, лично. Посмотреть тебе в глаза и спросить — а с этим ты справишься? Малыш Кэтсуо не совсем дурак, он позвонит в полицию, если начнется шум…

Вот в чем дело. «Надевшие черное». Кэзухико Тотомару желает, чтобы Широсаки заплатил за свое пренебрежение советами, но сомневается, что я смогу добраться до него.

— Тотомару-сан печется о покое простых японских граждан, и не желает, чтобы его что-то нарушило?

— Да, что-то вроде этого, — рассеянно и благосклонно покивал старичок, чей пронзительный и холодный взгляд не отрывался от моего лица, — Конечно, Широсаки-кун должен пожалеть, но покой простых граждан — это тоже очень важно.

— Я могу это устроить.

— Ты… — спустя почти минуту игры в гляделки протянул старик, — Наверное, единственный, чьему слову я доверюсь в этом деле, Кирью-кун. Человек твоих талантов…

— … хочет жить мирно и спокойно, Тотомару-сан. Сейчас я этим и занимаюсь. Убираю всё, что может помешать мне и моей семье жить мирно, спокойно и законопослушно. Со всем уважением.

— Даже так. Хорошо. Я тебя услышал, — понял мой намек профессиональный посредник, — Вот адрес, где он сейчас, Кирью-кун. Не очень похоже, что малыш привязан к этому месту…

— Я вас понял.

Широсаки? Умеренно опасен, предсказуем, его бы в любом случае не хватило на что-нибудь серьезное. А вот несколько «надевших черное» — это очень любопытно. Очень. Лишнее Ки мне не повредит.

И, конечно же, это могла быть ловушка. Добрый старый господин, принесший мне своего «малыша Кэтсуо» на блюдечке, грамотно ограничил временные рамки, намекнув, что мой враг может в любое время изменить свою дислокацию, так что выступать я должен был немедленно. Это я и сделал, вызвав подмогу из Сенко-гуми, чтобы они проследили за моими близкими.

— На этот раз я тоже иду один, — шепнул я на ухо хмурящейся Мане, — Мне понадобится взять их живыми…

Хорошо иметь понимающую супругу.

///

Отель ему не нравился, отдавал жалким подражанием. Нельзя рассчитывать на хороших жильцов, даже если ты предлагаешь просторные номера с высокими потолками, бассейн, роскошный интерьер и сервис, но, при всем этом, остальная, нижняя часть отеля, представляет из себя заведение очень среднего пошиба. Ни один уважающий себя человек с деньгами не остановится в роскошном номере, построенном на клоповнике.

— Соломир, ты в некоторых вопросах потрясающе наивен, — хмыкнула смуглая остроносая Гара, лениво перебирающая в руках карты, — Это почти заводит. Не у всех людей с деньгами есть статус.

— Или самоуважение, — поддакнул ей Сян Лин, всю партию играющий под свою подругу.

— Зато тут вкусный васаби! — присоединился к их разговору Джекилл, продолжающий пожирать какие-то сосиски, обильно смазанные этой зеленоватой дрянью.

— Пас, — решив не отвечать на провокацию арабки, Соломир Хатш скинул карты, но затем передумал насчет первого, — Вкус нельзя отнять. Его воспитывают, лелеют, оттачивает. Он демонстрирует статус, вы, дурни.

— Куда нам, сирым, до высокородного Хатша⁈ — закатила глаза Гара, демонстрируя белоснежные зубы, — Ну конечно ты в этом лучше разбираешься! Однако, мы здесь не на отдыхе!

Последнее было правдой. Нервный молодой японец, вынужденный «нанять» Соломира, оказался не слишком волевым человеком. Нет, он держался вполне здорово в Миядзаки, его даже не особо подкосило известие, что Кирью смог выкрутиться из той засады, которую они на него обрушили, но когда они прибыли в Токио и, буквально через несколько часов, кто-то передавил наемников Широсаки как мух… вот тогда он сломался. Сдулся. Ощутил, насколько зыбко его существование.

Хатш пренебрежительно ухмыльнулся, принимая новые карты, теперь уже от Джекилла, доевшего свою пайку и включившегося в игру.

Им, человеческой элите, известно, насколько хрупки обычные люди и животные. Да, сознание резко против того, чтобы удар «надевшего черное» приходился в того, кто не достоин боя, но стоит только пройти специальную подготовку, которая убедит неуступчивый мозг в смертельной опасности человека с оружием, как запреты ослабевают. У них, беженцев войны Старых родов, этих запретов нет вообще. Каждый из десятка бойцов, охраняющих сейчас Широсаки Кэтсуо, имел на своих руках кровь простых смертных. Естественно, вооруженных.

Вечная «война» Старых родов, регламентированная, неторопливая, выверенная, не продлилась и часа после того, как они, прожившие бок о бок сотни лет, принялись рвать друг друга и себя самое на части. Только вот далеко не все представители этих семей стремились к власти… либо склониться перед кем-то новым, кем-то неожиданным. Они предпочли оставить дрязги за спиной, уйти в мир, подальше от грязи, крови и пуль. Особенно от пуль.

Настоящая война — она не для них.

— Чек.

— Удваиваю!

— Удваиваю!

— А не слишком ли вы расслаблены? — сухой ломкий голос Широсаки чуть омрачил вполне миролюбивую живую атмосферу за столом с картами и даже заставил пару вечно дремлющих парней, лежащих на других диванах, приоткрыть глаза.

Маклер выглядывал из-за ноутбука, расположенного на столе. Вид у молодого японца был так себе, но глаза горели новой надеждой. Соломир понятия не имел, сколько раз и кому Широсаки продал свой зад, язык и прочие потроха, но они теперь не просто так отсиживали зады, а ждали, когда по душу этого дурного, но очень гордого японца придет Кирью.

— Не волнуйтесь, Широсаки-сан! — с акцентом пропела на английском Гара, подмигивая своим партнерам по игре, — Мимо моей техники никто не сможет пройти! Мы настороже!

— Мы готовы, — поддержал её один из дремлющих парней.

Хмурому и нервному японцу не оставалось ничего, как спрятаться назад, за экран. Соломир усмехнулся. По какой-то непонятной причине десятка пышущих здоровьем, силой и уверенностью «надевших черное» не производили на этого Кэтсуо ни малейшего впечатления. Впрочем, это можно было сказать и о пистолете, который он постоянно держал под рукой. Человек дергался.

Хатшу было плевать. Он получил свою плату, как и каждый находящийся здесь боец. Конечно, у Широсаки не было денег, чтобы заплатить кому-то, кроме египтянина, но товарищи Соломира взяли оплату информацией — именами и адресами людей, склонных держать у себя дома много налички и драгоценностей.

Им требовались деньги. Много денег. Никакой выходец из Старых родов не опустится до простой работы, а здесь, в компании Соломира Хатша, были отнюдь не простые отпрыски этих семей. Хотя, какая разница кем они были, куда важнее — кем будут.

— Пройдусь, — проиграв в очередной раз, египтянин бросил карты.

— Только не наступай на мои метки, — попросила его Гара, — Лень вставать и ставить новые.

— Вот что ты делаешь? — ухмыльнулся её мускулистый друг Сян Лин, — Забыла, в обществе кого находишься? Кто тебя в жены возьмет, ленивую?

— Не, парни, вы мне и даром не нужны! — потянулась игривой кошкой смуглянка, заставляя Соломира заинтересованно задержаться в дверях, — Я хочу дряблого белого господина с коротким членом! Богатого, слабого и больного!

— Какие странные у тебя вкусы, — качнул головой Джекилл, с наслаждением вытягивая свои длинные конечности на место, что освободилось с уходом Хатша.

— Я буду дожидаться клона, — пояснила единственная девушка в компании, — Сильный, молодой, умный. Мне лет сорок как раз стукнет. Вот с ним и буду строить любовь. У меня, в отличие от вас, проблем с поиском соперников нет…

«Умная», — оценил, выходя, Соломир, — «Хладнокровная, прозорливая, с очень интересными техниками». «Очень перспективный кандидат для союза. Ей нужна сила».

Сила у него есть, деньги тоже, продолжились размышления, пока молодой человек неспешно шел по холлу, в котором был только выход к лифту и четыре двери в номера-люкс. К трем из четырех дверей были пристроены противопехотные мины, а у единственного окна в коридоре их было аж две. Хатш искренне надеялся, что Кирью не подорвется на этом низкопробном человечьем дерьме.

Он хотел схватки.

Соломир давно уже охотился за Кирью. Не просто так, не из-за того, что проклятый японец тогда сломал ему всю игру, выставив неумехой и дураком перед доброй половиной Старых родов, нет. Это заслуживало ненависти и мести, но у Соломира была другая ситуация. Он был даже благодарен этому Акире. Из-за провала потерять место наследника, быть осмеянным и опозоренным, отодвинутым… ровно туда, где его не задела молниеносно развернувшаяся смертельная схватка за место отца! Ооо, он умудрился удрать в тот момент, когда к нему уже летела половина родственников, причем вовсе не для того, чтобы убить, а, встав на колени, умолять самому ввязаться в это гнусное кровавое дело.

Нет, Соломир Хатш охотился за Акирой Кирью только ради богатства этого японского ублюдка. Грохнуть его, схватить за горло старшую суку, принудить выйти замуж за него. Но она — только путь к деньгам и активам умного ублюдка, куда важнее вторая, «яркоглазая». С ней Соломир сможет иметь детей, сможет дать начало своему роду. Навести свои порядки. Обе сучки не откажут ему, он уже выяснил, что они очень и очень дружны с семьей Кирью. Ради того, чтобы младшие этого холодноглазого урода жили, обе бабы лягут под него. Сами.

Не просто так, конечно. У Кирью много врагов и недоброжелателей. Нужно иметь силу, чтобы защитить то, что есть у него. Пока есть.

Соломир поспешил вернуться в номер к остальным. Ходить и мечтать было приятно, но он знал о Акире куда больше, чем самодовольная молодежь, играющая в карты. Молодой гений поверг Аффаузи? Это были пустяки. Задиристый и заносчивый сопляк был предсказуемее кошки с зажатой в дверях хвостом. А вот Кабакири и «Громовой Кулак» Кирью — это уже победы уровня Старых родов. В восемнадцать лет… Опасно.

«Если эту тварь не прикончить, то к тридцати он станет сильнейшим на планете», — сказал сам себе Хатш, разваливаясь на месте, которое покинул не так давно. Деньги, сила, влияние? У него есть все. Не хватает только одного — тайных знаний Старых родов. Кирью наверняка начнет охотиться за такими как он и другие обитатели этого номера.

— Все спокойно? — услышал он голос нанимателя, вновь выглянувшего из-за ноутбука.

— Да, — поморщившись, признал египтянин, — Его пока нет. Ждем ночи. Он явится ночью, наверняка.

— А если не один? — Широсаки определенно надоело заниматься делами, и он решил поговорить, — У него есть ручной клан якудза.

— Простые люди? — усмехнулся Джекилл, могуче хрустнув шеей, — И зачем он их возьмет, Широсаки-сан? Что они могут?

— Без оружия — ничего, — Гара едко усмехнулась, — А я знаю японцев. Они не пойдут ночью убивать человека целой толпой. По чужой просьбе. К тому же вы, Широсаки-сан, «катаги», да?

— «Катаги», — кивнул тот, с удовольствием задерживая взгляд на девушке, — Обычный человек. Гражданин.

Якудза никогда не пойдут убивать вооруженной толпой обычного гражданина. Это не просто потеря лица, этому даже слова не придумали, потому что такого никогда еще не было.

— А к нам претензий нет, — заключил Хатш, оглядывая присутствующих, — Якудза не придут. Раздавай, Гара.

Хмыкнув, девушка сноровисто раскидала присутствующим по две карты, в которые эти самые окружающие глубокомысленно уткнулись. Соломиру впервые за весь день пришло нечто путное, так что он даже заинтересовался. Гара жульничает? Специально подкинула сейчас такое, потому что хочет ему что-то предложить?

Третья карта, взятая им не глядя, пришлась очень кстати, но заинтересованное бормотание Джекилла сигнализировало, что не только Хатшу пришло нечто приятное.

— Еще! — потребовал он, бросая быстрый взгляд на Сян Лина, который, запрокинув голову, отчаянно зевал.

Спасует. Точно спасует.

Четвертая карта. Снова туз. Ну это всё, выигрыш. Маленькая победа.

Ухмыльнувшись, Соломир поднял голову на Гару, рассчитывая сообщить ей мимикой, что намек понял, но вместо спокойно-ироничного взгляда смуглой остроносой девушки, встретил совершенно другие глаза.

Поблескивающие сквозь небрежно падающую, как и всегда, копну длинных волос, закрывающую верхнюю часть лица. Правильного, неподвижного, с жесткими складками. Лица, которому незнакомы были другие выражения. Выражение глаз тоже было знакомым — никаким. На него, Соломира Хатша, одного из сильнейших молодых «надевших черное», смотрел также, как и на муху или на раздавленную банку сока. Также, наверное, как и смотрели на первое, куда выстрелил взгляд моментально облившегося ледяным потом египтянина.

На Гару, лежащую на полу со сломанной шеей.

Хатш был воином. Сыном воина, внуком воина, венцом целой цепочки победителей, кровью и потом выгрызших высокое место в этом мире. Поэтому он, не теряя ни секунды, прыгнул с сидячего положения назад, через диван, разрывая дистанцию с тем, кто прокрался в помещение незаметно для них всех. Чуть позже, на долю секунды, тоже самое сделали Сян Лин и Джекилл. Шумно, с выдохами и хрипами, но также, удаляясь от смертельно опасного противника. На диванах завозились отдыхавшие.

Через полторы секунды в помещении было девять готовых к бою парней, один спокойно сидящий на диване гигант в деловом костюме и… два трупа. Лежащая на полу Гара и выпавший из-за своего стола Широсаки Кэтсуо. Оба убитые беззвучно, мимоходом вычеркнутые с полотна жизни, бессмысленные и страшные. Доказательства… чего?

Проклятый Кирью никак не показал, что его волнуют девятеро тренированных с самого детства воинов, каждый из которых мог, не напрягаясь, убить любого «надевшего черного», не входящего в Старые рода. Он даже откинулся на диване, глядя на Хатша. Тот, прерывисто дыша, разгонял своё Ки темпами, которые раньше счел бы самоубийственными. Не думая, не соображая, не боясь, не злясь, не…

Соломир Хатш был воином. Сыном и внуком воинов. Его инстинкты были остры. Они кричали ему, что на мелочи нет времени. Что ни на что нет времени, кроме самого главного.

— Как здорово, что вы здесь собрались… — негромко прозвучал голос человека, которого очень сильно недооценили, — Малышу Гансу очень скучно одному. Вы к нему присоединитесь.

Соломир не мог понять этих слов, у него не было свободных ресурсов на осознание услышанного, но поняло то, что сидит у каждого человека внутри. Поэтому, когда восемь человек с боевыми возгласами и криками кинулись в атаку, Хатш бросился к окну. Он знал, что ему в спину полетит шрапнель от установленного там заряда, что это смертельно опасно, но такой исход казался ему лучшим выбором. Единственно возможным.

…

Он не успел прыгнуть.