Кровь в его жилах

Глава двадцать третья Светлана оказывается под конвоем

Юсупов перестал прятаться. Он, весь такой вальяжный в шикарном вечернем костюме и небрежно наброшенном на плечи светлом пальто, стоял у магомобиля с княжеской эмблемой на дверце и ждал явно Светлану. В руках у него был прелестный букет белых астр. Пора менять любимые цветы, поняла Светлана, а то скоро её завалят астрами все, кто ни попадя. Юсупов, заметив, как она замерла на крыльце, быстро перешел дорогу — рядом с ним что-то мелькнуло черным, смазанным, крайне быстрым пятном. Опричник? Соколов решил чуть затянуть на Светлане поводок, ограничивая свободу? Испугался случившегося в Муратово, и теперь Светлана никогда не будет одна. Всегда под защитой. Всегда под конвоем. Именно этого боялся отец, сбежав из Санкт-Петербурга. Светлана мысленно выругалась: Соколова хотя бы понять можно было. Серые ручьи и Муратово, а еще огненный змей… А вот почему перестал прятаться Юсупов? Неужели его детей забрали из скита?

— Ваше императорское высочество! — Юсупов склонился в поклоне перед Светланой.

Она высокомерно процедила:

— Княжич, вы забываетесь!

Он выпрямился, сейчас ничем не напоминая запинающегося и готового услуживать мужчину пару дней назад:

— Простите, ваше императорское высочество, но мне сказали, что дата принятия присяги у опричников уже утверждена, а дата венчания на царство в процессе обсуждения. Нет смысла больше скрывать, кто вы. — Юсупов протянул букет: — примите в знак восхищения — ваш подвиг в Серых ручьях восхитил всех магов-проклятийщиков Москвы.

Светлана ничего принимать из рук Юсупова не хотела — она привычно махнула рукой в знакомом с детства жесте «забрать и унести!». И кромеж забрал цветы. И унес куда-то. Домой к Светлане, наверное. Надо будет в договор о её защите внести полный запрет на пребывание в кромеже в её доме. Господи, она уже готова сдаться… Она готова обсуждать правила сосуществования с опричниками.

— Это ничего не значит, княжич! Я по-прежнему всего лишь титулярный советник магуправы, и прошу с этим смириться.

Тьма была слишком вымуштрована, из кромежа не раздалось ни одного звука возмущения. Юсупов как-то странно: непонимающе или недоверчиво — посмотрел на неё:

— Как скажете, Светлана Алексеевна. — Он рукой указал на свой магомобиль: — вас подвезти до дома? Мне надо с вами переговорить…

Светлана не сдержала улыбки — если он думает, что кромешникам магомобиль и его скорость как-то помешают, то он слишком наивен. Только принять помощь Юсупова все же пришлось: вокруг было полным-полно праздно прогуливающихся зевак, и лучше поговорить в магомобиле, чем у всех на виду.

— До Сыска, пожалуйста. — Светлана, не принимая предложенную Юсуповым руку, сама спустилась по ступенькам, их тут всего парочка. Сама же села в магомобиль.

Юсупов тяжело опустился на сиденье рядом и скомандовал:

— В Сыск! Медленно.

Последнее он добавил зря — Светлана помнила, что шофер Юсуповых хорошо вышколен и ездит неторопливо.

В салоне было так тихо, что было слышно, как переключаются с щелчками магкристаллы, переходя из режима в режим. Светлана не собиралась разбивать тишину. Она здесь только ради племянников Матвея и самого Матвея. Интересно, после снятия проклятья у Феликса Юсупова хватит совести восстановить в княжеских правах Матвея? Хотелось бы на это надеяться.

Юсупову пришлось самому начать разговор:

— Светлана Алексеевна, сегодня восемнадцатое ноября… Сегодня моим детям ровно месяц.

— И.?

Он позволил своим чувствам прорваться — в его глазах мелькнуло раздражение. Светлане показалось, что еще чуть-чуть, и он выругается на неё: «глупая свиристелка!» Воспитание все же взяло в нем верх. Или благоразумие? Светлана не стала гасить случайно возникший на ладони огонь, принявшись играться с ним. Она Великая княжна — на неё не стоит злиться.

Юсупов завороженно смотрел на огонь. Кажется, Матвей в своем предсказании четко сказал, что нужно сделать Феликсу ради своих детей. Иначе огненный змей утром промолчал бы о проклятье. И все же, как он мог узнавать столько всего? Что за всепролазность.

Княжич с трудом проглотил недовольство, отвел взгляд от пламени и старательно отрешенно сказал:

— Сегодня ночью кровь наследника должна пролиться на родовой камень.

Светлана повернулась к нему, пытаясь рассмотреть, что же прячется в его невзрачных глазах на самом деле? Боязнь за детей? Боязнь потерять свои привилегии? Боязнь оказаться вне рода без денег и влияния? Или боязнь огня?

— Выберете уже одного бога и перестаньте между ними метаться!

Юсупов вскинулся:

— Вы!

— Я! — оборвала его Светлана, гася пламя на ладони — тьма рядом стала гуще и опаснее, готовая защитить в любой момент. — Я Великая княжна. Не стоит на меня повышать голос. Выберете уже одного бога и вверьте ему свою судьбу. Прекратите метаться, ища выгоду. Вы говорили, что любите своих детей — так докажите это. Вы знаете, как снимается проклятье Юсуповых — Матвей вам все объяснил… Выберете уже бога и доверьтесь своей судьбе.

— Шагнуть в огонь? — скривился Феликс.

Светлана кивнула, напоминая знакомое всем из сказок и былин:

— Издревле всегда шагали в пламя и воду, проходя испытания. Медные трубы, так и быть, можете не проходить. Этого вам в жизни и так хватает.

— Вы так легко это говорите — не вам же шагать в пламя! — Юсупов отвернулся к окну, за которым сейчас проносился обгорелый остов электрического театра. Сразу вспомнился Саша, и в сердце поселилась боль: глупый Аксенов, не разобравшись, запер его в тюрьме. Ни за что. За проделки змея!

Она сухо сказала обиженному за предложенный подвиг мужчине:

— Я сегодня утром шагала в пламя. Я приняла бой с огненным змеем. Я с ног до головы была в его крови. И, знаете, что?

Он резко повернулся к ней.

— Я опять шагну в пламя, сражаясь со змеем. Потому что должна. Потому что обязана его уничтожить! — она скомандовала шоферу: — остановите!

Кажется, шофер слушал только княжича, потому что удивленно повернулся назад, уточняя приказ, но магомобиль сам резко затормозил. Светлана довольно кивнула: магомобиль от опричнины не спасает.

Дверца открылась — тьма в виде человека проявилась всего лишь на миг. Светлана вышла не прощаясь. Юсупов должен сам решить: любит он своих детей или нет. Закрывая дверцу, Светлана все же не удержалась — ради племянников Матвея:

— Решитесь — приходите ко мне. Я вам помогу.

Она пошла прочь — у неё слишком много дел этим вечером: Сыск, Аксенов, Сашка и еще же больница. Надо все же узнать, что такого есть в больницах, чего нет в храмах. И плевать на слабость. Слабость — это ерунда. Шолохов хороший доктор — боли не было, а это главное.

Опричник, возникнув из кромежа, захлопнул дверцу и бросился вслед за Светланой смазанным пятном тьмы. Подумать было страшно: сколько же вокруг неё кромешников… Она замерла, внезапно понимая, что не обязательно бегать по всем делам самой. Тьма услужливо показалась на миг, и тут же исчезла. Светлана свернула в первый же попавшийся на пути пустой переулок и скомандовала, зная, что её услышат:

— Пожалуйста, к завтрашнему обеду составьте доклад по сравнению защиты губернской больницы и кафедрального собора: артефакты, амулеты, строительные особенности. Все, что влияет на защиту от нечисти и нежити.

Из тьмы на миг показался молодой кромешник, лет двадцати, не больше, и лихо стукнув каблуками сапог, склонил голову:

— Будет сделано! Что-то еще?

Светлана кивнула:

— Утром доклад о состоянии детей из Муратово. И результаты обследования колдунами Павла, волкодлака из Муратово. — Она не знала его фамилию. Она даже не знала, если ли та у него. — Пока все. Свободны!

Тьма, кажется, опешила и свободной себя не посчитала. Светлана напомнила себе, что парни ни при чем — высказывать все надо Соколову. Надо только набраться высокомерия вместе с выдержкой и все ему высказать. Или попросить приспешницу решить это затруднение — тоже вариант.

Светлана вышла из переулка и направилась дальше — её ждет Владимир в Сыске. Она ему заранее телефонировала из магуправы. Дверь в Сыск перед ней заботливо открылась сама, и Светлана шикнула на тьму:

— Не сметь себя выдавать!

Дверь с грохотом закрылась перед самым носом Светланы. Что ж, в послушности опричникам не отказать. Уже что-то.

В кабинете Петрова было более чем прохладно — Демьян скорчился на диване, спрятавшись в шинель, Владимир, сидя за столом, терпеливо мерз, листая какие-то документы. Во всем сыске сейчас, кроме них и сторожа, пожалуй, никого больше и не было. Ярко горел свет под потолком — электрическая лампа в зеленом абажуре неприятно слепила после уличного сумрака. Воняло препротивно перегаром — кажется, Демьян совсем не умеет держать удар, каждый раз срываясь в пьянство, когда случается что-то непредвиденное с предметом его восхищения. Зная, как часто Саша рискует собой, с этим надо что-то делать, пока Демьян не спился окончательно. Тьма тихо предложила, шепнув в ухо Светлане:

— Протрезвить?

Помня захлопнувшуюся перед ней дверь, Светлана рисковать не стала:

— Не сметь!

Кажется, разговор с Соколовым требовался безотлагательно, иначе никаких нервов не хватит на кромешников.

— Добрый вечер, господа! — сказала Светлана. Владимир подскочил со стула, здороваясь в ответ и предлагая Светлане присесть возле Демьяна. Тот тоже, проявляя чудеса координации при его-то степени опьянения, воспитанно встал, опускаясь на диван только после того, как Светлана села с ним рядом.

— Добрый вечер, Светлана Алексеевна! — в кои-то веки Демьян правильно произнес её имя. — А вы знаете, что Александра Еремеевича подозревают в убийстве Лапшиных?

Она заставила себя прикоснуться к руке Демьяна — не любила она пьяных:

— Знаю, Демьян.

— Он же не мог… — В глазах парня метался страх.

— Не мог, — твердо сказала она. — Только не он.

Владимир, завязывая картонную папку с бумагами, вздохнул:

— Я этому дурню весь вечер об этом говорю, а он не верит.

— Верю, — возразил Демьян. — Просто боюсь…

Он хлюпнул носом:

— Светлана Лексевна, вы не думайте — я не пьян. Это с одежды несет… Я сам может рюмашку только и хлопнул — весь день по трактирам прислушиваюсь и присматриваюсь. Токмо и говорят в городе, что иных, кроме Лександра Еремеича, подозреваемых нет. Аксенов после обеда пришел — арестовал…

Владимир вмешался:

— Задержал, Демьян, когда ты уже запомнишь разницу! Александра Еремеевича задержали. Он сейчас у жандармов, Светлана Алексеевна. Пока ничего поделать не можем. Может…

Владимир недоговорил — Демьян вцепился в руку Светланы, обдавая спиртовым запашком:

— Может, вы что-то знаете или поможете?

Тьма снова шепнула:

— Вмешаться?

Светлана прикрыла глаза — решать на бегу она не умела, ей нужно время подумать. Демьян — пока единственный источник сведений о змее. Он еще в сентябре о нем рассказывал, перечисляя все местные байки. Светлана решилась и открыла глаза:

— Демьян… Вы можете отправиться в деревню, где жили до службы?

Парень хлопнул глазами, пугаясь:

— Зачем? Я больше не буду пить! Это только ради службы. Ну не болтают мужики, если с ними не пить…

Светлана улыбнулась — вот это служба у Демьяна. Владимир только развел руками в ответ на её улыбку: так и живем…

— Нужно собрать все сведения об огненном змее, — утешила парня Светлана. — Абсолютно все — надо знать, кто нам противостоит и что он умеет. Поймаем змея — все обвинения с Громова тут же будут сняты. Понимаешь, Демьян?

— Так точно, — ожил прямо на глазах парень. Он повернулся к Владимиру: — я готов хоть сейчас — вечерним поездом, только…

Владимир задумчиво постучал пальцами по столу, а потом согласился с планом Светланы:

— Я выпишу тебе денег на дорогу. Три дня тебе хватит?

— За глаза хватит!

— Тогда так и решили — поедешь по делам сыска. Прямо сейчас. Телефонировать будешь мне — каждый день! Лучше утром и вечером, сообщая все. Понял?

— Да понял я…

— Тогда — исполнять!

Тьма вздохнула, заметив жест Светланы, который она помнила с детства. «Проследить!» — скомандовала она кромешникам. Команды до сих пор не изменились — тьма другим голосом шепнула: «Так точно!»

Выписав какие-то документы, выдав деньги и напутствуя на дорогу, Владимир проводил Демьяна и повернулся к Светлане, садясь за свой стол:

— Можно сделать что-то еще?

— Показания княжича Волкова о вечере шестнадцатого ноября, в день пожара у Лапшиных.

— Уже, — отчитался Владимир. — Оформил, сделал копию и передал Аксенову. Он, кстати, забрал и анонимное письмо, которое было адресовано вам… Что-то еще можно сделать, Светлана Алексеевна?

Она честно призналась:

— Пока не знаю — мне надо переговорить с Аксеновым. Вы не знаете, где он сейчас?

Светлана посмотрела в окно: город погрузился в ночную тьму. Время приближалось к восьми вечера. Вряд ли Аксенов до сих пор на службе…

Владимир поднял трубку телефона:

— Сейчас выясним… — он не любил лишних слов.

Тьма оказалась быстрее — Владимир еще не закончил разговор, как тьма сообщила:

— У себя в охранке. Второй этаж, кабинет № 203, договориться о встрече? — Голос был снова незнакомый. Светлана вздрогнула, боясь представить, сколько же за раз кромешников за ней следит. Один ушел изучать больницу и храм, второй отправился с Демьяном, если этот третий ходил в охранку, то есть и четвертый — Соколов же явно велел не спускать с неё глаз. Вот только из-за невозможности остаться наедине с самой собой, она никогда не взойдет на престол!

Светлана сложила пальцы в тотальный запрет.

Владимир положил трубку:

— Максим Яковлевич в Охранном управлении. Он ждет вас. Мне пойти с вами.?

Светлана улыбнулась — забота Владимира потрясала:

— Не надо, я справлюсь сама. Потом вам телефонирую. Сюда или вам домой?

— Я буду тут. Попытаюсь еще раз понять по передвижениям огненного змея, что он делал и чем нам это все грозит.

— Надеюсь, больше ничем, — вздохнула Светлана. — Возле меня остались только вы и княжич.

Знала бы она, насколько пророческими окажутся эти слова!

В охранку она шагнула кромежем, замечая только одного кромешника в черно-белом коридоре. Пробиться к кабинету Аксенова оказалось довольно сложно — то ли мешала слабость, то ли от опричнины все же существовала какая-то защита. Молодой мужчина в черном кафтане молча протянул Светлане руку и буквально утащил за собой в гулкий, пустой кабинет охранного управления. Она поблагодарила его и сказала:

— На сегодня свободен!

Только вряд ли он прислушался к ней. У него свое начальство, и это отнюдь не Светлана. Опричник напоследок постучался в кабинет и открыл вместо Светланы дверь, когда устало-бархатисто прозвучало:

— Входите!

Аксенов воспитанно встал в приветствии из-за стола, заваленного бумагами с многочисленными непонятными схемами.

— Добрый вечер, Светлана Алексеевна, вы все же снизошли до меня! — сказал он, жестом предлагая сесть на стул перед его столом. — Прошу!

Аксенов, без лазоревого мундира, заросший щетиной, уставший и без наигранной улыбке не пугал Светлану. Скорее, ей стало жаль мужчину, которого втянули в непонятные игры с огненным змеем. Она сама мало что понимала, находясь почти в эпицентре, а что уж мог понять Аксенов со стороны…

Поздоровавшись, Светлана села и не стала измываться над уставшим Аксеновым правилами этикета:

— Я пришла рассказать вам о событиях во время пожара Лапшиных. Вы же ждете этого… И, заодно, хотела бы спросить, на каком основании арестовали Громова?

Аксенов сел в свое кресло, подернул вверх рукава небелоснежной уже рубашки, потер заросшую щеку и все же включил свою фальшивую улыбку. Глаза его оставались при этом холодными, как лед на Идольмене.

— Светлана Алексеевна… Я вам уже как-то объяснял, что я всегда опираюсь в расследовании на мотивы преступления, возможность его совершения, показания свидетелей и улики. В деле о пожаре Лапшиных все сошлось на Громове.

Светлана так устала за день, особенно играми с «касторкой» и Юсуповым, что не сдержала эмоций — Аксенов был почти свой, не как Саша, но как Демьян или Владимир:

— Но это нелепо! Пожар связан со змеем!

Аксенов прищурился — это странно смотрелось с натянутой, фальшивой улыбкой:

— Позвольте напомнить: мне этого не говорили. Мне было сказано, что змей явился по душу Екатерины Андреевны. О том, что в деле замешаны вы — я догадался сам. О том, что в деле участвуют Лапшины не было сказано ни слова. Для меня до сих пор три дела остаются не связанными друг с другом. Нападение со светочем на вас, огненный змей и пожар — для меня это по-прежнему разные дела.

Не только у Светланы был тяжелый день — Аксенову тоже пришлось нелегко. Ему пришлось разбираться в деле, большинство сведений из которого от него утаили. Светлана повинилась перед ним — у Саши научилась:

— Максим Яковлевич, мне очень жаль, что так произошло, я постараюсь вам все объяснить — все, что могу сама…

Аксенов выключил свою улыбку и подался вперед:

— Давайте для начала, вы мне честно ответите: кто вы такая, Светлана Алексеевна? И уже исходя из этого я буду решать, что делать дальше с вами и вашими показаниями.

— Что значит — кто я? — он поставил её в тупик своим вопросом. — Я титулярный советник губернской магуправы Светлана Алексеевна Богомилова. Это вам известно.

— Мне известно только ваше имя. Все остальное — ложь.

«Вразумить?» — вмешалась тьма. Светлана переплела пальцы: «Запрет!»

— Ничего с этим поделать не могу, Максим Яковлевич. Супружеская верность, хоть и является обязательной браке, но увы, часто не соблюдается. Дети не в ответе за грехи родителей. Я не знаю, кто я. Ничем в этом помочь вам не могу.

— Ложь! — Аксенов говорил уверенно. — Наглая ложь. Кто вы, Светлана? Кто вы такая, что ваши прегрешения берет на себя княжна Дальногорская? Род Дальногорских — не последний в нашей стране. Это старинный, уважаемый род, близкий с Рюриковичами… И я не могу представить, ради кого княжна могла бы рискнуть своей репутацией. Кто вы?

Говорить правду Светлана была не готова.

— У меня нет ответа для вас.

— Жаль. Я спрашиваю вас не ради праздного любопытства — вам придется давать показания в суде по делу об убийстве Лапшиных. Да, вам не послышалось. Их убили. Пришли результаты вскрытия. Весьма неожиданные, кстати.

Светлана понимала Аксенова, но и сообщать свою тайну не могла — она не настолько доверяла ему.

— Максим Яковлевич, пожалуйста, я не могу вам сказать, кто я. Честное слово. Просто прошу, по-человечески прошу: давайте делиться сведениями, давайте все обсудим вместе, потому что и вы, и я, мы оба знаем, что Громов не мог убить Лапшиных. Только не он. Это огненный змей. Пожалуйста…

За спиной как сквозняк пролетел. Светлана еле заставила себя сидеть прямо, не оглядываясь. Кажется, опричников в кабинете прибыло.

Аксенов посмотрел куда-то вдаль, за Светлану, потом потер ладонями лицо, прогоняя сон и усталость:

— Светлана Алексеевна…

— Пожалуйста, — вновь ради Саши попросила она. — Ведь вас прислал сюда опричный сыск разобраться в деле Громова.

Аксенов странно улыбнулся:

— Вы думаете, я бы смог задержать Громова и одеть на него блокирующий браслет без помощи опричников? Мне лестно, но это не так. При задержании Громова принимали участие опричники.

— Холера… — не сдержалась Светлана.

Аксенов прикрыл глаза. Он сильно устал. Он точно так же, как Светлана переживает о Саше, волнуется о Кате. Только если Светлана действует вместе с Сашей, то Катя никогда не придет ему на помощь, еще и букетом отхлещет.

— Давайте так… — начал было Аксенов, но Светлана опередила его:

— Вы хотели знать о лешем. Он дал показания. В лесу оставил светоч огненный змей. Он прилетел, растопил снег и лед, оставил светоч и улетел.

Аксенов придвинул к себе бумаги и взял перо:

— В чьем виде он был в лесу? У него нет лап.

Светлана возразила:

— Есть. Просто мелкие. Но точно есть.

Брови Аксенова взлетели вверх:

— Даже спрашивать не буду, как и когда вы так тщательно рассмотрели змея…

Светлана была благодарна ему за отсутствие любопытства:

— Он превратился в Александра Еремеевича, когда прятал светоч. Видите — я не лгу вам. У младшей Лапшиной был роман с упырем. Этому упырю в невесты предназначалась Екатерина Андреевна. Спросите её — она подтвердит. Вот вам и древний, славный род Дальногорских.

— Когда… Это… было⁈ — на Аксенова было страшно смотреть — он побелел, как мертвец. На лице только живыми глаза и были.

— Три года назад.

Видимо, три года назад что-то произошло между Аксеновым и Катей, потому что Максим Яковлевич не удержал свои эмоции под контролем — сжал челюсти так, что даже у Светланы заболели зубы. Перьевая ручка чуть не хрустнула в его руках.

Светлана, давая время Аксенову прийти в себя, медленно продолжила:

— … Упырь, сами понимаете, жил тут. Его уничтожила я и Громов. Младшая Лапшина своей болью по утрате привлекла огненного змея. Подозреваю, что ей больше повезло в его ловле. Я не смогла одеть на него крест — она справилась, а потом начала мстить мне и Громову. Пока версия такая. Анонимку, кстати, прислала не Лапшина — конверт был взят в доме Волковых… Анонимка с этим делом не связана. — Она чуть не рассказала про змея в гостиной Лапшиных, но потом вспомнила свою ложь о том, что никого во время пожара она не видела. — И еще… На пожар Громов пришел вместе с Волковым-младшим. Он не мог быть одновременно в доме Лапшиных и с Волковым.

Аксенов откинулся на спинку кресла:

— А вот это спорно… Он мог все успеть. Он кромешник. Есть три свидетеля, которые видели, как Громов входил в дом Лапшиных перед пожаром. И не надо пока вмешиваться со словами: «Змей!» Я помню об этой версии… Я потом скажу вам, где мог быть змей в тот момент. Горничная Лапшиных слышала, как в гостиной Громов и старшая Лапшина ругались. Горничная даже помчалась за кухонным мужиком, чтобы тот выставил Громова, но, когда она вернулась, не найдя мужика, в гостиной уже начался пожар. Вы приблизительно тогда же были в гостиной и Громова уже не видели — он аккурат в это время появился перед домом с Волковым. Волковым, который был по многочисленным показаниям медперсонала в больнице… Но есть ма-а-аленькая загвоздка. Михаила Волкова до появления с Громовым видели в то тоже время, что и в больнице, в уличной толпе глазеющих на пожар.

Светлана старательно держала лицо. Точно. Она сама видела Мишку в толпе. Получается, это был змей? Но тогда ничего не сходилось…

— Вы скажете, что это ошибка… Но я видел ваши сентябрьские записи в деле о жертвоприношении. Комплекция Волкова весьма специфична. Он гигант. В городе, кроме Волкова-младшего, есть купец Солодовский, но он другой масти — он брюнет. Приезжих берендеев пока магуправа и жандармерия не зарегистрировали. Есть еще Волков-старший, он той же комплекции, что и Михаил Константинович, они очень похожи, особенно в темноте, но по всем медицинским заключениям он не способен двигаться. Он не способен стоять. Волков-младший не мог быть одновременно и в толпе, и в больнице. Сами понимаете, это мог быть только змей… Простите, Светлана Алексеевна, как бы мне не хотелось верить в виновность Громова, пока все указывает только на него. В доме мог быть только он, если в толпе стоял псевдо-Волков.

— Но… — Светлане хотелось кричать и ругаться на саму себя — там, на пожаре, она испугалась подставить Сашу и промолчала о змее в гостиной Лапшиных, и теперь… Она все же подставила Сашу! Своим молчанием.

Аксенов с неожиданным сочувствием посмотрел на неё:

— Раз змей был в толпе в образе Волкова, то тогда по вашей версии пришел к Лапшиным? Два змея? Или все гораздо проще: Громову нужна была свобода от Лапшиной-младшей, он её и получил. Иногда, Светлана Алексеевна, мы любим не тех и доверяем не тем…

— Громов не идиот, чтобы красоваться перед дверьми Лапшиных. Он умеет ходить кромежем.

— То есть вы допускаете мысль, что он все же мог тайком прийти и убить Лапшиных?

Светлане нужно было время, чтобы все обдумать, только вот Аксенов не хотел его ей давать:

— Максим Яковлевич…

— Я допускаю, что все может оказаться не так, что кто-то солгал, кто-то что-то не так понял, и я ошибся в расшифровке событий, но поймите меня: при таком количестве свидетельских показаний я не могу оставить на свободе Громова.

Светлана смирилась — она понимала Аксенова: правила есть правила. Не соври она, все могло быть иначе.

— Можете хотя бы сказать: как убили Веру Лапшину? И где сейчас нательные кресты Лапшиных — они мне очень нужны.

— Вера Лапшина умерла от удара головой о твердый предмет — её толкнули и она ударилась скорее всего о выступающие части деревянного подлокотника дивана. Я допускаю, что злого умысла не было — случайность, непредумышленное убийство. Но старшую Лапшину убили уже умышленно — ей не дали спастись из пламени. Она задохнулась. Следы борьбы в попытке освободиться остались на её руках. И еще… Вера Лапшина не ждала ребенка. Я не знаю, кто пустил этот слух и зачем… Лапшина была девицей. Как-то так. Если вам нужны их кресты — напишите запрос на мое имя. Я его удовлетворю. Больше ничем помочь не могу.