Кромешник. Том 1

Глава 12

— Эх, хорошо на природе! — откинулся я на ступеньку крыльца, дожевывая последний кусок сочного шашлыка, — но дела никто не отменял.

Кузьма посмотрел на меня с огорчением и тяжко вздохнул, уж очень не хотел ничем сегодня заниматься.

— Хозяин, то есть — Алексей, — поправился он и смутился.

— Называй, как тебе удобнее, — махнул рукой.

— Так вот, хозяин, может, мы сегодня отдыхать будем. На речку сходим, порыбачим. Сейчас как раз рыба пошла: язь, щука, голавль, плотва — вкуснятина такая, что закачаешься, а ежели ещё в сметане, да в печке запечь — пальчики оближешь, — причмокнул домовой и реально облизал пальцы.

— Сначала работа, — обломал я Кузьму, — Да и в середине дня клёв так себе, вот ближе под вечер…

— Кар-кар-кар, — то ли согласилась, то ли наоборот, выдала протест Каркуша, я так и не понял.

Её мне пришлось кормить сырым мясом, от готового шашлыка ворона принципиально отказалась. Сейчас она лежала на крыльце, уволившись на спину и подняв лапы кверху.

Лично я всегда считал, что птицы так не спят, но видимо ошибался, или у меня какая-то неправильная зверушка.

Пришлось даже дернуть её за хвост, проверить — вдруг сдохла от заворота кишок, а то такая маленькая, а жрет не хуже оголодавшего крокодила.

Починить нагреватель не составило труда, да и кран подтекал только из-за того, что нужно было поменять прокладку. К сожалению, её не нашлось, и Кузьме пришлось отправляться к соседскому домовому, чтобы попросить взаймы.

Тот поартачился, но в итоге согласился на обмен. Он нам — резиновую прокладку, мы ему — вантуз.

На мой взгляд, обмен состоялся удачно.

Кузя бурчал, недовольный результатом, но я пообещал, что при оказии съезжу в город и куплю всё, что нужно, только после этого он успокоился.

Разбираться со полученным даром пока не было времени. Весь остаток дня занимался бытовыми вещами.

На рыбалку мы так сегодня и не сходили.

Уже под конец вечера, устроившись на диване и обдумывая, где бы раздобыть нормальную кровать, вытянул вперед руку и посмотрел на ладонь, внимательно разглядывая татуировку.

Линии на ней точь-в-точь повторяли линии на обереге.

— Чур, — прошептал тихо и прикоснулся пальцем к въевшейся намертво в кожу руне.

Оградительный знак. Визитная карточка Кромешника и его же защита.

Погладил пальцем и где-то глубоко в душе почувствовал тепло, а ещё отчётливо понял, что происходящее со мной — абсолютно правильно, именно так должно было всё случиться и никак иначе.

Весь следующий день приводил в порядок сад под язвительные комментарии соседки. Авдотья ничего не могла сделать, кроме как продолжать изводить меня ядовитыми фразами.

Я просто не обращал на ведьму внимания, но, если честно, хотелось заткнуть ей рот кляпом, чтобы заткнулась.

Представил эту картину и усмехнулся, а следом за ней пришла другая — где упомянутая выше Авдотья лежала на кровати в одном нижнем белье, с тем же самым кляпом во рту и связанными руками, эротично изгибаясь всем телом и приподняв попку от нетерпения.

Да какого хрена в моей голове возникают такие фантазии?

Понятно, что я здоровый, взрослый мужик, у которого давно не было секса, но не кидаться же на первую попавшуюся ведьму, которая спит и видит, как меня прибить и заграбастать доставшийся в наследство дар.

Отмахнулся от несвоевременных мыслей и окинул взглядом двор.

— Отлично.

Сейчас территория вокруг дома сияла чистотой. Весь прошлогодний мусор был убран, сухие ветки и листья собраны в кучу, а Кузьма, взобравшись на высокий пень, ловко орудуя вилами, складывал всё это в железную бочку, которую я собирался поджечь.

Ворона недовольно кружила в небе, иногда опускаясь на крышу дома, а пару раз намеренно подлетала ко мне с намерением клюнуть в темечко.

Знал, что ей от меня требовалось. Каркуша хотела, чтобы я как можно быстрее приступил к созданию чурбанов, но тут была маленькая загвоздка.

Их нужно было не просто выстрогать, но ещё нанести обережные руны и наделить их силой, а это уже совершенно другой уровень.

— Может, к Пелагее обратиться? Я чурбан сделаю, она руны нанесет, силой их напитает.

— Ты ещё Марту вспомни, — недовольно засопел Кузьма, — Сами справимся, — Только и нужно, что поднатореть немного, а там всё получится. Чур — он же Бог охранитель, и его потомки могут не только грань сторожить, но и обережный круг создавать наряду с рунами.

— А как же суть?

— Суть — это прямое предназначение. Она не линейна, если удастся научиться правильно пользоваться, то можно достичь многого. Не всего, а только того, что с ней непосредственно связано. Вот, например: погодником тебе никогда не стать и знахарем тоже, и чаровником…

— Да понял я, понял. Я могу творить только то, что косвенно относиться к моему дару, но при этом имеет ответвления в разные стороны. Это как дерево. Крепкий ствол — моя суть, а ветви — другие направления дара.

— Верно, хозяин. Вот поэтому я и говорю, что не нужна нам никакая Пелагея, и вообще — никто не нужен, сами справимся.

— Ладно, давай, попробуем.

Да уж, резчиком по дереву я никогда не был, поэтому подобное ремесло давалось с трудом.

Хотелось сделать хорошо, чтобы из полена, которое мне подал Кузьма, получить самого настоящего Чура.

Как выяснилось, чем более детализированным окажется чурбан, тем больше сможет накапливать и поддерживать в себе силы.

Голове и бокам я как-то сумел придать правильную форму, даже руки получилось обозначить, но вот лицо… та ещё оказалась проблема, но я упорно продолжал работать, веря в то, что у меня в конце концов всё получится.

— Я же говорил! Я говорил! — воскликнул домовой, подпрыгивая на месте от радости, — Вот… Один сделал, за остальными дело не станет.

Действительно, стоило набить руку, всё пошло как по маслу, но это оказалась половина беды.

Предстояло самое сложное: нанести руны, да ещё и напитать их силой, а как это сделать, я совершенно не представлял.

— На сегодня точно закончили, — произнес устало.

За полдня сумел вырезать три чурбана. Время близилось к полночи, и я намеревался отправиться спать. Глаза слипались, а свет от керосиновой лампы, которую приволок Кузьма, казался тусклым и не позволял рассмотреть детали.

— Откуда у тебя это старьё? Давно пора на помойку выбросить. Неужели нет нормальной лампы. Сейчас такую подсветку можно на участке забабахать — закачаешься, как днём светло будет.

— А ты, хозяин, сумеешь нам такую достать? — Кузьма в предвкушении потёр руки, очень уж ему хотелось сделать свой дом более комфортным для проживания.

Он у меня вообще оказался очень смышлёным малым и неплохо подстраивался к новым условиям. Прошла всего пара дней, а Кузя уже знал большинство моих привычек. Стремился во всём угодить, не путался под ногами, готовил только те блюда, что мне нравятся. Впрочем, в еде я был неприхотлив.

Только вот по хитрым глазам домового я прекрасно видел, что он ко мне присматривается, пытается узнать характер и сделать для себя выводы, что ему «такому хорошему» будет, если переступит грань и нашкодничает, а то — что он начнет выкидывать коленца, я не сомневался.

— Всё можно достать Кузьма, были бы деньги, а у меня их в данный момент нет, — развел руками.

— Как нет? — нахмурил густые брови домовой и возмущённо тряхнул головой, — Да что же такое ты говоришь, Алексей? Неужто обокрали нас окаянные?

— Кузя-Кузя, успокойся, никто нас не грабил. Я просто собирался сюда впопыхах, поэтому налички много не брал, а что с собой было, пришлось в машине оставить.

— Ик! — натурально икнул от удивления домовой и плюхнулся на крыльцо, — Ну ты и напугал меня хозяин. Я уж было подумал, что кто-то сумел обойти обереги и действительно своровал накопленное.

Приподнял брови, обозначая интерес.

— Неужто и бабы Стефы где-то заначка имеется?

— А-то, — важно подбоченился домовой, — Ты, хозяин, иди-ка в дом, самовар стынет, а я сейчас… мигом обернусь.

Не знаю, куда бегал Кузьма, но только когда я схомячил пару пряников и запил их ароматным чаем с листьями чёрной смородины и мяты, вернулся домовой.

— Вот, — с довольной рожей протянул он немного ржавую железную коробку, притопывая от нетерпения, — Открывай, скорее.

Открыл и обомлел.

— Офи-ге-ть, — только и смог произнести, доставая оттуда пачки пятитысячных купюр, — И сколько их тут?

Судя по тому, что коробка была размером с небольшой чемодан, очень даже немало.

— Понятия не имею, — пожал плечами домовой, — Стефания не разрешала мне их пересчитывать.

— Тут миллионов тридцать, если не больше. Откуда у неё столько?

— А что тут удивительного? — забавно закатил глаза домовой, — Каждая услуга, оказанная Кромешником, должна быть оплачена. Любой труд имеет свою цену, а труд ведьмака — и подавно. Ты, не боись, хозяин, без куска хлеба не останемся, ещё и на масло с икоркой хватит.

— М-да, похоже доходный у мне дар попался.

— Ага, очень, — поддакнул домовой, — но опасный.

С этим я был полностью согласен.

Порыбачить опять не удалось, но я не расстроился. Будет ещё время, успею.

Ещё три дня я выстругивал чурбаны.

Посчитал, что всего мне их нужно шестнадцать. Может и перебор, но я хотел перестраховаться. Пока не войду в полную силу, любая защита лишней не будет.

Четыре нужно поставить в саду, разместив по сторонам света, так же сделать вокруг околицы деревни и на поле, ещё три выставить по кромке леса.

Отложил все дела, занявшись вплотную только этим, потому что по словам домовых, другие Кромешники чувствовали, когда появляется свободная территория рядом с тонким местом — тем, где грань между Явью и Навью практически стирается, оставляя между собой лишь тонкую завесу.

Невежда эту границу даже не заметит, для него всё будет как обычно, а вот наделённые даром, оказавшись рядом, мгновенно почувствуют изменения, хоть и не смогут войти под покров без помощи Кромешника, тоже самое касалось кровососов, волколаков и прочей нечисти.

После смерти бабы Стефы, старые чурбаны рассыпались в прах. Кузьма сказал, что так бывает всегда. Новый Кромешник должен сам сделать и поставить новые, обозначив защитную границу.

Вот и пришлось мне работать в поте лица. Не хотелось, чтобы какой-нибудь заезжий ведьмак предъявил право на мою территорию.

Когда все шестнадцать штук оказались готовы, окинул взглядом свою работу и удовлетворённо кивнул.

— Отлично, то — что планировалось.

Чурбаны вышли на удивление красиво, словно я всю жизнь работал резчиком по дереву. Правда не удивлюсь, если мне предложат выстрогать что-то другое, то ничего не получиться.

Осталось самое сложное…

Нанести руны по самому центру. Рисунок я запомнил на зубок, да так, что даже проснись посреди ночи, не открывая глаз смог бы нарисовать их на бумаге.

Вот только этого было недостаточно.

— Кузьма, — держа в руке нож и стамеску, внимательно глянул на домового, — Так как будем напитывать Чуров силой?

— Эм-м, — замялся домовой, — Я не знаю. Это ты у нас ведьмак, хозяин. Ты должон знать.

— Да тудыть-растудыть! Как так-то?

— Стефания говорила — сила изнутри пойдёт, сама польётся рекой, стоит захотеть. Она чурбан в руки брала, держала крепко и смотрела в глаза, словно они живые.

— Хм-м, как интересно, а давай-ка попробуем.

Я не особо верил в эту затею, потому как до сих не ощущал внутри себя никакого дара. Каким был — таким остался, нисколько не поменявшись. Какой силой можно делиться, если её нет и в помине.

Удобно устроился на крыльце, схватил первый попавшийся под руку чурбан и уставился в вырезанное на деревяшке лицо.

Смотрел до посинения, но так ни до чего и не досмотрелся.

— Да ты не напрягайся, хозяин, не тужься, а то глядишь, оказия какая случиться.

— Это какая? — спросил с подозрением.

— Та самая, — не моргнув глазом, ответил мелкий подстрекатель.

Отвечать не стал. Пререкаться с домовым дело бессмысленное. За последние пару дней я в этом полностью убедился.

Кузьма за словом в карман не полезет, такое иногда выдаст, хоть стой — хоть падай.

— Кар-кар-кар, — прозвучало насмешливо над головой, а затем мне на плечо уселась Каркуша и недовольно клюнула за ухо.

— Опять жрать хочешь, троглодитка?

Мне кажется, за эти несколько дней, ворона потолстела раза в три. Я даже начал опасаться, что она не сможет взлететь из-за своего веса, но пернатая зараза упрямо продолжала планировать в воздухе и периодически гадить мне на голову, а в её громком «КАР» отчётливо слышался издевательский смех.

— Кар! — повторила нахалка и в очередной раз вцепилась в моё ухо, не разжимая клюва.

Именно в этот момент я почувствовал, как меня начала заполнять энергия. Я словно стал внутренне раздуваться, становиться больше, сильнее, выносливее. Создалось ощущение, что в данную минуту я могу сдвинуть горы.

Только сейчас по-настоящему понял ценность Каркуши. Она действительно была не просто проводником, а проводником СИЛЫ.

Кончики пальцев начало покалывать. Мне даже показалось на секунду, что они засветились. Чурбан, который я так и не выпускал из своих рук, начал нагреваться, а я всё продолжал смотреть в вырезанные глаза, которые в какой-то миг резко распахнулись, и на меня в ответ посмотрел кто-то настолько могущественный, что захотелось зажмуриться, лишь бы не видеть этого взгляда.

Через пару секунд страх сменился спокойствием, а затем и умиротворённостью, показалось, что кто-то накинул на меня пуховое одеяло, укутал в него, погладил по голове и сказал, что всё обязательно будет хорошо.

Улыбнулся и кивнул, ощущая, что где-то под рёбрами свернулся маленький тёплый комок, пока ещё не полностью оформившийся, но уже довольно опасный для тех, кто представляет для него угрозу.

— Ох, ты ж… — воскликнул от неожиданности, когда ладони обожгло огнём, но чурбан из рук не выпустил, удержал, — Фух, вот это да, — выдохнул с благоговением, потому как понимал, что сейчас у меня был непосредственный контакт с хранителем рода, самим богом Чуром.

Где бы он сейчас не находился: в Нави, в Прави или ещё где, но сумел выйти на связь благодаря связующей ниточке, которую помогла протянуть Каркуша.

— Умница, — похвалил пернатую и погладил по спине.

— Кар, — благосклонно ответила та и вновь клюнула меня за ухо.

Чувствую, что к концу дня на нём не останется ни одного живого места.

— Хозяин, смотри, — восторженно произнес Кузьма, — Ты чувствуешь?

Да — теперь я прекрасно чувствовал, как от чурбана повеяло могучей силой, омыло с ног до головы, заставив голову закружиться от радости и неописуемого счастья.

Захотелось смеяться и я не стал себя сдерживать.

— А-ха-ха-ха, — утирая слёзы никак не мог остановиться, пока не получил в глаз маленьким кулачком, — Ох! Какого? — тут же пришёл в себя.

— Прости, хозяин, — попятился назад Кузя, заламывая руки, — Ты силы слишком много за раз хватанул, вот и повело немного. Пришлось приводить в себя подручными средствами.

— М-да, — поставив чурбан на землю, потёр правый глаз, — Силен, однако. Завтра наверняка фингал будет.

— Прости, Лексей, — склонив голову, домовой шаркнул ногой по земле, словно провинившийся ребёнок.

Ругать его сразу расхотелось, к тому же, Кузя действовал мне во благо и старался помочь, правда методы домового оставляли желать лучшего.

— Кар! — противно каркнули над ухом, и я отвел голову в сторону, с укоризной посмотрев на ворону, — Пернатая, могла и подсобить. Сложно было лишний раз клюнуть?

Наглая зараза уставилась на меня своими чёрными глазами-бусинками и склонила голову на бок, внимательно приглядываясь к здоровому левому глазу.

— Эээ-э, Каркуша, что это ты задумала?

— Ну всё, хозяин, теперь ежели ты от «земли оторвёшься», Кара быстро тебя в сознание приведёт.

— Только этого мне не хватало и ведь сам напросился, — проворчал себе под нос, — Ну что, продолжим? — взял следующее выстроганное полено.

Больше подобных спецэффектов не было. Глаза болванки не открывались, но я ощущал, как наполняется чурбан неведомой силой.

Каркуша каждый раз остервенело вцеплялась в моё ухо, с особым удовольствием дергая за мочку, но прекратить сие непотребство я не мог. Без пернатой заразы процесс создания чурбанов оказался бы невозможен.

С каждым созданным стражем я становился сильнее, а вот ворона, наоборот, слабела. Когда последний охранитель был изготовлен, птица просто-напросто свалилась мне на колени.

— Кар, — жалобно выдавила она из себя, а я поразился, насколько сильно пернатая похудела всего за несколько часов.

От вороны остались только кожа да кости.

— Кузьма, живо тащи мясо, будем откармливать нашу живность.

— Кар, — не смотря на слабость обиженно падала голос Каркуша.

Не понравилось, что назвал её живностью.

— Держи, хозяин, — домовой притащил несколько кусков свежей, сочной телятины.

Так мы и сидели, любуясь на закат солнца. Кузьма беспечно болтал ногами, пристроившись рядом на ступеньке крыльца, Каркуша с жадностью поглощала принесённое угощение, не обращая ни на кого внимания, а я, приложив к распухшему от клевков уху холодное сырое мясо, блаженно смотрел в темнеющее небо.

— Хорошо-то как!