Кромешник. Том 1

Глава 10

Думал, что будет сниться всякая ересь, но, на удивление, спал спокойно первую половину ночи.

Проснулся ни с того — ни с чего, подскочил на диване и уставился в темноту, словно о чём-то забыл.

— Точно! — хлопнул себя по лбу и потянулся за телефоном.

Надеюсь, Анька меня не убьёт.

Гудок, ещё гудок, ещё один. На седьмом — до моих ушей долетел заспанный голос женщины.

— Гаврилов, ты охренел? Время видел? Почему каждый раз звонишь посреди ночи? Если тебя не убивают, ты не попал в больницу, не закапываешь чьё-то тело в лесной глуши, — хмыкнула бывшая любовница, пытаясь пошутить, — то пожалуйста, сбрось звонок и ложись спать. Всё остальное может подождать до утра.

— Ну-у, вообще-то, закопал совсем недавно, — ответил серьёзным тоном, в результате чего заставил собеседницу поперхнуться воздухом.

— Не смешно.

— А я и не смеюсь.

На той стороне зависло молчание.

— Гаврилов, ты сейчас хочешь сказать, что кого-то убил, а потом спрятал труп? Может ты и жену свою тоже того… а я, как дура, уши развесила и помогать взялась? — голос Анны от волнения повысился на пару октав.

— Спокойно, — я уже сам пожалел, что ляпнул не подумав, — Ничего такого, что ты себе напридумывала. У меня бабка умерла. Сегодня были похороны.

— Тролль, — послышалось гневное, — Раз уж разбудил, говори, чего надо? Ясно же, что не про смерть родственницы рассказывать собрался.

— Зришь в корень. У меня к тебе просьба будет, очень необычная.

— А у тебя других не бывает. Что надо сделать? Давай, рожай уже, не тяни время.

— Рожать это по твоей части, по бабской. Мы мужики на такое не способны.

— Если прижмёт и не так раскорячишься.

— Ха-ха, — рассмеялся в ответ.

Подобные разговоры у нас с Богдановой периодически случались, особенно тогда, когда необходимо было разрядить обстановку.

— А если серьёзно…

— А если серьёзно, то нужно, чтобы сходила ко мне на квартиру и внимательно всё осмотрела.

— Ты решил из меня сделать шпиона? Извини, я не детектив и тем более — не следователь. Улики искать не моя профессия, да и вряд ли я там хоть что-то найду. Полиция наверняка всё перевернула вверх дном.

— Не нужно искать улики. Всего лишь один единственный трилистник.

— Какой ещё трилистник? Леша, у тебя как с головушкой? Крыша не потекла.

— Да так, подкапывает немного.

— Вот и я о том же.

— Нужен мне этот трилистник Аня, очень нужен. Растение такое, его ещё крестовиком называют.

— Ну, так походи, поищи. Ты же сейчас в деревне. Глядишь, попадётся в округе.

— Нет, мне нужен именно тот, который в квартире. Я понимаю, что мои слова сейчас звучат бредово, но это очень важно. Вопрос жизни и смерти. Сделаешь?

— Гаврилов, ты мне по гроб жизни обязан будешь.

— Буду, — не стал спорить.

— И как я, по-твоему, туда попаду? Квартира опечатана, а ещё соседка эта твоя вездесущая, вечно сующая свой длинный нос во все щели.

— Ну уж постарайся. Ты у меня девушка умная, что-нибудь сообразишь.

— Да зачем тебе это растение?

— Если скажу — не поверишь.

— А ты попробуй.

— Давай в другой раз. Обещаю, что всё расскажу, как только сам во всём разберусь.

— Ловлю на слове. Ладно, Гаврилов, я попробую.

— Спасибо, умница ты моя.

— Но-но, я ничего не обещаю, говорю, что просто попробую. Может получится, а может — нет. Трилистника твоего тоже может не оказаться на месте.

— Там не один лист был, а много. Я просто не обратил внимания поначалу, не до того было. Ищи или на кровати, или под ней.

— Разберусь, не маленькая. У тебя всё?

— Нет, — замялся на мгновение, потому как следующая моя просьба вообще ни к какие ворота не лезла.

— Что ещё? — вздохнула устало Богданова.

— Ну, как тебе сказать… Земля мне нужна с могилы жены.

— Эм-м, Леша. Я бы советовала тебе к психиатру обратиться. У тебя явное отклонение на фоне стресса так и до шизофрении недалеко.

Знала бы ты. Мне в последнее время и так кажется, что я кукухой поехал.

— Я хоть к психологу, хоть к чёрту на кулички отправлюсь, ты только достань. Одной горсти будет достаточно.

— Гаврилов, ну бред же. Зачем тебе…

— Надо, Аня, надо.

— Может тебе ещё труп выкопать и бандеролью отправить?

— Это уже лишнее, — хмыкнул в ответ. Так, сделаешь?

— Хорошо.

— Спасибо, Анюта.

— Одним спасибо не отделяешься. Всё Гаврилов, отбой.

— Спокойной ночи.

Я уже собирался сбросить звонок, как вновь услышал голос Богдановой.

— А что мне с этим твоим крестовиком и землёй делать?

— В конверт положи и мне пришли по почте.

— Я не хочу даже знать, где ты сейчас находишься.

— Точное месторасположение я тебе и так не скажу. В Чердынь отправь до востребования. Я потом наведаюсь, заберу.

После разговора с Анной, отправиться в царство Морфея долго не получалось, но всё же, спустя полтора часа я сумел погрузиться в беспокойный сон. В этот раз мне снилась какая-то ерунда. Я шел по небольшой тропке, по обеим её краям располагались избы, во дворах, окружённых деревянной изгородью, стояли вышедшие поглазеть на меня люди. Они не просто смотрели, они следили за каждым моим шагом, словно ждали чего-то. В их глазах застыла беспросветная тоска и неутолимая жажда.

Ускорил шаг, намереваясь поскорее покинуть столь странное и негостеприимное поселение, но сколько бы не шёл, не видел его конца и края.

Жители странной деревни, подходили всё ближе и ближе к изгородям, и я отчетливо стал различать их черты. Это не были люди в привычном понимании этого слова. Ко мне приближались жуткие монстры с искажёнными чертами лица…

Утром, несмотря ни на что, поднялся полный бодрости и сил, за исключением того, что после лежания на неудобном старом диване, у которого через каждые десять сантиметров торчали пружины, болели бока. Да еще глубоко в душе поселилось какое-то щемящее чувство.

Из сна я помнил только небольшие обрывки, которые никак не хотели складываться в единую картину.

Выбросил всё мысли из головы, не хватало ещё заморачиваться подобной ерундой, и потянулся в разные стороны.

— У-фф, хорошо.

Огляделся и не сразу узнал комнату: никакой пыли не было и в помине. Все сверкало чистотой и благоухало свежестью.

Занавески колыхались от порывов воздуха, проникающего внутрь через приоткрытое окно, а на кухне гремели кастрюли. Пахло топлёным молоком, свежей выпечкой и жареным беконом.

Кузьма зря время не терял. За ночь прибрался во всём доме. Теперь в нём можно было нормально жить, не боясь испачкаться в грязи или запутаться в паутине.

Вещи и мебель от этого новее не стали, но их древний вид придавал помещению неповторимый колорит.

Шагнул осторожно на лестницу, ведающую на второй этаж. Скрип есть, но едва слышный. С такой не упадешь.

— Ну — Кузя, ну — затейник.

В том месте, где в первый раз провалилась моя нога, зияла небольшая дыра. Как только Прохор с Мишаней вчера в неё не угодили?

Ладно, нужно умыться и почистить зубы.

Ванная оказалась приведена в более-менее приличный вид. Кран правда подтекал, а душ не работал, зато на маленькой тумбочке появилась зубная паста и новая щетка.

Вот за это Кузьме отдельное спасибо.

Раковина сияла белизной, а зеркало избавилось от толстого слоя пыли.

Повернул кран и подставил ладони, набирая в них воду и споласкивая лицо.

— Брр-р, холодно.

Почистил зубы и вновь умылся. Отфыркиваясь, поднял голову и застыл, всматриваясь в своё отражение.

На зеркальной поверхности отобразилось нечто непонятное.

Моргнул два раза. Картинка не поменялась.

— Какого…

Поднял руку и провел по щеке, внутренне содрогаясь.

Если правая часть лица была абсолютно нормальной, то левая представляла собой обугленные кости.

— Жесть, дожил, называется. Кузя, Кузьма! Иди сюда, скорее! — крикнул оборачиваясь, а когда вернулся в исходное положение, в зеркале уже отображался обычный я, — Вот ведь, ведьминское семя…

Домовой не заставил себя ждать.

— Чего изволит хозяин?

— Хозяин изволит знать, какого чёрт… то есть, почему у меня сейчас лицо было наполовину нормальное, а на другую — как у разложившегося покойника?

— Так это… хозяин, ты же Кромешник, — словно само собой разумеющееся произнесла нечисть.

— И что?

— Кромешник. Твоя суть что-то среднее между жизнью и смертью. Две стороны одной медали. В отражении ты видишь свой истинный облик, тот который появился у тебя после принятия дара.

— Зашибись. Я теперь что, всегда буду так выглядеть? Да на меня ни одна девушка не взглянет, а люди будут в разные стороны разбегаться.

— Да ладно, хозяин. Ерунду говоришь. Никто, кроме владеющих даром твой облик рассмотреть не сможет. Пока ты не научился себя контролировать, подобные казусы могут случаться, а со временем, когда поднатореешь держать свою суть в узде, даже не вспомнишь о подобной мелочи.

— Хорошо бы так.

Вздохнул, думая о том, сколько ещё сюрпризов меня поджидает в ближайшем будущем.

— Пошли завтракать, хозяин, пока не остыло. Я там блинчиков напёк, с малиновым вареньем самое оно будет. Яйца с колбаской пожарил, хлеб подрумянил да маслицем сдобрил. Молока парного принёс.

Пока слушал Кузьму, почувствовал, как во рту начала скапливаться слюна.

— Ну, пойдём, коли не шутишь.

Завтрак удался на славу. Кузьма сидел рядом со мной и пил чай, наворачивая блины один за другим.

Мне не жалко, а ему в радость, тем более, сам же и готовил.

— Ты где продукты берешь, Кузя? — была у меня одна мысля, — Не гоже соседей обирать.

— Как ты можешь такое подумать, хозяин? Никто никого не обирает. Молока у Фрола попросил, он и налил по доброте душевной, а всё остальное у нас в подполе хранится. Продуктов тьма-тьмущая. Стефания-то запаслива была, а как слегла совсем, так и кушать почти перестала. Меня шпынять начала. Убираться в доме запрещала. Я уж и так, и эдак. Хоть один раз в день, но накормлю понемногу. Эх, — горестно вздохнул домовой, — я ведь так старался угодить хозяйке, а она меня всё время прочь гнала, слушать не хотела.

— Не кручинься, что было — то прошло. Нельзя жить прошлом. Смотри в будущее, Кузя, и всё у тебя будет хорошо! — во это я спич толкнул.

— Не у меня, — поправил домовой, — А у нас.

— Угу, у нас, — хмыкнул в ответ и цапнул со стола последний блин, как раз успел вперёд Кузи.

Пока было время, решил выспросить у нечисти всё, что он знал о Кромешниках, а знал он немало, потому как долгое время ходил в услужении у бабы Стефы.

Прекрасно понимал: если есть сила — то есть и ответственность. Мне просто необходимо было понять, с чем придётся столкнуться в ближайшем будущем.

— Эк ты вопрос задал. Тут с ходу-то и не ответишь, — домовой спрыгнул со стула заварил себе ещё чаю, достал банку сгущенки и вернулся обратно, — Как ты уже понял, Кромешник — связующее звено между Явью и Навью. Проводник, короче.

— Проводник чего?

— Не чего, а кого. Проводник заблудших душ… и не только. Захотел кто из владеющих даром, нежити или нечисти сходить на кромку, будь бобр, отведи и верни обратно, но только за соответствующую плату. Ваш род знаешь от кого династию ведёт?

— От кого?

— От самого Чура.

— Вроде как старославянский Бог такой был, — произнёс, нахмурившись.

— Ага, — кивнул домовой, — Бог-защитник, защищал людей от нечистой силы, от призора и прикоса, а ещё — был хранителем границ. Кромешники от него пошли. Кромка — граница между мирами. Вот ты её охранять и должен, чтобы никакой супостат туда не пробрался.

— Что-то ты меня запутал, Кузьма. Сначала говоришь, что я должен экскурсии на кромку водить, потом — никого не пропускать.

— Не экскурсии, а по делу и только тех, кому это действительно нужно, а не пускать ты туда должен всякую нечистую силу или тех, кто со злым умыслом пробраться на Кромку хочет.

— А как мне узнать, кто с чистой душой туда попасть хочет, а кто злодеяние замыслил?

— Со временем разберёшься. Да и истинные Кромешники подскажут в случае чего.

— Истинные кромешники?

— Ага, обитатели кромки, те — кто умерли, но в Навь уйти не смогли. Живут на границе, пока не закончат свои земные дела. Им ты тоже должен помогать в меру сил и возможностей. Такова таковая судьба, — важно выдал домовой и громко отхлебнул из чашки, — но это ещё не скоро будет, тебе пока надоть сил набираться.

— И как это сделать? Погоди, баба Стефа про какую-то книжицу или тетрадь говорила. Где-то в тайнике под половицей должна лежать, — вспомнил я и подорвался с места, намереваясь отыскать вещь, которая может хоть как-то понять и объяснить происходящее, а может — ещё сильнее запутать.

— Ты сиди, чего вскочил, знаю я где она хранится. Принесу сейчас.

Домовой спрыгнул на пол и быстро посеменил прочь из кухни. Где-то на втором этаже послышался скрип, грохот и смачные ругательства, а уже через несколько секунд Кузьма воротился и протянул мне толстую тетрадь, исписанную от руки, только вот язык, на котором были выведены слова, оказался мне не понятен.

— М-да, — почесал репу и задумался, перебирая в уме все знакомые языки, но не находя ни одного, на который могли быть похожи письмена в тетради.

Кузьма внимательно следил за моей реакцией, а потом выдал.

— Это мертвый язык или язык Нави. Сходишь на кромку, сумеешь прочесть.

Пришлось закрывать тетрадь и просить домового убрать её обратно в схрон.

— Вот, что я тебе скажу, хозяин: первым делом пометь свою территорию, ту — что станет твоим местом силы.

— И каким образом, я её должен пометить? Пописать на забор?

Домовой вытаращил на меня глаза и какое-то время сидел раскрыв рот, соображая, шучу я или говорю серьёзно.

— Кузьма, отомри, — усмехнулся, потешаясь над выражением лица домового.

— Ну, хозяин, ты скажешь — как в лужу пёр… — нечисть стушевалась, прокашлялась и продолжила: — Так о чём это я. Ах, да… Тебе нужно самому выстрогать чурбаны и расставить за околицей по всему периметру деревни. Ещё на каждой стороне поля и около леса. Не просто расставить, а вкопать в землю. От них пойдёт тебе благодать. К тому же, если другой Кромешник объявится в этих местах, без спроса на твою землю вступить не сможет.

— А местные? Я им как кость поперёк горла. Возьмут выкопают или сожгут нафиг.

— Не-а, потряс бородой Кузьма, — Ничего не сделают. Побояться. Сотвори они подобное непотребство, не перед тобой отвечать будут, а перед самим… — Кузя воздел указательный палец кверху, — О-оо, чуть не забыл, — нечисть засунула руку в карман широких холщовых брюк и извлекла оттуда маленькую деревянную фигурку с небольшим отверстием, в которое был продет тонкий шнурок.

Взял протянутую вещь, повертел между пальцами, рассмотрел со всех сторон. Деревянная фигурка была похожа на человека, поставившего руки на поясницу.

Почувствовал, как от нее пошло тепло и ощутил распространяющееся внутри умиротворение.

— Оберег, — понял я и тут же надел себе на шею.

— Да — это Сторож. Оберег-охранитель. Видишь, хозяин, на нём изображён Чур. Он защит от зла. На первое время сойдёт, а дальше что-нибудь придумаем.

— Это всё хорошо, Кузя, вот только, что будем делать с домом? Ты сказал защита почти спала.

— Ну-у, я немного преувеличил, — заерзал на месте домовой, — но не сильно. Еще пара недель и заходи кто хочешь.

— Значит, время что-то придумать у нас есть, — произнес задумчиво, — Или всё-таки к Марте обратиться?

— Нет. Даже не вздумай. Хозяин, ты слышал, что она хочет стребовать за свою услугу?

— Зайти к Ратмиру и забрать у него какую-то вещицу.

— Ага, — кивнул домовой, а затем громко икнул.

— Кузьма, хватит уже называть меня хозяином. У меня имя есть, Алексей. Можно просто Леша.

— Алексей, — повторил за мной домовой, — А ты знаешь, кто такой Ратмир?

— Понятия не имею.

— Вот то-то же и оно! — воскликнул Кузьма и подпрыгнул на стуле, — Ох уж мне эти ведьмы. Лишь бы чужими руками свои дела справить…

Не стал огорчать домового и говорить, что все люди не прочь так поступить.

Домовой ещё долго ворчал, костеря на чём свет ведьм, а в частности Марту. Перепало и Авдотье, и незнакомой мне Василисе. и Пелагее, и много кому ещё.

Я был полностью согласен с высказываниями Кузьмы, но вслух поддерживать домового не стал, а то зазнается.

— Так кто такой Ратмир?

— Волколак или волк-оборотень, по-вашему. Огромный злобный детина. С ним тяжело иметь дело, даже когда он в человеческом обличье, а уж в зверином… Водит он свою стаю по кромке уже более тысячи лет и всё никак в Навь уйти не может. Держит его что-то, не дает отправиться на покой.

— Стоп! А как выглядит этот волк? Ты его видел?

В голове моментально щёлкнуло. Сдаётся мне, я уже один раз столкнулся с Ратмиром, и не сказать, чтобы эта встреча мне понравилась.