Ковенант. Альтерген

Глава 1

Пришел в себя среди густых белоснежных облаков. Состояние странное — не невесомость, а буквально парящее ничто среди ничего, никакого осязания. Вот и все — приплыли, я на небе? Но едва лишь мелькнул страх неизведанного, как тут же отступил — телу понемногу возвращалась чувствительность, словно из глубокого сна выныриваю.

Сейчас, вот-вот уже очнусь, отрою глаза и увижу больничный потолок.

Предвидение не сработало — ощущения тела вернулись полностью, но ничего в восприятии не изменилось. Огляделся по сторонам, обнаружил себя в идеально ровной полусфере в густом облаке. Под ногами упругая поверхность, по типу вспененного полиэтилена, очень хорошо она ощущается сквозь подошвы римских солдатских сандалий, чуть скрытых белой дымкой. Из одежды на мне льняные штаны и рубаха, вместо ремня грубая веревка — наряд точь-в-точь как на испытании посвящения в Круге богов.

Почувствовал легкое жжение в левой руке — под кожей ветвятся пламенеющие красно-оранжевые змейки, высвечивая сиянием метку ковенанта. Вроде только что на руку смотрел, а уже вижу перед собой бога Марса. Он не пришел, не спустился, не вышел из белой дымки облака — просто появился. Выглядит как римский легионер времен Республики — овальный красный щит с молниями, коринфский шлем с широким алым гребнем, анатомический нагрудник, поножи с черепами на коленях. Глаза Марса заполнены огненным сиянием, лицо показательно-героическое, но при этом совершенно пустое, незапоминающееся. Это просто образ, причем мой собственный собирательный образ бога-покровителя — пришло вдруг осознание.

«Я даю тебе силу уничтожать»

Ни один мускул не дрогнул на лице сущности рядом, безликий голос раздался словно бы отовсюду. Причем непонятно — или извне, или прямо в моей голове. Одновременно со словами предплечье левой руки еще ярче засияло красно-оранжевыми всполохами пламени.

«Я даю тебе силу судить. Возьмешь ли ты ее?»

А вот этот голос звучал не очень приятно — шипяще и глухо. Теперь я смотрел словно в две разные стороны — передо мной стоял уже не только аватар бога Марса, но и человек в темном одеянии со скрывающим глаза капюшоном, чем-то напомнивший инквизитора-дознавателя.

Диспатер, бог-тюремщик. Позади меня к этому моменту появилась и Афина — ну здравствуйте, давно не виделись. Она ничего не стала говорить, просто положила мне руки на плечи. Стояла богиня прямо за моей спиной, но я сейчас прекрасно видел и ее, и Марса с Диспатером — воспринимал окружающее сферической панорамой, единой картинкой словно сразу с десятка камер.

Появившаяся за спиной Афина молчала, но начала грузить информацию прямиком в мое сознание. Перед внутренним взором хлынул поток сотен образов, и я начал понимать, что сила мне дана не безусловно. Солдат на поле боя имеет безоговорочное право убивать противника, но вне этих рамок не имеет права судить и выносить приговоры. Кроме того, использовать заемную силу разрешено лишь в рамках воинской доблести, иначе мой покровитель Марс ее может и отобрать.

В процессе столь неожиданной прямой загрузки информации я уже не воспринимал стоящие рядом сущности как богов. Работодатели, старшие партнеры — но не более. Возникло ощущение, как будто я недавно подписал контракт не глядя, и только сейчас знакомлюсь с условиями. В сделке с Марсом все было предельно понятно — он мне силу, я уничтожаю демонов.

Сложнее оказалось с темным богом, который сюда не просто так пришел. Гера, как оказалось, не прошел испытание искушением власти, решил поменять сторону. И пусть он изменил решение, отказавшись убивать Василису, доверие Диспатера Гера потерял и теперь мне предлагалось взять на себя роль не только воина, но и судьи. Система исполнения наказаний в одном лице — пришел, увидел, осудил, исполнил; буквально ходячий трибунал. Те функции, что изначально должны были мы вместе с Герой разделить в паре, теперь предлагалось мне взять одному.

Марс, кстати, из поля зрения уже исчез. Ну да, военное дело просто и доступно, пусть и воевать сложно; тем не менее, никаких многоуровневых решений эта сложность не предполагает, так что бог войны спокойно удалился. А вот Диспатер и Афина еще рядом, причем богиня так и стоит позади меня, положив руки мне на плечи.

«Ты справишься», — голос у Афины оказался неожиданно приятным, совсем не властным. А ведь она меня уговаривает.

Вообще уговоры по делу — мне совершенно не хотелось связываться с тьмой и не хотелось быть тем героем без плаща, без которого никто необходимую работу не выполнит.

«Именно поэтому ты и справишься», — снова прозвучал приятный голос.

Как будто у меня есть выбор. Нет, на самом деле я действительно без восторга, но кто-то же должен делать грязную работу? Чай не первый раз мне судить и казнить. Стоило об этом подумать, как Афина из поле зрения исчезла, а само зрение вернулось в привычное состояние, ушла картинка обзора сразу отовсюду.

В левой руке снова появилось жжение, но уже не от огня, а словно от мороза. Опустив взгляд, увидел как к огненной вязи на предплечье добавилась черная метка Диспатера, словно кнутом перехлестнув запястье в несколько змеящихся витков.

Кинжал — вдруг появилось понимание, нужно обязательно забрать змеиный кинжал с волнистым клинком. В голову мне вновь хлынул поток образов, дающих знания по поводу ритуального ножа, но в этот раз информации было совсем немного и закончилось все гораздо быстрее, чем с Афиной.

Диспатер почти сразу исчез, хаотично переплетенные пламенеющая вязь и черная плеть взблеснули и погасли, оставшись полосками более светлой и темной кожи. В этот момент изменилось окружение — уже стою на ровной бесконечной облачной поверхности, а рядом три огромные арки порталов, в проемах выходов виднеется земля с высоты птичьего полета.

Одно место я узнал сразу — незаконченная Арена Доблести в пригороде Петербурга, где мы проходили ритуал посвящения. Отчетливо вижу Круг богов в углубленной чаше арены, поодаль заметна блестящая в свете Луны желтая строительная техника, бытовки строителей, разбитые грузовиками проезды и заляпанные мокрой грязью бетонные плиты. Дождь там что ли?

Второе место — тонущие в тумане очертания зеленой горы, вернее острова посреди синего моря. По спине повело холодком — это не туман, это мглистый сумрак как в Мюррене. Присматриваться даже не стал, боязно — ощущение, что может затянуть, или как минимум кто-то в ответ посмотрит, почти сразу взгляд отвел.

Третье место выглядело самым необычным. Парящий над морем красных облаков летающий город, похожий на тарелку огромного стадиона стотысячника, только без футбольного поля. На верхнем уровне диска расположен жилой квартал — видна зелень парков и скверов, белизна дворцов, а в самом центре возвышается сияющая красным золотом статуя Марса. Точь-в-точь повторяющая обликом ту сущность, что я наблюдал совсем недавно — похоже, это не мое подсознание образ нарисовало, а подобные изображения существуют в реальности. Если это конечно реальность за порталом, а не плод воображения — очень уж летающий город не вписывается в параметры нормальности. Если такое место под лучами красного солнца где-то и есть, то точно не на нашей планете, а в это как-то не верится.

Тем не менее, поразительное зрелище. Насколько понимаю, сейчас могу направиться в одно из этих трех мест. Выбрал, естественно, Арену Доблести — эксперименты ставить с затянутым мглой островом и странным парящим городом мне совершенно не хочется.

Сделал всего шаг, а уже вхожу в арку, хотя до нее было с десяток метров. Мгновением позже сверкнула яркая вспышка и накатило необычное состояние — аналогичное испытал в самое первое посещение сумрака, когда после пересечения границы купола вновь осознал себя в салоне самолета.

Сейчас я оказался в Круге богов перед статуей Марса, все еще не веря что живой, здоровый и невредимый. Правильно не верил, потому что уже рухнул на колени, запрокинув голову в беззвучном крике — морозное жжение тьмы и жар пламени в руке соединились, распространяясь по всему телу, а за спиной у меня появились огромные крылья как во время ритуала посвящения. Только в этот раз они были сотканы не из чистого огня, сейчас пламя мешалось с густой дымчатой тьмой.

Опустив голову и глядя на руку как на основной источник боли, наблюдал изменения поблескивающий глянцем тьмы петли кнута. Она встраивались в огненную вязь, и чуть погодя объединенная метка успокоилась новым рисунком. Сияние погасло, божественная метка стала похожей на татуировку в виде черно-золотого браслета по всему предплечью, а крылья за спиной исчезли. Боль наконец ушла, и я первый раз осознанно вздохнул — умом понимая, что визит «на небо» продлился совсем недолго, несмотря на ощущение словно вечность миновала.

— … здец! — услышал я за спиной звонкий девичий голос.

Обернулся, увидел в зеленом секторе круга Василису. Легкая туника, распущенные черные волосы, ремешки высоких сандалий на ногах — как и я в наряде, в котором была во время посвящения. Теперь мне стала понятна показательная архаика в образах, полностью натуральные материалы в облачении кандидатов — будь мы во время ритуала посвящения в синтетике, появились бы сейчас скорее всего вообще без одежды.

Василиса, не замечая меня, потерла лицо руками, посмотрела на грудь, потрогала место куда ей совсем недавно пуля прилетела. Выглядит ошарашенной, похоже у нее не было «беседы» с божественными сущностями, для нее все было быстрее и ей тяжелее осознавать случившееся. Почувствовав мой взгляд девушка резко обернулась, покачнувшись и едва не упав.

— Максим? Скажи что-нибудь, пожалуйста, — в голосе Василисы сквозил страх, зуб на зуб не попадает. Хотя это от холода — здесь-таки дождь идет, у меня уже мокрая ткань рубахи к телу прилипает.

— Что-нибудь.

— Спасибо, — в голос вернулся привычный ядовитый сарказм. — Макс, что случилось? — спросила Василиса, обхватив себя руками и зябко поеживаясь.

Я тоже плечами передернул, порывисто выдохнув сквозь зубы. Июнь месяц, но моросящий дождь вместе с порывистым ветром тепло просто выдувает, ощущение как будто в осень попали. Или… Да нет, не хочется пока об этом думать.

— Я у тебя хотел спросить, что случилось. Пойдем, у нас много срочных дел, — двинулся я в сторону лестницы, ведущей наверх чаши-котлована трибун.

— Каких дел?

— Попасть в тепло, переодеться, спасти этот гребаный мир, например. Пойдем, пойдем! — жестом позвал я ее за собой.

— Мир может подождать! — аж топнула ножкой Василиса. — Ты хоть понимаешь, что случилось?

— Вот именно, — пришлось все же остановиться. — Сколько выходов с неба видела?

— Ты на небе был?

— Ну да. Пойдем, на ходу поговорим!

Василиса пробежалась немного, догоняя меня и мы вместе уже двинулись вверх по лестнице.

— Так ты на небе был? — она на ходу обнимала себя руками. Да, реально холодно — одежда уже намокла, а ветер такой стылый задувает, что до костей пробирает.

— В облаках, если точнее. Ты нет?

— Зеленая равнина.

Ну да, германо-кельтский пантеон, богиня Морриган, почему бы и не зеленая равнина.

— Так сколько?

— Три.

— Ну и?

— Подожди-подожди… — начала догадываться Василиса. — Там остров в тумане и белая гора в морозной дымке, ты думаешь это места прорывов?

Надо же, вместо парящего города у нее белая гора. Причем мысли о том, что это другой мир она не допускает, иначе бы упомянула.

— Гора у тебя в сумраке была?

— Н-нет, — после некоторого раздумья ответила Василиса.

— Остров думаю да, место прорыва. Белая гора твоя — возможно другой мир. Я вообще третьим местом парящий город видел в мире под красным солнцем.

— Охренеть. Так подожди, рано же еще для прорыва, в полнолуние обещали!

— Значит обманули. Или там давно прорыв произошел, просто никто не в курсе.

— Прорыв, и не в курсе?

— А как весь Ковенант искал Ливию, и никто не был в курсе что так внучку диктатора зовут?

Василиса только головой покачала, непонятно то ли отрицая, то ли соглашаясь.

Мы уже поднялись из котлована трибун, сейчас шли мимо стоянки строительной техники. Нет, начало лета — на деревьях листва зеленая, еще весенняя. Тем не менее неправильное лето, стылое; одежда промокла, под ногами лужи хлюпают — низкие тяжелые облака скрыли луну, от фонарей арены и стоянки мы отошли и стало совсем темно. Вроде Петербург, здесь же белые ночи должны быть, но как-то не видно. Вообще ничего не видно, даже куда ступаю — я невольно чертыхнулся, когда влез в лужу с чавкающей грязью.

Когда сюда приезжала вся толпа российского Ковенанта строительную площадку внешне облагородили, а сейчас ясно-понятно, что объект серьезно недоделан, вокруг прямо сочный такой рабочий беспорядок.

Пройдя по раскатанной грузовиками грязи, прыгая по редким дощатым мосткам, вышли к контейнеру-бытовке охраны с освещенным небольшим фонарем крыльцом. Несмотря на бубнящий внутри древний телевизор охранники спали, и чтобы их разбудить пришлось громко стучать. Когда дверь приоткрылась на нас дохнуло теплом и букетом ароматов — застарелым запахом пота, табака и лапши быстрого приготовления.

Щурясь со сна, с нескрываемым удивлением на нас свысока смотрел небритый худощавый дядька в черной форме охраны. Куртка распахнута, под ней мятая синяя рубашка, в вороте которой не совсем чистая белая майка.

— Здравствуйте, уважаемый. Помогите нам пожалуйста, позвонить очень нужно. Буквально минута.

— Чего ёпть? — охранник, это было заметно, разглядывал нас не совсем доверяя собственному взгляду. Ну да, одежда необычная, легко удивиться — мы как путешественники во времени, прямиком из античности сюда.

— Колян, чё там? — послышался охрипший голос из глубины бытовки.

— Меня зовут Максим Суворов, я штатный сотрудник организации Ковенант. Прошу вас о помощи, мне нужно сделать всего один звонок.

— Какой Ковенант, ты чё за чемургу несешь? Серег, гля, наркоманы, — фыркнул Колян, оборачиваясь в глубину бытовки.

— Солевые?

— Не, просто упоротые. Вы откуда здесь взялись, чепушиллы? — обернулся снова к нам Колян. — Это вообще-то режимный объект, как вы вообще сюда…

Он не договорил, потому что Василиса все же не выдержала.

— Слышь, дядя! Или ты даешь нам позвонить, или уже сегодня на Колыму лес поедешь валить без права переписки, понял?

— Сышь, шалава малолетняя! Ты чё, попутала границы возможностей? — оскорбился Колян и потянулся к кобуре, при этом глядя на просвечивающую сквозь мокрую тунику небольшую грудь девушки.

В иной ситуации я бы проявил законопослушность и потратил полчаса времени на объяснение и законопослушное соблюдение формальных процедур. Но сейчас, когда у нас на планете где-то остров во мгле, не готов. Поэтому охранник получил два совершенно неджентльменских удара и пока валился с хрипом на крыльцо, его выдернутый из кобуры пистолет оказался у меня в руке.

Травматический, как и предполагал — охрана здесь так себе, не военизированная. Ну да в принципе по запаху перегара и заспанному лицу сразу понятно было, что охрана здесь так себе. В отчетах такое называется «оптимизация бюджетных издержек», нам как раз Анна недавно на теории всю кухню рассказывала в рамках понятия «экономика должна быть экономной».

— Серега! Серега, прием! — крикнул я, отталкивая плечом Василису от двери и схватив за ворот, оттаскивая из проема глухо стонущего Коляна. — Звони начальству, Серег, говори, что у тебя…

— Он убил меня! Серега, он меня убил! — вдруг взвыл вернувший дар речи Колян и дрыгнув ногами толкнул дверь, так что та захлопнулась. Держась за неудачно подвернутую при падении руку, он открыл рот, явно желая сказать еще что-то. Я же посмотрел вниз, собираясь попросить его заткнуться.

Ничего сказать не успели ни я, ни Колян. Охрана оказалась частично военизированной — невидимый до сих пор Серега, недолго думая просто шмальнул из дробовика прямо через дверь. Пронзительно возопил Колян — дробью ему попало в ногу. Рывком оттащив его за шиворот еще на пару метров от двери, я сорвал у него с пояса примеченный массивный баллон с перцовкой, быстро потянул крайне удивленную происходящим Василису за собой. Когда еще подходили к бытовке, в торце видел приоткрытое окно, в него и выпустил плотную струю из баллона.

Хорошо пошло, хотя всего пару секунд распылял, чтобы на выстрел поймавшего вьетнамские флэшбеки дикого Сереги не нарваться. Перцовка оказалась не покупная, ведомственная, так что эффект появился сразу — из вагончика раздался надсадный, буквально выплевывающий дух кашель. Мы с Василисой уже оббежали бытовку по кругу, выскочив с другой стороны крыльца. На него как раз, держась за горло, вывалился плюющийся слюнями-соплями дикий Серега. Мне только и оставалось двинуть ему рукоятью травмата в голову, забирая помповое ружье.

Пистолет я отдал Василисе, сам перехватил дробовик и посмотрел на охрану. Серега стоял на четвереньках, заходясь в кашле, рядом катался по грязи Колян.

— А-а-а! А-а-а мля! — орал он в полный голос, держась за ногу. Но даже раненый, Колян был на вид дееспособнее Сереги, который еще несколько минут точно не с нами после заряда перцовки.

— Николай, я же попросил вас: нам просто нужно позвонить.

— А-а-а, люди! Он убил меня, он убил меня!

— Николай!

— Помогите, люди!

Не выдержав, я выстрелил в синюю пластиковую бочку неподалеку, отчего крики Коляна как отрезало.

— Я тебе сейчас вторую ногу прострелю, олень! Хлебало завалил, омнифон активировал, номер набрал быстро!

— У нас нет омников, отбирают перед сменой!

— Что есть?

— Телефон и рация!

— Телефон где?

— В бытовке, на столе!

— Вась, сходи, — попросил я девушку. — Обратно все зашли! — это уже строителям, начавшим выглядывать из жилых вагончиков, составленных в два этажа неподалеку.

За телефоном двинувшаяся было к крыльцу Василиса сходить не успела — над нами, высвечивая яркими фонарями, зависло несколько беспилотников. Голоса громкоговорителей были убедительными, так что следуя указаниям пришлось бросить оружие и поднять руки. Меньше чем через полминуты подъехала машина безопасности внешнего периметра, из которой высыпали уже трезвые и серьезно упакованные парни.

Двое экспонатов, к которым мы постучались, оказались сотрудниками из штата подрядной организации и охраняли не объект от врагов, а соляру от строителей. Бойцы же Ковенанта нас сразу опознали и на ходу вызывая руководство, проводили в теплый офис. На входе дали пледы и по чашке горячего чая, усадили в отдельном кабинете.

Пока ждали машину я думал, что первое воскрешение вышло комом и как-то глупо все выглядело. Но потом еще подумал и решил, что не боги горшки обжигают, и даже если это мир будет сопротивляться, мы все равно будем стремиться его спасти.

К тому же других спасителей для этого мира просто нет.