Ковенант. Альтерген

Глава 11

Первым пришел Ушан, с большим пакетом сухариков и бутылкой с зеленой газировкой. Через десять минут подошли сестрички-лисички. Вроде как вместе зашли, но при этом словно врозь, еще и расселись по креслам в разных сторонах комнаты. И теперь, когда все собрались, я позвал Атаманова. Босс обещался через пару минут, о чем я и сообщил остальным, решив в паузе задать несколько накопившихся вопросов.

— Вась, что другие ковенанты воскресшие говорят?

— Двое как и ты были на небе, облачная вершина Олимпа предположительно. У моего пантеона зеленая равнина, у белого — белое безмолвие, буквально «Валькирия» Васильева, если видел такую картину. И у всех шестерых по одному выходу было, а не как у нас по два.

«Реально по одному?» — взглядом спросил я.

«Реально, сама удивлена», — взглядом же ответила мне Василиса.

С исчезнувшим порталом на остров понятно — сумрак ушел, исчезла и точка возрождения. Но почему им дорогу в другой мир не показало? Может потому, что туда на острове Саба дорога открылась между мирами, или же мы с Василисой более избранные, чем остальные? Вот оба варианта рабочие вроде, надо будет об этом подумать.

— Вась, а почему ты меня безумным назвала?

— Так тебя уже полмира называет.

— Как его только не называют, — пробубнил Ушан. — Экс, Макс, Mad Max, Безумный Макс если на русский.

Прозвучало неожиданно, и… Как-то мне это не очень нравится. Я бы предпочел, чтобы меня называли умным Максом, или там рассудительным, но никак не безумным.

— Почему Экс? — уточнил я непонятное.

— Экзекьютор, палач на русский. Но это больше про нашу группу в целом.

Василиса опустила взгляд к браслету-омнифону, активировала видимую только ей дополненную реальность и быстро отправила нам сообщение. На присланной картинке в надписи «Echo-squad» буквы «ch» были перечеркнуты косым красным крестом.

— Вот такое сейчас народное творчество, — пояснила Василиса.

— Это не только твои подвиги, там и Ушанчик отметился, — добавила Алиса.

Да, Ушан действительно отметился. Если Данила только в финале выступил ярко, свалив в море полскалы, то по пути к шахтам Ушан пер первым, сметая крыс как беспощадный бульдозер. Он конечно промолчал и ни разу мне ничего не сказал, но похоже очень уж его задело, что вот уже второй подряд визит в сумрак я его в самом начале отцеплял, отправляя назад.

Утешением, впрочем, участие Ушана в получении прозвищ не стало — не хотел я быть ни палачом, ни тем более Безумным Максом. Но народная молва дело такое — против нее как против течения.

К этому моменту подошел босс, явно заинтересованный моим вызовом. Сразу объяснять по сути дела я не стал, для начала включил запись отчета, где серпент убил себя кинжалом. Здесь использовалось видео с нашлемных камер морпехов, так что картинка не была «информационно-восстановлена», а точь-в-точь соответствовала реальности.

Остановив воспроизведение, показал на исчезающую дымку силуэта.

— Когда серпент воткнул в себя ритуальный кинжал я предположил, что он, как и мы, имеет точку возрождения. Основная официальная версия, если судить по отчету, предполагает так же, — посмотрел я на Василису и Атаманова, не увидев возражений. — Но это не так, потому что душа этого существа сейчас находится в этом кейсе, — постучал я по хранилищу с кинжалом. — Я с ним общался уже пару раз, сейчас хочу повторить.

— Как именно ты с ним общался? — спросил Атаманов.

— В камере смертников? — догадалась Василиса.

— Да. После того как казнил демона, держа кинжал в руке услышал в голове голос серпента. Он попытался заключить со мной сделку, но я продолжать разговор не стал и убрал оружие в кейс. Ночью попробовал еще раз, но он был не сильно вежлив, так что я решил дать ему время подумать о хороших манерах. Сейчас хочу попробовать снова, для этого вас и позвал.

— Подстраховать?

— Как минимум помочь советом. По лабораторным мутациям, например, — глянул я на кивнувшую Василису. Выглядит по-деловому, собранно, вот всегда бы так.

— Насколько это опасно? — поинтересовался босс.

— Не знаю. Но у меня есть огненная божественная метка, думаю если что попытки захватить мой разум огонь остановит.

— Тем не менее, это риск.

— Но наладить контакт с существом, которое обладает подобной информацией — стоит этого риска.

Когда Атаманов кивнул, соглашаясь, я открыл кейс и присмотрелся к кинжалу. Рукоять в виде змей по-прежнему глянцево поблескивает, по-прежнему неприятное ощущение настороженности при взгляде на оружие.

— Виталь, сухарями не хрусти.

У Ушана аж газировка носом пошла — не очень я удачно момент для просьбы выбрал. Подождали, пока он приведет себя в порядок, и когда наступила полная тишина я аккуратно взял оружие в левую руку, подержал на весу.

— Привет.

Молчание. В том, что серпент меня слышит я не сомневался. Но не отвечает — похоже, в ответ на мои действия тоже решил дать мне возможность поморозиться.

— Не отвечает. Может умер, может обиделся, давайте подождем.

Посидели несколько минут в полном молчании. Все это время я смотрел на кинжал в руке, наблюдая как поблескивает глянцевая чешуя черных змеек.

— Не выходит каменный цветок у Максима мастера? — не выдержав, ехидно поинтересовалась Василиса.

Вот не смогла она в состоянии нормальности даже десять минут продержаться. На секунду я отвлекся, подняв взгляд на девушку и в это время кинжал ожил — змеи обвили запястье двумя черными петлями, вгрызаясь в кожу и проявляясь под ней чернотой. Волнистый клинок начал исчезать, но практически сразу полыхнула огнем божественная метка у меня на руке и отлетев, с металлическим звоном кинжал прокатился по полу.

— Хорош! — с уважением покачал я головой, поднимая кинжал.

Рукоять снова матовая, змейки ощущаются словно живые, но вот глянец от избытка энергии ушел. Указав на это остальным, я рассказал, как менялся вид рукояти и высказал предположение, что на попытку захватить мое тело серпент потратил всю накопленную в кинжале энергию.

— Теперь до следующего убитого демона или в сумрак с собой брать, чтобы он снова на разговор смог выйти, — резюмировал я.

— Как-то не задался эксперимент, да? — поинтересовалась Василиса.

Отметил, что как кинжал в кейсе исчез и напряжение момента ушло, Вася заметно и не скрывая включила режим неприязни. Пока сидели в молчании накрутила себя по какому-то поводу? Или вспомнила, как ее напугал, так что со стула упала?

Загадка. Нет, я конечно ходячая аналитическая машина, как сиплый профессор сказал, а он человек определенно умный и мудрый, но с этой девушкой вся аналитика ничего не значит — она и логика просто несовместимы.

— Вася, у тебя какие-то проблемы? — вдруг спросила Алиса.

— У меня? У меня нет никаких проблем, — с ясным взором захлопала ресницами Василиса.

— Настолько нет проблем, что не можешь ядом раз в десять минут не плюнуть по кулдауну. Если есть что сказать или спросить, говори прямо.

Надо же, Алиса тоже умеет зубки показывать.

— Ух ты какие мы прямо возмущенные!

— Ух ты какие мы прямо обиженные!

— Обиженную ты в зеркале увидишь!

— Знаешь что, сестра⁈

— Пошла бы ты сама туда, с-сестра!

Обе уже на ногах, лицом к лицу глаза в глаза, кулаки сжаты.

— Леди! — прервал пикировку Атаманов, вставая между девушками. — Объяснитесь, по какому поводу возмущение?

— У Василисы ко мне претензии, после того как я участвовала в ритуале возвращения Максима к жизни.

— К тебе у меня никаких претензий, а вот этому молодому человеку я бы пару вопросиков задала! — показывая свою невоспитанность, показала на меня пальцем Василиса.

— Так, давайте тогда без нас. Макс, зайди как закончишь, — поднялся Атаманов и жестом позвал за собой явно обрадовавшегося перспективе срулить от намечающегося конфликта Ушана, даже забывшего забрать сухарики с недопитой газировкой.

Когда дверь за боссом и Ушаном закрылась, сестры вновь зацепились взглядами.

— Говори, — коротко произнесла Алиса.

Куда только делась вечно краснеющая стесняшка последних дней.

— Спроси его, с кем он ночь провел, когда тебя без сознания в больничку отвезли после вашего ритуала! — показала на меня Василиса.

— Мне это зачем?

— Спроси, спроси!

— Зачем. Мне. Это.

— Тебе не интересно?

— Нет. Если тебе интересно, то без меня, — кивнув мне, Алиса порывисто поднялась и быстро вышла из комнаты, оставляя нас с Василисой наедине. Тоже решила ретироваться — они как сговорились с боссом.

— Знаешь, твоя сестра права, — посмотрел я в блестящие зеленые глаза. — Если у тебя есть что спросить, могла бы говорить прямо, а не плеваться ядом.

— Мне не…

— И не говори, что тебе неинтересно. Я бежала за вами три километра, чтобы сказать как вы мне безразличны, ну не превращайся в ходячий анекдот.

— Пошел ты! — Василиса вскочила и направилась к двери.

— Стой! Сядь, пожалуйста, — показал я остановившейся у самой двери девушке на кресло рядом. Губы поджаты, ноздри раздуваются, стоит на месте и буравит меня взглядом.

Сама не пойдет — поднялся, хотел взять за руку, но дернула плечом, отстраняясь. Хотя все же обратно прошла, встала рядом с креслом.

— Василиса, ну мы же взрослые люди. Садись, давай я все объясню.

— Что объяснишь? Мужик сказал — мужик сделал? А если не сделал, еще раз сказал? Ты обещал, что не будешь больше путаться с Анной Николаевной, а по итогу? Мудак ты, а я ведь поверила…

— Легче стало? Покричи еще, все что накопилось.

— Что ты мне объяснить хочешь?

— Присядь, пожалуйста.

Глаза сверкнули, но вздохнув сквозь зубы и взяв себя в руки, вдруг как-то успокоившись, Василиса села в кресло. Да, покричала и явно ей легче стало, хотя злость не ушла — смотрит с прищуром.

— Ты вообще отчет смотрела? Знаешь, что со мной случилось на острове и после?

— Да.

— Досконально смотрела, или Рабинович напел?

— Какой Рабинович?

— Мне Хворостовский не нравится — картавит, в ноты не попадает. Вы-таки были на концерте Хворостовского? Нет, мне Рабинович напел.

— Досконально посмотрела, — буркнула девушка, почему-то покраснев.

— Хорошо. Значит ты видела, что у меня полностью сорвало резьбу и я превратился в овощ.

— Самокритично.

— Я помню каждую минуту состояния, когда осознавал себя человеческим организмом без желаний и эмоций, — раздельно и четко повторяя каждое слово, проговорил я, глядя в глаза Василисе. — Одно дело превратиться в овощ и этого не осознавать, другое дело испытать это как я, осознанно в течение долгих трех с половиной суток. И подобного состояния никому не пожелаю, так что по моей личной оценке даже твой сарказм здесь вряд ли уместен.

— Извини, — потупилась Василиса.

Надо же, опять в лесу что-то сдохло, второй уже раз она извинилась.

— Ты знаешь, что это был за ритуал по возвращению меня к жизни?

— Да.

— Досконально знаешь?

— Нет.

— Видела отчет?

— Нет.

— А он есть вообще, этот отчет?

— Нет.

— То есть ты не знаешь конкретно, что там произошло?

— Мне Алиса рассказала.

— Про все четыре часа?

— Четыре часа? — взметнула брови Василиса.

— Да, четыре. В общем, слушай: меня отвезли обратно на остров Саба…

— Он же закрыт для посещения?

— Тем не менее. Не знаю почему туда, может там эхо сумрака или еще что. Привезли, разместили в бунгало на склоне горы посреди леса. После некоторых приготовлений со мной в комнате остались Алиса и Люция, которые начали ритуал.

Василиса вдруг расширила глаза — похоже, про участие Люции она даже не в курсе была.

— Я не совсем понимаю, что там происходило. Если скажу, что они танцевали рядом со мной, это будет вроде как правда, но не отразит и тысячной доли описания ритуала. Это реально что-то нечеловеческое было, словно из иных тканей реальности. Продолжалось все четыре часа, в процессе они вроде как танцевали и тормошили меня, параллельно не знаю что конкретно делали, может как-то потоками энергии оперировали, даже не могу точно предположить, потому что для меня все в краткий миг промелькнуло. Вот просто было четыре часа, и нет их. По итогу Люция первой потеряла сознание от истощения, я к этому времени еще не был в себе — ко мне не вернулись эмоции, но заработали некоторые отключенные ранее инстинкты, я даже с кровати встал. Они ритуалом выдернули меня из состояния овоща в животную форму, включив желание спариться, по-другому просто не сказать, извини. Но когда я уже тянулся к Алисе, которую в том своем состоянии организма воспринимал не как Алису, а как доступную самку для удовлетворения естественных потребностей, она сказала мне «нет». Когда я не послушался, попыталась себя убить.

— Себя, не тебя?

— Себя, не меня. Меня-то за что?

— Тебе сказать за что?

— Не нужно, спасибо. В общем, Алиса ударила себя ножом в грудь. Вот в этот-то момент у меня обратно все и включилось, можно сказать душа вырвалась из плена или даже поднялась со дна. Едва я выбил у Алисы нож, она в этот момент следом за Люцией потеряла сознание от истощения. В бунгало залетели медики, вынесли девушек, я же в душ пошел под холодную воду чтобы мозги прочистило, на меня ведь с осознанием сразу все недополученные эмоции за несколько дней свалились. Когда охладился, на выходе из ванной комнаты столкнулся с Анной Николаевной, оставшейся проверить мое состояние. И вот здесь начинается объяснение, ну или оправдание если хочешь. Понимаешь, мы с тобой оба прекрасно знаем, что человек — не животное. Допустим, я тебе нравлюсь. Гипотетически допустим, — жестом пресек я возражения. — Просто представим, что я тебе нравлюсь так, что аж спать не можешь и фотография моя заламинированная у тебя под подушкой лежит. Но если, сделав пару комплиментов, я предложу тебе отправиться в постель, ты просто перешагнешь свое желание и откажешь, а после еще долго будешь насмехаться надо мной.

— Может нет, — негромко сказала Василиса, отведя взгляд.

— А может будешь, мы оба это знаем. Так вот если бы на месте Анны Николаевны оказалась ты, я бы даже понимая возможность грядущего унижения, все равно бы попытался перейти с тобой в горизонтальную плоскость отношений. Да, ко мне вернулись эмоции, душа ожила, но после ритуала меня так… направленно взбодрило, скажем, что я на тот момент просто себя не контролировал.

— Всю ночь не контролировал?

— Свечку что ли держала?

Глубоко вздохнув, Василиса поджала губы, выдохнула, потом открыла рот что-то сказать и промолчала. Рывком поднялась, в гостиную и через пару секунд звучно хлопнула дверью в коридор жилого отсека.

Ну ладно, я сделал все что мог. Так-то она права в претензиях — я ведь на самом деле не собирался нарушать слово, и в иной другой ситуации вновь в постели с Анной не оказался бы.

Посидев полминуты, пока Василиса из коридора скроется, вышел из комнаты с намерением зайти к Алисе на пару слов, думаю без этого сейчас никак. Но в гостиной приостановился, медленно прошел еще пару шагов. Почувствовал взгляд, обернулся. А Алиса и не ушла никуда, стоит в углу поодаль, виновато улыбнувшись.

— Прости, я подслушивала.

— Бывает, — пожал я плечами, вспоминая как Василиса наш с ней разговор слушала.

— Пойдем, проводишь, — подошла ко мне Алиса, взяв за руку.

Вместе вышли в пустой коридор, дошли до двери ее номера. Она явно хотела мне что-то сказать, но не решалась. Вздохнула, приоткрыла дверь и встав на пороге все же заговорила, не поднимая глаз.

— Допустим, гипотетически допустим, я тебе нравлюсь. И если, сделав пару комплиментов ты предложишь мне отправиться в постель, я перешагну это свое желание и конечно же тебе откажу. Потому что человек — не животное и в большинстве случаев поступает как считает нужным, а не так как хочется. Но если… В общем, в следующий раз постараюсь не терять сознание, — едва это сказав, Алиса сразу же сделала шаг назад и захлопнула дверь.

Сразу уходить я не стал — аккуратно постучал. Понятно, что она не откроет, но, если не постучать ей будет неприятно. Постоял полминуты и ожидаемо не дождавшись ответа, отправился в соседний жилой отсек к Атаманову.

— Разобрался? — поприветствовал он меня, едва я перешагнул порог кабинета.

— Там невозможно разобраться, — только махнул я рукой в сердцах.

— Драки не будет?

— Нет.

— Точно?

— Точно.

— Хорошо. Потому что завтра здесь будет Александра Л. Джейн, у тебя с ней обед в четырнадцать часов ровно.

У меня даже слов не нашлось, как новость прокомментировать.

— Завтра после полудня половину команды вместе с сестрами я отсюда увезу. Ты с мисс Джейн пообедай, поговори. Она по-прежнему весьма заряжена идеей присоединиться к твоей группе. По факту беседы уже сам думай, отказывать ей или соглашаться, но имей ввиду, что так что так варианты не очень.

— Почему?

О том, что оба варианта не очень я и сам знал, просто хотелось аргументы босса услышать.

— Она в России уже почти месяц, все ждет встречи с тобой. Девушка мисс Джейн импульсивная и какова ее реакция будет на твой отказ — бог его знает. Учитывая, что мисс Джейн не только любимая, но и весьма перспективная внучка диктатора, она может оскорбиться и в перспективе у тебя появится недоброжелатель на самом верху североамериканской элиты. Но если ты ее решишь оставить, то зная сестер уверен — проблем может быть и поболее.

— Зная сестер? Или сестру? — уточнил я.

— Сестер. Да, по сравнению с Василисой Алиса кажется рассудительнее, спокойнее и намного адекватнее. Но если говорить на перспективу, если выбирать кого из них иметь во врагах, например, я бы крепко задумался — девочка очень быстро учится и совсем не такая плюшевая как кажется. Тем более она на год младше, не забывай, там еще такое может вырасти, что всем отольется нынешняя небрежная снисходительность.

— Она разве есть?

— Конечно. Ты многого не замечаешь, но за возможность находиться рядом с тобой, с твоей группой, идет серьезная борьба. Пусть пока в зачаточном состоянии, но с недавнего времени некоторые лидеры мнений осторожно и не слишком явно начали продвигать тему, что Алиса — недалекие и бесполезные говорящие сиськи, которые зря занимают место рядом с таким крутым парнем как ты. Причем это ведь фундамент большой компании — если ты где-то нафакапишь, то накат и на тебя пойдет, что мол король-то голый.

— Неожиданно, — только и произнес я.

Неприятно было это слышать, и я даже не знаю, как реагировать. Вроде как взял обязательства перед обществом защищать его ценой своей жизни, а часть этого самого общества вдруг вместо «спасибо» плюет тебе в спину.

— Макс, не принимай близко к сердцу, это стандартная ситуация для тех, кто в фокусе общественного внимания. Так было и так будет, это особенность человеческой природы.

— А вот с этими лидерами мнений…

— На карандаше конечно, но расстреливать их пока не за что, а подтягивать за критику — так еще хуже будет, мучеников режима наплодить можно.

— А можно просто кому-нибудь хлебало в хлопья разнести частным порядком, чтобы без камер?

— Я передам твою идею, ответственные люди подумают над этим.

Кивнув, я развернулся на каблуках и вышел в задумчивости. Меньше недели назад стоял перед лицом целой орды темной нежити, но почему-то в спокойной мирной обстановке это уже не кажется прямо вот чтобы проблемой, неожиданно нарисовались вещи и посложнее.

Не заходя к себе, прошел по коридору к панорамному окну у соты лифтового шлюза и начал рассматривать огни ночной Москвы вдали. Красивое. Думал что делать, думал, и вдруг перестал думать. Да гребись оно все веслом, закажу себе сейчас пиццу с колой, буду жирно чавкать, смотреть кинокомедию и не париться о завтрашнем дне. Хочу отдохнуть от всего и не хочу ни о чем думать, на палочках для еды я все эти проблемы вертел. И так мне легко вдруг стало, что словами не передать.

Осталось только решить, какую пиццу — панчетту или гавайскую. Пока шел к себе решил заказать обе и позвать Ушана, он никогда пожрать не откажется. Гулять так гулять, еще и сфинчони закажу. Если не сейчас, то когда? Ну а если сфинчони не понравится, Ушан заточит не глядя. Главное ему только не говорить, что это пицца с анчоусами.