Костёр и Саламандра. Книга третья

25

Самое обидное — что они добрались только на следующее утро. Больше чем через сутки. Хуже всякой улитки.

Я бы истерзалась ожиданием, но положение спасло то, что было абсолютно некогда. Навалилась невероятная куча дел, которые необходимо было переделать срочно, — и мы все сбились с ног.

Во-первых, с пленных явственно спало проклятие. Я сходу заметила уже утром: даже самые измождённые теперь не выглядели дряхлыми стариками, каким-то образом к ним мало-помалу возвращалось украденное время. Надо думать, что оно просачивалось из тех, кто это время воровал, подумала я. Что-то мне подсказывало, что мы ещё узнаем немало интересного, — и это даже заставляло смириться с необходимостью общаться с гнусными перелесскими газетёрами.

Хоть эти гады наверняка до переворота писали страшные гадости про нас, про мою Вильму и вообще про Прибережье. А теперь будут изображать трогательных птенчиков, знаю я.

Но неважно. Наши пленные приходили в себя — и, очнувшись, вспоминали, что давно голодны, ранены… Интересная штука: пока они потихоньку умирали — им уже было всё равно, все чувства притупились. А теперь жизнь в них возвращалась — и боль вернулась, и все обычные человеческие неприятности и неудобства. И из печальных призраков пленные превратились в живых солдат, которые жаловались на боль в ранах, ворчали, что еда на складе у железки уцелела, а почти всё спиртное оказалось в той части, где был взрыв, что и еда воняет дымом, но хорошо, что есть хоть такая… Ждали медиков. Валор, Дингл, который в другой жизни был военфельдшером, и двое диверсантов, взявшихся помогать, пытались в меру сил облегчить раненым это ожидание. Ещё до моей беседы с Вильмой вампиры, оказывается, перекинули через зеркало посылку от Ольгера, у наших санитаров-добровольцев теперь были обезболивающий бальзам, очищающая сыворотка, которой полагалось промывать гноящиеся раны, мазь от ожогов и много бинтов — целое богатство, но всё равно оказалось мало.

Во-вторых, мы с Клаем, Хельд и призрак Индара все вместе разгребали весь кошмар в штабном корпусе плюс разбирали артефакты, архив и прочее имущество Хаэлы. Страшно грязная была работа, я с удовольствием бы перевесила её на кого-нибудь другого. Но у диверсантов, несмотря на блёстки Дара, не хватало сил, а Валор был слишком занят с живыми, которым его помощь важнее. Волей-неволей пришлось возиться со всей этой мерзостью.

Нам неожиданно очень помогал Хельд. Мы ему, конечно, рассказали, что сюда едут перелесцы заключать мир с нашей королевой. Хельд вдруг пришёл в восторг и ажитацию.

— Да что вы говорите! — причитал он в полном экстазе. — Как, вы говорите, зовут этого маршала? Норфин? По всему похоже, что достойный человек! Надо же, и в Перелесье попадаются настоящие военные и аристократы, даже удивительно!

Индар, выпущенный из ловушки под честное слово и обещание помочь с архивом, не возмущался громко по многим причинам, но промолчать тоже не мог — и еле слышно пробормотал как бы про себя:

— Вот оно, болото! Предатели у них — достойные аристократы… чем гнуснее подонок, тем громче они восхищаются… языческое отребье…

У Хельда вспыхнули бледные щёки.

— Ничего! Вам, перелесцам, ещё отольётся! Всю историю гребли под себя, наживались за счёт соседей, грабители и убийцы! Заболотье скоро станет свободным, вот увидишь! Это хорошо, что ты до конца не сдох: поглядишь ещё на знамёна с папоротником…

Они принялись яростно пререкаться, поминая королей Перелесья до семьдесят седьмого колена, кошмарные языческие культы заболотцев, не менее кошмарные традиции перелесцев, каменные алтари в излучинах рек, чернокнижие, которым владеет каждая перелесская старуха, и ещё много чего, громко звучащего, оскорбительного и спорного. Мы с Клаем в их перебранки не встревали, у нас было по горло работы. Я только поражалась, что эти двое ухитрялись как-то работать вместе и друг друга не убить.

Хаэла, похоже, умела поддерживать дисциплину среди подчинённых.

— А ты что думаешь об этом Норфине? — спросила я Клая тихонько, когда мы рылись в бумагах.

— Для побережья это прекрасно, — сказал Клай невозмутимо. — Ему бы до войны устроить этот бунт, так и вовсе хорошо бы получилось. Наверное, сейчас про него будут писать только в превосходных степенях, по обе стороны границы: войну остановил, молодец.

— Да я не про это, я — по-человечески…

— А по-человечески — жутко, конечно, — Клай вдруг вздрогнул и отодвинул высоченную пачку папок с местной бухгалтерией, счетами за артефакты, еду, алхимические составы и прочим подобным. — Взгляни, леди-рыцарь: похоже, здесь у нас потайной несгораемый шкаф.

Дверца несгораемого шкафа была здорово замаскирована — покрашена в тон стене и сливалась с ней так, что не разглядишь и с пары шагов. Наверное, какая-то защита на этой дверце тоже имелась, но мне, как и Клаю, явственно померещилось, что от шкафа тянуло чем-то…

Не плохим. Но необычным.

И мне показалось, что не изнутри, а снаружи. Будто кто начертил пальцем указательный значок: не видно, но ощущается.

— Индар, — окликнул Клай. — Отвлекись на минутку. Что у твоей леди тут лежало?

Индар, ещё взъерошенный и растаращенный в пылу перепалки, только зыркнул:

— Вот же дохлая сволочь, головню ему в глотку! Руки у него чесались везде понаоставлять своих автографов, ни при жизни, ни в посмертии не мог обойтись, зараза! — и тут же дёрнул к Хельду, доругиваться и мешать ему чистить стеллаж с артефактами.

Так мы и нашли архив Марбелла — самое ценное, что у Хаэлы было. Похоже, архив этот ей не в наследство достался: небось, украла или у кого-то перекупила. Слишком уж дух отчаянно её ненавидел… ну и всё-таки сильный он был и талантливый некромант, как ни посмотри, если ухитрился достать Хаэлу аж из-за Межи. Не каждый такое может.

Нам страшно хотелось немедленно почитать его записки, но вокруг было так мерзко, что мы решили: сначала хоть немного приведём тут всё в порядок, чтобы приезжие простецы хотя бы не падали в обморок с непривычки, не тошнили на пол и не пытались сбежать. Мы видели по пленным: они должны бы притерпеться к местным прелестям, но близко к этому корпусу не подходили, сюда не совались даже Ланс и его товарищи по несчастью. Чтобы почувствовать, насколько здесь ужасно, и Дар не требовался — только незабитое чутьё.

Зверям не нужен Дар, чтобы бояться бойни.

За день мы вымели из штабного корпуса такую прорву мелкой и мельчайшей нечисти, такую тучу гнусных тварей, питающихся болью, смертями и прочими кошмарными вещами — я в жизни не видала, чтоб их было столько в одном месте. Некоторых тварей я вообще раньше не видела, и Клай тоже сильно удивился. Но Хельд воспринимал их как должное.

— Ой, да они всегда вьются в местах, где многих пытали или казнили! Это даже не верхние круги ада, а так… накипь. Даже в Заболотье, на Площади Правосудия, плаха уже так… средневековая декорация… а вот таких, с шипами, там до сих пор можно наловить. А уж в Перелесье-то, в столице — там вообще полно таких мест. Виселица-то в Старом Замке — до сих пор вполне действующая, да и с узниками там обращаются не нежно.

Мы с Клаем только переглянулись. Какое спокойное и уютное место Прибережье, подумала я — и тут же сообразила: если в местах, где казнили пиратов, не встречаются вот такие, с шипами, то вовсе не факт, что там нет других. Водяных.

Дело местных традиций.

Как бы то ни было, к приезду гостей даже в штабном корпусе было значительно чище.

Что интересно, баррикады наши военные не разобрали. Майр прямо сказал:

— Я этим типам не доверяю. С них станется солгать государыне и устроить тут какую-нибудь подлость. Мы сперва тщательно их проверим, поглядим, что за послы такие, а потом уже будем о мире говорить… Правильно же, Клай?

— Как минимум удостоверимся, что они все — простецы, — сказал Клай. — И что никакую порчу они на себе не тащат.

И переглянулся с Валором, а Валор сказал с готовностью:

— Я сам проверю, дорогой Клай.

А на рассвете прилетел дракон. Не просто какой-то там дракон, а мой друг Ландеон — и, несмотря на всю драконью суровость, был откровенно рад нас видеть.

Принёс донесение нашей небесной разведки:

— Перелесцы едут по тракту, идущему вдоль железки. Не слишком быстро, но к полудню будут здесь, если их что-нибудь не задержит. А наши передовые части, что подходили с юга, остановились, перейдя старую границу, у Белой Рощи. Оттуда к вам идёт только гренадерская рота, сопровождает медиков и обоз с продовольствием и медикаментами. На нём и раненых вывезем.

— Много их? — хмуро спросил Майр. — Дипломатов этих… перелесских?

— Нет, — сказал дракон. — Этот высокопоставленный чин с кем-то из приближённых едет на моторе, мотор выглядит очень мощным, говоря откровенно — более мощным и быстрым, чем прибережские. Его сопровождают конные, около двух десятков, и четверо на мотопедах трёхколёсных. Прямо скажем, не конвой военного времени.

— Да просто разгильдяи какие-то! — сказал Майр. — Вот нападёт на них кто-нибудь по дороге, а на нас свалят. И конец всем разговорам о мире…

— Резонно, — сказал Клай. — Легкомысленные.

— Экхильд отправил наших их сопровождать, — сказал дракон самодовольно. — Мы их ведём, доберутся в целости и сохранности.

— Великолепно! — воскликнул Валор. — Это очень хорошее решение. Вы меня успокоили, дорогой Ландеон.

— Угу, — сказала я, с тоской думая, что уложить волосы всё-таки придётся.

Милая-милая леди Друзелла, где вы!

Потом я честно попыталась привести себя в порядок в будуаре Хаэлы. Место было редкостно мерзкое, зато светлое и с огромным зеркалом, закрытым десятью рамками с полудюжиной степеней защиты. Зря я, конечно, смотрелась в это зеркало.

В нём отражалась отчаянная обветренная девица с причёской модели «овцу давно не стригли», с красной царапиной на щеке, в грязном, закопчённом и забрызганном бурыми пятнами кителе.

— В общем-целом ведь и мы все — не лучше, — заикнулся Клай.

— Конечно, в перелесских-то шмотках, — буркнула я. — Ободрать их нашивки и прицепить наши — дело десяти минут. Тебе их мундир прямо идёт, хоть и зелёный. Конечно, вы смахиваете на дезертиров, если не приглядываться, но всё равно это лучше, чем было. А на мне эти мундиры висят, как балахон на святом наставнике… что ж они все тут были такие здоровенные, эти перелесцы! Рубашку-то я поменяла, но ведь её не видно…

— А может, порыться в тряпье Хаэлы? — предложил Клай.

Меня передёрнуло.

— Лучше я в саван со старого трупа завернусь!

— Да брось, — Клай широким жестом обвёл будуар и показал выбитую дверь в гардеробную. — Там у неё столько всякого барахла, что она наверняка половину не надевала. Не пойму, для чего было тащить на эту базу столько тряпок. Перед зеркалом крутиться? Или у неё тут просто запасы хранились?

— Хм, — задумалась я. — А знаешь, в этом что-то есть. Такое чувство, что она сюда тащила, как сорока… а может, впрямь перед зеркалом крутилась… Потом Индара спросим.

Индара я отослала за дверь. Нечего ему на меня пялиться, пока я одеваюсь. Клай — другое дело, ему можно. Мы вместе пошли в гардеробную Хаэлы, хоть меня и передёргивало, будто весь пол тут был усыпан живыми тараканами.

Потому что вся гардеробная была изрисована охранными звёздами и знаками, откидывающими чужой глаз. А на полу перед собственно гардеробом красовалась очень странная звезда с двумя степенями защиты — не вызова, а будто бы связи… Наступать на неё отчаянно не хотелось.

— Видишь? — Клай показал на эту звезду на полу. — Вот так она устраивала себе этот гламор, который как крепостная стена. Через связь своего, можно сказать, личного демона с его адской роднёй. Одевалась, стоя в этой штуке, глядя в зеркало напротив, и, видимо, словами, приказами доводила свой внешний вид до совершенства.

— Фу! — я сморщила нос и открыла шкаф, нагнувшись над звездой: никто бы не заставил меня в неё наступить.

У-у, в чём она тут ходила… в каких-то, сказала бы я, робронах из кроваво-красного бархата, в немыслимых костюмах, не мужских и не женских — с бархатными вишнёвого цвета панталонами и блузой с широченными рукавами в золотых кантах, с гвардейскими лосинами эпохи ещё до Валора и чем-то красным, в кружевных фестонах, в корсажах, чуть ли не в трико…

— Вкус у неё какой-то… — сказала я, рассматривая это всё. — Какой-то… балаганный…

— Кто знает, где она начинала карьеру, — мрачно сказал Клай. — И почему озверела. Ведь не сроду же была гадиной…

Меня передёрнуло. Но, как ни странно, стало чуть легче на душе. Я не стала переодеваться целиком, только сняла задрызганный, прожжённый и воняющий адом китель — и надела вместо него бархатную куртку цвета запёкшейся крови. От куртки почти не несло адом: видимо, Хаэла не успела её поносить.

Куртка была очень свободна в груди — рассчитана на демона. Но больше ничего я всё равно не смогла подобрать. Я неизвестно где и когда потеряла свой гребешок, поэтому мы с Клаем залили кипящей водой расчёску Хаэлы, вымыли, почистили от того, что могло на неё налипнуть кроме грязи, и я кое-как причесалась. Натыкала в волосы шпилек — не восхищало, но хотя бы не выглядело так, будто я только что подметала пол причёской.

— Леди-рыцарь, вы прекрасны, — сказал Клай. — Тебе идёт красное.

— Терпеть его не могу, — сказала я мрачно.

Вот тут-то в будуар и ввалился Хельд:

— Леди! Мессир Клай! Вас зовут, прибывают эти… из Перелесья!