Кортик: За честь и верность 2

Глава 4

Я открыл дверь— и в купе ввалилась Алиса, разбавив ночную тишину ароматом дорогого коньяка с лёгкими нотками чего-то травяного (видимо, профессорский "ночной чай" для смелости). Её обычно безупречная причёска напоминала гнездо встревоженной птицы, а тушь слегка расплылась, создавая эффект "роковой женщины после бурного вечера".

Ясно, "посидели с профессором перед сном", — подумал я, мысленно качая головой. Надо же, даже академическая элита не прочь "изучить" этиловые реакции на организм...

— Алиса, что ты тут делаешь? — спросил я, нарочито перейдя на "ты", как с пьяным хулиганом на вокзале.

— Ой, Петя, не будь таким снобом! — она качнулась вперёд, едва не врезаясь мне в грудь. — Видишь, девушка устала и пришла отдохнуть! — её улыбка была настолько радушной, что хоть открывай в ней бюро добрых услуг.

Потом её взгляд скользнул вниз, и брови игриво поползли вверх.

— Да я смотрю, ты даже... ждал меня? — она многозначительно ткнула пальцем в воздух где-то на уровне моей талии.

Блин. Вот именно сейчас мой организм решил устроить предательскую демонстрацию последствий того эротического сна. Как будто Марина в ночнушке — недостаточно.

Я вздохнул и, взяв её за запястья (осторожно, как сапёр мину), начал тактично разворачивать к выходу.

И тут...

Мои руки свела судорога, между нами с треском проскочила фиолетовая искра, а волосы Алисы эффектно встали дыбом, как у кошки, увидевшей огурец.

Откуда столько статики?! Ноги что ли надо брить?! — мелькнула в голове абсурдная мысль.

— Я смотрю, ты не только готов, но и, между нами, уже проскочила искорка! — Алиса облизнула губы с видом кошки, учуявшей сметану.

И вот тут начался цирк.

Её тело прижалось ко мне с грацией падающего шкафа, грудь упёрлась в рёбра (что, впрочем, было приятно), а затем...

БАЦ!

Нас ударило током так, будто мы случайно замкнули цепь между розеткой и ванной с водой. Я скрипнул зубами, ощущая, как по мне пробегают мини-молнии (теперь я знаю, каково быть громоотводом). Алиса же просто издала звук "Ых!" и рухнула на пол, как мешок с картошкой.

Проявив джентльменскую выдержку, я бережно поднял её, уложил на свою койку и укрыл одеялом, сознательно избегая любых лишних действий. Затем, тихо прикрыв за собой дверь, направился в вагон-ресторан, чтобы привести мысли в порядок и дать Алисе возможность прийти в себя.

Я сидел в вагоне-ресторане, разглядывая стальную ложку, которая буквально прилипла к моим пальцам. От попыток её отлепить по коже пробегали мелкие искорки. "Значит, так вот какое ядро проснулось у Марины..." — подумал я, ощущая, как по всему телу пробегают неконтролируемые разряды. Мышцы периодически дёргались сами по себе — новая сила явно ещё не привыкла к своему хозяину.

"Ты, выходит, ходячий электродетонатор, Марина. Теперь понятно, почему у тебя всё взрывается..."

Мысленно я представил, как какой-то горе-куратор вручает ей взрывчатку, а она, перенервничав, случайно пускает искру — и бамц! — операция провалена, а все участники в лоскуты. "Надо будет объяснить ей, что со взрывчаткой ей лучше не связываться, пока не научится контролировать свои способности."

Правда, теперь и сам я оказался в аналогичной ситуации. "Ходячий электрошокер" — это ещё мягко сказано. Алиса, лежащая без сознания в моём купе, могла бы это подтвердить. Главный вопрос теперь — как не убить себя и окружающих, пока не возьму эту энергию под контроль?

"Обнаружено ядро Молний", — раздался в голове знакомый механический голос доспеха.

"О, проснулся!" — мысленно обрадовался я. Тут же вспомнились записи деда: "Доспех — не просто броня, а проводник и регулятор. Слушай его."

"Доспех, а доспех... У меня теперь что, постоянно вырабатывается электричество? Как мне от него избавляться, чтобы случайно не поджарить кого-нибудь?"

"Использовать энергию молний для накопления?" — словно уточняя, спросил доспех.

"Да, использовать. Скажи, какой объём ты можешь хранить и сколько можешь отдать единовременно?" — мысленно запросил я, чувствуя, как во мне просыпается инженерный азарт. Всё-таки не зря учился в военной академии.

"При текущем уровне выработки — запас на год. Единовременно — разряд, эквивалентный 24 часам накопления. Превышение приведёт к прекращению жизнедеятельности носителя."

"А если подключить ядро Жизни? Увеличит ли это мощность разряда?"

"Увеличение возможно. Примерно в два раза. При трёхкратном усилении организм может не успеть восстановиться."

"То есть если я пропущу через палец трёхкратный заряд, он просто сгорит?"

Доспех промолчал, но ответ был очевиден. "Ладно, практические эксперименты подождут..."

Постепенно судорожные подёргивания стали слабее. Я наконец смог отлепить ложку от руки и даже нормально поесть — несмотря на ночь, кухня в вагоне-ресторане работала безупречно. Заказав ещё один кофе, я задумался: "Теперь главное — научиться управлять этой силой. Иначе следующая "искорка" может оказаться куда опаснее..."

Я проснулся от мягкого, но настойчивого покачивания за плечо и тихого голоса, повторяющего мое имя. Открыв глаза, я увидел перед собой Алису, склонившуюся надо мной. Солнечный свет, проникающий через окна вагона-ресторана, создавал вокруг ее силуэта мягкое свечение, а ее свежевымытые волосы пахли чем-то цветочным и сладковатым. Она выглядела совершенно иначе, чем прошлой ночью — безупречный макияж, аккуратно собранные волосы. Только легкая тень смущения в глазах и едва заметная виноватая улыбка выдавали вчерашние события.

"Петр, спасибо... и прости, что выгнала тебя из купе," — произнесла она тихо, слегка покусывая нижнюю губу. Ее пальцы нервно перебирали край моего плеча, словно проверяя, действительно ли я здесь.

"Не за что," — ответил я, приподнимаясь с диванчика и чувствуя, как затекшая шея недовольно хрустнула. В голове мелькнула мысль, что спать сидя — не самая удачная идея.

"Это... останется между нами?" — ее голос звучал почти умоляюще, а глаза смотрели с такой надеждой, что я невольно улыбнулся.

"Конечно, наставник. Я же помню, что не все выходят из портала," — пошутил я, вспоминая одно из ее любимых предупреждений.

Алиса рассмеялась, и ее лицо наконец расслабилось. "Вот и умный мальчик. Я смутно помню, что было... Похоже, я слишком много выпила, раз меня вырубило в сон. Еще раз извиняюсь," — она провела рукой по волосам, поправляя и без того идеальную прическу.

"Да, от вас сильно пахло алкоголем," — подтвердил я ее версию, тщательно избегая любых намеков на истинную причину ее "отключки". Мысленно я поблагодарил себя за решение сохранить в тайне проявление ядра Молний — последнее, что мне нужно, это чтобы обо мне начали говорить как о ходячем электрошокере.

"Держи методички," — Алиса протянула мне увесистую папку с документами. — "Почитай до завтра. Как устроимся в лагере, так сразу приступим к практическим тренировкам."

Я едва сдержал возглас радости. Наконец-то! Те самые знания по магии телепортаций, которых я так ждал. Папка ощущалась в руках почти что священным артефактом — внутри лежали ответы на вопросы, мучившие меня все эти месяцы.

Оставшийся день я провел в своем купе, погруженный в изучение материалов. Страница за страницей передо мной раскрывались сложные теоретические выкладки, диаграммы энергетических потоков, предупреждения о возможных побочных эффектах... Каждый абзац был наполнен такой ценной информацией, что я то и дело делал пометки на полях, боясь упустить хоть малейшую деталь. Даже стук колес и пейзажи за окном перестали существовать для меня — весь мир сузился до этих страниц, испещренных формулами и описаниями техник.

К вечеру, когда глаза начали слипаться от усталости, я аккуратно сложил бумаги обратно в папку, бережно положив ее под подушку — на всякий случай. Завтра нас ждал лагерь, первые практические занятия и, возможно, новые открытия. А пока... пока мне снились формулы, порталы и искрящиеся молнии, танцующие в такт стуку колес.

Автобус, встретивший нас на станции, довез до места раскопок по извилистой дороге, петляющей между холмов Тамани. Берег здесь был каменистым, с крутыми обрывами, под которыми плескалось море — то лазурное под солнцем, то свинцово-серое в тени облаков. Над водой кружили чайки, их крики смешивались с шумом волн, разбивающихся о древние валуны, некогда бывшие частью стен Гермонассы.

Городище раскинулось на высоком берегу, где ветер гулял между остатками каменных фундаментов, полузасыпанных песком и временем. Земля здесь хранила следы греков, хазар, славян — слои истории, перемешанные, как страницы старой книги, которую нам предстояло прочесть.

После установки палаток и краткого инструктажа профессор разделил нас на группы. Мне «повезло» заниматься расчисткой участка у южной стены — это означало часы кропотливой работы: просеивать песок, сдувать пыль кисточками, аккуратно поддевать мелкие находки. Через пару часов мои колени ныли от камней, а в ведре лежало лишь несколько черепков и ржавый гвоздь неизвестной эпохи.

Спасение пришло от Алисы.

Она договорилась с профессором об особом графике: утром — раскопки, после обеда — «экскурсии». А для нас с ней и вовсе сделали исключение — якобы из-за моих «специфических тренировок». Фон Винтерсхаген согласился, но в его взгляде мелькнуло что-то… ревнивое? Или мне показалось?

После обеда мы отправились вдоль берега на арендованном внедоржнике, пока не нашли уединённый участок — скалистый выступ, с которого открывался вид на бескрайнее море. Волны внизу разбивались о камни, оставляя на них пену, как следы поцелуев.

— Сначала экзамен, — сказала Алиса, доставая методички.

Я с грехом пополам вспомнил теорию: принципы пространственных деформаций, уравнения сингулярностей, ограничения массы…

— Теперь практика. Сосредоточься на ядре Тьмы. Представь сжатие — не земли, а самого пространства.

Я закрыл глаза, пытаясь ощутить ту самую «черную дыру» из учебников. Ничего. Лишь ветер гулял между пальцами.

— Доспех, — мысленно позвал я. — Можешь помочь с контролем?

«Подключаюсь», — отозвался он, и вдруг мир стал четче. Я почувствовал, как энергия течет сквозь меня, как нити, сплетающиеся в узлы. Через час над моей ладонью зависло крошечное пятно тьмы — область, куда втягивались солнечные лучи, а вокруг крутились пылинки, словно в мини-урагане.

— Вундеркинд! — Алиса хлопнула в ладоши.

Я ухмыльнулся, повторяя упражнение снова и снова, прося доспех ослаблять поддержку.

— Теперь главное, — она начертила на земле две линии. — Создаешь сферу-сингулярность здесь, мысленно копируешь её туда, соединяешь червоточиной… и протаскиваешь себя через «горлышко».

— А зачем сфера? — я покосился на обрыв. — Нельзя просто шагнуть?

— Можно. Но если откроешь портал, скажем, вниз к воде, перепад давления превратит тебя в лепешку. Она ткнула пальцем в мою грудь. — Сфера — твой скафандр. Хочешь экспериментировать — представляй хоть кольчугу, хоть космический корабль. Но если забудешь защитить палец — будешь ходить без него.

— Значит, надо воображать себя в броне? — пошутил я.

— Если уверен, что помнишь каждый сустав, — её улыбка стала опасной. — Я пришивать то, что тебе не нужно, не буду.

Море внизу глухо вздохнуло, будто предупреждая: магия — не игрушка. Но я уже смотрел на черту на земле. Первый шаг в неизвестность.

Сердце бешено колотилось, когда я сделал шаг в сферу. В тот же миг мир вокруг растворился — не просто исчез, а словно никогда и не существовал. Я оказался в абсолютной пустоте, где не было ни света, ни звука, ни даже привычного ощущения собственного тела. Лишь холодная, бездонная тьма, обволакивающая со всех сторон.

Слепота. Беспомощность.

Мозг тут же подкинул паническую мысль: "А что, если я застряну здесь навсегда?"

Но в этот момент в сознании раздался механический голос доспеха:

«Носитель достиг управления подпространством. Рекомендация: создать индивидуальную сферу, привязанную к личности.»

— Да, создать, — мысленно ответил я, с трудом подавляя нарастающую дезориентацию. — Но что это вообще такое — индивидуальная сфера?

«Закрытый сектор подпространства, доступный исключительно носителю. Требует постоянного энергоподачи.»

В голове тут же вспыхнула идея:

— А можно ли для поддержания использовать энергию молний?

«Подтверждаю. Энергия молний совместима. Потребление зависит от объема сферы.»

Я мысленно представил пузырь размером с собственную голову.

— Сколько "съест" такой объем?

«Эквивалентно одной восьмой от суточного запаса энергии молний.»

— Отлично. Сократи накопленный запас наполовину, вторую половину направь на поддержание сферы.

«Принято.»

Весь этот диалог занял доли секунды — в подпространстве время текло иначе, растягиваясь и сжимаясь одновременно. И прежде, чем я успел осознать этот парадокс, тьма внезапно расступилась.

Я вывалился на землю, едва успев выставить руки, и тут же ощутил под пальцами грубую фактуру начерченной мелом линии — второй черты, той самой, что обозначала "финиш".

— Получилось! — вырвалось у меня радостное восклицание.

Алиса стояла в паре шагов, широко раскрыв глаза. Её губы дрогнули в едва заметной улыбке, но в глазах читалось нечто большее — смесь гордости и.. настороженности?

Я не стал рассказывать ей о диалоге с доспехом. Она ведь не знала, что этот древний артефакт был не просто броней, а своего рода проводником, ускоряющим мой прогресс. Пусть пока думает, что я просто талантливый ученик.

— Для первого раза — неплохо, — наконец произнесла Алиса, подходя ближе. — Но ты вышел слишком резко. Это опасно. Представь, если бы на месте черты был обрыв?

— Тогда я бы представил себе скафандр, — пошутил я, отряхивая колени.

— Шутки в сторону! — она резко схватила меня за плечо. — Подпространство — не игрушка. Один неверный шаг, и...

Её голос дрогнул, и я вдруг осознал: она действительно боится. Не за задание, не за репутацию — за меня.

— Хорошо, — тихо сказал я. — Покажи, как делать правильно.

Мы так увлеклись тренировками, что не заметили, как солнце опустилось за горизонт, окрасив небо в глубокие пурпурные и золотые тона. Первые звезды уже зажглись на темнеющем небосводе, когда мы наконец осознали, что провели на скалистом берегу целый день.

Воздух стал прохладнее, пропитанный соленым дыханием моря и ароматом степных трав. Ветер, днем ласковый и теплый, теперь дул с настойчивой резкостью, заставляя кутаться в куртки. Волны, игравшие у подножия скал, теперь накатывали с глухим рокотом, словно напоминая, что ночь — время иных законов.

Профессор фон Винтерсхаген, увидев нас, поднял бровь, но ничего не сказал — лишь кивнул в сторону полевой кухни, где для нас наверняка оставили еду.

Алиса потянулась, её тень причудливо изогнулась на освещенной костром земле.

— Завтра продолжим, — сказала она тихо, так, чтобы не слышали другие. — Ты сделал сегодня большой шаг. Но впереди ещё много работы.

Теплый вечерний воздух был наполнен ароматом дыма и жареного мяса. Угли потрескивали, отбрасывая оранжевые блики на лица собравшихся. Кто-то тихо смеялся, кто-то перешептывался, а одна из девушек — кажется, Лиза из группы антропологов — взяла гитару и запела старую балладу о любви, потерях и дорогах, что ведут в никуда.

Голос у нее был тихий, чуть дрожащий, но от этого еще более проникновенный. И почему-то от этих слов, от этого теплого света костра, от смеха, который еще несколько секунд назад звучал так беззаботно, у меня на душе стало тяжело.

Всего несколько недель назад я точно так же сидел у костра с ребятами из "Витязей". Мы жарили шашлык, пели те же самые баллады, смеялись, строили планы. А потом... Потом жизнь — или, вернее, ее обратная сторона — внесла свои коррективы.

Смерть всегда неожиданна. Даже если ты готовишься к ней годами.

Я закрыл глаза, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания, но тут ночную тишину разрезал резкий свет фар.

Два черных внедорожника резко остановились на краю поляны, подняв тучи пыли. Двери распахнулись, и оттуда вышли люди в форме — не местные жандармы, а явно военные, судя по камуфляжу и подчеркнуто собранному виду.

— Кто здесь руководитель археологической группы? — спросил один из них, окидывая нас оценивающим взглядом.

Профессор фон Винтерсхаген медленно поднялся с бревна, отряхнул штаны и направился к военному.

— Я. Профессор Карл Густавович фон Винтерсхаген.

Офицер кивнул, затем задал следующий вопрос, от которого у меня похолодело внутри:

— Есть ли в вашей группе маги телепортации?

Профессор на секунду замер, затем обернулся и жестом подозвал Алису.

— Алиса Витальевна Ледянская.

Она встала, поправила волосы и подошла к военным.

— Что вас интересует? — спросила она, но ее голос звучал уже не так уверенно, как обычно.

— Присядьте в машину. Нам нужно поговорить.

Алиса бросила на нас быстрый взгляд, затем шагнула к внедорожнику. Мы все замерли, наблюдая, как через тонированное стекло мелькают тени — военные что-то проверяли, водили вдоль ее тела приборами, светились какие-то индикаторы.

Пять минут.

Ровно через пять минут дверь открылась, и Алиса вышла обратно. Ее лицо было невозмутимым, но пальцы слегка дрожали.

Офицер вышел следом и, скрестив руки на груди, спросил:

— Так, других магов телепортации нет?

— Нет, других нет, — ответила Алиса.

— Ясно. Тогда дайте мне, пожалуйста, список ваших студентов.

Профессор нахмурился.

— А что произошло?

— Простая формальность, — отмахнулся военный. — Я из пограничной службы. В этой области был зафиксирован странный магический всплеск.

Фон Винтерсхаген нехотя достал из папки список группы и протянул его офицеру. Тот пробежался глазами по именам, начал уже возвращать листок, но вдруг остановился, перечитал еще раз, хмыкнул и сказал:

— Каждый из этого списка — прошу по очереди пройти в машину.

Мое сердце упало.

Это из-за тренировок. Они засекли магию портала.

Один за другим студенты заходили в машину, выходили, перешептывались. Наконец очередь дошла до меня.

Я вошел, сел на жесткое сиденье, а офицер провел вдоль меня каким-то сканером. Прибор тихо пискнул, но мужчина даже не взглянул на показания. Вместо этого он убрал устройство в карман и, пристально глядя мне в глаза, спросил:

— Скажи, Петр Иванович... А кем тебе приходится Егоров Иван Максимович?