Кортик: За честь и верность 2

Глава 14

"Но как же твой брат может не знать, родная ты ему сестра или нет?" - не удержался я от вопроса.

Ольга вздохнула, её пальцы нервно теребили край платья. "Ах, да... ты же не в курсе. Мать Саши умерла при родах. Отец долго жил один, пока однажды не привёл в дом мою маму... и меня." Голос её дрогнул. "Он дал мне свою фамилию, называл дочерью. Я сама до недавнего времени была уверена, что мы с Сашей - родные брат и сестра."

Она замолчала, словно собираясь с мыслями, затем продолжила, глядя куда-то в сторону: "Когда мне было пять, мама заболела. Внезапно начала видеть призраков, что-то бормотала, стремительно худела... Врачи сказали - рак мозга. Потом её увезли в больницу..., и она не вернулась."

"После этого Саша, как старший брат, взял надо мной опеку. Если раньше он немного ревновал, то после... стал мне настоящей опорой. Добрее, внимательнее."

"Значит, у вас с Сашей разные матери, - кивнул я. - Но почему ты сомневаешься, что Василий Олегович твой отец?"

Ольга сжала руки в кулаки. "Когда мы встретились в Сочи... я вдруг вспомнила один случай. Детская память - странная штука. Весь негатив вытеснил, то, что я считала кошмаром..."

"После смерти матери мы поехали на море. Отец хотел, чтобы мы с Сашей сблизились, чтобы я хоть немного отвлеклась от горя. Но однажды поздно вечером..." Голос её стал тише, "я пробралась в его кабинет - хотела взять конфет из той жестяной коробки, что он держал рядом с сигаретами."

"Вдруг я услышала шаги и спряталась под столом. Вошли отец и.. какие-то мужчины в странных металлических одеждах, тускло переливающихся в свете ламп. Они выглядели как демоны из моих самых страшных снов. Сквозь щель я видела, как отец побледнел, как дрожали его руки..."

"А что-то конкретное из их разговора запомнила?" - осторожно спросил я.

"Отец сказал: 'За эти годы она стала мне как дочь. Я любил её мать... жаль, что болезнь оказалась неизлечимой'. А один из тех.. людей ответил: 'Вася, ты лучше знаешь - проект закрыли из-за смертности. Отдай нам Ольгу'." Она сделала паузу. "Я всё равно буду называть его отцом - так привычнее."

"А отец ответил: 'Лучше она останется со мной. Я для неё как отец, и никто лучше меня не проследит за её развитием'. Тогда главный сказал: 'Хорошо. До 18 лет пусть будет у тебя. Потом придётся отдать. Возможно, проект возобновят - нам нужен рабочий способ выращивать сильных солдат'."

"Я тогда так испугалась... Днями боялась, что меня заберут, что потеряю и папу, и Сашу. Потом... постепенно забыла. Но когда увидела тебя в Сочи, кошмары вернулись. А вчера..." Ольга сглотнула, "за ужином отец с Сашей обсуждали успехи на работе. Я показала им видео с вашим представлением дронов. Отец похвалил тебя, сказал, что тебя повысили до сержанта. А когда я спросила про его войска..."

Она вдруг задрожала. "Он... он показал фотографии проекта 'Витязи'. Сказал, что после Нового года ваше подразделение начнёт командировки. И там... на этих фото... я узнала тех самых демонов из своего детства!"

"А сейчас брат сказал мне держаться от тебя подальше... Что ты можешь погибнуть..." Слёзы блестели на её ресницах. "Я не знала, кому рассказать... Вот и решилась тебе."

Я не стал показывать ей тот детский рисунок - и без того её состояние было на грани. И уж тем более не стал делиться своей страшной догадкой: похоже, мы с Ольгой - одного поля ягоды...

"А чего ты так боишься?" — мягко спросил я, пытаясь успокоить Ольгу. — "Ну не родные вы, и что?"

Она резко отстранилась, её глаза блестели от нахлынувших эмоций: "Да пойми ты! Я же только что рассказала — меня могут забрать! Эти твои люди из «Витязей» ..." Голос её дрогнул, и она отвернулась, сжимая кулаки.

Я осторожно взял её за плечи: "Успокойся. Командир «Витязей» — твой брат. Я тоже в их составе. Никто тебя не заберёт." Попытался шутить: "А те люди, что приходили к отцу... Если за столько лет не появились, неужели ждали именно календарные восемнадцать? Типа «всё, срок вышел — можно в загул»?"

"Хам!" — фыркнула Ольга, но в уголках её губ дрогнула улыбка.

"Не заберут, — твёрдо повторил я, обнимая её. — Я не позволю."

Но в голове уже складывалась тревожная картина: «Вот она, ниточка к другой группе в доспехах. Возможно, тот «главный» — руководитель прошлой лаборатории. Нулевой тип, «обкаточный», где разрешено всё — даже эксперименты над людьми. А та, в которую попал я — уже причёсанная версия для общества.»

Провёл параллель: «Как с лекарствами: сначала мыши, потом отчаянные добровольцы, для которых это последний шанс... И лишь через годы — протоколы лечения.»

Мы стояли в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Наконец Ольга вздохнула:

"Нас слишком долго нет... Пойдут слухи."

"Да, — кивнул я. — Пойдём в толпу."

Спустившись, мы растворились среди гостей. Друзья окружили нас, и вскоре мы потеряли друг друга из виду. Несмотря на смех и музыку, я чувствовал себя чужим на этом празднике.

Извинившись перед Семёном, я незаметно улизнул — мне нужно было побыть одному.

Проснувшись только к обеду, я налил себе полный заварник крепкого черного чая — горького, почти как мои мысли, — и устроился за столом, чтобы изучить загадочный артефакт.

Из того, что удалось понять, он работал на двух видах энергии: тьмы и хаоса. В голове мелькнула догадка — а не связан ли он с древней сетью порталов? Может, это ключевой элемент, потерянный в веках?

Я попробовал «спросить» свой доспех — теперь-то я знал, что он не просто броня, но и целая библиотека знаний. Однако ответа не последовало. Ни состава материала, ни функций, ни свойств — ничего.

Раздражённый, я подал в артефакт импульс энергии тьмы — универсальный, как мне казалось, ключ. Но кроме короткой искры, ничего. Нулевой результат.

Особенно бесило то, что у меня есть ядро хаоса, но я до сих пор не знал, как его активировать. «Надо бы навестить наших безумных учёных...»

Если пойти к Зильберштейну — об этом сразу узнают в лаборатории. Может, не сразу, но рано или поздно. А вот Беркоф... Он казался лучшим вариантом. Тем более я теперь знал о его связях с Артемьевым.

И о его «домашней лаборатории».

При одном воспоминании меня передёрнуло. Но деваться некуда — нужны ответы.

Пока пил чай, пролистал несколько трудов о шумерских магах. Удивительная цивилизация — опередили даже египтян. И что поразительно: у них была не только продвинутая математика, но и портальная магия, а судя по рунам — ещё и магия хаоса.

Но эту загадку придётся разгадывать самому.

У Первого спрашивать бесполезно — я же не признался, что обчистил сейф Букреева. Пока что для ордена я чужой, и ради «блага Империи» мне могут и жизнь укоротить.

Хотя...

Меня осенило. Есть ещё один источник информации.

В мастерской застал Семёна, который яростно заряжал фонарики.

— А, лодырь проснулся, — проворчал он, даже не глядя.

— Ну да, лодырь, — вздохнул я. — Честно, Семен, вряд ли из меня выйдет толковый артефактор. Похоже, судьба — армия, а потом госслужба.

Он наконец поднял взгляд, и я продолжил:

— Помнишь, когда мы познакомились, я в последнюю очередь рассматривал Военную академию. А теперь? Почти каждый день там торчу. В медицинском был пару раз — стыдно даже.

Семён фыркнул:

— Ну, если не станешь как Орлов, я тебя сам заряжу, как эти фонарики. Нам нужны контракты, Петр. Большие контракты. Понял?

— Понял-понял, — отмахнулся я. — Кстати, раз уж ты такой умный, с детства в артефактах копаешься...

— Чего надо? — насторожился он.

— Объясни, что за зверь такой — энергия хаоса? И ядро хаоса?

— О, это редкость, — задумчиво протянул Семён. — Встречается только у близких родственников императора да у древних аристократических родов.

— И что оно делает?

— Разрушает магию и искажает пространство. Поэтому в артефакторике почти не применяется.

— Почему?

— Ну, тебе понравится кувалда, которая рушит всё, что ты создаёшь? — усмехнулся он. — Это оружие против самой аристократии. Вот потому оно только у императора.

Я замер. «Так почему Беркоф не сказал, что ядро хаоса у меня — это противоестественно?»

Теперь всё складывалось. Мне, как «универсальному солдату», вживляли всё, что можно считать оружием.

Но если так... значит, один из доноров был императорских кровей.

«Насколько же приоритетны были эти эксперименты?»

Становилось по-настоящему страшно.

Я откинулся на спинку стула, мысленно раскладывая факты по полочкам:

Артемьев — человек Первого, связан с Орденом.

Беркоф — тёмная лошадка с домашней лабораторией, контактирует с Артемьевым.

Зильберштейн — курирует военную программу "Витязи".

"Блин, вот же она, разгадка — прямо под носом!"

Оба профессора — и Беркоф, и Зильберштейн — должны были заметить аномалию. Ядро хаоса — не та вещь, которую можно случайно пропустить. Да и я не скрывал, что мой род молодой.

Вывод напрашивался сам:

Либо они знают о первом, "тёмном" проекте и молчат, чтобы не привлекать внимание.

Либо сами хотят изучить мой феномен, скрывая его от других.

Зильберштейн в этой схеме выглядел опаснее — если он связан с группой Букреева, то мог бы попытаться перевести меня под их контроль.

"Но если мне нужно спровоцировать Букреева и выманить его учителя..."

Я повернулся к Семёну:

— Семен, а ведь правда — давно не был в Медицинской академии. Завтра, в понедельник, схожу. Как думаешь, местные студенты уже обсуждают наши эксперименты с дронами?

Он поднял бровь:

— Думаю, да. А что?

Я усмехнулся:

— Да вот, пора окунуться в этот... молодой цветник.

Семён фыркнул, вспомнив, как несколько месяцев назад завидовал моим "учебным" походам туда:

— Зараза! Подколол, так подколол!

Перестав смеяться, я взялся помогать Семёну заряжать фонарики. Теперь, имея сержантское жалованье, я не думал о деньгах - просто хотел отблагодарить за гостеприимство. Карасевы вряд ли приняли бы плату, поэтому я расплачивался своим трудом.

Мои навыки заметно улучшились - я заряжал артефакты почти с той же скоростью, что и сам Степан Федорович, а возможно, даже быстрее. Конечно, если бы использовал запасы энергии из доспеха... Но это был неприкосновенный резерв. Я работал только с тем, что вырабатывал естественным образом, тем более что теперь владел и магией электричества.

К ужину мы с Семёном выполнили недельную норму, что позволило нам спокойно отдыхать, не думая о завтрашних делах. Однако утро, как всегда, наступило внезапно.

Сначала я отправился в лабораторию, где провел два часа на тренировках и отметился. Затем заглянул к Денису Петровичу, нашему лаборанту.

— Можешь позвонить Зильберштейну? - попросил я. - Скажи, что приеду. У меня прорыв в развитии магии, нужно скорректировать программу тренировок.

Денис Петрович приподнял бровь в удивлении:

— Какой ещё прорыв? Ты что, туману мне пускаешь?

Я лишь улыбнулся и продемонстрировал молнию, прыгающую между ладоней:

— Теперь я ещё и током бью.

— О, действительно! - удивился лаборант. - Давно тебя не проверяли... Да, нужно корректировать программу. Договорись с профессором.

Мы назначили встречу на послеобеденное время в кабинете Зильберштейна.

Не спеша добрался до медицинского вуза на трамвае. Прогулялся по осеннему парку, где последние листья цеплялись за голые ветки, выпил ароматный кофе с круассаном. Сырой морозный воздух идеально сочетался со сладостями и горячим напитком. Набравшись решимости, я направился к профессору.

— Добрый день, молодой человек, - приветствовал меня Зильберштейн. - Говорите, у вас прорыв? Что вас интересует?

Я решил не ходить вокруг да около:

— Добрый день, профессор. Скажите, как вы планировали развивать моё ядро хаоса? У вас есть доступ к самому императору?

Профессор замер, затем медленно произнёс:

— Ммм... Молодой человек, книги почитал, новое узнал... Да, наличие у тебя ядра хаоса - проблема. К счастью, об этом знают единицы...

Его голос стал осторожным, а в глазах появился новый, оценивающий блеск. Я понял - разговор только начинается.

"Пётр, давай договоримся - этот разговор останется между нами," - профессор понизил голос, поправляя очки. - "Ядра хаоса действительно редкость, но встречаются в различных родах, особенно там, где практикуется телепортация. Других закономерностей науке пока не известно. Однако только в древних родах, таких как императорский, это явление стабильно передаётся по наследству."

Он откинулся в кресле, и солнечный луч из окна высветил морщины на его лице.

"В научных кругах ходят слухи, что императорская методика посвящения в дворянство позволяет не только формировать первичные ядра, но и стабилизировать их проявление в роду. Но это..." - он сделал многозначительную паузу, - "секрет самого императора. Ни я, ни кто-либо из моих коллег не имеют к нему доступа."

"Поэтому информацию о твоём ядре хаоса я решил сохранить в тайне. Давид Арамович, первый обнаруживший его у тебя, поступил аналогично - сослался на врачебную тайну. Мы обсуждали это в самом начале твоего обучения."

Я внимательно слушал, отмечая про себя, как дрожат руки профессора, когда он берёт со стола стакан воды.

"Но у вас же был план развития этого ядра?" - не отступал я.

"Был," - признался Зильберштейн. - "Сначала нужно было развить твоё ядро тьмы, научить телепортации. Затем... провоцировать взрыв первичной материи при телепортации, чтобы вызвать проявление энергии хаоса и надеяться на резонанс с твоим ядром." Он посмотрел мне прямо в глаза. "Довольно рискованный эксперимент. Ты согласен?"

"Согласен," - ответил я без колебаний. - "Полагаю, это должно остаться нашей тайной?"

"Безусловно," - кивнул профессор.

"Тогда у меня к вам просьба," - я сделал паузу, выбирая слова. - "У вас же, помимо магической, есть и генетическая лаборатория?"

"Конечно," - профессор с гордостью расправил плечи. - "Мы в медицинском вузе, у нас полный комплект оборудования."

"Сможете ли вы провести генетический анализ, если я приведу человека? Установить возможное родство и определить магические ядра?"

"Ты толкаешь меня на должностное преступление," - нахмурился профессор, но в его глазах читался интерес.

"С вероятностью 100% вы получите нового уникального подопытного," - уверенно заявил я. - "С не менее интересным набором ядер."

"И кто же это?" - спросил Зильберштейн, наклоняясь вперёд.

"Сначала обещайте хранить секрет," - я понизил голос до шёпота. - "Иначе мы с вами не просто потеряем работу, но можем оказаться на рудниках."

Профессор рассмеялся: "В моём возрасте уже нечего бояться. Говори."

"Сестра лейтенанта Букреева."

"Я обследовал самого лейтенанта," - задумчиво произнёс профессор. - "Талантливый молодой человек, но ничего особенного."

"Поверьте, здесь совсем другой случай," - настаивал я.

После недолгого молчания Зильберштейн кивнул: "Хорошо. Приводи её завтра."

Договорившись о времени, я сразу же позвонил Ольге, представляя, как завтрашний день может изменить всё.

Поболтав несколько минут о пустяках — о капризной погоде, о настроении, — я решил перейти к сути.

— Оль, я вот зачем звоню: у меня появилась идея и возможность помочь тебе найти твоего биологического отца.

Она замерла в трубке, и я почти физически ощутил, как её дыхание стало тише.

— Как это возможно? — наконец спросила она, и в голосе прозвучало что-то между надеждой и сомнением.

— Приезжай завтра к четырём часам к Военной академии. Я как раз освобожусь, и мы поедем к моему знакомому. Ты сдашь ДНК-тест, а потом мы проверим данные по базам. Уверен, мы найдём хоть какие-то зацепки о твоём прошлом. Ты согласна?

Пауза затянулась на пару секунд, но её ответ прозвучал твёрдо:

— Да, согласна. Пора поставить точку в этой истории с отцовством.

Перед зданием Военной академии собралась шумная толпа молодых людей с разноцветными плакатами. Над головами колыхались лозунги: «Миру — мир!», «Долой оружие!», «Совокупляйтесь во славу торжества природы!».

Один из активистов устроил перформанс — пробил брусчатку, воткнул в землю молодой росток и поливал его из бутылки с водой, словно демонстрируя, что, несмотря на все технологические достижения, природа все равно возьмет свое.

— Что здесь происходит? — спросил я у часового на входе, озираясь на разгоряченную толпу.

— Да вот, после обеда собрались, — равнодушно пожал плечами солдат. — Какую-то дичь творят.

Я вздохнул. «Действительно, сумасшествие». Я ждал Ольгу и теперь жалел, что мы не договорились встретиться в кафе или ресторане — здесь было слишком людно и неспокойно.

В этот момент к тротуару подъехало такси, и из него вышла Ольга. Увидев меня, она улыбнулась и помахала рукой, приглашая подойти.

Я уже сделал шаг в ее сторону, как вдруг из толпы раздался резкий крик:

— «Солдатская подстилка!»

За ним последовали другие выкрики — истеричные, злые. Внезапно трое парней рванули к такси. Один распахнул дверь водителя и грубо вытащил его из машины, а двое других схватили Ольгу, втолкнули ее на заднее сиденье и рванули с места, под визг шин.

Я застыл в ужасе. Прямо на глазах у толпы и снимающих журналистов произошло похищение.

— Черт! — я рванулся к турникету, но тот, как назло, заклинило.

Такси с Ольгой уже исчезало за поворотом, а я мог только сжимать кулаки, понимая, что опоздал на какие-то секунды.