КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8)

14. ПО НОВОМУ БОЕВОМУ РАСПОРЯДКУ

ПЕРЕДЫШКА

Однако ничего сверхстрашного не случилось. Целитель графа Орлова показал себя молодцом, залечив гарнизону все полученные раны. Он вообще трудился с утроенным энтузиазмом после того, как атаман сообщил ему, что целители тоже вносятся в общий список на награждения и выплаты. Даже палец Ивана, чудом найденный застрявшим в приборной панели, умудрился приживить. Так что когда вечером из Бидара прибыл курьер с депешей, в которой наши славные жёнушки задавали два основных вопроса: «Всё ли у остальных в порядке? И почему вы не отвечаете на телефонные вызовы?» — Иван с чистой совестью отписал за нас всех, что «Все бодры, веселы, полностью здоровы, а на запросы не отвечаем по причине опасности нахождения телефонисток на коммутаторе. По возможности пришлите ещё снарядов и патронов по старому списку. Любим. Целуем!»

С этим же курьером он всё-таки отослал Шурочку, Ларису и ту третью безымянную девицу под крыло Орлову. Телефонистки снова пытались героически плакать, но великий князь был непреклонен:

— Барышни, я понимаю вашу ответственность и самоотверженность, но условий для исполнения ваших обязанностей сейчас нет, вы сами видите. Как только ситуация разрешится, вы будете возвращены на место службы.

Внутри горы то нарастали, то спадали гул, скрежет и каменные раскаты. Земля под ногами то и дело вздрагивала. Все ожидали очередной попытки прорыва. Какой уж тут коммутатор?

Находиться сейчас во внутреннем дворе крепости было крайне опасно. Атаман запретил перемещения по нему без ограждающих артефактов, которых было крайне мало. Именно под их защитой и под неусыпным прикрытием «Детин» и пулемётных расчётов хозвзвод собирал рубиновые обломки. Складывали их в кухонные баки, бидоны и кастрюли. Особо крупные валили так — навалом, в углу столовой. Эти крупные куски, в точности, как было указано в письме Смита, никак не хотели превращаться окончательно в камни, они гнулись, словно огромные пласты смородиновой пастилы, но не ломались.

— Пилить, что ли, господин атаман? — спросил кто-то из унтеров. — Там в поварне пила есть.

Перекопань на минуту задумался, нахмурив всё лицо. Решил:

— Нет! Пилить не будем. Там господа из магических отделов решать будут. Вдруг да придумают под какой крупный артефакт или накопитель приспособить? А приспичит им — сами и распилят, как следовает. Так сваливайте.

Рядом с самым входом в шахты шуровали лисы. Естественно, накинув невидимость. Если приглядеться, можно было отследить, как то в одном, то в другом месте исчезают куски рубинов. Сперва самые крупные, потом помельче. Они будут мелькать там, пока не дойдёт до самых маленьких и площадка окончательно не очистится. Или пока не начнётся новый прорыв.

Чуть дальше, напротив входа, снова стоял сменяющийся каждые десять минут дежурный и зачитывал в рупор ультиматум на аглицком языке. Впрочем, надежд на положительную реакцию не было.

— Это что ж выходит? — Петя сидел и считал, прикидывая что-то на листке бумаги.

— Ну и чего выходит? — вежливо поинтересовался я.

Да, Иван пошёл показать целителю ещё раз руку, а мы оба устроились в тени «Святогора», которому ремонтники наскоро подлатали брюхо и ценой титанических усилий за несколько часов восстановили опору. Пока Серго отбыл в госпиталь, Иван предложил мне занять место второго стрелка в их экипаже. В этом был резон. Садить за пулемёт бойца, не приученного стрелять на ходу — дело гиблое. Никого из курсантов он привлекать тоже не хотел — слишком высоки риски были внутри двора. Хаген на «Пантере» оставался снаружи, руководить МЛШ — вот кто великолепно с этой задачей справлялся! Высшая Венская школа пилотирования — это вам не хухры-мухры! Да с отличием. Мало чем от нашего Тверского командного отличается.

В общем, согласился я.

«Саранчу» скрепя сердце доверил Урдумаю. Неплохо себя парень показал. Стрелком к нему сел Швец, а место Антона в «Пантере» батя застолбил! Я, грит, так-то ещё в силах, снаряды покидать могу!

И вот в такой диспозиции сидим мы с Петром в «Святогоре» прямёхонько около ворот, потому как по задумке отцов-командиров, как только появляются рубиновые каторжане, мы встаём прям в воротную арку и пытаемся максимально замедлить их выход за ограду — будь они хоть с таранным камнем, хоть без камня. Ивана ждём, а Петя всё в своей бумажке чиркает.

— Смотри. Получается, что решение лорда Престона загнать и запереть в восьмом штреке одномоментно большую группу людей погрузило систему маноциркуляции внутри данной аномалии в некоторый…

— Клинч? — предложил я.

— Я бы сказал «ступор», но так даже лучше, — согласился Петя. — Превращение всех объектов произошло, но энергии едва хватает на то, чтобы поддерживать их жизнь.

— Может, и не хватает? Ты откуда знаешь?

— А может, и не хватает, — снова кивнул Петя.

— Слушай! — вдруг пришла мне в голову мысль. — Может, поэтому аномалия с такой страшной силой энергию из окружающего пространства и тянет?

Петя уставился на меня ошалело:

— А ведь действительно! Надо это срочно записать! Вдруг погибнем, пусть хоть прочитают потом, кто нас найдёт.

Ну, очень оптимистично, куда деваться!

Пока Петя записывал, как раз пришёл Иван, которому Витгенштейн заново изложил нашу теорию, присовокупив:

— Итак, вся система была в ступоре. Этакое болезненное равновесие на пределе сил. И вот один из элементалей получает порцию живой горячей крови.

— Та-ак? — с интересом подбодрил его Иван.

— Как мы знаем, во многих примитивных магических практиках кровь является мощным энергоносителем. Говорят, здесь, в Индии это чрезвычайно распространено. Не исключено даже, что сама эта аномалия является изначально завязанным на крови искусственно созданным древним конструктом — чем-то вроде гигантского маноаккумулятора…

— Сомнительно, но пусть. И дальше?

— Дальше элементаль вступает в схватку с превосходящими силами противника и гибнет. Внимание! Он выключается из системы обеспечения. И высвобождённой энергии хватает, чтобы разбудить троих новых.

Иван прихватил подбородок и хмыкнул:

— Не бьётся. Выходит, каждый раз втрое больше прежних будет, а в третьей атаке их было точно больше девяти!

— Одиннадцать их было! — вскочил Пётр. — Одиннадцать, я успел посчитать! Потому что не втрое против прежних считать надо, а втрое против всех, из системы выбывших! А не двенадцать, потому что один шибко здоровый был, который на «Святогора» кинулся.

— Или один остался внутри, — предположил я. — Такое тоже может быть. Или не один.

— В любом случае, — Сокол нахмурился, — наклёвывается неприятная прогрессия. Даже если взять в примерном приближении, в следующей волне может выйти от сорока до шестидесяти элементалей. — Он оглянулся на возвышающуюся позади нас арку. — Нет, братцы. Запирать ворота нами мы не будем. Гиблое дело.

— А я говорил! — сразу сказал Витгенштейн. — Втопчут нас в дорогу, одна лепёшка останется!

— И был прав, — Иван хищно улыбнулся. — Мы уж лучше снаружи, с нашей молодёжью побегаем. А вход можно и брёвнами забить.

— Или не забивать, — сказал я. — Дался вам этот вход! Вы хотите каменюк этих во дворе задержать, чтоб пушкам работать легче было? Так они через стены полезут, друг по другу. Ищи их потом! Лучше уж пусть ломятся в том месте, где мы их ждать будем.

— Тоже верно! — Сокол прищурился, потёр приращённый мизинец. — Так! Я к атаману — и будем за стену отходить.

ЧЕТВЁРТЫЙ ПРОРЫВ

Ко всеобщему сожалению, прогноз Витгенштейна подтвердился чуть более чем полностью. Следующий выход элементалей состоялся в самом начале ночи, едва только тьма успела упасть на джунгли.

Не знаю, какие соображения двигали этими существами (и были ли они вообще, эти соображения?), но темнота здорово сыграла нам на руку. Потом. А сперва они вырвались из шахтных туннелей, словно выплёскивающаяся раскалённая лава. Их было пять или шесть десятков, около того. В этот раз некоторые из них даже были вооружены — выломанными балками, кусками рельс или искорёженной техники. «Святогор» стоял за полукольцом МЛШ, чётко против распахнутых входных ворот, и со своего места мне было отлично видно, как вырывается на поверхность эта дикая толпа. Если бы они были лучше… нет, если бы они были хоть как-то организованы, у них могло бы что-то и выйти.

— Вы заметили, они двигаются быстрее предыдущих? — уронил Иван, внимательно вглядываясь в происходящее.

— Но не все, — возразил я. — Чем крупнее, тем быстрее. Поди, энергию на себя оттягивают?

Дружно рявкнули пушки со стен, застучали пулемёты. В этот момент сравнительно невысокого элементаля, бегущего в середине толпы, толкнули в спину. Он завалился, неуклюже взмахнув своим брусом и сбивая с ног ещё одного. Напирающие сзади частью перескочили тела, а частью начали запинаться и падать. В центре двора мгновенно образовалась малиново пылающая куча-мала. Но из шахт валили ещё и ещё. И по мере того, как их собратьев выкашивало, они становились быстрее, подвижнее и… сообразительнее?

Выбивающийся из шахт поток разделился на две половины, обтекая барахтающуюся свалку. Округу потрясал дикий, громогласный рёв и отборный английский мат, звучащий чудовищно — впрочем, стоило ли ожидать иного, глядя на то, какие глотки его исторгают?

Отпихивая друг друга, бывшие каторжники ломились в ворота.

— Пятьдесят восемь! — завопил голосок Хотару в откинувшийся верхний люк. — Их было пятьдесят восемь, дядя принц Иван Кириллович! Сэнго посчитает, сколько выйдет из ворот, и придёт!

— Спасибо! — гаркнул Иван. — С меня тортик!

— Замётано! — радостно крикнула наглая рыжая морда, и люк обратно захлопнулся.

— Ну что, братцы, потанцуем? — пробормотал Иван и мягко тронул рычаги.

«Святогор» побежал в обход полукольца МЛШ, от души поливающих элементалей из пулемётов, что, впрочем, не наносило тем существенных повреждений. Иван не собирался выходить в лоб. Сейчас ему вовсе не нужно было, чтобы англы испугались и бросились назад, в лабиринты шахтных тоннелей — выколупывай их потом оттуда! План был прост: выпустить всех, кто на своих ногах ушёл со двора. Желательно каждому из них приставить сопровождающего «Локуста» или «Алёшу». А потом обрубить англам те самые ноги, на которых они ушли.

Мы с Петром в этом плане оставались весьма условным дополнительным (или, если хотите, резервным звеном). Потому что Сокол уже предвкушающе помахивал мечом.

Снова стукнул верхний люк:

— Прорвалось сорок семь, дядя принц Иван Кириллович! — крикнула Сэнго. — Сегодня особо крупных нет!

— Спасибо! — крикнули мы в ответ хором.

— Хагену сообщи! — добавил Иван.

— А тортик будет? — хитро спросила Сэнго.

Я хотел сказать: «Совесть имей!» — но Иван успел вперёд меня:

— Даже два! Лети пулей!

Лиса пискнула и захлопнула люк.

— Разбалуешь ты их мне, — проворчал я.

— А сам-то! — засмеялся Иван, ускоряясь. — Ну что, господа преподаватели, тряхнём стариной?

Последнее, что я успел разобрать — Петино:

— Главное, чтобы она не выпала… — и тут завелась система усиления магического контура. Я и не знал, что она у «Святогора» такая громкая, пень горелый! Всё, теперь разговаривать только через систему внутренней связи. Тэ-э-экс, шлем застегнуть потуже, наушники настроить…

Наш шагоход нёсся в ночи, как всадник Апокалипсиса. Наверное, тот, который был Война. Но не исключено, что и Чума, тут я не могу поручиться. Впереди маячили разбегающиеся малиновые спины, и мы не собирались никого останавливать, чтобы предложить им честный бой. Жирно будет! Целый день дежурные перед шахтами орали, предлагали сдаться. Теперь — фигушки. Я лично перед собой видел толпу уголовников, которые бегут на строй неопытных курсантов. Так что — никаких сантиментов!

Я нашёл в прицел дёргающуюся впереди спину и дал короткой очередью из крупняка. Не убью — так поцарапаю. Или упасть помогу.

— Не торопись, родимый, — послышалось в наушниках бормотание Пети, который тоже кого-то выцеливал, — помрёшь уставши…

И тут же Иваново:

— Н-на!

Ух ты! У великого князюшки-то, оказывается, пушки Рябушинского тоже были, и даже спецснаряды к ним! В толпе бегущих элементалей живо образовалась проплешина, и все они бросились в разные стороны. Похоже, этого Сокол и добивался, потому что радостно прокомментировав:

— Пошла жара! — вильнул вправо, за самой крупной кучкой.

Дальше был сплошной калейдоскоп. Мы стреляли, рубили, снова стреляли. Сокол старался ноги подсекать — с упавшими почти на равных могли сражаться наши «Локусты» и уж тем более — опытные экипажи «Алёш». Время от времени хлопал люк, влетал кто-то из лис и сообщали, что-нибудь вроде «Вон туда побежал!» или «Большой вон там прорвался!» И Сокол мчался в указанном направлении и делал так, чтобы никто уже никуда не бежал.

Потом самая суета кончилась, но мы всё равно метались по полю, так же, как и Хаген на «Пантере» — головы рубили. И когда совсем уже всё закончилось, Иван отключил свою ускоряющую жужжалку, и мы ненадолго остановились передохнуть, люк снова хлопнул. Хотару и Сэнго явились уже в нормальной видимости и затараторили в два голоса:

— Дядя принц Иван Кириллович! А ваш большой страшный дядя-император придёт? Он заберёт рубины?

Иван устало выдохнул и сдвинул шлем на затылок:

— Думаю, нет. Всё-таки путать императора с трофейной бригадой я бы не рискнул. Мы ведь и сами можем. Завтра, с утреца…

— Как⁈ — выпучили глаза обе. — Оставить на ночь в лесу красные камушки⁈ Эти макаки всё растащат, да-да! Мы сами! Мы соберём! — и понеслись, только хвосты рыжие мелькнули.

Надо сказать, в этот раз (несмотря на кратно увеличившееся количество противников) паники и суеты в русских рядах было меньше, а уверенности — больше. Из тех вражин, которые за ворота вырвались, много крупных кусков получилось. Некоторые вообще были — ноги-голова отрубленные, а остальное — целиком. Вон, очередная туша по воздуху летит. И как только эти лисички с такими грузами справляются? Одно объяснение — волшебные.

Иван направил «Святогора» к крепости, узнать, как там дела.

— Можете себе представить, — хвастался на весь двор всем желающим трофейщик Степаныч, — в ентой куче, под низом двое почти цельных оказались! Малехо покоцаны, у кого ухо, у кого палец отбит, а так — чисто стату́и!

— Так они, может, живые ишшо? — тревожно интересовался кто-то.

— Да ну! Не шеволятся, не моргают, звуков не издают.

— А светяцца?

— Так оне, почитай, разрубанные-то ишшо сутки светяцца! Не угадаешь!

— Можмыть, бо́шки им посрубить для верности? — настаивали голоса.

— Ну вас, бо́шки! — сердился Степаныч. — Государю подарок будет! А что за подарок без бошек-то? Придумали тоже!

В конце концов все сошлись на том, что цельных элементалей следует оттащить на особый склад и запереть там для верности. Ну и слушать — мало ли. Чтоб в случае чего…

Кто бы знал, что начавшийся заполошно день так же и продолжится, и нам даже поспать как следует не дадут…