Князь

Глава 16

Лестница перед водопадом осталась позади, перед нами вновь был огромный зал, но всё не то. По бокам возвышаются витые колонны, созданные столь искусно, что до сих пор сохранили свой блеск и красоту. Поворот… Вот и боковой проход. Уходящая во тьму галерея закончилась очередным залом. Пустынным и необитаемым – то, что нужно.

Поворачиваюсь к хвостиком следовавшим за мной девочкам. Мысль – и нас накрывают чары конфиденциальности. Это Меридиан, здесь нельзя забывать о паслингах и прочей излишне ушастой нечисти.

– Ну что, – усмехаюсь, с нескрываемым удовольствием любуясь пришибленными мордашками чародеек, – я заслуживаю звания капитана Ультрамаринов или удалось вытянуть только на сержанта?

– А?.. – глупо захлопали они глазами дружным хором.

– Проехали, – повёл я рукой, старательно изобразив на лице: «Какие невежды меня окружают?!» – Ну, чего вы такие кислые? Взбодритесь! Я знаю, что не гений театрального искусства, но не настолько уж я плохо сыграл, чтобы вы от потрясения теряли дар речи и впадали в кому.

– Ты объявил себя императором… – в прострации произнесла Вилл, слабо отреагировав на мой спич. Сказывается закалка?

– Во-о-от, есть реакция, – похвалил я. – Давайте, девочки, оживайте! Не заставляйте меня прибегать к ультимативному средству от коматозного сна – ваша нежная психика не выдержит моих поцелуев, навеки пав в глубины тьмы и разврата. Тем более не могу же я целовать собственную сестру? Она же после этого никогда от фобий на мой счёт не избавится.

– Ты объявил себя императором, – уже более осмысленно повторила Вэндом и сфокусировала на мне взгляд. – И хватит уже этих пошлых намёков! Ничего такого твои поцелуи не делают!

– Вот сейчас было обидно, – изображаю на лице укоряющее выражение, но в глазах продолжаю смеяться, что она прекрасно видит. – Ты меня буквально опозорила на всю жизнь!

– Да прекрати уже! – на лице аловласки вспыхнуло возмущение, смешанное с застенчивостью, и меня легонько ткнули кулачком в живот. – Ты объявил себя императором! Это даже больше, чем король! Как ты можешь веселиться в такой момент?!

– Легко и непринуждённо, – пожал я плечами. – Формально я являлся им уже лет четырнадцать, с тех пор, как возглавил военное восстание, и уж точно с тех пор, как покорил весь мир.

– Со вторым понятно, а почему в первом случае? – вступила в диалог Тарани, поправив очки.

– Изначальное значение титула император – полководец, – поясняю прописную истину. – Сейчас же я официально владею несколькими мирами, включая Замбалу и Аридию, так что «Император» – самое то! Кстати, вам какие титулы больше нравятся?

– А какие можно? – оживилась Ирма.

– Не заговаривай нам зубы! – отмахнулась от подруги и насела на меня возбуждённая Рыжик. – Ты хоть понимаешь, что теперь начнётся после твоей выходки?

Как же очаровательно она сердится… Эта складочка на лбу, наморщенный носик, оскорблённый взгляд, сжатые кулачки, потешно контрастирующие с широкими розовыми рукавами, и нервно подрагивающие крылышки. Того и гляди сапожком притопнет и начнёт искрить чёлкой. Очаровательно…

– Разумеется, – я обворожительно улыбнулся, приобнимая свою фею за талию. – Теперь добрая треть бывших мятежников, а ныне – слуг моей сестры рискует выйти в стратосферу на собственной реактивной тяге из точки пониже спины.

Хай Лин нервно хихикнула, Тарани замерла с кривой полуулыбкой на лице и потрясением в глазах, Ирма обошлась без улыбки, глубоко уйдя в себя с чуть приоткрытым ротиком. Ну, а Корнелия с Элион замерли соляными столбами, смотря на меня как на нечто мерзкое и очень опасное.

– Начнутся провокации! Стычки! – возопила «криком души» главная стражница, впрочем, не спеша вырываться.

– Именно! – я отпустил её и назидательно поднял вверх указательный палец. – Представляешь эту прекрасную картину? Каждую минуту мне будут давать кучу поводов захватить весь Меридиан, отобрать обратно всю силу Сердца и посадить Элион в совсем не уютную клетку, а я… – бросаю быстрый, но выразительный взгляд на бледную, как снег, сестру. – Буду закрывать на всё это глаза, – мои губы сами собой расплываются в торжествующей улыбке. – Понимаешь? Я – злобный тиран, деспот, самодур, диктатор, чудовище и тёмный маг – буду поступать в высшей степени благородно и добродетельно, а те, кто кричит, что сражается за Свет, Добро и Справедливость, на деле будут творить сущее непотребство, умышленно подставляя под удар свою обожаемую королеву и многие тысячи ни в чём не повинных мирных жителей. Ну разве это не прекрасно?! Ирония момента подавляет, правда? – доверительно закончил я, слегка наклонившись к её ушку, но и не думая понижать голос.

– Пипец!.. Ой, простите, – Ирма смущённо зажала рот рукой.

– Бабушка меня убьёт, – простонала рядом Хай Лин, хватаясь за голову.

– Ты чудовище, – в ужасе вторила им Элион голосом, что едва превосходил шёпот.

– Между прочим, у твоей лучшей подруги есть крылышки, что анатомией человека совсем не предусмотрены, могла бы и проявить толерантность. И Бланк! Нельзя забывать о Бланке! Ты же не хочешь оскорбить такого хорошего парня столь мелочными приступами расизма? Что скажут твои приёмные родители?

– Я не расистка! – послушно повелась на провокацию девочка, вынырнув из своего полукоматозного состояния.

– Да? – со скепсисом вскидываю бровь. На языке так и крутилась колкость про лурденов, но я сдержался. – Прекрасно! Предлагаю это отпраздновать! – я уже собирался открыть проход на Землю, но вовремя спохватился. – Кстати, Элион, пока не забыл… Я наложил на скипетр чары, которые убьют любого, кто попытается взять его в руки, кроме меня. Удар вскроет любую активную защиту, не говоря уже о пассивной, и идти будет сразу по нескольким направлениям, от чисто духовного до разрушения высшей нервной системы. Запитываться он будет от силы всех Сердец в скипетре, так что проблем с энергией не будет. Так, что ещё?.. – я сделал вид, что вспоминаю. – Ах да, чары не одноразовые и с моей смертью не развеются, снять же их могу только я – там очень чёткая привязка, плюс пара десятков очень подлых ловушек, потом я ещё добавлю… Это так, – делаю неопределённый жест рукой, – просто хочу, чтобы ты знала. Ну, вдруг кто-нибудь шибко умный начнёт подбивать тебя на всякие авантюры?

На самом деле я врал от первого до последнего слова. У прежнего Фобоса ничего подобного в арсенале не было – ему банально не хватало энергии для работы с такого рода конструкциями, потому он и не ломал голову над их созданием. И пусть, чисто теоретически, такие чары можно было сплести, но расчёты и практическая отработка требовали времени, а также, как ни прискорбно, подопытных, хотя бы вида «лабораторная мышка обыкновенная». Как несложно догадаться, ничем из этого я в последнее время похвастаться не мог. Но смак ситуации заключался в том, что об этом знал я, а вот мои собеседницы не имели ни малейшего представления ни о границах арсенала Фобоса, ни о сложности процесса, а потому проглотили ложь как миленькие. На первое время этого хватит, чтобы обезопасить меня от излишне резких поползновений, а потом защиту я уже подкручу.

– Ты параноик… – с нотками восхищения, но больше сомнения в моём душевном здоровье заметила Вилл, прикрыв глаза.

– Живой параноик, а не тело с мечом некоего «доблестного» типа в спине, – отбрил я, с удовольствием наблюдая, как потупились дамы. – А теперь пойдём праздновать! – с воодушевлением закончил я.

– Что праздновать?.. «Не расизм» Элион? – во взгляде мулатки сквозило отсутствие всякого понимания, что вокруг происходит.

– Поминки по моему отпуску, – с готовностью пояснил я. – Сегодня последний день, когда я могу расслабиться и побыть самим собой, а завтра уже навалятся государственные дела. Все эти документы, споры, политика, согласования… Пропади они пропадом.

– Ты вот так просто пойдёшь развлекаться, пока тут… Тут… – Элион не знала, что сказать, это было очевидно по её лицу и мелкой дрожи, сотрясающей плечи. Не переборщил ли я с шоковой терапией?

– Совершенно верно, я пойду развлекаться. И тебе советую сделать то же самое. За один день Меридиан не рухнет, а Рейтар достаточно компетентен, чтобы избежать по-настоящему крупных инцидентов. Поверь, тебе это нужно даже больше, чем мне, ведь уже завтра на тебя насядет толпа взмыленных от ужаса советников, которые наперебой будут требовать что-то сделать. И даже если ты объяснишь им ситуацию, разжевав слишком сложные для их куцых бандитских мозгов моменты и положив каждому в ротик, твои нервы это не спасёт. Знаешь почему? А потому, что начнётся плач на все лады, стенания о жизни и бесстыдное нытьё. Причём каждый будет считать своим долгом излить его на тебя. Ты же у нас маленькая, глупенькая и наивная – сама ничего понять не способна, как тут взрослым и мудрым дядям удержаться и не раскрыть дитятке глаза на правду жизни? – выразительно поднимаю глаза к потолку в презрительной пантомиме. – Так что, милая сестрёнка, если не хочешь заработать в ближайшее время нервный срыв, а то и помешательство, расслабься. В конце концов, ты только что стала сестрой Императора – есть чем гордиться.

Взмах рукой – и рядом с нами возникает складка пространства, ведущая на Землю.

– Хотя, – вновь поворачиваюсь к Элион, иронично прищурив глаза, – если ты желаешь остаться и выслушивать панические вопли всяких Ватеков о том, что всё пропало, то я нисколько не возражаю.

Маленькая блондинка оскорблённо насупилась и поджала губы. В ней так и читалось бурлящее чувство противоречия, вот только лазеек я не оставил, и что бы она ни решила, это будет выглядеть как послушное исполнение моего предложения. Не говоря уже о том, что, оставшись, она поставит себя в очень глупое положение, выйти из которого умелым словесным выпадом не сможет в силу отсутствия должного опыта. Но всё же интересно, что в ней победит?

– Да не парься ты так! – неожиданно пришла на помощь девочке Ирма, дружески стиснув ту за плечо. – Фобос дело говорит! Давай с нами! Оторвёмся напоследок!

А улыбочка-то натянутая. Она Элион убеждает или себя?

– Точно! – не менее фальшиво поддержала подругу Хай Лин. – Ведь он ещё обещал показать нам мастер-класс запугивания! – последняя фраза вышла какой-то истеричной, а ведь у неё и так голос звонкий.

– А по-моему, он его уже показал, – сдержанно поправила очки Тарани, чьё волнение выдавали только бегающие глазки. – Сомневаюсь, что игра в «кошелёк или жизнь» затмит представление в тюрьме…

– Ещё остался конкурс костюмов! – хватаясь за последний аргумент, подняла палец Ирма.

– Собираешься победить, имея четырёх конкуренток в таких же? – саркастично подала голос Корнелия. А вот она уже просто скидывала нервное напряжение… Впрочем, как и остальные.

– Так, – с щелчком пальцев закрываю межмировую складку. – Вижу, необходимо слегка поменять планы, – накрываю всю группу невидимым глазу потоком магии и, пока никто ничего не сообразил, телепортирую нас в винный погреб моего… пардон, королевского замка. – Хм, где же это было?

Задумчиво оглядываю помещение. Сводчатый потолок возносится над головами на добрых семь метров, вокруг царит полутьма, прохлада и тишина. А вот бочек на полу стало явно меньше…

– Чёртовы люмпены! – крик вырвался раньше, чем разум успел среагировать. – Они вылакали добрую треть погреба! О Тьма! Мой любимый коньяк двести тринадцатого года! – я подбежал к месту, где раньше стоял божественный напиток, впитавший аромат самого времени. – Это была последняя бочка! – я перевёл взгляд на полупустой стеллаж. – А этим винам вообще было больше семисот лет! Они помнили расцвет древней империи! Даже я их пил только по большим праздникам! Уроды! Грязные скоты! – хотелось убивать.

Искреннее, подсердечное возмущение прежнего Фобоса шибануло по разуму сильнее, чем при самых острых приступах в той злосчастной тюрьме и после освобождения. Коллекцию в этих стенах собирали поколения правителей Меридиана, а эти дорвавшиеся до власти недоумки всё выжрали меньше чем за год! Сгною недоносков!

– Э-э-э… Любишь выпить? – осторожно напомнила о себе Ирма, тем самым рывком возвращая меня в окружающий мир. Голос у неё, кстати, уже был более нормален.

– Не люблю, когда разграбляют семейное достояние, – беру себя в руки, возвращая на лицо спокойное выражение.

Сам я никогда алкоголь особо не жаловал, Фобос тоже к нему был вполне равнодушен, просто что ещё пить мужчине в средневековом мире? Чай и кофе – вещи для Меридиана экзотичные, травяные отвары – слишком простонародно, простая вода… даже не смешно. Вот и остаётся только разбавленное вино и ряд рецептов из магической кулинарии. Возмутила его скорее финансово-историческая стоимость пропавшего, нежели потеря источника опохмела. И не могу сказать, что я не разделял этого мотива, всё-таки некоторые бочки в этом подвале стоили больше, чем иное государство на Земле вместе со всем населением и скарбом. Как тут не возмутиться, когда эти немытые пейзане, небось, выжрали всё как обычную сивуху?

– Так зачем мы здесь? – неуверенно спросила Вилл, озираясь вокруг.

– Принять лекарство от ваших нервов. Сейчас, – прохожусь вдоль стены.

Где же это было? Нужна бутылочка чего-нибудь лёгкого, чтобы в голову не ударило, но отпустило. Так-так-так… Вот!

– Нашёл! Идите сюда, – снимаю со стеллажа чистую бутылку прошлого года. Красное, полусладкое – как раз то, что нужно.

– Ты же не хочешь заставить нас пить с тобой вино из горла в каком-то тёмном сыром подвале? – настороженно уточнила Корнелия. Признаться, в такой интерпретации это звучало и правда глупо.

– О да, как сейчас помню! Вечер после экзаменов, песни под гитару, переходящая по кругу бутылка, симпатичные однокурсницы, строящие мне глазки и обещающие жаркое продолжение романтичного вечера… – мечтательно закатываю глаза. – Чудесное было время! – со вздохом констатирую под шесть пар расширившихся до размеров блюдца глаз. – Но нет! Обойдёмся без такого экстрима, – и, преобразовав посох в перстень на руке, создаю в ладони кубок.

– Мы несовершеннолетние вообще-то, – постаралась остановить меня Тарани, когда алая жидкость уже потекла в кубок.

– Выпьете как лекарство, – отмахнулся я. – По глотку хватит, – протягиваю напиток девушке.

– А… – растерянно мямлит мулатка, с опаской косясь на ёмкость с вином.

– Погоди секундочку, – рядом оказывается Вилл, – что ещё за симпатичные однокурсницы? – кто о чём, а девушка о соперницах.

– Обожаю, когда ты ревнуешь, – улыбаюсь в лицо девушке.

– Я не ревную! – пошла в отказ аловласка. – Просто ты… Ну… – взгляд Вилл начал суетливо шарить по лицам подруг в поисках подсказки. Те, в свою очередь, воззрились на стражницу с огромным вниманием, а Тарани, пользуясь моментом, слегка отошла от протянутого кубка. – Да! Мне интересно, когда ты всё это успел? И ты умеешь играть на гитаре? – последнее было произнесено с изрядным недоверием.

– Я был принцем королевского дома! – слегка (точно в меру) капаю желчью. – Я умею играть на любых музыкальных инструментах!

– Даже на волынке? – тактично подняв руку, поинтересовалась Ирма.

– Разумеется, – «нет», но этого мы говорить не будем, а скорчим предельно спесивую рожу. Да, вот так. – И хватит уже тянуть кота за обстоятельства, пейте, – кубок перекочевал в руки Вилл.

– А там точно не отрава? – пискнула из задних рядов Хай Лин. – Нет, я понимаю, – поспешила замахать руками китаянка, – но сами посудите: холодный подвал, страшный манья… эм, то есть я хотела сказать «тёмный маг», мы все почему-то спокойно болтаем, не обращая внимания на обстановку, а он протягивает нам красную жидкость в вычурном кубке – это же классика фильмов ужасов!

– Сейчас я кого-то отшлёпаю, – мрачно обещаю повелительнице воздуха.

– Уже молчу! – вновь спряталась за спину Ирмы азиатка.

– Хм, – Ирма прижала палец к губам, – если смотреть в этом ключе, то настойчивое желание злобного тёмного мага напоить невинных девушек смотрится… Но как же Вилл? – и приколистка состроила полный подозрения лукавый взгляд.

– Ты о ч… – тут смысл фразы дошёл и до Рыжика.

– Блин, Ирма! – голосом «и ты, Брут!» огласила помещение моя личная фея.

– А что сразу Ирма? – невинно захлопала глазками шатенка. – Это же и правда подозрительно! Папа рассказывал, что совращение малолетних именно так и происходит.

– Ты, конечно, права, но у нас тут немного другая моральная дилемма, – вставила свои пять копеек Тарани.

– И вот они как-то смогли меня победить, – доверительно поделился я с Элион. – До сих пор не понимаю, как?.. Ну и ладно, мне больше достанется…

– Эй! – попытка забрать назад кубок вызвала мгновенное хоровое возмущение. Ну да, как же, у девочек-подростков отбирают «взрослую игрушку», трюк старый, но работает ведь.

– По глотку, не больше, – напомнил я, когда обменивающиеся недовольными взглядами школьницы таки решились приступить к дегустации.

– Ну ладно, – Вилл сделала глоток. – Хм… А что, очень даже…

– Дай сюда! – кубок узурпировала Ирма, буквально на миг опередив загребущие ручки Хай Лин и Корнелии. – М-м-м-м… – пробулькало спустя секунду из глубин посуды.

– Один глоток, – напомнил я, телекинезом спасая напиток.

– Эй, я не распробовала! – возмутилась стражница воды, когда сосуд выскользнул из рук и полетел в руки Тарани.

– Детский алкоголизм – это очень плохо, – наставительно сообщил я, пока мулатка осторожно делала свой глоток.

– Знаешь, это звучало бы более убедительно, если бы ты сказал это, не пихая нам бутылку буквально минуту назад! – слегка покрасневшая девушка упёрла руки в бока.

– Этому столику больше не наливать, – констатировал я очевидный факт.

– Ей и надо-то только для запаха – так и своей дури хватает, – фыркнула Корнелия, в свою очередь получив кубок.

– Кто бы говорил! – не осталась в долгу Ирма.

– Полегчало? – интересуюсь, когда очередь подошла к концу и Хай Лин с Элион тоже приняли лекарство от нервов.

– Да… Вроде бы, – подтвердила Вилл.

– Отлично, – одним глотком допиваю оставшееся на дне посуды вино, тем самым завершая маленькую партию. Теперь мы уже не только ели с одного стола, но и пили из одного кубка, а значит, у девочек появится очередная незаметная моральная привязочка.

– Кста-а-ати, – игриво протянула Ирма, – а вы знаете, что использование одного и того же бокала с парнем – это непрямой поцелуй? – провокаторша высунула кончик языка и подмигнула подругам.

– О!.. – покрасневшая Хай Лин прикрыла ротик ладошкой. – Тогда получается, что Элион… и Фобос… Оу…

– Я не знаю, к чему привели размышления твоего извращённого мозга, но лучше разразмышляй их обратно! – Корнелия встала грудью на защиту подруги, хотя и у самой глазки подозрительно заблестели.

– Только не говори, что это был твой план! – кое-кого никак не оставляли мысли о конкуренции. И всё же, как она потешно пытается ревновать…

– Да-да, я только что украл от всех вас непрямые поцелуи и заставил перецеловаться. Какой я негодяй! Предложите взять на себя ответственность? – скептически вскидываю бровь, не переставая смеяться глазами.

Подобный поворот событий вызвал волну свекольных красок и бегающих взглядов, только в глазах Ирмы сверкнуло что-то такое лихое и придурковатое, но…

– Ирма, молчи! – на три голоса заткнули готовый сорваться ответ шатенки Вилл, Корнелия и Тарани.

– Да что вы всё «Ирма» да «Ирма»?! Я, может, ничего такого…

– Вот и чудесно, продолжай в том же духе, – ответила ей немного нахохлившаяся Вэндом. – Фобос, чего ты там дальше хотел? Давай уже, пошли отсюда!

– Как будет угодно леди, – отвесил я церемонный поклон и, вернув бутылку на прежнее место, открыл складку между мирами.

– А что с посохом? – заинтересованно пропела колокольчиками Хай Лин, когда мы вышли на той стороне.

– Я временно его преобразовал, – демонстрирую руку, где сидели два перстня. Один – талисман для переходов между мирами от Нериссы, второй – бывший жезл. – Такие сильные изменения формы и размера недолговечны и довольно затратны, так что скоро пройдёт.

– Ну и куда мы сейчас? – перебравшая стражница воды повисла на подругах, изображая обнимание за плечи. – Будем ходить по домам или сразу в центр?

Настроение девушек стремительно повышалось, стресс уходил. Это было видно даже по тихой Элион, а Ирма… Ну, она сделала сильно больше одного глотка. Словом, дамы постепенно всё больше приходили в добротное расположение духа и были уже не прочь повеселиться.

– Хм… Какое настойчивое желание заняться террором и вымогательством, вижу, мои усилия по переводу вас на Тёмную Сторону Силы не пропали втуне. Я горжусь вами, дамы!

– В центр! – бескомпромиссно постановила главная стражница.

– В центр так в центр, – пожала плечами Ирма.

– Пойдём, – закивали остальные. Даже Корнелия высказалась за, пусть и в стиле «натравливать Фобоса на мирных жителей – это уже за гранью добра и зла, а на площади он будет хоть под присмотром». Странная логика, конечно, но… женщины.

Центральная площадь города была забита различными индивидуумами, обряженными в костюмы всевозможной нечисти. И эта нечисть покупала сувениры в разбитых прямо на улице лавках, спорила, участвовала в ярмарочных конкурсах и соревнованиях, в общем, культурно развлекалась.

– Подобного паноптикума и на Меридиане не найдёшь, – я проводил взглядом парня со светящейся тыквой на голове. – Люди… страшные существа.

– И это говорит жуткий Тёмный Маг… – Вилл закатила глаза.

– Тебе напомнить мою коронацию? – хмуро ожгла меня взглядом Элион.

– Ух ты! – прежде чем я успел ответить, на нас налетело нечто рыжее, очкастое и во фраке. Оно изображало из себя вампира и было очень… энергичным. – Какие крутые костюмы! А вид! А крылья?! О! Косплей Сарумана! Классный посох! А с мантией ты не угадал – у него была белая и без этой штуки на голове, – парень ткнул пальцем в традиционный головной убор члена королевской семьи Меридиана, выступающий аналогом короны, который я вернул в свой облик вместе с мантией.

– Хм…

– Нет, Ваше Темнейшество, его не нужно превращать в жабу! – смущённо улыбаясь, встала на защиту парня Ирма, буквально телом перегораживая мне путь.

– Но…

– И испепелять на месте тоже! – подключилась Хай Лин, подперев своим плечико подруги.

– Я и не…

– Убийство в людных местах при куче свидетелей плохо сказывается на конспирации, – веско добавила Тарани, повиснув на моей руке с уже вернувшимся в прежнее состояние скипетром.

– Точно, ты должен держать себя в руках, – повисла на второй руке уже Вилл, сверкая такой же, как и у остальных, проказливой улыбкой.

М-да, возможно, идея с вином была не такой уж и хорошей. Больно они развеселились… И ведь знают же, что я знаю Мартина и не первый раз наблюдаю его особый колорит. Но что-то на это ответить мне опять не дали:

– Внимание, до начала конкурса костюмов осталось пять минут!

– Ну что же, пока, подружки! Я намерен победить! – и это нечто, откликающееся на имя «Мартин», упорхнуло так же стремительно, как и появилось.

– Если бы этот «Граф Дракула» знал, что его чуть не зажарили на месте… – пробормотала Корнелия.

– Да за кого вы меня держите?! – я должен был возмутиться.

– Эм… За мировое зло, жуткого Тёмного Мага и Князя? Кхм, то есть Тёмного Императора? – поправилась Вэндом.

– И ты, Вилл! Моя любимая, – девушка порозовела, – апрентис. Как это было подло! – я патетично «воззвал к небесам». – Молодец, – говорю уже серьёзным тоном и одобрительно киваю.

В ответ на меня дуются и демонстративно фыркают. Элион смотрит на всё это уже как-то обречённо.

– Эй, хватит вам уже! Потом поворкуете! Мы сюда развлекаться пришли, между прочим! – громко напомнила Ирма.

– В самом деле, – кивнула Хай Лин, – как насчёт Конкурса Костюмов?

– Нас пятеро. В одинаковых нарядах. Без шансов, – рублеными фразами ответила самая рассудительная стражница, заученным движением поправляя очки. – Тут можно ещё и номер на выступлении показать, но даже это нас не спасёт.

– Хм… А ведь Фобос может накладывать иллюзии, – задумчиво так обронила Ирма.

– Ага. И поёт он замечательно, – добавила Вэндом.

– То есть вы хотите использовать жуткого колдуна и тирана в качестве «шкафа по переодеванию» и фонограммы? – у Корнелии дёрнулся глаз.

– Шикарная идея! – подтвердила Ирма.

– Хм, а вы не хотите услышать и моё мнение? – вкрадчиво интересуюсь у девушек.

– Фобос, ты же поможешь нам? – состроила глазки Рыжик. – Ты ведь сам предложил развеяться, а выступление на конкурсе – это то, что нужно! Ну пожа-а-алуйста! – вино точно было плохой идеей.

Девочки дружно захлопали глазками, нацепив на лица фальшивые улыбочки, почему-то остро напомнившие мне сцену с попытками выгнать мать Хай Лин из подвала ресторанчика, когда меня привели сразу после освобождения. Тогда они пытались за улыбками скрыть неумелую ложь, в которой к тому же ещё и путались, сейчас же шло наглое подбивание меня на авантюру. Элион, к слову, в шоке. Нет, только ради такого выражения лица дорогой сестрёнки я должен согласиться. Но не так же просто, хе-хе.

– И что мне за это будет?

– Ну-у-у… – Вилл окончательно раскраснелась. – Я думаю, мы договоримся… – Элион подавилась и, выпучив глаза, принялась переводить ошарашенный взгляд с меня на Вилл и обратно.

– Звучит многообещающе, – я хлопнул в ладоши. – Но прежде, чем я соглашусь, у меня есть нежный, лирический вопрос: вы хоть что-нибудь к этому выступлению готовили?

– Э-э-э…

О да! Это чудное выражение лица, когда человек понимает, что сел в лужу, а маячившая всего секунду назад райская перспектива ускользает, помахав платочком, из-за того, что ты не учёл одну маленькую, но крайне важную деталь.

– Полагаю, это означает «нет»? – не могу отказать себе в удовольствии слегка «потоптаться сапогами». – Ну что же, за сим вопрос можно считать закрытым. Пошли к аттракционам!

– Стой! – остановила меня аловласка. – А что насчёт тебя? – и взгляд такой ожидающе-хитренький.

– Что ты имеешь в виду? – нет, я примерно уже понял, но это же совсем наглость!

– Ну, мы не готовились, но, может, ты что-нибудь споёшь? Ты ведь умеешь! – кстати, откуда она знает? Не то чтобы я делал из этого секрет, но в разговорах со стражницами вроде бы ни разу эта тема не всплывала…

– Допустим. Но пою я только для себя, а не для толпы жалких смертных.

– Вот и отлично, ты будешь петь для себя, а тебя будут слушать жалкие смертные, – меня с энтузиазмом сцапали под локоток и потащили к сцене.

– Знаешь, тиран и самодур тут вообще-то я! – нет, я люблю наглость, но свою. А тут уже какой-то произвол.

Упираюсь.

– А я – твоя любимая апрентис! – возразила девушка. – А поскольку ты перетянул меня на Тёмную Сторону, то должен взять на себя отват… овит… Тьфу, язык заплетается! Ответственность! – чтобы я ещё раз, хоть когда-нибудь давал выпивку девочкам-подросткам! – И вообще, это нужно для нашего боевого духа, морального состояния и, хм… – девушка задумалась, – мировоззрения, вот!

– Ну знаешь ли…

– К тому же, – зашептала мне Вилл, – девушкам нравятся всяческие певцы и артисты. Ты же хочешь, чтобы ты мне нравился?

– А обаятельные тираны и самодуры тебе уже не нравятся?

– Нравятся, – признала фея. – Но обаятельные тираны-самодуры-певцы мне нравятся ещё больше. Неужели тебе так сложно? Сегодня же волшебная ночь, когда можно просто подурачиться! К тому же ты сам говорил, что дальше нас всех ждёт непочатый край работы! – остальные стражницы (кроме Корнелии – она изображала неподкупную неприступность) с готовностью закивали, выражая полное согласие со своим лидером.

– Ладно, – я фальшиво вздохнул, – уболтала, ведьмочка языкастая. Но потом я ожидаю достойной меня награды!

– Всенепременно, мой Князь! – шутовски козырнула фея под смешки подруг. – А теперь давай на сцену.

– Ну ладно, но мне потребуется твоя помощь, – в голове зрел план небольшой шутки, да и Элион, пожалуй, стоит встряхнуть. Да, хорошая идея.

– Как вы можете так спокойно себя с ним вести? – не выдержала Элион, насев на подруг, едва её брат вместе с Вилл скрылись из виду.

Этот вопрос, по её личным ощущениям, распирал юную королеву целую вечность, но этот сумасшедший день с каждой минутой обрастал всё большим безумием, не давая девочке даже минуты, чтобы выплеснуть на кого-то свои чувства. Если бы не глоток вина в том подвале, где Фобос устроил целую истерику из-за каких-то бочек (шокировав сестру до полной потери речи), она бы уже наверняка сошла с ума! Но пусть поселившаяся в голове щекотка и дала временное облегчение, важность вопроса от этого нисколечки не уменьшилась!

– Ну, поначалу это было сложно, – напустив на лицо непонятную гримасу, призналась Ирма, – но потом оказалось, что он не такой уж и плохой парень. А ещё мания величия придаёт ему особый шарм! – довольная своим выводом, разулыбалась девушка, подняв вверх указательный палец.

– Мы довольно много общались за это время, – более спокойно начала объяснять Тарани. – Человек он сложный и со своими причудами, но не гадкий злодей, как мы полагали раньше. На многие вещи, про которые, как мы думали, всё знаем, у него есть своё мнение, и в большинстве случаев его очень сложно оспорить. А ещё за эти несколько дней в его обществе мы узнали о нём и истории Меридиана больше, чем за год войны и общения с Калебом. Если так подумать, то раньше мы вообще ничего не знали про предпосылки конфликта и действия Фобоса в роли узурпатора.

– А ещё он умеет готовить! – вновь влезла стражница воды. – Сколько вы знаете парней, которые умеют готовить?!

– Кто о чём, а Ирма о желудке, – манерно поморщила носик Корнелия. – Как ты до сих пор не растолстела?

– Тридцать семь призовых мест в семи спортивных номинациях, в том числе и по вольтижировке среди юниоров! – гордо надулась шатенка, вздёрнув нос.

– Ой, смотри не лопни от важности, – уколола подругу блондинка. – И мне вот всё интересно, раз уж ты у нас такая спортивная, чего же в соревнованиях по плаванию от нашей школы выступает Вилл? Между прочим, как это вообще? Она же у нас отвечает за квинтэссенцию, а не воду?

– Пфи, – картинно фыркнула на это Ирма. – Водные виды спорта не отвечают потребностям моего внутреннего Дао!

– Ты хоть знаешь, что это такое? – прищурилась Корнелия.

– О, неужели наша «мисс лучший макияж» потеряла словарь? – не осталась в долгу повелительница воды. Но дружескую перепалку прервали слова Элион:

– Я не понимаю… Он прямым текстом говорит, что сманивает вас во тьму и ещё много страшных вещей. Когда я задумываюсь, в какую ловушку он поймал меня вместе со всем Меридианом, мне кажется, что всё кончено. Но вы же это тоже слышите, так почему вы так всё воспринимаете?

– Ну… – Тарани неуверенно оглядела подруг. – Наверное, мы привыкли. О том, какой он плохой, он проходился с первого дня и постоянно шутил, выворачивая наши собственные действия до такого состояния, что…

– Хотелось его пристукнуть! – буркнула блондинка, перебивая речь мулатки.

– Ну… Это тоже, – согласилась та. – Но главное, чего он достиг – это приучил нас судить по поступкам. Он говорит много неприятных вещей, но за всё время, пока мы с ним на одной стороне, не сделал ничего плохого, и… – Тарани покраснела, что стало заметно даже на её коже. – Ещё он относится к нам как к чему-то мягкому и пушистому. Особенно досталось Вилл, он её однажды несколько часов терроризировал детским прозвищем.

– Каким? – недоумённо моргнула юная королева.

Стражницы переглянулись и, обозрев толпу вокруг, наклонились к Элион, тихо зашептав в уши.

– Тс-с-с! Начинается! – шикнула на них Хай Лин, которая всё это время жадно разглядывала сцену.

А на той, между тем, показались две фигуры. Одной был хорошо знакомый всем чародейкам беловолосый маг, с лёгкостью шествующий в своей тяжёлой чёрно-красной мантии, а второй… Это без сомнения была Вилл в своём взрослом облике стражницы, но… Вилл в коричневой сутане средневекового монаха. Голова девушки была покрыта капюшоном, руки сложены по бокам, и ступала она позади Фобоса, неуверенно косясь на публику.

Удивлённо переглянувшись, подруги единогласно решили, что не стоит обращать внимания на такие мелочи, и азартно поддержали новых исполнителей ободряющими криками, которым тут же вторила окружающая толпа. Фобос же уже дошёл до центра возвышающейся над площадью сцены и дал знак диджею, сидевшему в окружении своей машинерии сбоку от всей конструкции.

Фонари, освещавшие пьедестал, погасли, а с задней части сцены начал подниматься огромный щит с экраном для цветового сопровождения. Тихо заиграли первые ноты мелодии, оказавшиеся звуками пианино.[13] На сцене заструился лёгкий туман, придающий фигурам актёров дополнительный элемент таинственности. Красивая и завораживающая музыка легко пробивалась сквозь праздничный угар в головах слушателей, с каждым аккордом всё больше погружая площадь в тишину. Не прошло и пятнадцати секунд, как все обратились в слух. Будто того и ожидая, на экране зажглось изображение какой-то деревушки, и Фобос запел:

В деревне жила небольшая семья, – картинка сменилась, демонстрируя смутные силуэты четверых людей.

У мамы росли близнецы-сыновья, – два размытых образа мальчишек.

Один был покрепче, – азартно бегущий по дороге паренёк, – другой поумней, – на изображении появился маленький Фобос, сидящий под деревом с книжкой в руках.

И детство их шло как у прочих детей…

Музыка дрогнула, резко переходя на куда более напряжённый и быстрый мотив.

На экране начали быстро сменять друг друга множество картинок: работа в огороде, игры со сверстниками, проказы и выволочки от матери. В центре сюжета всегда был он – Фобос, а силуэты остальной семьи были всё ещё размыты, не позволяя угадать ни малейших черт лица.

Но семью покинул кормилец, – холодный голос певца резанул по нервам вместе с резко помрачневшими цветами изображения.

В этот год всё так изменилось,

Мать, души за нас не жалея,

Перед тёмной силой склонилась, – изображения замелькали с бешеной скоростью, не позволяя уловить себя сознанием, но отчётливо неся тревогу и беспокойство.

Шаг неверный в тёмном искусстве

Стоил нашей матери жизни,

И я понял: в тёмные сети

Уловляет души Такхизис!

Мелодия вновь сменилась, став чуть более спокойной, изображения посерели, показывая дожди и пустую деревню, а в голосе Фобоса послышалась не арктическая стужа, а давняя, застарелая печаль:

И я тогда дал клятву

Что ни-и-икогда-а-а

Уста мои не повторят

Ни одного закля-а-атья…

Маленький мальчик

На могиле матери… – Фобос почти перешёл на шёпот, когда на экране его маленькая копия замерла на коленях у серого холмика земли.

Как же наивен

Мальчик был тогда-а-а…

Мелодия взвилась вверх яростным приливом, а видео вновь наполнилось багрянцем и тревогой.

Но не зря расставлены сети!

Ловчий не уйдёт без добычи!

И жестокость вспыхнула в детях! – смутные детские силуэты с растянутыми в подлых улыбках лицами.

И друзья мои стали обидчиками! – уличная драка, где беловолосому мальчику приходится явно очень не просто.

Так я не сдержал обещанье,

Трюками врагов развлекая,

Так впервые ощутил

Призвание своё!

От силы, пророкотавшей в голосе, казалось, затряслись поджилки, но миг – и прилив мелодии вновь отступил, рождая новое затишье перед бурей.

Того, кто услыхал всесильный зо-о-ов… – вокруг Фобоса начала скапливаться тень.

Уже ничто не сможет удержа-а-ать, – лицо мальчика на экране приобрело жёсткое выражение, а пальцы на его руках сжались в кулаки.

Юнец безусый день и ночь гото-о-о-ов…

Под окнами учителя стоя-а-ать, – чёрная башня, у подножия которой в отсветах грозы стоит ребёнок, не обращая никакого внимания на струи дождя, давно промочившие его одежду до нитки.

Чтоб с тайны естества сорвать покров,

Чтоб нити бытия с богами прясть,

То к магии безумная любовь,

Пред ней не устоять… – слова сопровождали образы потоков энергии и пульсирующих звёзд, буквально гипнотизируя зрителей.

Я не стал ни белым, ни чёрным,

Я мечтал лишь ведать Искусство,

Был бы кабинетным учёным,

Мастерство как камень шлифуя,

Но Конклаву тёмная сила

Страх перед мальчишкой внушила, – к изумлению стражниц и родной сестры принца, на экране вспыхнул образ Кандракара.

Дали новичку испытание,

Что едва его не убило,

Но он выжил и принял вызов тёмной госпожи.

Картина ночного королевского дворца Меридиана сменяется несколькими образами каких-то придворных с кинжалами и, наконец, юного Фобоса, замершего в грязном камзоле на краю леса, мрачно глядя на далёкий дворец. И тут мелодия рванула вверх, и экран погас, приковывая внимание к певцу, в чьих руках начал мягко сиять скипетр.

Так вступил со смертью в игру я! – Фобос с хищной грацией направился к монашке.

Партию на равных веду я! – поворот и огибание её по кругу.

Где враги любовников ближе, – нежное, невесомое касание пальцами щеки под капюшоном и наклон ближе…

А удар нежней поцелуя, – …чтобы прошептать слова почти в самое ухо.

Кто из нас добыча, кто жертва? – опять хищное кружение вокруг девушки.

Кто охотник, кто победитель?

Оба мы мечтаем о встрече:

Она – чтоб выйти в мир,

А я – убить её-о-о-о-! – голос остановившегося мага задрожал на высокой ноте, а монахиня будто скинула с себя оцепенение:

Отчего же, волшебник, в минувшей войне, – грозный укоризненный голос был именно её – Вилл, но сейчас стражница не говорила, она пела!

Ты усердно сражался на её стороне?

На её стороне-е-е… – эхом откликнулся явно повеселевший певец.

Опасения магов оправдались вполне!

Оправдались вполне…

– Да! Я вёл себя смирно, её долгожданный обед, – кружение вокруг Вилл возобновилось.

Да! Я ел с её рук и облёк себя в чёрный цвет!

Но внезапно, в решительный час роковой войны,

Я её же оружьем нанёс ей удар со спины!

И тепе-е-ерь я предатель

Для обеих сторон, – колдун отошёл от «жертвы», вновь замерев в центре сцены.

Равно зло и добро

Ждут моих похорон.

Я презренный изменник,

Ренегат всех времён,

Я в глазах всего мира

Навсегда заклеймён.

Медленно утихавший весь куплет голос совсем смолк, а спустя несколько секунд песня возобновилась уже дуэтом:

Я в глазах всего мира…

Несправедливо…

Заклеймён.

Тьма на сцене сгустилась такая, что стало видно только робко горящее навершие посоха перед лицом тирана, а голос его упал до шёпота, который, однако, был прекрасно слышен любому человеку на улице, как бы далеко от сцены тот ни стоял:

До сих пор во снах моих тёмных

Мать меня зовёт из могилы,

И я знаю, магии сила…

Или сожрёт, или спасёт ме-ня…[13]

Огонёк в руках мага погас, и площадь на несколько секунд погрузилась в кромешную темноту, чтобы, словно повинуясь невидимому выключателю, все звуки и цвета резко вернулись в один миг, выпуская зрителей из плена масштабной иллюзии.

– Чёрт, – со слезами в голосе пискнула Хай Лин, – он Гений!..