Князь

Глава 11

– Рискованно, Калеб, – покачал головой гуманоид с костяными наростами на голове и зеленоватым оттенком кожи. – А если это как-то отразится на королеве Элион?

– Никак! – горячо возразил лидер недавнего мятежа. – Она только благодарна нам будет. Мы спасём её!

– Тут замешана магия, а значит, ни в чём нельзя быть уверенным. Если бы можно было посоветоваться с Провидицей…

– Ты знаешь, что Провидицу изображала Нерисса! – с пол-оборота завёлся Калеб. – Жалеть о том, что нельзя с ней посоветоваться – всё равно что жалеть о том, что тебя не пытаются использовать!

– Тем более, Калеб! – не менее эмоционально ответил ему собеседник, быстро оглядывая коридор в поисках посторонних, и, не найдя их, понизил голос: – Нам нужен кто-то, кто что-то в этом понимает, кто сможет дать совет! Ты говорил, на Кандракаре остался кто-то из хранителей?

– Да, – глава повстанцев задумался, – Люба, хранительница Арамер…

– Вот и поговори с ней! Пусть Бланк перенесёт тебя на Кандракар, и ты спросишь её совета. Без этого глупо делать то, что ты задумал!

– Я не уверен, Олдерн, – молодой парень в кожаном плаще напряжённо склонил голову. – А если она не знает? Или решит предупредить стражниц? Они ни за что не согласятся!

– Безопасность королевы Элион важнее! Если с ней что-то случится, то уже неважно, будет Фобос или нет. Нам всем будет неважно!

– Ты слишком сгущаешь краски.

– А ты слишком зациклился! – опять перешёл почти на крик меридианец. – Послушай себя, что ты говоришь?!

– Хорошо-хорошо, Олдерн, ты прав, я погорячился, – пошёл на попятную Калеб. – Значит, Кандракар?

– Да. И не забывай, до того, что ты задумал, ещё нужно дожить, а последние новости не обнадёживают.

– Я знаю, но что ещё я могу сделать? Он тоже готовится. Не знаю, к чему конкретно, но ничего хорошего нас явно не ждёт. У нас будет только один шанс, ты понимаешь?!

– Я всё понимаю, друг, потому и помогаю, – успокаивающе положил руки на плечи товарищу Олдерн. – Мы справимся, я верю. Твой отец поможет нам. А сейчас отправляйся на Кандракар, времени и вправду мало…

После столкновения с Нериссой прошло несколько дней. Довольно обыденных и скучных дней, чему, впрочем, никто не огорчался – впечатлений хватило всем.

Стражницы переживали дела сердечные и дружеские, обсасывая тему Мэтта при каждом удобном случае. Вилл в этом активного участия не принимала, признавая притом факты. Хотя если бы не девочки, она бы, наверное, вообще о нём не заговорила. По-моему, она замкнулась в себе, пытаясь разобраться со всем у себя в голове.

Я как-то считал, что разрыв с ним она будет переживать куда более остро. Можно было бы подумать, что она загнала чувства очень глубоко и просто нацепила маску, но это было не так. Мимика, мелкая моторика, реакции на триггеры-раздражители, общий стиль поведения – всё это говорило о чём угодно, кроме попытки отгородиться от проблемы.

Сам парень, который при всём желании не мог полностью исчезнуть из вида – всё-таки была школа, от которой его никто не освобождал, пару раз порывался подойти. Это было видно по его «случайным» прохождениям в конце коридора, долгим взглядам, что он бросал на нас в столовой, думая, что этого никто не заметит, наконец, просто по докладам Рейтара, что обеспечил наблюдение за окрестностями и раза три засекал появление парня поблизости, однако… Рядом с Вилл постоянно был я, а сама девочка его демонстративно не замечала либо смотрела осуждающе-жалостливым взглядом, пока он не видит. В результате, решимости у него так и не хватило.

Что до наших отношений с Рыжиком… Они замерли в странном равновесии, почему-то вызывающем ассоциации с рыбной ловлей. Ну знаете, тот самый момент, когда поплавок начал подрагивать, а ты затаил дыхание и боишься шелохнуться, чтобы не спугнуть. Так вот, это состояние испытывали мы оба, хотя каждый по-своему.

Я дураком не был и все признаки того, что девушка начала на меня смотреть не только как на ходячую вешалку для одежды, разглядел. Сложно не разглядеть, когда та сперва минут десять пялится на тебя, откровенно раздевая взглядом, а потом, спохватившись, краснеет как помидор и уносится в ванную комнату остужаться. Однако форсировать события я не спешил, даже чуточку снизив уровень уже ставших привычными знаков внимания. Не хотелось всё запороть, нарвавшись на подозрения, что я пытаюсь воспользоваться её состоянием. Прекрасная половина человечества и так склонна к подозрительности, а уж девочки в её возрасте – это вообще особая тема.

Что касается Вилл, то, не заглядывая ей в голову, сказать, о чём она думает, я не мог, однако внешние признаки свидетельствовали о глубоком самоанализе. От результатов которого она ходила в полупришибленном состоянии, одновременно стараясь почаще бывать в моём обществе и старательно, почти панически, избегая приватного общения. К слову, с одной с собой парты она меня так и не погнала. Поэтому я не упорствовал, благо скучать и бездельничать мне не приходилось. Надо было дать ей время разобраться в себе и принять какую-то ветку поведения.

В противовес всему этому гормональному безобразию, в стане моих слуг было на удивление тихо и дисциплинированно.

Миранда поглядывала на переживающих стражниц с каким-то особым злорадством, доступным, наверное, только женщинам. Этакая скромная улыбка на устах, невинный взгляд чистых лазурных глаз, но колкости, замершие на языке, чувствуются буквально кожей. Седрик от неё отставал значительно, во-первых, его злорадство читалось на роже крупными буквами, а не просто чувствовалось, как некая навязчивая галлюцинация, а во-вторых, в его исполнении оно ощущалось неким вселенским, отеческим пониманием, что раздражает само по себе, а не заставляет ещё больше переживать свои промахи.

Оба оборотня периодически обменивались многозначительными взглядами, но помалкивали. Да и особо развлекаться им было некогда – Рейтар закусил удила и насаждал «изнеженным придворным» уставную бдительность.

В свою очередь, Седрику, сразу видно, не нравились ни тренировки в человеческом теле, ни необходимость подчиняться Рейтару. В принципе, давая указ, никто его мнением не интересовался и интересоваться не собирался.

Кстати о Рейтаре. Пребывание на Земле явно не лучшим образом сказывалось на настроении меридианца. Свои чувства он сдерживал, но окружающая нас беспечная жизнь обывателей, совмещённая с примером повседневных будней Стражниц Кандракара, отчётливо его тяготила. Понять мужика было можно, кому приятно каждый день видеть, что его лично и его любимое государство победили какие-то дети, да ещё вместо активных действий по борьбе с врагом он вынужден протирать штаны чуть ли не в детском садике и ничего не может с этим сделать? А ведь Рейтар был из той породы идейных людей, которые не мыслят себя без службы. Не важно даже – отечеству, сюзерену или народу, главное для таких – осознание собственной нужности для чего-то большого и значимого. А самое страшное, соответственно – потерять ощущение этой нужности.

Добавим сюда его болезненное восприятие вопросов чести, а также возраст сильно за тридцать, когда чисто физически тяжело долго терпеть глупости наивной молодёжи, да вспомним последнее столкновение с Нериссой, где он даже не смог толком взмахнуть мечом, и в некотором приближении можно представить, каково ему было в сложившейся ситуации.

На счастье, Хеллоуин уже был близко, а вместе с ним и развязка. Как мне хотелось верить.

Опасения внушали ровно два момента:

Первый – мои знания о мультике могли не соответствовать реальности. Маловероятно, учитывая уже известные факты, но это следовало учитывать, хотя бы после всех уже произведённых изменений канона.

Второй – Калеб. И этим именем всё сказано. Вождь повстанцев удивительно сдержанно отреагировал на новости о том, что нас уже не поддерживает один из регентов Земли. А то и два, учитывая мохнатого питомца Мэтью. И уже этого было достаточно, чтобы понять – мальчишка что-то задумал! А уж красноречивая реакция, включая нахмуренные повстанческие брови, когда он услышал, что мне почти удалось забрать посох…

Если бы я болел паранойей, то уже метался бы по комнате, не находя себе места, но я паранойей не болел, и от осознания грядущей гадости ничего в груди у меня не клокотало и нервы на струнные инструменты не натягивало. Я просто совершенно чётко осознавал – подстава от бунтовщика будет. Какая? Тут были варианты, но не так много – возможности Калеб имел ограниченные. Самое неприятное, что он мог сделать – это перейти на сторону Нериссы, но даже тогда наиболее сильный шаг с его стороны – это воткнутый мне в спину меч. Короче говоря, спиной к нему поворачиваться не стоит, а вот…

Мои размышления прервал осторожный стук в дверь.

Сфокусировав взгляд на листе тетради, над которой сидел, я обнаружил там неосознанно нарисованный символ Фобоса – круг, зажатый между двумя треугольниками.

Задумчиво хмыкаю и, закрыв тетрадь, встаю из-за стола, направляясь к двери.

– Эм… – раскрывшаяся дверь стала неожиданностью для обнаружившейся за ней девочки. – Фобос, привет, – поздоровалась Рыжик, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, – я тут кое-что принесла. Думаю, будет правильно её тебе вернуть, – избегая прямого взгляда, Вилл протянула мне тяжёлый фолиант в знакомом золотом переплёте.

В памяти тут же встала цепочка ассоциаций. Две цепочки. Одна о событиях мультфильма, другая о прошлом Фобоса. Передо мной была «Книга Секретов», или, проще говоря, дневник тёмного князя… Который несколько месяцев назад у него спёрли, н-да…

А ведь если хорошенько припомнить, то именно из этой книжечки стражницы узнали о планах Фобоса, отобрав у Элион силу, превратить её в шептуна. Очень неприятный для имиджа момент, мягко скажем… Кстати, а ведь я что-то на эту тему даже планировал… Точно!

– М-м-м, так вот кто её украл… – изображаю на лице что-то вроде «хотя кто бы сомневался?» – Небось, паслинг позарился на блестящий переплёт, – освобождаю Рыжику проход в комнату.

– Мы не спец… А-а-а, что я оправдываюсь?! – спохватилась девочка, уже следуя за мной. – Ты сам знаешь, что мы были врагами!

– Само собой, никаких претензий, – улыбнулся я. – Кстати, у тебя есть дневник?

– У меня?.. А что? – насторожилась стражница.

– Да так… Ну, ты же знаешь, что я планирую вас всех обмануть и устроить ужасные тёмные безобразия? – мой совершенно серьёзный тон резко контрастировал с бессовестно довольной рожей. – Вот и намечаю цели, так сказать. Вы у меня, я у вас, всё по-честному…

– Не смешно! – возмутилась надувшаяся красавица. – Хватит уже твоих шуточек! Я, между прочим, думала тебе сделать приятно! А ты опять…

– Спасибо, Вилл, – перебиваю разбушевавшуюся оскорблённую чародейку, – мне правда приятно. И я даже опущу шутку про традиции Повелителей Тьмы.

– Утешил, – буркнула младшая Вэндом, раздражённо дунув на волосы и розовея, видимо, только поняв, что сказала про свои цели. – Куда её положить?

– Как хочешь, брось где-нибудь тут, – неопределённо качаю рукой в сторону тумбочки с кроватью, сам возвращаясь к столу.

– Ам… – неуверенно послышалось сзади.

– Что? – я обернулся, вопросительно подняв брови.

– Просто бросить? – выражение моего лица не изменилось. – Ну, я просто думала, что это важный артефакт и всё такое. Твой дневник, ну ты понял…

– С чего ты взяла? – изображаю максимально натуральное удивление. – Хотя… Ну да, заколдована она неплохо, и в каком-то смысле её можно назвать дневником, но вообще, это книга для релаксации.

– Чего? – недоумённо нахмурилась Вилл.

– Я научился этому способу борьбы со стрессом ещё в детстве, – начинаю вдохновенно и наглейшим образом врать. – Скандалить и кричать в приличном обществе – моветон, потому если тебя кто-то выбесил или просто очень паршивое настроение, которое требуется куда-то сорвать, то берёшь перо, бумагу и фантазируешь о том, как будешь мстить. Очень помогает. Изливаешь на бумагу весь свой негатив – и сразу становится легче.

В широко распахнутых, почти красных, как и волосы, глазах стражницы отразился Ужас. Этакая непередаваемая палитра чувств в момент крушения устоев, главным оттенком в которых выступает отказ верить в то, что только что услышала.

– Ты же сейчас шутишь?! Скажи, что шутишь! – прорвались наружу чувства девушки.

– С чего бы? – повторно вскидываю бровь, готовясь играть в дурачка. – Что не так с моим методом?

– Но… Но… Мы думали…

– Что вы думали?

– Ну, что это твой дневник! Что ты хочешь убить Элион после того, как отберёшь у неё силы! Ты сам так говорил! В нём! Вот здесь! – мне протянули фолиант, одновременно цепляясь за него как за спасательный круг.

– Постой-постой… Ты хочешь сказать, что вы смогли её открыть… – больше медленно приходящего понимания в голос, больше! – А потом начитались моих сладких грёз о страшных наказаниях для всех подряд и… приняли всё за чистую монету?

– А что ещё мы должны были думать?! – вырвался у Рыжика крик души.

– Кхм… – я подавил смешок. – Кхм, прости я, кхи… Хи-хи… У-хи-хи… Ой, не могу! Это всё… Хи… Всё объясняет! – я протёр выступившие слёзы. – Я же… Я же вёл этот дневник с пяти лет, когда придворный повар не позволил стащить с кухни пирог… Я… Ах-ха-ха-ха-ха! – по комнате прокатился мой надрывный хохот. И вот он был натуральным. Я просто заставил себя представить эту картину, если бы всё мной сказанное было правдой. – Стражницы начитались страшных планов мести за недополученные сладости, ух-и-и-и… Какой позор… Я… Ух… Я раскрыт! Ха-ха-ха-ха!..

– Замолчи! Не смей! Мы не знали! Прекрати это! – бушевала Вилл, в какой-то момент оказавшаяся очень близко и начавшая меня беззастенчиво дёргать за рубашку.

– Ка… Ха-ха… – от попыток невысокой волшебницы меня трясти становилось только ещё веселее. – Ка-какую версию страшной мсти Элион вы… аха-ха-ха-ха-ха… прочли? Где ремень или, ой, не могу… Или уборка туалетов?

– … Превращение в шептуна, – недовольно буркнула Вилл, прекратив меня тормошить.

Выглядела она при этом так потешно, что я едва удержал хватательный рефлекс. Ну знаете, такой дикий и необузданный, когда внезапно накатывает и прям тянет схватить в охапку и забубукать-забубукать. К счастью, юная чародейка даже не догадывалась, как была близка к позорному, во всех смыслах, разрушению старательно пестуемого мной образа солидного тёмного мага.

– Ну, это не самое страшное! – воодушевлённо обрадовался я, чуть-чуть отодвигаясь. Самую малость. От греха. – Могло быть гора-а-аздо хуже! Я математик, у нас воображение богатое! Ух-ха-ха-ха-ха!..

– Заткнись, – затравленно прошипела красная, как рак, девушка.

Не успел с моего языка сорваться уже готовый ответ на тему: «Желание прекрасной дамы для её рыцаря – Закон!.. Правда, только после поцелуя, ибо без него рыцарю никак не можно, он без него практически чахнет!», как дверь в комнату отворилась, являя нам любопытные мордашки остальных стражниц, не иначе как привлечённых звуками моего хохота и возмущённых криков Вилл.

– Что у вас тут происходит? – озвучила общий вопрос Хай Лин.

Судя по чернявой макушке Миранды, маячащей за спинами девчонок, а также озабоченной физиономии Седрика, моих слуг смех также привлёк. В общем, весь этаж собрался, Песочника лишь не хватало и Рейтара. Калеб, конечно, вновь куда-то пропал. Пожрать, зараза, похоже, только приходит.

– Ничего такого, – давлю смех, прикрывая рот кулаком, – я просто оценил… Один момент, – и отвести смеющийся взгляд, выдав последний смешок.

– Вилл? – ничего не понимающие дамы переключились на предводительницу.

– Да, расскажи им, я не смогу, – подбодрил я девочку, всё ещё «пряча» усмешку за ладонью.

В ответ меня наградили обещающим страшные кары взглядом. Пожалуй, если бы не мой титул, меня бы ещё локтем в живот пихнули.

– Ну… В общем… Вы же помните эту книгу? – Вэндом указала на брошенный фолиант.

– Книга Секретов? – поправила очки Тарани.

– А, та с невидимыми чернилами! – пыхнула энтузиазмом китаянка.

– Тайны-Фобос точка Зло, – внесла свою лепту Ирма.

– Хм, хорошая идея, – похвалил я последнюю мысль. На что опять получил испепеляющий взгляд от огненно-рыжей фейки. – Молчу-молчу, – улыбаюсь, с откровенным обожанием и предвкушением глядя на девушку.

– В общем… – повторилась та, пытаясь успокоиться. – Вам не понравится то, что я узнала…

Я смотрел на ошарашенных, смущённо сверлящих взглядом пол стражниц и ощущал непередаваемое наслаждение. Я знал, что поступил подло, я осознавал, что наглым образом переврал всё, что только можно и нельзя, я понимал, как это гнусно чисто с человеческой точки зрения, но… Я наслаждался! Моё наслаждение смог разделить лишь Седрик, прекрасно знающий правду и потому ехидно улыбающийся кончиками губ. Скорее даже вежливо улыбался, отдавая дань моей находчивости и изворотливости.

Сущность оригинального Фобоса (хочется верить, что это была она, а не я так изменился) пела и выла от восторга, и эти эмоции напрочь забивали все попытки совести что-то вякнуть.

Увы, факт был в том, что прежний Фобос действительно заносил в эту грёбанную книгу все свои планы и тайны! Это был идиотизм! Феерия бреда и слабоумия! Ну кто в здравом уме будет сам создавать на себя компромат, а потом ещё и хранить его в общей библиотеке замка, надеясь только на замочек в переплёте?! Каким самоуверенным дебилом для этого надо быть?! Но… Так было. Факты, мать его!

Он посчитал защиту своей закрытой библиотеки достаточной, а если всё же кто-то из повстанцев проникнет, то не найдёт один-единственный дневник среди тысяч других фолиантов. Но он не учёл некоторые факторы, выбивающиеся из общей массы. Например, то, что информацию о существовании подобной книги кто-то вынес из замка. А ещё (ну вот нежданчик такой) – что красивую книгу может взять посмотреть Элион, из чьей комнаты её потом и спионерит один бесстыдно удачливый вождь восстания…

Данное знание меня убивало, но всё, что я мог сделать, это… Сделатьхорошую мину при плохой игре! Чем я, собственно, сейчас и занимался. Прав был кто-то из джедаев: «ложь – путь ситхов». Приходится соответствовать…

– Но ведь Калеб говорил, что эта книга знает все твои тайны, – подала голос Корнелия, первой шевельнувшись после потрясения.

– Калеб – это эксперт, да… Только ему и знать о таких вещах, конечно, – соглашаюсь, растягивая губы в усмешке.

– Он говорил, что ему об этом сказали шептуны, – робко попробовала поддержать подругу Тарани.

– Псевдоразумные растения, чья функция – выступать живой сигнализацией… – сарказму в моём голосе позавидовал бы и Северус Снейп. – Я смотрю, у нас авторитетная комиссия подбирается. Кто дальше? Трил или Провидица? Не щадите меня, я готов ко всему!

– Не издевайся, – приглушённо попросила Вилл, явно очень серьёзно переживающая мою ложь.

– И в мыслях не было, – короткий укол стыда вылился в сам собой потеплевший голос. Пришлось даже приложить усилие, чтобы вернуться к намеченному плану: – Но девочки… Честное слово, я всё-таки надеялся, что вы обо мне лучшего мнения.

– Что ты имеешь в виду? Ты, конечно, не такой ужасный, как мы считали раньше… – о, со стороны Корнелии это можно трактовать чуть ли не как признание в любви.

– Да при чём тут это? – отмахиваюсь, пренебрежительно дёрнув плечом. – Я про свои выдающиеся умственные способности! Давайте на секундочку допустим, что идиотом я не являюсь. Так ответьте мне, зачем в таком случае мне на самого себя создавать мало того что компромат, так ещё и перечень собственных планов на будущее, а потом ещё и ставить его на полку в общедоступной библиотеке? Не в потайной нише под троном, не в личном сейфе, а чуть ли не на всеобщем обозрении! – тишина была мне ответом.

Девушки впали в глубокую задумчивость и, судя по их лицам, начали действительно осознавать весь идиотизм ситуации, а может, и придумывать, чем мне ответить. Услышав мои доводы, даже Седрик, знавший реальное положение вещей, судя по лицу, стал сомневаться в том, что видел.

– Но ведь ты и правда вытянул силу из Элион! – пошла в последнюю атаку предводительница славного воинства.

– А ещё я казнил графа Мота, которого терпеть не мог с четырёх лет и мечтал заживо сварить в кипящей смоле.

– А что он сделал? – оживилась Тарани.

– Хотел меня отравить после смерти родителей и занять трон, – пренебрежительно махнул я рукой. – Мерзкая личность, обожал устраивать загонную охоту на лурденов, – кстати, ни слова лжи, такой персонаж реально существовал, и его казнь – одна из тех вещей, что подарили мне верность этого народа.

– Этих страхолюдин? – поморщилась блондинка.

– В плане исторической справки: они разумные существа, и у них тоже есть дети.

– То есть ты хочешь сказать, что не хотел убивать Элион? – Вилл пристально посмотрела мне в глаза, пытаясь там что-то увидеть.

– Я похож на идиота? – вскидываю бровь. – Она мой единственный живой родственник, который в случае моей смерти сможет продолжить род Эсканоров. Я могу не слишком хорошо относиться лично к ней, в конце концов, у нас отняли возможность вырасти одной семьёй и проникнуться друг к другу какими-то чувствами, но я точно не позволю, чтобы в случае победы надо мной на троне моих предков уместил седалище какой-нибудь Калеб или Ватек. Пусть уж лучше Элион, тогда, может, хоть в следующем поколении миру повезёт, родился же у моей матери я?

– Кто бы сомневался, что наш лучезарный нарцисс себя похвалит? – тряхнула золотой гривой недовольная Корнелия, видимо, обиделась на «какого-то Калеба». М-да, за принцев всем замуж хочется.

– Ну, как минимум я вывел свой мир из-под внешнего управления, большинство правителей вселенной об этом могут только мечтать. Так что да, я имею полное право себя хвалить, – расплываюсь в наглой ухмылке.

– А как ты объяснишь, что твой план вытянуть силы из Элион в день коронации, который был в книге, ты же осуществил в реальности? – закусив губу от избытка не то интереса, не то энтузиазма в разгадке тайны, подключилась к дискуссии Ирма.

– Я что, не знал, как планирую отобрать у неё силы? – совершенно искренне удивился я.

– Я про другое! – мотнула каштановой шевелюрой стражница воды. – Смотри, получается, что в книге всё-таки был твой план на будущее!

– А-а-а, вот ты о чём, – расслабленно вздыхаю, внутренне, впрочем, чувствуя неприятный холодок близкого провала. – Об этом ма-а-аленьком обстоятельстве знала половина замка. А те, кто не получил приглашения на мою коронацию, сами прекрасно могли просчитать дату. Для этого никакими особыми математическими знаниями обладать не требовалось, достаточно общих представлений о скорости раскрытия потенциала моей сестрёнки, а уж его, при минимальном желании, мог наблюдать любой крестьянин на десятки километров вокруг. Это не говоря уже о моих придворных, которые слышат всё, всегда и везде, даже каким гелем для душа я пользуюсь.

Девочки переглядывались, явно надеясь и ожидая, что кто-нибудь из них ещё спросит что-нибудь, что вернёт всё на свои места и опровергнет мои слова. Но секунды шли, а никто ничего не сказал. И пока никто из них не додумался уточнить что-нибудь у Седрика, я решил продолжить держать разговор.

– А сейчас, пока я отсмеялся, несколько вопросов вам для размышления. Начнём с самого интересного: как так получилось, что он к вам попал? О, прошу, прошу, сразу не отвечайте. Подумайте. Вопрос не о том, как его героически стащил Калеб, о чём вы мне любезно поведали только что. Вопрос о причинах.

Я откинулся на спинку стула, магией подзывая к себе фолиант. А то ещё догадаются открыть и начать ещё что-то выискивать. Конфуз получится. Не-е-ет, пусть лучше у меня в руках полежит. Так и требовать они не решатся.

– Смотрим по фактам. Я честно признал, что это мой «дневник», – выделяю кавычки пальцами. – Хотя мог бы всё отрицать, но мой план и так был довольно очевиден, секрета я из него не делал… Ну, кроме как от Элион.

Корнелия наградила меня злобным зырком, который я высокомерно проигнорировал.

– Таким образом, если бы я хотел вам соврать, я бы мог сказать, что это не мой дневник и никогда я его ранее не видел. А голос и облик… – щелчок пальцами, и в метре от меня появляется прозрачное изображение Фобоса в мантии, продолжающее фразу: – Примерно так?

– Но как же?! – ошарашенно смотрит на копию Рыжик.

– Погоди, не перебивай. Это к вопросу, возможно ли с помощью магии создать мою иллюзию. Ответ перед вами. Но вернёмся к главному, итак, я вёл дневник, – загибаю палец, – в который записывал свои самые злодейские мечты, – ещё один палец. – Совершенно случайно в нём открываются мои слова о вполне реальном плане, после чего этот дневник чисто случайно попадает к вам в руки, – очередной палец и очень многозначительный взгляд на девочек. – Далее вы удачно умудряетесь его открыть, минуя защитные чары, – кулак почти сжался, – и сразу, в тот же миг, без всяких трудов, находите описание моих коварных планов, а не, скажем… мои детские воспоминая о том, как я втайне от мамы убегал в сад лазить по деревьям? – скептически оглядываю зрителей и с намёком рассматриваю руку. – Кстати, что-то кроме этого плана вы оттуда почерпнули? Второй риторический вопрос к размышлению: если принять всё мной вышесказанное за правду, то как скоро вы бы поняли, что всё случайное не случайно?

Девочки загрузились.

Кстати, забавный момент, в процессе импровизированного политзанятия все они как-то сами собой разместились на моей кровати. На секундочку! Пять симпатичных, хоть и немного излишне молоденьких тян изволят практически возлежать на моей кровати, а я просто сижу перед ними и вдохновенно несу какую-то конспирологическую пургу. Ну не обидно, а?

Ладно, это нервное. А тему надо бы уже закруглять.

– Дамы, я всё понимаю, но время позднее, и хотелось бы всё-таки сегодня поспать, а сделать это вшестером на одной кровати будет проблематично, места тут хватит для двоих, максимум – троих… – они дружно подскочили, словно сидели на горячей сковородке.

Комната тут же наполнилась малопонятными восклицаниями на пять голосов, общий смысл которых можно было свести к тезису о внезапно вспомнившихся неоконченных и жуть каких срочных делах. Наблюдать за ними было забавно, особенно в тот момент, когда ломанувшиеся к выходу девочки едва, в прямом смысле, не затоптали замешкавшегося Седрика, но… Можно немного углубить эффект, да и поговорить ещё кое о чём мне с ней нужно:

– А вас, мисс Вэндом, я попрошу остаться. Можно даже на кровати, – ммм, какая непередаваемая реакция… Я впервые увидел в реальности эту мультяшную дрожь, ну, ту самую «волну мурашек», пробегающую у застигнутых на горячем героев по позвоночнику снизу вверх.

А подруги, подруги-то! Все (!), дружно (!), подхихикивая (!!!), взяли Рыжика под локотки и вытолкнули обратно, ещё и дверь перед носом закрыли. Потрясённая этим мордашка Вилл выглядела просто бесподобно очаровательно!

– М-м-м, какое единодушное вероломство. Моё маленькое чёрное сердечко начинает трепетать от восторга, видя подобное предательство! – и я рассмеялся.

– Ну и что всё это значит? – насупившись, повернулась ко мне огненно-рыжая красавица.

– Ничего особенного, – встаю, одновременно активируя магический замок на «Книге Секретов», и откладываю её на стол. – Просто хотел извиниться, – подхожу ближе к девочке, заглядывая той в глаза, и между делом накладываю на помещение магический полог от подслушивания. – Всё это получилось… Не очень красиво. А ведь ты хотела со мной поговорить.

– С чего ты взял? – излишне поспешно отвела взгляд стражница, стремительно розовея.

– Ну, Вилл, – кладу руки ей на плечи и наклоняюсь ближе, тем самым заметно усложняя девочке задачу не смотреть на меня, – мы же об этом уже говорили. Ты кристально честный человек и совершенно не умеешь притворяться. К тому же, последние несколько дней старательно избегала приватного общения, а тут приносишь книгу прямо в мою комнату. Ну кто бы на моём месте не догадался?

– Может быть я, раз такая дура? – буркнул в ответ упорный ёжик, грозящий от чрезмерных усилий заработать себе косоглазие. И ведь вырваться не пытается и даже голову не отворачивает, а глазки бегают только в путь.

– Ну вот, я тебя обидел, – вздыхаю, начав подниматься. – И вот так всегда – хочешь сделать что-то хорошее, а делаешь только хуже… – отвернувшись, прохожу к столу.

– И ничего я не обижалась, – надулась волшебница, явно войдя в стадию отрицания любых моих утверждений.

– Хорошо, если так, – мягко улыбаюсь и замолкаю, полуприсев на столешницу.

Тишина длилась секунд тридцать, за время которых я не сдвинулся ни на шаг, продолжая с теплом смотреть на девочку. Наконец, та не выдержала:

– Ну и чего ты молчишь?!

– Даю тебе собраться с мыслями.

– Какая щедрость… – продолжила топорщить иголки школьница.

– Я предпочитаю называть это «чувством такта».

– Ты и такт?! – изумлённо выдохнула девочка, забывая о своём желании спрятаться под панцирь и не смотреть мне в глаза. – Ха!

– Это звучит как обвинение! – принимаю игру. – Как сторона, доброе имя которой подвергается сомнению, требую предоставить список случаев, когда я умышленно поднимал неприятную для тебя личную тему!

– Да ты постоянно это делаешь!

– Ещё раз: действительно неприятную и личную, а не просто ту, от которой ты смущаешься.

От возмущения Вилл на секунду потеряла дар речи.

– Моё прозвище!

– Ни разу не засветил его при посторонних, – парировал я.

– Ты целовался с моей мамой!

– Я хоть раз об этом с тобой говорил?

– Цветок!

– Даже не подкалывал на тему, поливаешь ли ты его.

– Ты… Ты постоянно ко мне подкрадываешься!

– Спокойно подхожу к предводителю союзников.

– Ты… Ты… Ты затащил меня на конкурс парочек!

– И заметь: мы выиграли!

– Р-р-р-р-р-р!!! – красноватая чёлка девочки опасно заискрилась. – Немедленно отдай мне ту фотографию!

– О! Я уж думал, ты не вспомнишь, – расплываюсь в улыбке.

– Не уводи тему! Отдай сейчас же!

– Ты сбилась, – убираю ухмылку с лица, одновременно доставая из нагрудного кармана заранее созданную магией копию фото. Оригинал был уже надёжно спрятан.

– Чего? – и правда сбилась с ритма стражница.

– Ты перешла на случаи, которые тебя просто смущают, но не смогла назвать ни одного примера, когда бы я умышленно причинял тебе боль своими словами, – отлипаю от мебели и опять подхожу к девушке. – Между нами многое было, Вилл, но я никогда не переводил это в разряд личного. Я не угрожал вашим родным, требуя отдать Кристалл, не подсыпал вам в постели яд, проникающий через кожу, не ломал вашу жизнь, раскрывая инкогнито. Я не делал ничего, что причинило бы вам настоящую Боль, даже тогда, когда мы были врагами, а вы сами, будем откровенны, весьма преуспевали в деле расшатывания моих нервов. И будь уверена, заставлять страдать тебя сейчас – это последнее, что мне нужно.

На крайних словах протягиваю Рыжику прямоугольник фотографии и замираю, ожидая реакции.

Заторможенно переведя взгляд с моего лица на руку, девочка неуверенно взяла ещё недавно так нужную ей вещь. Маленькие пальчики слегка подрагивали на поверхности снимка, глаза невидяще блуждали по картинке. Смена настроения была очевидней некуда.

– Но… – спустя минуту прервала Вилл тишину. – Ты же не мог знать, кто мы такие?

– Не мог? – вскидываю бровь. – Да в тот самый момент, когда ты получила Кристалл, я уже знал всех вас в лицо. Или думаешь, такое событие, как обретение Сердцем Кандракара хозяйки, никак не отразится на создаваемой его энергией Завесе?

– Не понимаю… – потускневшим голосом выдохнула девочка.

– Это будет неприятно, – имея в виду рассказ, предупредил я.

– И все же я хочу знать… – упрямо попросила стражница, не поднимая взгляд.

– Хорошо. Ты думаешь, я заколдовал твою маму? Ничего подобного. Мы просто были знакомы. Вот так банально – на следующий день после того, как ты получила Сердце, по домам ваших родителей прошёлся обаятельный школьный психолог, желающий приватно обсудить проблемы своих подопечных, и был этим психологом один знакомый тебе белобрысый принц. Если не веришь – можешь сама спросить или попросить девочек узнать у своих родителей.

– Но почему? – в голосе школьницы появились растерянные нотки, пока она с трудом оформляла вопрос. – Почему ты не сделал то, что только что перечислил? Мы бы тогда точно не принесли тебе всех тех проблем, и ты бы без труда забрал силу Элион.

Кажется, она поймала волну серьёзности, которая на неё накатывает в такие моменты. Хорошо, что это случилось именно сейчас, когда тему нашего разговора не приходится перевирать.

– Почему… – эхом откликнулся я, погружаясь в воспоминания. – Поначалу я решил, что вы не представляете собой проблему. Если помнишь, похитил я тебя быстро, вроде бы даже в тот же самый день, а потом… Ну, можешь думать, что я не успел.

– За несколько месяцев? – подняла на меня скептический взгляд Вилл.

– Ну ты же понимаешь, что воплощение Зла, угрожающее всей Вселенной настолько, что его мир требуется изолировать, оторвав от собственного Сердца, не может просто взять и оказаться человеком с принципами, поэтому «не успел», «не догадался» и вообще «забыл», ибо – идиот, – выпустил я в голос немного раздражения.

– Я… – девочка замялась, опуская глаза к полу. – Спасибо.

– За что?

– Что не сделал того, что мог бы, – Вилл ещё больше опустила голову и поёжилась.

– Но-но, – зарываюсь рукой в огненно-рыжие, почти красные волосы девушки и взлохмачиваю, – ещё не хватало, чтобы ты уверовала в мою доброту. Сама подумай, что ты будешь со мной делать, если так меня опозоришь?

– Ну уж придумаю что-нибудь, – проворчала возвращающаяся из пучины уныния стражница. – Только прекрати портить мне причёску.

– У тебя она есть? – искренне удивился я.

– Очень смешно! – полностью вернулась в мир живых Вэндом, начав приглаживать пряди.

Улыбнувшись на эту картину, я отошёл обратно к столу. Надо было дать девочке время переварить услышанное. Пусть я и закончил разговор на позитивной ноте, но так просто она не переключится, и это даже хорошо – некоторые вещи следует анализировать вдумчиво.

Уже присев, краем глаза замечаю, как Вилл задумчиво смотрит на фотографию.

Замечаю и тут же нарочито внимательно углубляюсь в изучение своих записей в рабочей тетради. Не стоит сейчас давать даже призрачного повода для волнения, пусть, даже если спохватится, решит, что я ничего не видел.

Минуты текли, я изображал погружение в работу, периодически и правда кое-что дополняя в уже описанных построениях, Рыжик усиленно думала, незаметно для себя опять присев на кровать и даже поджав под себя ноги. Так продолжалось довольно долго, пока Вилл неожиданно не прервала тишину:

– Скажи, а Элион… Как так получилось, что вы… Ну… Разве ты не мог её убедить отдать тебе силу без всей той жути с коронацией?

Голос стражницы был ровный и сосредоточенный, было видно, что она до сих пор больше пребывает в своих мыслях, нежели со мной, хотя и ждала ответа. А вопрос был хороший. Что тут скажешь, если я и сам им задавался, видя как минимум парочку безотказных вариантов, как отвратить наивную девочку от соблазна власти?

– Мог ли? – откладываю карандаш и откидываюсь на спинку стула. – Скорее всего, да.

– И почему не сделал? – поторопила меня хранительница Сердца Кандракара, когда поняла, что сам продолжать я не собираюсь.

– Тут много причин, Вилл. Я поддался эмоциям, пожалуй… Это объяснение будет наиболее правильным, – ответил я, продолжая глядеть в потолок и вспоминать давно минувшие дни чужой жизни.

– Ты уже говорил, что Элион тебя раздражала, – кивнула Вилл. – Дело в этом?

– Не думаю, что тебе будет интересно слушать нытьё о былом в исполнении тёмного мага и узурпатора, – попытался я уйти от ответа.

Слишком тема была… личной. Даже несмотря на то, что я понимал – прошлое настоящего Фобоса – не моё прошлое. И тем не менее, мы уже слишком срослись, чтобы воспринимать его таковым.

– Ну… Если ты хочешь, чтобы всё было честно, я тоже могу тебе поплакаться, – предложила оригинальное решение девочка.

От удивления я даже повернулся к ней. Чтобы тут же увидеть порозовевшие щёки и убегающий взгляд. Ага, понятно – язык сказал раньше, чем голова подумала.

– Знаешь, я на тебя определённо хорошо влияю, вот уже почти подписала меня на роль бесплатного психотерапевта, обернув это так, будто милость оказываешь, – улыбнулся я, показывая, что сказанное не обвинение, а шутка.

– У меня хороший учитель, – вернула ухмылку Вилл, почти не выдав голосом, что всё же смутилась. Почти.

– Да, я такой, – надеваю на лицо маску самодовольного сноба и тут же её снимаю, тяжело вздохнув: – Я не против. Если тебе будет плохо или будет нужен совет, не стесняйся. Может быть, я не самый приятный человек в общении, но тебе я помогу. Если буду на это способен.

Стражница замялась, явно не зная, что на это сказать. Наверное, подсознательно ожидала не такой реакции.

– Ладно, не буду тебя мучить, ты действительно хочешь знать причины моего отношения к Элион?

– Да, – быстро кивнула школьница, но сразу опомнилась: – В смысле, если тебе неприятна эта тема, то я не настаиваю! Просто…

– Просто ты хочешь во всём разобраться? – подсказал я.

Немного подумав, кареглазая красавица уверенно кивнула и с надеждой посмотрела мне в глаза.

– Хорошо, – вновь откидываю голову, глядя в потолок. – Что ж, тогда надо начать немного издалека. Как ты сама могла убедиться, Меридиан не является матриархальным миром, и даже у лурденов, живущих племенным обществом, для которых часто характерна крайняя степень уважения к матерям, всем заправляют мужчины. Ваш друг Калеб, вождь восстания – мужчина, его ближайшие помощники – мужчины, офицеры в армии – мужчины, главы семей тоже традиционно мужского пола. Таковы у нас законы общества, его устои, возникшие в результате естественной эволюции.

– Но правит у вас королева, и тебе, как принцу, это было неприятно… – я говорил, что Вилл иногда бывает очень проницательной?

– Правильно, – хмыкнул я. – Всё своё детство я рос в атмосфере… – щёлкаю пальцами, подыскивая слово, – ощущения второсортности. Разумеется, родители мне этого никогда не говорили, но совсем не сложно догадаться, что тебя считают нежеланным ребёнком, год от года наблюдая метания матери оттого, что не удаётся зачать девочку.

Я ненадолго замолчал, переживая эмоции далёких лет.

– Знаешь, это чувство, когда ты маленький ребёнок и вдруг понимаешь, что своим родителям ты… не нужен? Не так чтобы вообще, но ты не оправдываешь каких-то их надежд и чаяний. Не подходишь по критериям. И всё… – неопределённо повожу в воздухе правой рукой. – Жуткое чувство. До омерзения.

Слушательница меня не перебивала, ловя каждое слово, а я только распалялся, на грани сознания отмечая, что, видимо, настоящий Фобос подсознательно очень хотел этим хоть с кем-то поделиться, и вот теперь его желание выполняю я.

– Как объяснить ребёнку, почему наследовать трон должна его ещё не родившаяся сестра и только она? Рассказать про Сердце мира, про то, что она будет его воплощением… Думаю, ты уже поняла, что было дальше, – шевелю пальцами, создавая между нами полупрозрачную иллюзию, изображающую молодого Фобоса. Совсем ещё ребёнка, пяти-шести лет, худого, с белыми волосами и решительно сжатыми кулачками. – Маленький мальчик, ведомый наивной мечтой, чтобы мама и папа могли им гордиться, попытался «исправиться». Стать подходящей заменой несуществующей сестре, – иллюзия сменилась, теперь показывая схематичное изображение распределения магической энергии в теле человека. – Что даёт обладание Сердцем мира? О, всего лишь огромную магическую силу. Не худшее объяснение для наивного ребёнка. Ну, а раз всё дело в магической силе, то дело лишь за тем, чтобы её получить.

Контур полупрозрачного тела наполнился сиянием и резко исчез, сменяясь абстрактным образом уходящих вдаль книжных фолиантов. Я сделал паузу, давая Вилл время осознать услышанное, сам, не поворачивая головы, слушая её тихое встревоженное дыхание.

– Шли годы, – возвращаю в иллюзию образ мальчика, который начинает медленно взрослеть. – Ребёнок рос, отчаянно вбирая всё, что могли дать ему учителя, а позже и родовая библиотека. Со временем он понял, что это бессмысленно, что с объёмом его резерва ему никогда не достигнуть могущества Сердца, что даже научившись использовать для колдовства собственную жизненную энергию, он не превзойдёт урождённый Светоч Меридиана…

Слова продолжали сопровождаться иллюстрациями. Вот Фобос читает книги. Вот его сменяет наглядная схема с тем же человеческим телом и магией в нём, но нарисованная на пожелтевшем листе пергамента. Вот он впервые преобразовывает свою жизнь, чтобы творить заклятье, и хватается за стену от подкатившего к горлу комка тошноты.

Очередная смена иллюзии – и на Вилл смотрит лицо королевы Вейры, навсегда врезавшееся в память маленького принца. В тот раз он опять довёл себя до изнеможения, однако смог освоить один сложный приём и пришёл похвастаться. Но вместо радости и похвалы получил равнодушный взгляд, каким смотрят на людей, занятых бессмысленным и никому не нужным трудом. И вместе с тем – жалость. Совсем не то, чего он ожидал.

– … И что даже если бы он мог это сделать, никто не снимет с него клеймо лишнего ребёнка, – сжимаю кулак, развеивая чары иллюзии. – Королевская власть на Меридиане передаётся толькопо женской линии. Таков закон Кандракара, навязанный моему миру коалицией победителей, разрушившей Империю и заставившей её жителей покинуть Бесконечный Город, на века спрятав великую столицу от её народа. Я всё понял… Но упрямо продолжил стараться, глупо надеясь успехами в учёбе заработать любовь родителей. Люди так не любят признавать неприятные им вещи… Так шло до моего двенадцатилетия, когда на свет появилась Элион. У неё ещё не было имени, она не умела говорить и даже ползать, но мою жизнь она перевернула полностью. То, что раньше лишь ощущалось, как осторожные шепотки за спиной и неуклюжие оговорки слуг, стало вещественной реальностью. Я официально стал вторым сортом. Не кронпринц, не наследник, лишь брат будущей королевы, который по какому-то недоразумению умудрился родиться первым. Ребёнок-ошибка.

– Как… Как твои родители могли так поступить с собственным сыном? – возмущённо перебила меня Рыжик.

– Они не поступали, – криво улыбнулся я. – Они честно пытались меня любить и, наверное, даже любили, как я теперь понимаю, но королева Вейра и принц Зейден не отличались большим умом, – хмыкаю, выдавливая ироничную улыбку. – Откровенно говоря, Вейра была той ещё дурой с промытыми мозгами. Ты таких часто можешь наблюдать по телевизору – вобьют себе какую-то идею в голову, и больше для них ничего не существует, да ещё все вокруг обязаны разделять их взгляды. До моих родителей просто не доходило, как их слепая вера в непогрешимость законов Кандракара может ранить их же ребёнка. Они искренне думали, что если они мечтают получить девочку, страдают, переживают и никак не дождутся наследницу, то их сын, выросший в мире, где вообще-то, куда ни посмотри, заправляют мужчины, тоже обязан испытывать те же чувства, – поворачиваюсь к Вилл. – Знаешь, каково переживающему свою «неполноценность» ребёнку выслушивать причитания родной матери о том, как она хочет получить «полноценного» ребёнка? При том, что он такой один во всём мире, единственный старший сын, которому не суждено стать наследником своих родителей, просто по факту того, что он родился не с тем органом? Я жил при королевском дворе и умел держать лицо с раннего возраста, но не сомневайся, в те моменты я ненавидел Элион настолько, что даже описать словами сложно. Ненавидел девочку, которая ещё даже не родилась. Просто за то, что она, даже не родившаяся, значит для матери больше, чем я, – вздыхаю, вновь переводя взгляд на свой стол. – Я понимаю, что сама Элион ни в чём не виновата, что она такая же жертва обстоятельств, как и я, но чувства, взращиваемые тринадцать лет, сложно вот так просто побороть. Возможно, будь у нас возможность вырасти одной семьёй, всё бы наладилось, но этой возможности нам никто не дал.

– А что было дальше? – нервно поёрзала на кровати Вилл.

– Только хуже. Первые серьёзные скандалы с родителями начались, когда мать ещё была беременна, а после родов они только обострились. Банальная ситуация, на самом деле, но уже тогда у меня были серьёзные трения с прокандракарской партией при дворе, и если раньше Вейра старалась их сглаживать, то тут я внезапно обнаружил, что мамочка очень даже может прямо встать на сторону моих противников в споре. Для королевского двора это, знаешь ли, очень показательный намёк. Если раньше «благородным» аристократам приходилось себя сдерживать в выражении мыслей на мой счёт, то тут они вздохнули с облегчением и пустились во все тяжкие. Не прошло и года после рождения сестры, как на меня было совершено первое покушение. И думаешь, кто-то сильно искал злоумышленников? Да ни разу. Стража побегала полдня по этажам, изображая бурную деятельность, а потом все сделали вид, что ничего не было. Второе покушение случилось через неделю. Хочу заметить, что мне было двенадцать, и если бы не магия, был бы я трупом уже на первый раз.

– И ты… – Вилл замолчала с потрясением, неверием, но никак не с осуждением, не решаясь высказать вслух предположение.

– Я не убивал своих родителей, если ты об этом[2]. А вот переворот и узурпацию власти действительно устроил. Не очень, знаешь ли, вдохновляет знать, что даже если повезёт выжить в начавшейся череде покушений, то мне суждено быть лишь нахлебником во дворце. Если очень повезёт – то одним из многих советников королевы. Ты не представляешь, как, оказывается, просто в насквозь «Добром» и «Светлом» королевстве набрать армию тьмы из недовольных притеснениями народов. Стоило мне сбежать из гадюшника, в который превратился мой дом, и начать собирать войска, как добровольцы просто повалили. Оборотни, лурдены, северные варвары, да что там – две трети королевской армии перешли под знамёна тринадцатилетнего пацана!

С улыбкой разворачиваю перед Вилл картины тех времён. Движения моих армий с развевающимися знамёнами. Огромные туши вождей лурденов, склоняющиеся перед мальчишкой. Гарголь с собратьями, охраняющие штабную палатку. Могучий вождь варваров, по совместительству – отец Фроста, с ухмылкой кивающий юному Фобосу и, развернувшись, что-то кричащий своим воинам на боевых носорогах, чтобы спустя миг те разразились радостным ликованием. Офицеры в красных плащах королевской армии, без боя сдающие свои крепости и целующие обнажённый клинок перед принцем. И кульминация действа: осаждённая столица.

– Конечно, многие считали, что тринадцатилетний пацан – это лишь знамя для революции, а затем я стану просто управляемой марионеткой. Как же они удивились, когда поняли насколькоошиблись! – я оскалился, не сдержав нахлынувшего короткого смешка. – К чести моих главных союзников, они подобной слепотой не страдали. И лурдены, и собратья Фроста могут показаться недалёкими дикарями, но в людях они разбираются получше многих цивилизованных интеллектуалов.

– И что ты сделал с теми, кто хотел тобой управлять?

– По-разному, – пожимаю плечами. – Кому-то хватило внушения, а с иными приходилось решать так, как с графом Мотом.

– А твои родители? – Вилл сосредоточенно стала высматривать что-то у меня на лице. – Кто их убил?

– Не знаю, – честно ответил я. Хотя и имел сейчас некоторые подозрения. – Кто-то их отравил, и произошло это когда я с войсками был ещё далеко. К тому моменту, как я смог начать расследование, никаких улик уже не осталось, а большая часть свидетелей отправилась на встречу с предками.

– Не может быть, – недоверчиво нахмурилась девочка. – Чтобы ты – и ничего не выяснил?

– Я сказал «не знаю», в смысле «наверняка», а не «не выяснил», – мягко поправляю школьницу. – Подозрения у меня есть. Как тебе такой факт, что Подлинный Кристалл из Королевской Короны, который наша дорогая Нерисса вручила в качестве кулона Элион, пропал именно тогда?

– Но… – ошарашенно втянула воздух фея.

– Вот-вот, и я о том же. Хотя на твоём месте я бы воздержался от поспешных выводов – в таких играх всякое может быть. Даже, на первый взгляд, самое невероятное. Но вернёмся к теме, или тебе уже не интересно?

– Интересно! – встрепенулась Вилл. – Пожалуйста, продолжай.

– Я захватил власть и в общем-то был не самым жестоким узурпатором. Ни тебе километровых верениц виселиц вдоль дорог, ни гор срубленных голов у стен замка, столь любимых многими земными правителями в эпоху средневековья. Я даже должности сохранил многим придворным моей матери, наивно надеясь таким образом избежать лишних волнений и недовольства.

Выдерживаю паузу, вспоминая ощущения настоящего Фобоса тех дней.

– Почти сразу после моей победы противостояние с партией Кандракара перешло в противостояние с Кандракаром вообще. Меридиан был окружён Завесой, аристократия, почуяв скорый конец сладкой и вольной жизни, начала поднимать бунты по всему королевству, и мне было совсем не до сестры. Но однажды посреди ночи меня подняло известие о её похищении, – сплетаю пальцы домиком, добавляя в голос ироничных ноток. – Виновницей оказалась её няня и ещё парочка некогда помилованных мной гвардейцев[3]. Мало того, эти деятели умудрились украсть мою печать, благодаря которой и сбежали с Меридиана в другой мир, разумеется, даже не задумавшись, что будет с их собственным в результате такого манёвра. Может быть, не случись этого, мы с Элион выросли бы вместе и правили бы вместе, ведь отбирать крохи силы младенца всё равно не имело смысла, и мне бы пришлось растить её долгие годы до того, как раскрылся бы весь потенциал, а за годы общения многое меняется. Но произошло то, что произошло. Я вырос, окончательно испортил характер и очерствел, а девочка, которую спустя дюжину лет привёл Седрик, уже ничего не задевала в душе. Чужой человек с чужими идеалами, чужой жизнью, чужим восприятием мира. Она ничего не понимала в окружающей реальности и не хотела понимать – тепличный ребёнок, попавший в сказку и не желающий из неё выбираться. Да, она была миленькой, местами даже очаровательной, но… В остальное время – ужасно настырной, бестактной и феерично тупой. Не обижайся, – предупредительно смотрю на Вилл, – я знаю, что вы подруги, но это клинический факт. Чего стоит только её желание устроить парк-заповедник рядом с городом, где нельзя будет охотиться и рубить деревья. Это, на секундочку, в мире, где две трети населения живёт охотой и отапливает дома дровами. Я уже молчу о том, какая фауна обитает в наших лесах, и том, что её нужно систематически прореживать, просто чтобы крестьян не жрала прямо у них на полях. И ведь мне приходилось этой глупости потакать! Ты хоть знаешь, насколько по-идиотски себя чувствуешь, когда тебя отрывают от всех дел, тащат в этот, прости Тьма, «Заповедник», чтобы дальше ты отчитывал собственных солдат за то, что те повредили несколько кустиков, пока гнались за мятежником? Ладно они меня будут после такого считать идиотом, но ведь я сам себя чувствовал конченым кретином и ничего не мог с этим поделать!

После глубокого вздоха запал чуть поутих, эмоции, будто исчерпав свой лимит, ушли, и я продолжил уже спокойным тоном:

– В общем, отношения у нас не сложились, а что было дальше – ты и сама уже догадалась. Чем дальше, тем больше мне приходилось прикладывать усилий, чтобы терпеть её выходки, а тут ещё и Седрик начал раз за разом проваливать элементарные планы. Кстати, ты бы видела Седрика в его ранние годы, – я с улыбкой повёл рукой, и в воздухе образовался мираж мальчика лет четырнадцати.

Мальчик нахмурил смазливое девичье личико, обрамлённое светлыми волосами по плечи, а затем покраснел и отвёл взгляд. Вилл хихикнула в кулак, и я развеял иллюзию.

– Короче говоря, в определённый момент вариант полюбовного семейного решения совершенно исчез из разряда обсуждаемых.

– Да-а-а, – глубокомысленно протянула она спустя минуту. – По сравнению с твоим детством моё тихо сидит в сторонке. У меня были проблемы с одноклассниками. Уил Барнс постоянно задирал меня со своими друзьями, однажды даже велосипедное колесо мне скрутили.

– Зато теперь посмотри, где ты: сидишь, мило беседуешь с правителем соседнего измерения, а он кто такой? – улыбнулся я.

– Да уж, – хмыкнула она, развеселившись. – До сих пор, наверное, главная его проблема – это домашка. А ещё была Мэри…

Я умолк, слушая исповедь открывшейся стражницы, вовсе не собираясь её перебивать. Маленький трюк с иллюзией юного Седрика сработал – девочка сама не заметила, как переключилась на мажорную ноту. Пусть проблемы её уже в прошлом, но они оставили след, от которого хотелось бы избавиться, а так как рассказ задел её за живое, на выходе ожидаемо получилось желание самой поделиться.

Именно то, что мне и было нужно.

– Ну и как вы думаете, что они будут там делать? – сложив руки на груди, Корнелия оглядела женский коллектив вдохновенным взглядом.

– Ну-у-у… – было протянуто в ответ на три нестройных голоса.

Ирма, Тарани и Хай Лин обменялись «прощупывающими почву» взглядами.

– Что ты имеешь в виду? – предупредительно-осторожно уточнила мулатка.

– То самое, что мы все только что наблюдали! – тряхнула золотой гривой стражница земли и для доходчивости процитировала, старательно копируя интонацию: – «Можно даже на кровати».

– Не-е-е-е-т, ты же не хочешь сказать, что… – Хай Лин фразу не продолжила, но выступивший на лице азиатки румянец был куда красноречивее любых слов.

– Глупости, – поправила очки Тарани. – Пусть отношения у них с Вилл в последнее время стали получше, и с Мэттом она порвала, но вряд ли они там… – теперь запнулась и повелительница Огня. – Вот если бы он был именно таким плохим, как мы о нём раньше думали, тогда да, безусловно. Но тогда бы ничего такого и быть не могло!

– Очень информативно, – язвительно фыркнула блондинка.

– А может, мы того?.. – заговорщически понизила голос Ирма, в чьих глазах уже горел нездоровый азарт, и кивнула в сторону двери.

– Что? – не поняла мулатка.

– Подслушаем! – ещё эмоциональней и в то же время тише зашептала стражница воды. – Хай Лин умеет через воздух, а потом мы телепатией! Ну, вдруг Вилл понадобится помощь?

– А… – ответная реплика отличницы замолкла, так толком и не родившись.

Все девочки дружно задумались и медленно налились краской.

– И как вы собираетесь ей помогать? – с ехидством в голосе вмешалась в разговор Миранда, умудрившаяся незамеченной проскользнуть в кухню, хотя её никто не звал. – Хотя у вас всё равно ничего не получится, – видя скривившиеся лица школьниц, продолжила брюнетка, – чем бы они с Вилл там ни занимались, милорд озаботился чарами тишины, развеять которые не получилось бы и у Седрика.

– А тебе самой что – не интересно? – насела на неё Корнелия.

– Ничуть, – расплылась в ехидной улыбке оборотень.

Установилась неловкая пауза. Тема исчерпала себя довольно быстро, да и говорить о чём-то романтичном в присутствии посторонней было сложно. К счастью, Тарани быстро нашла не менее интересную для окружающих тему:

– А как вы думаете, то, что нам рассказал Фобос – правда?

– Эта змея?! – вновь вспыхнула блондинка, найдя для себя объект для выплёскивания раздражения. – Да наврал небось с три короба или «забыл» упомянуть что-нибудь «неважное», из-за чего чёрное опять стало белым.

– Не знаю, – Хай Лин пребывала в растерянности, – но его слова выглядели такими… логичными.

– Да-а-а, спорю, он бы даже моего папу уболтал, что ничего не нарушает, предварительно сплясав чечётку на крыше его служебной машины на глазах всего полицейского участка, – отчего-то мечтательно протянула Ирма. – Кстати, кто-нибудь знает, Фобос умеет плясать чечётку?

– Миранда, а что ты можешь нам сказать? – не обратив внимания на реплику подруги, обратилась Тарани к притихшей воспитаннице Тёмного Князя. – Ты общалась с ним куда больше нашего и должна знать его лучше.

– Нашли у кого спрашивать! Она в любом случае будет его выгораживать! – возмутилась Корнелия.

– В этом нет необходимости. Хозяин не нуждается в том, чтобы его кто-то «выгораживал», он такой, какой есть, – на этот раз улыбка Миранды была ангельской.

Стражницы вновь переглянулись, единогласно, хоть и без обсуждения, решив, что над ними издеваются.

– И какой он? – продолжила разговор отличница, не дав своей белокурой подруге вставить очередную гадость. В конце концов, постоянно грубить собеседнику (даже если он оборотень и приспешник тирана) – некультурно, а Тарани была очень вежливой и воспитанной девочкой.

– Разный, – мурлыкнула оборотень, примерно держа руки сложенными перед собой. – Харизматичный, эгоистичный, коварный, целеустремлённый. Бывает злой, бывает добрый. Разный.

– Знаешь, это не самые лучшие качества личности, – намекнула Хай Лин. – Точнее, большая часть перечисленного тобой.

– Ваше одобрение или неодобрение на них всё равно не повлияют, – пожала плечами паучиха.

– А что по поводу дневника? – теперь неловкую паузу нарушила Ирма. – Он говорил правду?

– Не знаю, – неприятно ухмыльнулась слуга Фобоса. – Мы с ним никогда не говорили на эту тему. Всё возможно.

– Да она издевается над нами! – всплеснула руками Корнелия.

– И это тоже возможно, – уже откровенно оскалилась Миранда. – Нет, правда, на что вы рассчитываете, задавая мне о моём короле такие вопросы?

– Элион – законная королева Меридиана! – блондинка уже чуть ли не рычала.

– Меня это не волнует, – брюнетка одарила стражниц ещё одной ехидной улыбкой, на этот раз со снисходительными нотками. – К тому же эту «законную королеву» сейчас спасает мой Хозяин, и свою плату он взять не забудет. Там, кажется, половина королевства где-то упоминается…

– Ах ты противная паучиха! – вскинулась златовласка.

– Хватит-хватит! – вклинилась в начинающийся скандал, у которого были неплохие шансы превратиться в грязную драку, Тарани. – Мы поняли, тебе Элион не нравится. Давайте не будем дальше поднимать эту тему!

– Что значит «хватит»?! Да она… – шипящую блондинку пришлось удерживать одновременно Ирме и Хай Лин, иначе драки было не избежать.

– Пожалуй, я пойду, – с чрезвычайно довольным видом произнесла Миранда. – А вы продолжайте, не стесняйтесь. Ведь в доме Хозяина конечно же нет никаких следящих и прослушивающих заклинаний, и он ни о чём не узнает.

На последних словах черноволосая девочка развернулась и с достоинством, в котором так и сквозило наслаждение хорошо сделанной пакостью, вышла из кухни.

Стражницы в который раз обменялись одинаковыми взглядами. Даже если сказанное было действительной и неискажённой правдой без малейшего сарказма, подозрение, что за ними могут постоянно следить, настроения не добавило.

– Вот стерва мелкая! – на этот раз Корнелии не возразила даже вежливая Тарани.

– Угу, – уныло протянула Ирма, подперев подбородок опёршейся на столешницу рукой. – И её воспитателем точно был Фобос…