Артефактор. Книга 9. Ключи мира

Глава 17

Только я собрался с силами для подъёма по бесконечной лестнице, как глава тайной канцелярии вдруг сообщил:

— Есть подъёмник, ваше сиятельство.

На мой недоумевающий и укоризненный взгляд он пояснил:

— Таким путём можно лишь выйти, а вот войти исключительно через спуск. Не спрашивайте почему, я не знаю. Но подозреваю, что это злая шутка того, кто строил это место. Говорят, что не по своей воле он этим занимался…

Тогда неудивительно. Я последнее место, где находился не по своей воле, разнёс подчистую. А тут всего-то лестница.

Подъёмник, старинный и открытый, находился в другом конце хранилища. И, пока мы шли туда, Баталов не смог не предложить:

— Может, мне лучше отправиться с вами, Александр Лукич?

Я уже думал над этим, ещё по пути в город.

С одной стороны, опытный маг мне не помешает. Но с другой было препятствие, которое сводило на нет всю пользу присутствия мощного менталиста. Слепота. Ещё один ослепший человек явно не помощник, а скорее обуза. Если только…

— А вы не дуалист, Роман Степанович? — не стал я ходить вокруг да около и задал прямой вопрос.

Мужчина споткнулся на ровном месте, окинул меня многозначительным взглядом и, не встретив никакого почтения к великим секретам, вздохнул:

— Значит, уже знаете про Мишу… Увы, я всего лишь скромный менталист.

Нескромный, но поправлять я не решился. Всё же немного переборщил с откровенностью на подобные темы. Наверняка же гостайна. Которую мне очень хотелось узнать.

О своих сомнениях по поводу поездки и своём желании узнать подробности дара Казаринова я и сообщил. Предельно вежливо.

Мы как раз зашли в кабину и менталист дёрнул какой-то ржавый с виду рычаг. Заскрипело, затрясло, и мы начали медленно подниматься. Судя по скорости, времени для разговора у нас было предостаточно.

— По лестнице не получится, только так, — сказал Баталов, заметив мой сожалеющий взгляд, брошенный в сторону двери, через которую мы вошли.

Кабина добралась до шахты, и хранилище исчезло из поля зрения. Мимо нас неторопливо проползала земля, укреплённая металлическими швеллерами и самой обычной сеткой.

— Так как же так получилось с Михаилом Алексеевичем? — поинтересовался я, поняв, что Роман Степанович всё никак не может решиться, рассказывать мне или нет.

— По глупости, — усмехнулся Баталов. — Банальной глупости молодости.

Парень с юности стремился во всём помогать своему наставнику, несмотря на то, что тот отговаривал и давал нормально учиться и взрослеть без необходимости служить империи. Но упрямству теневика можно было как позавидовать, так и посочувствовать.

Михаил, по настоянию Баталова, поступил на юридический и успешно постигал это сферу. При этом находил время и для «подработки».

Роман Степанович, понимая, что пацана не отвадить, начал давать тому простые задания, которые не были опасными. Но со временем не смог не оценить удивительный ум Казаринова. Тот подмечал такие детали, которые не видел целый аналитический отдел. Так, год за годом, теневик проникал всё глубже в работу конторы.

Дела становились всё серьёзнее, а участие Михаила всё ценнее.

Но всё равно Баталов не подпускал к действительно рискованным операциям.

— Тучков буян, ваше сиятельство. Помните Тучков буян? — с хитрой улыбкой спросил менталист.

Моё участие в разгоне этого притона мы никогда не обсуждали. Точнее, как всегда, обошлись намёками. Но конечно же я знал, что Баталов в курсе. Иначе сильно бы разочаровался.

Я нахмурился, не очень понимая, как рассадник преступников мог привести к тому, что Михаил стал дуалистом.

— Звёздная пыль, — сказал менталист, мрачнея. — Чёртова звёздная пыль.

А вот это интересно…

Мне не удалось толком изучить это вещество, да и не так было нужно тогда, честно говоря. Других задач было достаточно. Всё, что я помнил — пыль давала скачок на несколько рангов, но обратный эффект мог и убить.

В общем, правда была несколько иной. Не просто скачок, а в некоторых случаях приобретение другого аспекта. Но с тем же исходом, то есть практически стопроцентно летальным.

Казаринов как-то узнал, что тайная канцелярия занимается этим делом. И проявил инициативу, проникнув к тучковским. Подобно Тимофею, он внедрялся в ряды местных лиходеев, чтобы выяснить что-то, способное дать прорыв в этом деле.

Глупый поступок, в этом я был согласен с Баталовым. Без поддержки, без особой силы и без информации, собранной до этого. Понадеявшись лишь на тени, парень попытался подслушать какой-то важный разговор на важной встрече с поставщиком. Подкрался в тенях, откуда его грубо выдернули.

Что именно там произошло, было неизвестно. Но в итоге Михаила накачали этой звёздной пылью, чтобы это выглядело как несчастный случай. Перебрал с запретной дрянью молодой и дурной, бывает. Накачали и выкинули у доков Васильевского острова.

Вот только парень выжил. Либо количество вещества было таким, что привело к стабильному изменению как ранга, так и закреплению второго аспекта, либо… Других вариантов не было, короче говоря. Стечение множества непредсказуемых обстоятельств привело к тому, к чему привело. И повторять такое никому бы не захотелось. Тем более что за жизнь смельчака пришлось побороться долго. Михаил находился на грани долгие месяцы, но справился.

При этом сознался он не сразу, побоялся гнева приёмного отца. Да и очень стыдно было за необдуманный поступок.

Когда же Казаринов всё рассказал, то к этому времени уже объявился я. И ненароком сам разогнал эту шайку. К сожалению, лаборатория была уничтожена. А следы поставщика найти так и не удалось. Тут уже вмешался Тимофей, сводя счёты с главарём, который единственный мог вывести на след того, кто привозил звёздную пыль.

Рассказ Баталова немало меня удивил. Но и объяснил тоже многое.

Например то, что текущее задание Михаила было попыткой помириться после грандиозной ссоры из-за Тучкова буяна. Уж больно теневик корил себя за безответственность и расстраивался, что ему не поручают ничего стоящего. Оттого и чувство вины у Романа Степановича было вдвойне сильнее. Не просто не уберёг, а ещё и поручил невыполнимое, получается.

Пусть насчёт последнего уже не было столько сомнений после моего доклада, что Михаил вполне себе доволен и даже рад.

— Вы поймите, Александр Лукич, он же не просто стремится к победе, он не приемлет поражений. Ни в каком виде. Если уж что в голову вбил, не отступит. И, боюсь, это моё влияние…

Семейное, это точно. Что один костьми поляжет, но выполнит задачу, что второй. Упрямство не упорность, может привести к печальным последствиям.

— А если я его отстраню от дел… — Баталов недоговорил, но всё и без того ясно было.

Парень сам себе найдёт такое дело, которое может и не пережить.

Поэтому и захотел остаться с беспутцами. Даже рискуя никогда не вернуться, но сделать всё возможное, чтобы выполнить задание. Такое либо лечится временем, либо приводит… К должности главы тайной канцелярии, да уж.

Порой грань между храбростью и неразумность слишком призрачна.

Я искренне сочувствовал как менталисту, так и его подопечному. Но давно уже понял, что судьба людей лишь в их руках. Когда-нибудь Казаринов сделает выбор, и оставалось только верить, что тот будет правильным.

Кабина скрипнула, дёрнулась в последний раз и замерла у двери.

Я уже не удивился тому, что мы вышли в очередном подсобном помещении со швабрами и прочим уборочным инструментарием.

После темноты и определённой духоты подземелья на улице было очень ярко и свежо. Мы оба подслеповато щурились на солнце какое-то время, адаптируясь к иной среде.

— Вы не представляете, как я бы хотел поехать с вами, — сказал мне Баталов на прощание.

— Представляю, — кивнул я. — Я их верну. Всех верну.

На этой жизнеутверждающей фразе мы окончательно расстались.

Менталист быстро удалился, а я немного прогулялся по острову. Обдумывал услышанное и наслаждался удивительной атмосферой этого места.

Хорошо здесь всё обустроили — повсюду удобные скамейки, садовые кресла и шезлонги. От заведений упоительно пахло свежим кофе и выпечкой, а по газону носились дети с воздушными змеями. Гувернантки с серьёзными лицами следили за шалопаями, пряча улыбки. Им тоже явно хотелось присоединиться к детской забаве и побегать босиком по траве. По каналу пролетали катера, от которых доносился смех — последние летние дни все старались использовать по полной.

В который раз порадовавшись тому, какой же славный и такой разный город получился, я покинул это чудесное место, прихватив с собой рожок с мороженым.

Уплетая это лакомство, я сел за руль.

Солнечные блики резвились на воде, создавая замысловатый танец. Чёрт с ними, с загадками и тайнами, с легендами и намёками. Пойдём напролом. Но сначала…

— Хакан, — позвал я, отгородившись от прохожих иллюзией.

Джинн появился на пассажирском сиденье. Огляделся с любопытством — элементалю не так часто удавалось увидеть город. И казалось, что он тоже начинал его любить, как и я. Несмотря на то что, по его словам, «среди камня» было неуютно.

Может и камень, но какой! Гранит набережных нагрелся на солнце, и это ощущалось даже неподалёку. Камень источал тепло. И какой-то особый дух столицы. Душу города.

— День славный, — подтвердил мои мысли Хакан, одобрительно кивая. — Отправляемся в путешествие мы?

Я было потянулся к зажиганию, но передумал и усмехнулся. Он же вроде говорил, что место неважно? Вот и проверим.

— Отправляемся.

В этот раз переход я уловил. Возможно, из-за того, что внимательно изучал, как это делал старейшина. Способы разные, но принцип-то был один. Словно время послушно замедлилось и смогу увидеть, как мой мир становится слегка мутным. Затем будто круги на воде и вот мы в жарких песках Великой пустыни.

Я не успел мороженое доесть, так что оно тут же растаяло. А я плюхнулся на землю. Редчайший автомобиль, к счастью, остался припаркованным у набережной.

Пути, как в поселении беспутцев, не было. Точнее, он существовал в магическом фоне, но иной. Если там была тропинка, то здесь тончайшая нить. Она растаяла, как паутинка, подхваченная ветром.

— Красиво, — впечатлился я этим эффектом.

— И верно ведь, — слегка удивился джинн. — Прекраснее пути лишь пустынной розы цвет. И караваны, бредущие в барханах. И пенье птиц ночных в убежище. И…

Элементаль умолк, и мне показалось, что он смутился.

— Красиво, — повторил я, но уже его сравнениям.

— Доволен я, — поблагодарил меня Хакан и указал на знакомую скалу: — Он ждёт вас.

Мы очутились прямо рядом с оазисом, чему я подивился. Но уже знал, что джинну вопросы задавать бесполезно. Элементаль просто знал, как и что делать, но объяснить не мог.

А вот на призрака джинна у меня были отдельные надежды.

Древний, как сама Великая пустыня, он мог рассказать немало интересного и полезного. Например, как всё же ходить между мирами, без проводников и когда вздумается.

Мы спустились к озеру, где виднелся шатёр. Я отметил, что убранство стало ещё богаче — появились статуи, новая посуда и даже небольшой мраморный фонтан, приютившийся в тени пальм. Там плескались мелкие птички с ярким оперением и весело щебетали.

Силуэт духа джинна темнел у кромки воды. Хозяин песчаных снов, как его называл Хакан, пребывал в раздумьях и не сразу заметил моего прибытия.

— Искандер-амир, — поклонился он, когда я подошёл и встал рядом.

— Мухариб Аль-Сахра, — ответил я глубоким поклоном. — Ваш дом становится всё прекраснее и прекраснее.

В мире пустыни дело шло к закату. Над барханами парила оранжевая дымка, создавая смутные очертания деревьев или строений — миражи. Но здесь, среди зелени, было прохладно и приятно.

— Вернулась рыба, — указал призрак на воду, в которой и правда кто-то плескался. — И птицы. Наш дом оживает.

— Это хорошая новость, — улыбнулся я.

— По всей пустыне расцветут оазисы, — сказал Мухариб так, будто пребывал где-то далеко. — Я слышу души братьев, они возвращаются. С ними приходит сила. Уходит буря и всё больше территории под солнцем.

Я подождал, пока он вынырнет из своих раздумий. Просто любовался необычным видом и вдыхал странный воздух, наполненный ароматами экзотических цветов, растущих повсюду.

Меня тоже ждали саженцы дома. Пожалуй, стоило построить вторую оранжерею… Да и для нефритовой лозы подготовить подходящее место. Учитывая аппетиты этого растения, задачка не из простых. Скорее всего, придётся приобрести отдельный участок.

— Всегда желанный гость вы, — наконец очнулся дух и повернулся ко мне. — Но знаю, что не за отдыхом пришли. Мне жаль, ведь здесь вы сможете найти всё для услады тела и души.

— Благодарю. Вы правы, мне нужен ваш совет, уважаемый Мухариб. Я столкнулся с небольшой проблемой…

— Небольшой? — рассмеялся призрак джинна. — Мне нравится ваша беспечность, Искандер-амир. Свежа она, как утренний час росы.

Я был не согласен, но спросить не стал в знак уважения к возрасту. Беспечность, ну надо же! Просто не привык я преувеличивать сложности. Относиться к ним легко — да, но не беспечно. И уж точно не стал бы недооценивать. Но ни к чему нагнетать.

— Вы встали на тот путь, что вам пока что неподвластен. Опасен он для тех, кто не умеет видеть дороги.

— Вот, собственно, по этому вопросу я и пришёл. Научиться видеть.

Мухариб неожиданно перестал улыбаться и долгую минуту сверлил меня своими полыхающими тьмой глазами. Я ощутил, как по спине пробежались мурашки. Проверяет? Но что?

— Беседа эта не потерпит спешки. Прошу, — дух указал на шатёр. — За чашкой кофе со сладостями будет лучше.

Понимая, что иначе оскорблю его, я согласился. Для него, века проведшего среди песков, час или день были крупицей, которую и не заметишь. Здесь не говорили на пороге, а гостеприимство было важнейшей части жизни. Даже после жизни.

Внутри шатра уже ждал Хакан, подогревая стихией песок в большом чане. Там стояла турка, которой джинн размеренно рисовал круги. Не самый быстрый способ приготовления кофе, но чертовски вкусный.

На низком столике лежал рахат-лукум и пахлава, а также фрукты, как свежие, так и засахаренные и сушёные.

— Пусть сладость угощений немного скрасит мои слова, — заговорил дух с лёгкой грустью. — Я вам помочь не в силах. Мы… разные. Могу я обучить своих, но человек — существо иное. Учитель нужен вам из тех, кто в вашем мире может быть Ходящим.

Изумительный вкус рахат-лукума и правда немного уменьшил моё разочарование. А уж кофе окончательно вернуло мне хорошее настроение.

— Может, вы случайно знаете такого?

Призрак опять рассмеялся:

— Нравится мне, что вы не сдаётесь. Вы никогда не сдаётесь, верно?

Я помотал головой и взял какой-то сухофрукт, от которого зубы свело, настолько он был медовым и сладким. Запил горьким напитком — идеально.

— Мне жаль, но первый вы среди тех, кто пришёл сюда за долгое время. И даже знай я такого человека, и он пока не в силах вам помочь.

— Почему? — я не дождался продолжения — дух снова отвлёкся на лицезрение озера.

— Вы не готовы овладеть той силой, что следует за всеми прочими. Пока основы не познаете, вам путь закрыт. Ведь он сплетен из нитей, что являют суть миров. И если хоть одной недостаёт, то не достанет прочности и распадётся весь путь. Вы понимаете?

Как всегда поэтично, но вполне понятно.

Пока я не получу начальные ранги всех известных мне аспектов, другие будут недоступны. А мне оставалась только одна пара. Та самая, к которой я так не хотел приступать. Сила, которой я владел в прошлой жизни.

Сила, приведшая меня в ловушку. Сила, погубившая многие жизни. Сила, позволившая выжить мне. Надежда. Вот только вместе с ней в паре шло отчаяние. И я не был уверен, что из этого страшнее.

И во мне разгорались источники обоих аспектов прямо сейчас. Надежда и отчаяние.

Я хмыкнул и потянулся за липкой пахлавой. Справлюсь.