Кай из рода красных драконов-2

Глава 3 Волк — это звучит гордо

— Колбаски, значит, захотел, да? А я — виноват?

Злость моя вдруг пропала. Чего мы как два зверя, в самом деле?

Ну ладно — волк, скотина неразумная. Но я-то ведь — человек. Хотя колбасы жалко, конечно…

Пленник молчал. Даже морду наглую вбок отвернул, чтобы на меня не глядеть.

— Повторяю вопрос: за-чем? — Я придавил его шею ножом. — Если ты меня ненавидишь, зачем за мной бегаешь? Ну, вылечился — и лети домой. Зачем ты пошёл за мной, а, зверюга лохматая?

Бурка сипло вздохнул.

Я ждал.

— Ну ладно, — сжалился я. — Зачем-то пошёл. Допустим, тупо колбасу мою сожрать захотелось. А ненавидишь за что?

Я старался улыбаться. Мне надо было его как-то разговорить. Не лежать же так всю ночь? И вязать его мне нечем, и убивать жалко.

— Бу-рка? — позвал я. — Ну чего ты взбесился, а, сукин ты сын?

— Сам не знаешь, что ли? — просипел он куда-то в ночь, не поворачивая головы.

— Нет. — Я даже плечами пожал для убедительности. — Ты же помнишь, что у меня — глубокие провалы в памяти.

— Ну и заткнись, раз так, — пробурчал мой волк. — Есть такое, чего нельзя чужакам рассказывать.

— А почему? — голос мой, вроде, звучал вполне миролюбиво.

— А потому что ты — дикое человечье отродье. Тупиковая ветвь развития цивилизации.

Ничего себе, поворот! Волк-оборотень говорит мне, что я — тупиковая ветвь.

— А ты берега не попутал, нет? — удивился я.

— Да вы все — уроды проклятые! — взвился Бурка. — Презренный род поработителей, которые травят наших людей этим проклятым молоком!

«Ага, людей, значит», — отметил я про себя.

Похоже, Бурка, несмотря на свой естественно-мохнатый облик, настоящим «людём» считал именно себя.

— По-твоему: мы — это не люди? — улыбнулся я.

— Конечно, нет! — огрызнулся он. — Люди — гораздо древнее вашего племени. — Он повернул наконец голову, посмотрел на меня и пояснил: — Настоящие люди.

— А я, значит, не настоящий?

— Нет! — огрызнулся он.

— Ну, ладно, уел. Ну, так расскажи мне про настоящих людей?

— Не могу, — мотнул упрямой башкой Бурка. — Это тайна!

— А хочешь, я расскажу тебе свою тайну? — спросил я с усмешкой. — А ты мне — свою. Поменяемся?

Надо же, тайны у него. Одно слово — Сивка-Бурка — колбасная шкурка.

— Она не может стоить такого же, твоя тайна, — на полном серьёзе пошёл в отказ волк. — Моя тайна — настоящая. А твоя — так, словесная шелуха.

— Уверен? А ведь я — совсем не парень из рода барса.

— Да ну я понял уже, — сморщил нос Бурка. — Ты царевич ихний, Камай. Меч-то тебя сразу признал. А меч — точно царевича. Колдуны с ног сбились — ищут по горам эту проклятую железяку. Её Камаю горные духи дали, в ней — куча магии! Так что с тобой — всё ясно, человечек, нет в тебе никакой тайны.

— Не угадал, — рассмеялся я совершенно искренне. — Я не Камай. Хочешь — я поклянусь?

— А кто? — вытаращился на меня волк.

— Не скажу. Но готов меняться историям. Баш на баш? Клянусь, моя того стоит.

— А не врёшь? — насторожился Бурка, косясь на меня совершенно по-звериному.

— А зачем мне врать? Если твоя история фантастичней моей, то я тебе доплачу. У меня в лагере ещё колбаса осталась. Ну? Веришь?

Я решительно убрал нож и сел рядом с Буркой.

Он подорвался, готовый бежать. Даже пару шагов сделал. Но замер, оглянулся. Я знал, что зверь он любопытный, значит, и человек — наверное, тоже.

Угадал. Бурка помялся-помялся, но вернулся и сел рядом.

— Только болтать будем в процессе, — я потянулся за своим мешком. — Жрать очень хочется. Ты мясо-то хоть не всё заточил?

— Я не люблю сушёное мясо, — надулся Бурка.

— А колбаску, значит, любишь? — рассмеялся я.

— Только драконью кровь.

— А почему? — Я полез в мешок, достал берестяной туесок, полосу вяленого мяса, сухой сыр. — Будешь?

Он взял сырный шарик. Но из вежливости. Потому что зажал его в руке, а есть не стал.

— Драконья кровь восполняет магическую энергию, — признался он. — А я от этого чёрного ножа чуть не сдох! Всё-всё потратил на выживание!

Я налил из бурдючка полтуеска воды, поворошил почти прогоревший костёр, добавил веток. Положил сверху несколько камней, чтобы раскалились.

— Чаю хочу, — пояснил я. — Хоть и настоящего чаю тут нет, но хоть чего-то горячего.

— С толканом? — заинтересовался Бурка.

— Ага.

— Мне сначала вообще не понравилось, — признался он. — Каша эта твоя… Бр… А теперь хочется. Сладко. Мы не едим каши.

— Ну, садись ближе тогда. У меня ложки второй нет, но здешнюю кашу можно пить. Потому и зову — чай. Тут вообще всё неправильное: «чай» этот, трубки курят, опять же, а табака нема.

Бурка, косясь на меня, придвинулся самую малость.

— Да не съем я тебя. Чего боишься?

Он потёр шею.

— Ага — не съешь. Ты — враг опасный. Ножик заговорил, кровью хурга намазал. Знал, что простым ножом меня не возьмёшь.

Я фыркнул и не стал ему рассказывать, что лягуха на меня напала совершенно случайно. Не мазал я нож, так вышло.

А вот руки не помыл. «Плохо!» — сказал бы сейчас Истэчи.

— А хурги опасные? — спросил я.

— Для вас — нет, — опять набычился Бурка.

— Чего ты вообще на меня дуешься? — удивился я. — Ну, согласись: что мог — я сделал. Спас тебя, между прочим. Ухаживал, как сумел. Ненавидишь-то вдруг — за что?

— За то, что ты человек! Как они! — выкрикнул Бурка и притих, сообразив, что орать ночью в лесу не надо.

— Я — не как они, я чужой здесь.

— С той стороны гор? — спросил он понимающе. — Это и есть твоя тайна?

— Нет, — я подцепил деревянной ложкой горячий камень и бросил в туес с водой. — Я не из-за гор. Из другого мира. Вообще из другого. У нас там машины железные, и война идёт.

Бурка слушал меня, широко распахнув глаза.

— Так не бывает! — выдохнул он, когда я начал рассказывать про вертолёт. — Машина из железа не сможет летать, если у вас нет магии!

— Ещё как сможет, — улыбнулся я. Воспоминания грели душу. — Я тебе потом смастерю какую-нибудь паровую машину. Чтобы безо всякой магии. Если…

Я задумался. Что ему сказать? Если выживу? Если не погибну, совершив эту проклятую месть?

— Ты боишься, что, отомстив, душа твоя станет лёгкой и улетит на своё небо? — предположил Бурка.

— Не факт, — признался я. — Не может душа стать лёгкой от мести. Месть — это что-то неправильное, злое.

— Но терий Верден убил ваших воинов, убил их детей и женщин! — не согласился Бурка. — Месть такому врагу будет очень хорошим делом!

Я помотал головой. Месть не казалась мне «хорошим делом», и всё тут.

— Теперь ты, — напомнил я волку. — Рассказывай, кто такой? Что у тебя за тайны?

— Я? — он замялся, но уговор был для него сильной штукой. И мой рассказ — тоже здорово впечатлил. — Меня зовут Раху, — сдался Бурка. — Мы и есть — настоящие люди этого мира.

— То есть вас превратили в волков?

Бурка вытаращил на меня глаза.

— Кто бы посмел?

— А почему тогда воины ловят вас и… — я замялся. — Ну, это. Под седло, в общем.

— Потому что мы были плохими людьми, — признался Бурка. — Много сотен лет мы правили здесь, как хотели. Создавали каменные города-пещеры в отвесных скалах. Все звери служили нам.

— А… люди? Ну, то есть мои сородичи?

— Они были дикие, бегали в шкурах. Потом оборзели, правда. Стали делать оружие из острых камней, строить большие поселения из говна и палок. Мы… громили эти маленькие человейники, чтобы не загрязняли долины. Человеки — они много гадят, ты знаешь…

Я нахмурился:

— А потом?

— Потом, — Бурка вздохнул. — Потом… Мы становились всё сильнее и сильнее. Противников среди зверей у нас не было, и мы начали сражаться между собой. Мы сражались магией — раскачивая горы и обрушивая города противника. И духи гор обиделись на нас. Задрожала земля, огромные скалы лопались и рассыпались в песок. Наши горы-города разрушились. Очень много людей погибло.

— Оставшиеся одичали?

— Если бы так. Мы разозлились. Решили сражаться с духами гор за власть над этой землёй. И началась настоящая война. Не от жиру, а на выживание. Но мы не победили духов.

Бурка помолчал, но закончил.

— Ты видишь поросшие лесом горы? Это заросло поле битвы. Ты видишь одичавших драконов? Они расплодились от тех, чьи хозяева-духи погибли. Людей моего племени осталось мало, духи гор лишили их магических артефактов, дававших силу нашему племени. Лишили книг и убили всех магов, чтобы они не смогли передать знания детям. А чтобы люди больше не смели даже думать о власти над миром, духи послали в нашу землю Дьайачы. Они дают человеческим воинам магическое оружие, перед которым мы беспомощны, и молоко Белой горы. Попробовав этого молока, наши дети теряют разум. Они больше не могут обращаться в людей, не могут говорить с нами. Так мы каждый год платим десятину смерти за дерзость и то, что хотели абсолютной власти над миром.

— А поговорить с шаманами рода барсов или волков вы не пробовали? — спросил я.

— С этими дикарями? — Бурка потрясённо уставился на меня, чинно размешивающего ячменную муку в туеске. — Да если б мы могли, если бы в нас осталось побольше магии, мы бы уничтожили всех этих рабовладельцев!

— Типа, когда вы правили этими землями, то не держали людей в клетках? — рассмеялся я.

Бурка замялся.

— Мне говорили только, что мои предки не считали диких равными нам, людям, — признался он. — Говорили, что дикари должны знать своё место. И не должны знать правду о нас.

— Знай они правду — уж точно не обращались бы с вами, как с дикими зверями! — парировал я.

— С чего ты взял⁈

— Но мы же сейчас говорим с тобой, словно оба — люди. И мы оба — и есть люди, понимаешь?

— Но… — Бурка посмотрел на меня недоверчиво. Потом на нож, который свободно лежал на траве. — Но дикари сами могли бы помнить про нас! — нашёлся он.

— Бурка! Или как там тебя? Раху? — я не выдержал — рассмеялся. — Подумай сам? Падали горы, тряслась земля. Среди людей тоже много погибло. Они просто забыли прошлый мир как кошмарный сон.

— Но ведь теперь они стали сильнее нас! Узнай они наши тайны, они бы ещё больше издевались над нами!

— Эх ты, — сказал я. — Это у тебя выходит, что человек человеку — волк? Нужно немножко друг другу верить. Потеряв магические знания, вы могли бы открывать их заново, вместе с людьми. Вот ты? Не всё же ты растерял?

— В моей семье сохранились древние тайны, — неохотно признался Бурка. — Но очень мало.

— Ага, — сообразил я. — И с другими крылатыми вы ими не делитесь, чтобы править своей семьёй, да? А ведь ты тоже какой-то княжич, Раху!

Он вскочил.

— Ну, беги-беги, — усмехнулся я. — Трус.

— Почему — трус? — выкрикнул Бурка. — Я пошёл за тобой!

— Чтобы колбасу украсть?

— Нет! Я хотел прикинуться человеком и отговорить тебя! Колдуны терия Вердена пришли из дальних земель! Они умеют то, что мы давно забыли! Они хитры и коварны! Они разгадают тебя и убьют! А я…

Бурка замолчал и уставился в огонь. Глаза его светились, как у зверя.

— Садись, — сказал я, чтобы не вынуждать бедного волка признаваться, что он по-своему привязался ко мне. — Моя чайная каша сварилась. Я туда ягоды положил — будет ещё слаще. Только на следующий раз запомни: захотел колбасы — бери половину. Не хорошо всё жрать в одно рыло. Лады?

Бурка неуверенно кивнул.

— А к колдунам мне всё равно надо идти. Ты же слышал мою историю.

— Равновесие, — кивнул он. — В наших легендах тоже записано, что было нарушено равновесие. И потому мы больше не можем править миром. Теперь пришла очередь таких как ты. Если ты проиграешь, Гэсар, в твоём мире тоже может смениться власть. Дьайачы, посланники духов гор, коварны, помни об этом. Если вы станете так сильны, что сможете сломать этот мир — они сбросят вас в самый низ.

— Я запомню. А ты — подумай о том, что магии можно бы и поучиться. Пойдёшь со мной?