Кай из рода красных драконов-2

Глава 2 Похищенная колбаса

Я осмотрелся. Идти в сторону болота мне совсем не хотелось. Да и растительность там виднелась такая вялая, что, несмотря на сгущающуюся тьму, укрыться за ней было нереально сложно.

Пришлось отправиться «за дровами» туда, откуда пришёл — в сторону леса.

Игнорируя тропу, где кое-как выживали чахлые хвойные деревья, я свернул влево, в ивняк, разросшийся из-за близости воды. В зарослях ивняка легко спрятаться.

Шёл я уверенно — здесь была всё-таки не «ночь под горой», когда в двух шагах ничего не видно. И луна довольно ярко светила.

Пáлево это, конечно. Дров было навалом и рядом с костром, того же сухостоя — умирающих на корню сосен.

Они задыхались от близости болота. Все нижние ветки были сухие — ломай и тащи. Чёрные и совсем не смолистые, они, конечно, дают мало тепла. Но ведь летом ночами можно и без огня, всё равно не замёрзнешь.

В общем, если бы я наблюдал сейчас за одиноким путником у костра — тут же засомневался бы в его разумности. Зачем это он вдруг попёрся с ножом в руке прямо в ночь? Якобы за дровами? Ну-ну…

Однако, Шасти — девчонка, должна поверить.

Я отошёл метров на пятьдесят-шестьдесят, чтобы самому не заблудиться и не потерять из виду свой маленький костерок, вырезал гибкий ивовый прут, плюхнулся в траву за лохматым кустом и приготовился жалобно орать: «Спасите! Помогите!»

Рассчитывал, что глупая девчонка потеряет голову, бросится мне на помощь, и тут-то я её поймаю. И устрою сеанс разоблачения магии.

Ведь договорились же, что со мной она не идёт! Ну что за самодеятельность, в самом деле?

Ну не мог я в такую рискованную авантюру ещё и жену с собой брать, даже если она начинающая ведьма.

Лежать в кустах на мягкой травке после целого дня пути было феерически приятно.

Небо было ясным, здоровенная луна казалась жёлтой, как жирные сливки. Хлебушка бы к ней…

Померещилось даже, что ночное светило больше, чем в моём родном мире. Но тут, скорее, виновато было отсутствие антропогенного фактора: самолёты не летали, машины не ездили.

И никаких тебе проводов в небе. И никаких вышек сотовой связи. И высоко в горах не мигает инопланетными огонёчками какой-нибудь современный телескоп.

Я сладко зевнул — поспать бы. Потом набрал полные лёгкие воздуха и… им же и подавился.

На меня сверху вниз с аппетитом и участием смотрела здоровенная жаба. Чуть-чуть поменьше свиньи.

— Бли-ин, — просипел я. И добавил шёпотом: — Ты что за образина такая?

Жаба улыбнулась и плюнула в меня длинным клейким языком. Я едва увернулся!

«Ах ты ж, тварь!»

Орать было нельзя. Если Шасти бросится в темноте в кусты, где есть реальная опасность, я её по кускам потом собирать буду.

А вдруг эта лягушатина — ядовитая? А вдруг — это вообще мелкий демон из здешнего ада? И сейчас он как вздуется, как почернеет или закрутился вихрем!

Я стал тихонечко отползать из кустов на полянку, сжимая в одной руке прут, в другой нож.

И что мне мешало вырезать палку потолще⁈

Жаба плюнула в меня ещё раз, промахнувшись сантиметров на сорок — я был наготове.

«Ага, — подумал, — подслеповатая тварь!»

Под руку попался камень. И не округлый, а здоровенный обломок в половину кирпича или даже побольше.

Я бросил прут и схватил камень. И вот на звук липкий язык выстрелил гораздо точнее, словив и утащив уже ненужное мне оружие!

— Чё, съела веточку, дура? — прошипел я.

Чудовище спохватилось, выплюнуло прут и прыгнуло на меня. Но было поздно — преступник против был вооружён и очень опасен!

Я перекатился не назад, а вперёд и всадил нож прямо в брюхо взлетевшей в воздух твари. Мы с ней встретились «в прыжке».

Из брюха хлынула липкая жижа, но я тут же отскочил и хряпнул упавшую лягушёнь булыжником по башке!

Раздался мерзкий хлюпающий звук, череп проломился, и тварь, жалобно хрюкнув, раскинула лапы.

Я стряхнул тягучую влагу с ножа, покачал головой — ну и гадость. Замер, прислушиваясь.

Лягушка дрыгнула пару раз задними ногами, и отошла в мир теней.

Я выдохнул — не демон. Просто тварь-переросток. Особенности болотной фауны, чтоб её.

Ичин же предупреждал, чтобы я на болото не лез! Сказал, там много чего водится. Наверное, мне ещё повезло, что это лягушище, а не змеище.

Пошевелил лягушачий окорочок носком сапога. Говорят, как курятина, а у меня в мешке только колбаса да вяленое мясо. На костре можно бы поджарить, но… Брр.

Вспомнил мороженые лягушачьи лапки в витрине рыбного магазина. Туда бы такую лягуху… Одна нога — килограммов на пять. Деликатес, наверное.

Стоял я близко, и ветерок вдруг донёс до меня смачный болотный запах «курятины».

Ну, ок. Может, лапища лягушачья даже съедобная, но — ну её. У меня в мешке кусок хорошо прокопчённой кровяной колбаски с драконьей кровью. Редкий деликатес. И сожрать надо за дорогу — в ставке терия Вердена не поймут нищего пацана, кушающего драконью кровь.

Я наклонился в поисках мха, чтобы обтереть куртку и нож. Какая-то бурая гадость, что была у лягушищи вроде крови, всё-таки набрызгала на меня.

Мох не нашёл. Набрал в горсть листьев ивы. Куртку кое-как обтёр, а нож завтра придётся мыть. Или можно его в араке продезинфицировать? Араку же тоже придётся допить по дороге.

Приду в ставку голодный и нищий, как заяц. В мешке — сушёная оленина, соль да такие же сушёные ягоды. Майа наказала мне их не жрать, а засыпать в чай, так полезнее.

А, ну и ячменную муку — вполне можно оставить в мешке. Всё-таки зайцы отправили сына на заработки, могли подсуетиться со сборами.

Навязчивый запах никак не хотел исчезать. Наверное, руки мои тоже были в лягушачьей крови. К болотцу, что ли, сходить? А если оттуда дюжина таких вот лягух вылезет?

Нет уж, буду мыть нож и руки водкой. Вот бы увидали Ойгон с Майманом! Вот бы взвыли от огорчения!

Водки мне с собой дали самой хорошей, крепкой, двойной перегонки. Правда, вышло от силы градусов двадцать, я попробовал.

Потыкал напоследок носком сапога лягушку — нет, не демон. И решил, что на ночёвку надо бы перебраться поглубже в лес. Туда, где растут здоровые кедры и сосны, а не всякая чёрная падаль.

Ну его, это болото. Сейчас потушу костёр, соберу вещи и…

И тут я вспомнил про Шасти. И обратно пошёл тихонечко, маскируясь за кустами.

Интересно, услыхала она мою возню с лягушкой? Если услыхала — вся моя комедия зря.

Но, подкравшись поближе, я вдруг заметил против света тёмную человеческую фигуру. Небольшецкую. Если надеть на Шасти куртку пообъёмнее — что-то типа того и выйдет.

Попалась, красавица неболотная! Вот как я одним ударом двух лягушек поймал! И зелёную, и жену! И даже безо всякой стрелы.

Только прут потерял. Жалко.

Ну, ничего, я злой, я и ладошкой сейчас кому-то поддам по мягкому месту. За обеих лягух — за глупую, и за зелёную!

Шасти, — я был уверен, что это она, — наклонилась над моим заплечным мешком и что-то искала там.

Потом по лесу понёсся умопомрачительный запах — девчонка вытащила подкопчённую кровяную колбасу. И тут же я услышал подозрительные звуки! Она чавкала! Лопала мою колбаску!

Изголодалась, жёнушка? Ну, держись! Это я ещё мало злой был! Ну, надо же, ещё и колбасу у меня ворует!

— У-у! — Ещё пара неслышных шагов, и я с вурдулачьим воем выскочил на полянку.

Шасти обернулась, крепко сжимая в руках колбасу.

И я увидел, что это не Шасти, а незнакомый парень! Повыше меня, крепкий, темноволосый. Заглатывающий мою колбаску так, что его небольшецкий кадык ходуном ходил на горле!

— Стоять, мелкая обманщица! — выдохнул я фразу, заготовленную не для него.

Парень от удивления подавился колбасой так, что на глазах выступили слёзы, но всё равно проглотил последний кусок и даже пальцы облизал.

— Ах так! — возмутился я.

Прыгнул на него и свалил, едва не в костёр.

И мы покатились по земле!

Нет, это была не девчонка! Парень оказался вёрткий и почти такой же сильный, как я. Мне с огромным трудом удалось прижать его, гада, к земле. Да и то лишь потому, что в руках у меня всё ещё был нож.

Захват, перекат! Оружие привычно оказалось у чужого горла, и пожиратель колбасы перестал отбиваться, замерев, наконец.

— Ну, ты и зараза! Ты зачем за мной шёл, а? Шпион несчастный!

Парень молчал, сипло дыша. Видать, горлышко оцарапал моей колбаской, скотина!

— Я тебе башку сейчас отрежу! Ты зачем за мной крался? Отвечай, или… — Я чувствительно надавил лезвием на тощее горло с едва начавшим формироваться кадыком. Вряд ли парень был старше меня больше, чем на год-два. — Я ведь зарежу, за мной не заржавеет! Отвечай, кто такой⁈ Зачем за мной шёл⁈

— Ни зачем! — сипло огрызнулся парень. Лицо было незнакомое, низкий глухой голос — тоже.

— Я злой! Жрать хочу! — я встряхнул его свободной рукой. — Ты щас труп будешь! Понял?

— Да ты — вообще мудак редкий! — вдруг разозлился парень и рванулся так, что едва не порезался. Взвизгнул от боли: — Да, ты достал уже со своими ножами!

Парень говорил так, словно уже знал меня раньше.

Я задумался, всматриваясь в более широкое, чем у волков и барсов лицо. Может, это колдун под детской личиной?

Или в лагере барсов и волков нашёлся предатель? И тоже спешит сейчас в ставку терия Вердена?

Вот только припасы у него кончились, а тут — моя колбаса. Вот же тварь!

Видя, что я задумался, парень дёрнулся, надеясь вывернуться из захвата. Но не на того напал! Брызнула кровь — нож был острый. И он со стоном обмяк.

А его лицо…

Я захлопал глазами! Совершенно нормальный с виду парнишка, распластанный подо мной, вдруг стал обрастать бурой шерстью, а уши его заострились, как у собаки…

— Бля… — выдохнул я.

Пленник по моему лицу понял, что происходит, и испугался. Похоже, он сам этого не ожидал.

Покосился на своё шерстяное плечо, потом на меня, непонятно выругался сквозь зубы, и превращение прекратилось.

Зверем он так и не стал. Только на макушке остались торчать пушистые уши, а тело даже отыграло назад — шерсть исчезла. А потом и уши посветлели и стали совершенно человеческими.

— Ты кто? — выдавил я, липнувшие к зубам слова.

— Ещё и нож заговорил, скотина! — буркнул парень.

Это не я, это Шасти заговорила нож. И совсем для другого. Но я промолчал, разглядывая пленника и уже начиная догадываться, кто он.

Ночь была тихая, тёплая, звёздная. Ласково светила луна. Мы лежали неподвижно, и скоро в кустах заорали цикады, затрещал козодой.

«Вот же блин, — думал я, не понимая, что теперь делать. — Да как это так? Да разве такое бывает?»

Парнишка мрачно сопел и косился на нож, который я не собирался убирать от его горла.

— Ну, так зачем ты за мной шёл, зараза ты лохматая, а? — грозно спросил я.

— Ненавижу! — прошипел он сквозь сжатые зубы.