Калгари 88. Том 12

Глава 25 Увлекательный вечер первого дня

В это время стали появляться мальчишки-юниоры, уже хорошо знакомые Арине и подружкам. Пацаны с любопытством смотрели последние мгновения проката Лебедевой: похоже, статная красивая девушка очень им понравилась.

— Ну а вы что, никто не свалился? — с интересом спросил Лёха Гурманов, подойдя к Арине.

— А с чего ты взял, что кто-то должен свалиться? — выглянула из-за спины Арины Соколовская. — Всё ништяк! За собой смотри!

Арина пожала плечами, как будто показывая, что согласна со словами Марины, и, махнув головой Малининой, Скарабеевой и Соколовской, первая пошла с катка. Честно говоря, на этот день фигурным катанием она уже была сыта. Завтра предстоял прокат произвольной, который наверняка будет ещё сложнее…

Когда вышли из ледового комплекса, с удивлением обнаружили, что уже почти полдень. Как и предупреждал Шеховцов, расписание оказалось смазанным в сторону увеличения времени. Выставление оценок, совещание судей, которые никуда не торопились и не были связаны регламентом, постоянно удлиняло время.

У Арины от контрольных прокатов остались двоякие впечатления. В её времени они никогда так не проводились. Юниоры всегда были чётко отделены от взрослых, чтобы никого не смущать высоким или наоборот, низким уровнем мастерства. Юниорские прокаты проходили тоже здесь, в Новогорске, но при этом оценки никогда не выставлялись. Никаких судей не было. Обычно на стульчике у входа сидел президент Федерации фигурного катания, рядом с ним председатель судейской коллегии и ещё несколько чиновников. Сидели в тяжёлых зимних пуховиках и вязаных шапках, так как приходилось на арене проводить очень много времени: в сборной команде в каждом виде было шесть фигуристов, а не четыре, как сейчас, в 1986 году. Поэтому прокаты могли затягиваться на очень продолжительное время. Никаких совещаний и выставления оценок не было. Чиновники молча смотрели, потом вызывали только тренеров и что-то им говорили. На фигуристов это производило более тяжёлое впечатление, чем сейчас. Чувствовали, что это экзамен, на котором ошибаться никак нельзя: фигуристов в стране сотни, десятка три-четыре из них примерно равных тебе по уровню мастерства, и вылететь с государственного финансирования просто, как дважды два. Сейчас же создавалось впечатление практически реальных соревнований. И это показалось более интересным и увлекательным, никакого мандража не было.

Контрольные прокаты взрослых фигуристов во времена Арины вообще больше походили на шоу, проводились обычно на больших аренах Мегаспорт в Москве и в Юбилейном в Санкт-Петербурге. Это были практически фигурно-катательные шоу, причём пользовались они большой популярностью. Изголодавшаяся по фигурному катанию публика активно покупала билеты, большие арены на 15.000 зрителей были заняты почти полностью. Интересно, как там Люська будет справляться с контрольными прокатами, если решит заниматься фигурным катанием? Лично за себя Арина решила, что она с короткой программы справилась здесь очень хорошо…

После того как занесли вещи в номер, сразу же сходили на обед, не обращая внимания на расписание. После значительных затрат физических и моральных сил голова практически кружилась от голода. Во время обеда Арина Серёгу не видела. Однако подружки заметили, как она вертит головой, разглядывая посетителей.

— Серёгу ищешь? — подмигнула Соколовская.

— Нет… Да… — невнятно промямлила Арина, стыдливо опустив глаза в тарелку.

— Интересно, где он может жить? — притворно задумчиво спросила Марина. — Может, у нас на этаже? Можно сходить поискать.

— Ну вот ещё, — смущённо рассмеялась Арина. — Благодарю, конечно, но нет.

— Нет! На втором не может быть! — возразила Малинина. — Тут, кажется, одни девушки живут! Мужики на третьем!

— А я видела мужика у нас на втором этаже! Есть мужик! — решительно заявила Скарабеева. — Такой… низкого роста и толстый! Не ваш?

Потом пошло увлекательное обсуждение: могут мужики жить на втором этаже или не могут, и где мог затариться Серёга. Уже сообща хотели его идти искать, смеха ради. В общем, всё свелось в какую-то профанацию, чтобы поприкалываться над Люськой. Как всегда!

Серёгу, конечно, искать времени не было, да и не хотелось, поэтому Арина после сытного обеда решила немного вздремнуть. А когда проснулась, было уже 17:00 вечера. Почувствовала, что тело затекло, кое-как уговорила Малинину и Соколовскую, тоже дремавших на кроватях, пойти на пробежку. Вытрясти калории, полученные от сытного борща и картофельного пюре с котлетой.

А как ещё коротать долгие вечера фигуристкам вдали от дома? Не сидеть же в номере, болтая ни о чём.

Беговой стадион был рядом, и они знали, как туда идти, так как сдавали на нём легкоатлетические нормативы. Сейчас, в конце дня, беговые дорожки были свободны, лишь несколько футболистов, в центре, на футбольном поле, лениво перекидывались мячом.

— Ну что? На сколько побежим? — с интересом спросила Арина, остановившись у стартовой линии на три километра.

Пока шли сюда, сон и тяжесть окончательно прошли. Тем более, по дороге сюда подпрыгивала и делала разминающие движения руками.

— А вы куда это без меня? — сзади подбежала смеющаяся Скарабеева. — Я вас из окна увидела!

— Бегать будем! — усмехнулась Арина. — Мы же не знаем, хочешь ты или нет.

— Я всегда за активное движение! — опять рассмеялась Наташка и сняла олимпийку, повязав её вокруг талии. На ней была очень короткая импортная спортивная майка, практически до пупа, даже не майка, а топик. Арина вдруг подумала, что хочет такую же!

— Как будем бегать? — спросила Соколовская, осмотрев дорожки. — Я предлагаю на время. Просто смотрим на часы и полчаса бежим, пока не подохнем.

— Давай! — согласилась Арина. — Я думаю, это около 4-х километров будет. Пошли!

— Ух ты, какие люди! — раздался до боли знакомый голос. — Я с вами!

Серёга Николаев! Тоже пришёл на стадион, наверное, увидел из окна.

— Привет! — смущённо сказала Арина. — А мы тут немножко побегать решили… Включайся, Серёж…

Вот незадача… Даже с парнем нормально не встретиться. Всё на людях, всё в открытую. Только и остаётся пригласить на стадион, бегать кросс. Арина чуть не рассмеялась от такого неловкого положения.

Однако не успели стартовать, как начали подходить другие фигуристы, и взрослые юниоры. Наверное, увидели, что пошёл какой-то движ в направлении стадиона и тоже решили подключиться. А может, тоже решили что надо бы размяться перед завтрашним днём.

Через 10 минут уже по стадиону бежала целая толпа. А началось всё… С внезапного порыва Арины! Так смешно, что хочется плакать… Впрочем, никто никого никуда не гнал и не соревновался. Это была дружеская пробежка под шутки и смех. Если кто-то чувствовал, что устал и бежать дальше не хочется, сходил с дистанции. Арина, когда пробежала пять кругов, а это два километра, почувствовала, что ноги размялись, стали забиваться, и можно прекратить занятие. По Серёге, который бежал рядом, сказать было невозможно, устал он или нет. Вроде бы виду не подавал, но когда Арина сошла с дистанции и села передохнуть на траву, на краю футбольного поля, сел рядом.

— Всё, закончили? — улыбнулся Серёга.

Только сейчас она увидела что он прилично устал: ничего не проходит бесследно.

— Да… — неопределённо протянула Арина, глядя на окрестности и, честно говоря, не зная что сказать.

— Как выступила? — поинтересовался Серёга.

— Нормально, — кивнула головой Арина. — По крайней мере, не упала. Завтра должно быть получше. А ты чем занимаешься?

— Представь себе, ничем! — рассмеялся Серёга. — Ем, сплю, отдыхаю. Слушай, Люда, пойдём погуляем.

Арина согласно кивнула головой, Серёжа протянул руку и помог ей подняться с травы, чем вызвал смущение Арины и насмешливые взгляды девчонок. Впрочем, Арине это было уже неважно! Серёга рядом!

Гуляли, наверное, час по аллеям, потом увидели свободную пустую беседку, присели отдохнуть. Разговор поначалу не клеился. Вот вроде и слова нужные, лежат в уме и рядом с сердцем, но как их сказать? Как произнести их, и чтобы всё вышло не по-театральному и не смешно? Целая наука! Серёга, хоть и был парнем взрослым, похоже, опытом отношений тоже не обладал, пропадая годами на тренировках и соревнованиях. Тоже мычал и краснел, стесняясь посмотреть Арине в глаза. В такой ситуации кому брать дело в руки, как не Арине! Чёрт! Она же фигуристка, в конце концов, и привыкла выражать высокие чувства!

Арина театрально встала у входа в беседку и опёрлась правой рукой о столбик, а левую положив на пояс. Голову при этом театрально вздёрнула вверх, так же как и нос. Поза походила на тематическую фотку: словно какая-нибудь моделька в модном луке, стоит, оперевшись рукой, например, о флагшток на корме шикарной яхты. Такая фотка подошла бы для глянцевого журнала, если бы Арина не была в спортивном костюме, а волосы не были бы стянуты в два хвостика. Вживание в образ было моментальным и настолько мастерским, что Серёжа сначала с удивлением посмотрел на неё, а потом громко рассмеялся.

— Люда, ну какая же ты великолепная артистка! Тебе бы в театре выступать. В ледовом.

— Хорошая мысль, — улыбнулась Арина. — Нужно обязательно что-то подобное попробовать открыть. Потом, после карьеры.

Потом помолчала и добавила:

— Серёж… Я тебе письмо ещё одно недавно отправила. Оно сейчас в пути. Там есть… Много чего… Всё из глубины души…

— Вот как? — заинтересованно спросил Серёга. По нему было видно, что он волновался. Поведение Люды было нетипичным. Обычно она разговаривала спокойно, часто смущалась и краснела.

— Серёжа, я не знаю, что дальше будет с нами, какие трудности нам придётся преодолеть, через что пройти. Но знай… Я тебя очень, очень люблю. Ты для меня стал очень близким и родным человеком. Знай…

Арине вдруг стало очень стыдно, она почувствовала, что её лицо краснеет. Зачем вот сказала? Кому это надо? В такой ситуации осталось только закрыть его руками и попробовать убежать подальше. Однако не получилось. Серёга сделал быстрое движение, поймал её за талию и осторожно обнял.

— А у тебя смелости больше, чем у меня, — мягко сказал Серёга, чувствуя, как из глаза покатилась слеза и в горле встал ком. — Родная, я тоже тебя люблю. И что вот нам теперь со все этим делать…

… Пока молодые люди признавались в очень важных вещах, которые окажут на них влияние на долгие годы, а то и всю жизнь, в учебно-тренировочном центре «Новогорск», в административном корпусе, работа не стихала ни на минуту, ни на секунду! Особенно в зале просмотра материалов.

Помещение размером примерно 10 × 20 метров служило для просмотра слайдов, кино, видео материалов и музыкальных композиций, применяемых в спорте. Естественно, оснащена она была по последнему слову техники и больше походила на небольшой кинозал. Стены и потолок обиты хорошей импортной звукоизоляцией багрового цвета. Посередине несколько рядов кресел, общим количеством около пятидесяти. На одной короткой стене натянут киноэкран из белой синтетической ткани, под ним на подставке импортный телевизор Sharp, к которому подключён японский видеомагнитофон Panasonic. По бокам сцены стояли мощные колонки «Амфитон», в которые от усилителя «Корвет» шли кабеля. Всё высшего класса! На противоположной короткой стене окошко киноустановки.

Зал служил для просмотра советских и зарубежных соревнований, для того, чтобы тренеры и спортсмены наглядно видели своих и чужих соперников, а также изучали их методу. Тренеры с воспитанниками смотрели здесь знаковые, важнейшие хоккейные, футбольные, баскетбольные, волейбольные матчи, поединки в единоборствах, эпичные спуски горнолыжников, старты лыжников и биатлонистов, ну и прокаты фигуристов, естественно. Разбирали ошибки и отмечали положительные моменты.

Сколько помнил Шеховцов, киноэкран с киноустановкой были здесь всегда. А вот телевизор с видеомагнитофоном поставили относительно недавно, может, всего пару лет, с того времени, когда формат видеокассет начал входить в обиход в советских спортивных федерациях. Вот и для федерации фигурного катания уже 2 года как купили японскую видеокамеру Хитачи. Снимали на неё в основном контрольные прокаты сборных по фигурному катанию и иногда квалификационные соревнования, на которых могли выступать интересные спортсмены и пары. Ведь всегда где-нибудь в глубинке находились какие-нибудь самородки, которые при общем достаточно невысоком уровне мастерства и не обладая стабильностью, тренировали и исполняли свой, коронный, фирменный сложный элемент. С его помощью нельзя было победить, но всегда можно было удивить и соперников, и судей.

Шеховцов за последние 2 года повидал в этом телевизоре всякого: оригинальные вращения, четверные подкруты и даже выбросы у парников-юниоров, единичные тройные аксели или четверные прыжки. Правда, всё это было на тренировках и очень редко на соревнованиях. Зачастую такие элементы заканчивались тяжёлыми травмами и концом карьеры. В данное время уровень развития советского и мирового фигурного катания был не готов даже к старшим тройным прыжкам: лутцу и флипу. Исполняли единицы. Например, Хмельницкая и Скарабеева.

С их выступлений Шеховцов в компании Писеевой, Тарасовой и Чайкиной начал просматривать контрольные прокаты. Нужно было наглядно посмотреть уровень катания взрослых и юниоров, а также попросить специалистов дать взвешенное, грамотное обоснование их катанию и определиться, что делать дальше. Решение тренерского совета об усиленной подготовке зубцовых тройных прыжков юниорская сборная выполняла, это было видно по прыжковому набору. Хмельницкая и Скарабеева исполняли тройные лутц и флип, Соколовская и Малинина выучили тройной риттбергер, и это было хорошим началом, учитывая, что девчонкам всего по 15 лет. Со взрослой женской сборной дело обстояло несколько иначе. Большинство тренеров продинамили рекомендации исполкома федерации, взрослые девушки остались на прежнем техническом уровне.

— На что надеются? — спросил Шевцов у подчинённых, когда закончили просмотр женских прокатов. — Вы представьте ситуацию: вот сейчас что делать, если Соколовская, Хмельницкая и Малинина выйдут на чемпионат СССР и возьмут все медали? Что нам делать? Тут вой будет на весь Союз, не исключено, что скандал. Вот говорил же я по-доброму…

— Ну, на женской одиночке дело не закончилось, — дипломатично сказала осторожная Писеева. — У нас намного больше задел в парном катании, в танцах и у мужчин. Прогресс мужиков тоже идёт, юниоры, сами же видели, прыгают и лутц, и флип, с переменным успехом, конечно. Про взрослых мужиков я и не говорю: и Петренко, и Фадеев исполняют их на очень хорошем уровне. Тройной аксель прыгают. Среди юниоров хороший задел у Гурманова.

— Алла Ивановна, но мы не сможем всегда тащить взрослых поперёк головы талантливой молодёжи, как сегодня, — не согласился Шеховцов. — Они сейчас обозлятся и ещё сложнее будут кататься. Татьяна Петровна, обращаюсь к вам: как технический специалист разберите мне, пожалуйста, прокаты Хмельницкой и Кондрашовой, наших главных, так сказать, примадонн.

— Говорить пока ещё рано, не откатана произвольная программа… — подумав, сказала Тарасова. — Но предварительно, по результатам проката в коротких программах, Хмельницкая катается сложнее всех из всей сборной, кроме взрослых мужчин, разумеется. Я даже не говорю про прыжки. Она буквально порхает по льду, на каждый квадратный метр пройденного площади используя какое-то невообразимое количество технических штучек-дрючек. Если бы была другая система оценки, например, каждый элемент имел свою стоимость в чётких баллах, она бы всегда и везде брала вверх на любом соревновании: такой напичканности программы элементами я не видела ни у кого. Малинина и Соколовская тоже очень хороши и мало чем уступают Хмельницкой. Я абсолютно уверена, что эта троица устроит на чемпионате СССР замес между собой и сильно напрягут взрослых спортсменок. Им осталось только подтянуть фигуры, и они будут непобедимыми.

— А что со взрослыми фигуристками? — поинтересовался Шеховцов. — Отвечают они духу времени?

— Они отвечают духу времени, но, увы, времени прошедшему, начала 80-х, — покачала головой Тарасова. — За прошедшие половину сезона с чемпионата СССР наши взрослые фигуристки технически не улучшились. Я, конечно, понимаю, женский организм, резкие колебания веса… Но однозначно я могу сказать одно: юниорки катаются лучше взрослых. У взрослых есть только два плюса: они прошли пубертат, относительно стабильны и имеют хороший опыт международных соревнований. Проще говоря, ниже своего уровня они не откатают, но и выше тоже.

— Собственно говоря, об этом я хотел от вас услышать, — признался Шеховцов. — Посмотрим, как все проявят себя на первых зарубежных соревнованиях…

Потом ответственные лица снова принялись пересматривать прокаты коротких программ, и Шеховцов всё более убеждался: идея Ельцина вытащить Хмельницкую из Екатинска была своевременной и, возможно, даже судьбоносной. Вот что значит государственный и партийный деятель высокого ранга: всегда зрит в корень…