Калгари 88. Том 12

Глава 10 Упорная работа над собой

Дни бежали своим чередом. Пятница 8 августа 1986 года. Прошли пять непростых тренировочных дней, и на их протяжении Арина занималась только прыжками. Никаких накаток новых программ! Занималась только технической частью! Она действовала как автомат, как человек, заряженный высшей мотивацией. Привычно приходила на тренировку, взвешивалась, тут же шла на ОФП, где в наглую первым делом занимала спиннер с удочкой, делала на нём несколько раз прыжки с отталкиванием и входом в крутку, потом бегала на дорожке, крутила педали велотренажёра. После ОФП шла на хореографию, после неё на обед, а потом занималась ледовыми тренировками.

Одногруппницы, видя такую практически одержимость, удивлялись, сначала посмеивались, потом подтягивались. У самих результаты пошли в гору.

Левковцев поражался, видя такую высокую степень мотивации. Однако для Арины в этом не было ничего удивительного. Каждый день понемногу набивая задницу, ставя синяки на руках и на бедрах, она наконец-то выучила каскад тройной лутц — тройной риттбергер, при этом довела до условно-приемлемого уровня исполнения остальные прыжки. А что значит это понятие в фигурном катании? Надёжность в 70 процентов чисто исполненных прыжков, от общего числа выполненных, уже считалась хорошей, учитывая, какой у неё сложнейший прыжковый контент. Дело в том, что успех и стабильность на тренировках не означает абсолютно ничего в условиях соревнований, высокого стресса, давления со стороны соперников, зрителей, чиновников федерации. Гарантии того, что она будет точно так же кататься на соревнованиях, не мог дать абсолютно никто. В том числе и она сама. Арина могла только обозначить технические проблемы и постараться их решить, используя тот уровень знаний, который ей был доступен.

Естественно, Арина знала проблему чистого исполнения каскада тройной лутц — тройной риттбергер. Этот каскад же был её коронным оружием в 2022 году, когда она выиграла все старты, да ещё и лутц был не тройной, а четверной. Для того, чтобы не потерять угловой вращательный момент после лутца требовалось уверенное приземление и высокая скорость исполнения второго прыжка, риттбергера. Поэтому половину недели Арина напрыгивала лутц, и когда добилась механического, уверенного исполнения этого прыжка, стала к нему методично подключать тройной риттбергер, и концу недели каскад у неё получался, причём получался не какой-то кастрированный, низкого качества, без хорошего выезда. Каскад у ней получался вкусный, зрелищный, без потери скорости, без недокрутов, с выездом в красивую вытянутую арабеску, ведь Арина не зацикливалась на одной ледовой подготовке, параллельно на хореографии тянула руки-ноги.

Приходя домой с тренировки, Арина обедала, снимала штаны и оценивала повреждения от прошедших тренировок. Вся задница и боковины бёдер были синие. Арина опять делала компрессы из камфоры, выходя из дома, мазала кожу волшебным вьетнамским бальзамом «Золотая звезда», который действительно очень сильно ей помогал. А может, помогала молодость, юность, мотивированность и вера во всё хорошее…

…— Люда, ты огромная молодец! — не удержался Левковцев в конце пятничной тренировки, и потом также обратился к другим ученикам:

— Ребята, подойдите на пару минут. Завтра у нас также будет выходной, то есть у вас 2 дня, в понедельник опять жду на занятия. И ещё хочу выразить вам огромную благодарность за эту неделю. Она получилась прекрасной! Никогда такого не было и вот опять! Я считаю, в прыжках мы сильно продвинулись, я даже не помню такого. На следующей неделе начинаем уверенную накатку и отработку соревновательных программ уже с разученными прыжками и каскадами. Я думаю, это будет очень интересно. Всем до свиданья.

— До свидания, милое создание! Пошли вон! Это я! — пискнул чей-то голос из-за бортика. Анька!

Будущая маман пришла на тренировку и воспринимала это как королева, милостиво снизошедшая до своих подданных. Естественно, и Левковцев, и Виктория Анатольевна, да и все одногруппники, воспринимали её с юмором и смотрели как на неизбежную неурядицу, которая сопровождает на протяжении всей жизни. Общались с юморком, старались подшучивать, правда, Аньке эти насмешки были как коню сервелат! На одно слово она выдавала десять! Она легко принимала правила игры и считала себя выше всех!

Вот и сейчас, стоит в тёплом тренировочном костюме, круглой шерстяной шапке с кошачьими ушами, в перчатках, и насмешливо смотрит на фигуристов.

— Люська! А ты хочешь посмотреть, чему я научилась? — крикнула Анька и ступила на лёд. Потом, ловко лавируя между едущих к выходу с катка фигуристов, начала набирать скорость. Правда, это не получилось: сделав пару шагов, будущая маман растянулась на льду, как червяк.

— Аня, кто же так выходит на лёд! — строго сказала Виктория Анатольевна. — Я сколько раз тебе говорила: приходи пораньше, иди в тренажёрный зал, разомнись как следует, потом уже сюда.

— Там хоккеисты! — парировала наставление тренера Анька. — А они пакостные. Я их боюсь!

— Ну раз боишься, значит, разминайся здесь, под моим руководством! Пока наши ребята катаются, я могу тебе давать упражнения на полу, я тебе говорила об этом уже 100 раз.

— Я больше не буду! — заявила Анька, встала на ноги, потирая коленки, и подъехала к Виктории. — Уделите мне, пожалуйста, несколько минут, Виктория Анатольевна.

Когда Виктория занялась Анькой, Арина подошла к Левковцеву. Нужно было утрясти вопрос с показательным номером. Одногруппники в это время отправились в раздевалку.

— Владислав Сергеевич, мне с вами поговорить надо, — робко сказала Арина.

— Пойдём в тренерскую, Люда, — согласился тренер.

Когда пришли в тренерскую, Левковцев сразу же спросил у Арины, что ей надо.

— Я выбрала музыку для показательного номера и уже заказала костюм, — с виноватым видом сказала Арина, отводя взгляд от тренера.

А взгляд она отводила потому, что в фигурном катании так было не принято: ставить какой-то номер без согласования с тренером. Выбирать музыку, выбирать костюмы, выбирать концепцию показательного — со всем надо было советоваться, потому что всё это могло не вписываться в рамки показательных выступлений, которые тоже должны проходить по определённым правилам, и строго прописаны в правилах фигурного катания, утверждённых Международным союзом конькобежцев, и которых придерживался Комитет по физкультуре и спорту СССР. В сущности, правила к показательным были простые: в них не допускалась политическая, религиозная и эротическая подоплёка. Номер должен вписываться в эти правила, поставлен на нейтральную музыку, а фигурист обязан кататься в одежде, которая отвечает правилам фигурного катания. Если за музыку Арина была спокойна, то одежда могла тренеру и не понравиться.

— Вот как, — с интересом сказал Левковцев. — А почему мне не сказала, что у тебя уже есть наработки по показательному номеру?

— Это произошло спонтанно, — честно сказала Арина. — Понимаете, на меня нашло какое-то наитие. Я, как всегда дома, слушала музыку, и в руки мне попалась одна из кассет, которую подарили болельщики в Югославии. Одна из композиций мне понравилась, причём понравилось настолько, что я буквально была потрясена ей. Сразу в голову пришли яркие мысли. Это было как сон или видение. Я с ходу нащупала концепцию программы. Вот посмотрите.

Арина достала из спортивной сумки, лежащей в Советском спорте, рисунок Аньки, который она всё время таскала с собой и забыла выложить. Или предположила, что рисунок может неожиданно понадобиться ей, если придётся идти мерить костюм или звонить Елизавете Константиновне.

— Ничего себе, — Левковцев взял рисунок в руки и внимательно осмотрел его, причём осмотр растянулся на достаточно продолжительное ю время.

— Поразительная картина, — наконец сказал тренер и положил рисунок на стол, но всё равно, время от времени смотрел на него.

Арина могла понять Левковцева. Дело в том, что сейчас, именно в это время, пересеклись культурные коды 2022 года и 1986 года. Откуда Левковцев мог знать про сине-фиолетовый блюз? Про огромные западные мегаполисы, в которых есть свои тайны, иногда неприглядные, и в то же время в них существует высокое искусство, иногда спрятанное на задворках этих городов. Искусство, которое тщательно прячется от взгляда обывателя.

— Кто нарисовал эту картинку? — поинтересовался тренер.

— Ну кто же ещё у нас великий рисовальщик? — рассмеялась Арина. — Рисовала именно вот та пигалица, которую вы всё никак не можете научить кататься на коньках, и которая сейчас занимается с Викторией Анатольевной.

— Удивительно! — признался Левковцев. — Нет, я, конечно, видел плакаты в поддержку фигурного катания, твои персональные плакаты, которые она рисовала, они были великолепны, словно нарисованы мастеровитым художником, но эта картина… Она потрясающая. А что, кстати, за музыка?

— Это блюз современных исполнителей, — сказала Арина. — Называется Lily Was Here, музыканты Дэйв Стюарт, Кэнди Дюлфер.

— Не слышал, — признался Левковцев. — Наверное, что-то новое. В общем, я так понял, твой костюм будет точно такой же, как изображён на этой картине?

— Да, — согласилась Арина. — Но есть и небольшая проблема. В этой композиции 5 минут, из них мне нужно выбрать 2 с половиной минуты, причём выбрать самые яркие и впечатляющие фрагменты. Я займусь этим сама.

— Хорошо. Перепишешь готовую композицию на кассету со своими композициями для короткой и произвольной программ, и в понедельник принеси её, будем ставить показательный номер.

— Спасибо большое, Владислав Сергеевич! — обрадовалась Арина. — Вы лучший! До свидания! Хороших выходных!

Арина помахала рукой и вышла из кабинета. Кажется, пронесло. Обычно в её времени тренеры не одобряли такое вольнодумство и фрондирование…

… Левковцев после ухода Арины ещё раз убедился, что за этой девушкой тянется какой-то шлейф тайны и в то же время гениальности. Всё, за что она бралась, несло оттенок высокого искусства, которое оказывает огромное влияние на умы зрителей. Вот и сейчас, он только взглянул на этот рисунок, на котором была изображена условная Хмельницкая, и сразу ощутил какой-то налет таинственности, какой-то налёт свежей новизны, который наверняка очень понравится зрителям, причём не только советским, но и зарубежным.

Посидев, Левковцев решил пойти перекусить, но в это время опять ожил селектор.

— Владислав Сергеевич, зайдите на пару минут, — объявил директор. — К нам пришёл документ из Федерации фигурного катания.

— Иду! — коротко сказал Левковцев и сразу же направился в директорский кабинет.

Шеховцов опять с очень важным видом сидел и разбирал бумаги.

— Владислав Сергеевич, вот здесь документ из федерации фигурного катания пришёл, по вашу душу. Ознакомьтесь пожалуйста, под роспись.

— Даже под роспись… — удивился Левковцев и взял бумагу.

Левковцеву Владиславу Сергеевичу, тренеру сборной,

от Центрального комитета Федерации фигурного катания СССР.

Товарищ Левковцев, доводим до вашего сведения, что с 23 по 24 число в учебно-тренировочном центре Новогорск, улица Соколовской 7, состоятся контрольные прокаты сборной СССР по фигурному катанию. Напоминаем, что согласно уставу Федерации фигурного катания, вы должны прибыть на них с вашей ученицей, мастером спорта международного класса СССР, Хмельницкой Людмилой Александровной. Вылет до Москвы из аэропорта Кольцово, город Свердловск, 22 августа, на рейсе в 14:00 местного времени. Билеты и командировочные средства будут вам и вашей ученице предоставлены перед днём вылета.

8 августа 1986 года. Председатель Центрального комитета Федерации фигурного катания СССР Шеховцов В. И.

— Через 2 недели получается, — задумчиво сказал Левковцев. — Ещё время есть.

— Время есть, — согласился Каганцев. — А вы не хотели бы нам продемонстрировать достижения ваших фигуристов? Ведь получается, они у вас уже почти готовы? А то когда мы ещё увидим Хмельницкую, разве что по телевизору? Я думаю, городу, нашим людям будет очень любопытно. Или это большая тайна?

Левковцев оказался в затруднительном положении. Честно говоря, он не хотел бы, чтобы Людмила раньше времени выходила на пик формы и исполняла лишние прокаты, ведь это постоянный риск неожиданной травмы. С другой стороны, руководство имеет право знать, чего ты добился за последние несколько месяцев. И самое главное, наверняка это была бы своего рода цензура. Последний, так сказать, рубеж, созданный для того, чтобы лишнее вольнодумство не вылетело в народ.

— Нет, это не является тайной, — признался Левковцев. — Но перед контрольными прокатами федерации я бы не хотел, чтобы Люда напрягались. Поймите, нам нужно будет показать перед ответственными товарищами, чего мы добились, начиная практически за целых 5 месяцев, начиная с апреля. Давайте сделаем так: мы проведём контрольные прокаты в Москве, потом приедем, Люда отдохнёт, и как раз перед учебным годом, примерно 28–30 числа, устроим в школе открытые прокаты секции фигурного катания. Я думаю, будет хорошая посещаемость.

— Ну что ж, ваше предложение выглядит очень разумным, — заметил Каганцев. — На нём и остановимся. Вы свободны, работайте. Когда придёт информация о получении билетов на самолёт и командировочных, я вам сообщу дополнительно…

…Предстояло два дня выходных! И у каждого из семьи Хмельницких на них были свои планы. Родители вдруг захотели опять съездить в Бутку, к бабушке. Арина же наоборот, планировала провести это время дома, чтобы нарезать композицию для показательного и потренировать растяжку. Это было крайне важно и стало для неё первостепенной задачей.

— Люся, нас бабушка ждёт в гости, — предупредила мама вечером. — Мы с отцом решили съездить на машине, на выходные. Уедем в субботу рано утром, приедем в воскресенье в обед. Я хотела бы, чтобы ты поехала с нами. Бабушка давно тебя ждёт.

Арина вздохнула и пожала плечами. Вот ещё одно противоречие… Конечно, хотелось бы навестить бабушку, она ведь может и расстроиться. С другой стороны, здесь дел по горло. В первую очередь, с музыкой для показательного… И что делать? Вечный выбор между спортом и нормальной жизнью. Дилемма! Поехать в деревню с родителями, это значит быть там обычным статистом. Она никого там не знает, наверняка никуда не пойдёт, просидит дома, также как в прошлый раз. Надо ли это? Как всё это тактично донести до родителей…

Арина уже хотела отказаться, сославшись на крайнюю занятость, однако посмотрела на маму и папу и прикусила язык. В их глазах была надежда и ожидание, что она согласится. В какой-то мере, для них поездка всем вместе, была некой разновидностью единения семьи. Ведь они сейчас жили в рабочем графике и практически не видели друг друга. Родители почти весь день на работе, Люда на катке, вместе только по вечерам. Да и то, у отца сейчас наметилась тенденция ходить в свободное время в гараж, ковыряться с машиной. Вроде есть семья, а вместе собираются очень редко.

— Хорошо, — согласилась Арина. — У меня, честно говоря, на эти выходные другие были планы, так как мне нужно решать вопрос с музыкой для показательного номера. Но я решила сделать перерыв. Раз надо, значит, поедем. Только ловлю на слове: вернёмся в воскресенье в обед, у меня ещё очень много дел…

— Да, естественно, мы приедем в воскресенье, причём постараемся пораньше, — согласно кивнула головой мама. — У меня тоже очень много дел, и по дому, и вообще. Честно скажу, я думала, что ты откажешься, как всегда, и я очень тебе благодарна за твоё согласие.

Мама подошла к Арине, обняла её и поцеловала в щёку. Эх, как мало людям нужно для хорошего настроения и счастья. Всего лишь только внимание… Кому же об этом знать, кроме как не Арине…