Как пятое колесо

Глава 8

Никогда не умел долго болеть. То есть, болеть вообще не умел, но чтоб вот так долго — особенно. Обычную легкую болезнь вообще на ногах привык переносить. Ну а если конкретно свалит, то лечь и спать двое-трое суток, только изредка вставая в туалет или попить. Типа: сон всё лечит. И это работало. Ну иногда еще таблетками помогал, если совсем тяжко. Обычными анальгетиками. Таким макаром я и ТАМ тот местный коронавирус перенес. Даже к врачам не обращался. Просто сам отлежался. Хотя реально — тяжело было. Порой мелькали мысли, что уже и не встану. Но поднялся же, и уже через неделю на работу вышел, как ни в чём не бывало. Хотя температурил ещё. Но с 39-40 до 37 опустилась - значит, считай, всё и прошло. А лежать на кровати день за днём — больше просто сил уже не было. Ну не умею я долго болеть.

Вот и тут. Сколько я уже провалялся? В отключке дня два-три, да как очнулся, столько же. А уже осточертело всё до невозможности. И, главное-то, сделать ничего невозможно! Малейшее движение вызывает сильнейшую отдышку, словно двадцатикилометровый кросс пробежал. Вот и остаётся только головой работать. Даже говорить много не получается. Опять-таки, задыхаюсь. Приходится писать.

А работы реально накопилось в анклаве без меня. Много! За год не разгребешь. Вон ко мне сюда каждый день делегации с Малиновки ездят. Хотя, вообще не ближний свет (и это ещё мягко сказано!). Через весь город переться. И потом, ещё и за городом. Километров сорок только в одну сторону. Но, ничего — ездят. Ибо, меня перевозить (что было бы логичнее) доктор Лиза категорически запретила. «Растрясете, мол. Не доедет он у вас. Окрепнуть надо.» Вот и приходится моим "генералам" ко мне на планерку за тридевять земель мотаться.

Ладно хоть, Сова тут, под рукой. Софья поселилась по соседству, в одной комнатке с караульным взводом Белки, а теперь, по совместительству, и моей личной охраной. Лиза, кстати, этим была не очень довольна. Лишних пять ртов добавилось. Причём, не прикажешь им же прямо... Впрочем, уже немного зная Лизу, я не сомневался - очень скоро все девчонки, не несущие в каждый конкретный момент службу по охране моей драгоценной тушки, рано или поздно будут приставлены к какому-нибудь общественно-полезному делу. Как это уже случилось с Малинкой и Ведьмой. Никаких сомнений.

Так вот, насчет Совы. Хорошо, что она рядом. Без неё работать у меня получалось бы в разы хуже. Нет. Что не говорите, а толковый секретарь — это великое дело. И глуп тот, кто считает что главная обязанность секретарши приносить кофе да раздвигать ноги по команде. Нет, есть, конечно, и такие, но и секретарем их называть бессмысленно. Это проститутки на должности. В делах от них пользы ноль.

А ещё я видел, что Сова очень хочет поговорить со мной наедине. К гадалке не ходи, что именно про то, что у нас произошло там... В Колизее. Как нам дальше-то быть? Не то, чтобы права какие-то заявить на меня, типа соблазнил - значит и я тебе не безразлична. Мой теперь (хотя, и такое исключать нельзя), но отношения выяснить. Прояснить, точнее. Как относиться-то друг к другу дальше?

А я... Я малодушно откладывал этот разговор. Мне было банально стыдно. По большому счету я соблазнил маленькую девочку. И пусть тогда там в Колизее всё казалось естественным и единственно правильным (да что там говорить: мы оба считали, что возможно последние дни и часы там живем), но по прошествии времени стало видно какую ошибку я совершил и какую свинью подложил сам себе.

Полгода у меня здесь не было женщин. Добродетель была чуть ли не единственным якорем, остававшемся у меня от прежнего воспитания. И вот пройдя по краю смерти, заглядывая ей в лицо, я сорвался. Или сломался? Можно и так сказать. За какие-то две недели переспал сразу с тремя несовершеннолетними. Сомнительный «подвиг», чего уж там. Причём, если с кем-то из этой троицы я и мог бы действительно создать отношения, то это была бы Хиросима. Единственная из троицы, кто, как раз, погиб. И, если, с Фокс всё было ясно и никаких моральных терзаний в отношении неё я и не испытывал, то вот с Совой всё куда как сложнее.

Я высоко ценил её как специалиста. Ее талант и работоспособность, но совершенно не видел её рядом с собой, как жену. Я ни кому этого не говорил, но из всех малиновских девчонок больше всего шансов было, как не странно, у Василисы. Эльба?... Эльба привлекала меня как девушка, определенный сексуальный интерес присутствовал и не слабый, но и только. Как жена? Очень немного шансов. Малинка, опять же. Дитя дитем же ещё. Мое к ней отношение было чисто отеческим. Снисходительно-понимающим. Но и тут лет через пять могло бы что-то получиться. У Совы же не было шансов вообще. Если б не сама ситуация, которая так повернулась, у нас никогда и ничего не было бы. Но ведь девка-то не знает ничего этого. Страдает, небось. Надеется. Нет, больше мучать её просто нельзя. Нужно всё-таки решиться и поговорить. Расставить все точки над Ё.

Но стоило мне выставив в коридор охранницу, осторожно начать подводить разговор к скользкой теме, как Сова сумела меня, в очередной раз, удивить.

– Постой. Прежде, чем ты начнешь «этот разговор», я хочу тебе кое-что рассказать...

Девочка взобралась на табуретку возле моей кровати с ногами, обняв собственные колени, и задумчиво смотря в окно.

– Знаешь, все девочки в детстве мечтают быть принцессами. И я не была исключением... Но знаешь... У меня был прекрасный папа. Он сумел мне кое-что объяснить...

– И, что именно? — мне и, в самом деле, стало интересно. Как её отец сумел достучаться до детского сознания, переломив дружно навязываемые всем миром стереотипы женского поведения. (Увы, но в последнее время почти всех девочек принято было растить именно принцессами, целая индустрия на этом построена. А вот нормальных баб уже и не осталось. Впрочем, как и мужиков — тоже.)

– Он просто спросил меня: "вот ты повстречала принца. Настоящего, без дураков. И, что ты собираешься с ним делать?" Я тогда захихикала, попыталась отмахнуться, типа: "Замуж выйду", но папу этим было не смутить. "Замуж — это само собой. Этим все сказки заканчиваются. Но что будет после? Никогда не задумывалась? Вот он спас тебя от злобного дракона, привез в свой замок, у вас была прекрасная свадьба, вы провели потрясающую ночь... А что будет утром?" Надо признаться, я тогда растерялась. А что будет утром? Поначалу я подумала, что папа про разбросанные носки и хождение по дому в одних трусах хотел сказать. Все взрослые об этом упоминают. Я же не дура полная. И я храбро заявила ему, что меня всё это не пугает.

– А он? — ее история меня действительно увлекла. Очень уж красочно она ее расписывала.

– А он заметил, что трусы и носки от меня никуда не денутся. Хоть он принц будет, хоть соседский горшечник. Если этого терпеть не готова, то и замуж тебе рано. Он об другом речь вёл... Вот прошла свадьба, волшебная брачная ночь... А на утро принц, (если он, конечно, настоящий принц, но мы же именно об таком ведем речь?) сядет на своего коня и вновь ускачет совершать подвиги. Сражаться с драконами, строить дороги и мосты в королевстве, ловить разбойников в лесах и ещё сотни и тысячи всевозможных забот. Так что на тебя ляжет содержание его замка в его отсутствие. А его не будет месяцами. Его редкие появления и внезапные отъезды...

– А ты?

– А я не поняла его тогда... Не до конца поняла. Хотя, задуматься он меня заставил. Но полностью смысл его истории дошел до меня только совсем недавно... Я вот встретила настоящего принца, — девочка искоса глянула на меня и слабо улыбнулась, - который спас меня из рук разбойников и взял в свой замок... А потом эта история с пленом... Знаешь, я никогда не понимала как Сталин мог так поступить с собственным сыном.

– С Яковым? — переспросил я не совсем уловив резкую перемену темы. Причём тут Сталин и его сын вообще?

– Да. Яков. Ты знаешь, что немцы предлагали Сталину обменять его сына на пленного Паулюса?

– Да, - коротко ответил я, по прежнему не понимая куда она ведет.

– Он отказался, - тихонько ответила девочка. — Отказался, по сути, от собственного сына, которого очень любил. Во имя страны, которую возглавлял.

– К чему ты это? - не выдержал-таки я

– Ты не Сталин, конечно - ещё раз печально улыбнулась Соня, - но ты Лидер нашего анклава. И я уже вижу, что для тебя благополучие всех, куда важнее счастья отдельного человека. Даже твоего личного счастья. Про других и речь не идет. Ты и сам если понадобится пойдешь на смерть ради этого, и других пошлешь. И семья... Если будет нужно ради дела, ты и жену не пожалеешь, и дочку... Ты просто не имеешь права по -другому поступить... Вон ты откуда-то узнал про Машу. И что? Ты даже не заплакал, хотя тебе явно было больно. Просто с новой силой впрягся в работу, хотя еле дышишь. Словно спасение в этом находишь.

– К чему ты это всё рассказываешь? - хрипло переспросил я. Во рту внезапно пересохло. Все-таки она сумела зацепить меня. Разбередила старую рану и поковырялась в ней. Пробудила почти уснувшее чувство вины.

– Я просто поняла, что мне пытался объяснить папа, - слабо улыбнулась девочка, а у самой в глазах тоже слезы стоят. — И я поняла, что больше не хочу замуж за принца. Я хочу найти своего горшечника, чтобы всегда был рядом и никуда не девался... И чтоб я для него него была на первом месте. А весь остальной мир — на втором. У тебя так никогда не получится. У тебя есть ДЕЛО... И жена никогда не станет важнее его.

– Ты хочешь уйти из секретарей? — с горечью спросил я ее.

– Вот видишь? — грустно засмеялась Сова, - даже сейчас ты больше переживаешь, что можешь потерять секретаря, а не возможную жену... Нет, я останусь в секретарях. И буду тебе помогать... А то что произошло с нами там... в колизее... Пусть останется только между нами. Не надо об этом никому знать.

– Договорились, - выдохнул я.

Я провожал уходящую из палаты девочку и откуда-то точно знал, что сейчас она пойдет, забьется в какую-нибудь нору и будет там горько и навзрыд плакать. Мне и самому было паршиво на душе. Давно я не ощущал себя таким подонком. Но, в то же время, где-то там, в глубине души, я испытывал облегчение, что всё разрешилось именно так. Оно не хорошо, не плохо. Но оно — правильно. Так и надо. Пусть девочка найдет своего горшечника и я только порадуюсь за неё. Так будет лучше.

Даже несмотря на то, что я ясно видел - девчонка мне врёт. Ну не то чтобы совсем врёт, но темнит. Были у нее планы насчет меня, были. Несмотря ни на что, были. Мечтать-то ей никто не запретит. Вот и представлялось ей всякое... Вот только Соня - умная девочка, и она прекрасно видела моё к ней отношение... А пуще того, она не могла не заметить как стремительно развиваются отношения у меня с доктором Лизой.

О нет, ничего такого, о чём вы? Я, даже лёжа, едва дышу, куда мне что-то большее сейчас. Вот только, даже, в плане простого общения всё было очевидно. Мне банально было куда интереснее общаться с Лизой, чем с кем-то из девчонок. Ну в самом деле, о чём мне говорить с малолетками? Они же ничего не знают. Нет, они не глупые, как это любят утверждать отдельные мужские шовинисты, у них просто ещё нет никакого своего житейского опыта (зато много уверенности и самомнения) и знаний. Их разговоры мне были откровенно скучны (если не сказать больше, порой они конкретно подбешивали).

А с Лизой мы говорили на одном языке. И дело тут не только и, даже, не столько с нашей общей тайне. Нет, мы просто были близки друг к другу ментально. Мы понимали друг друга. С полуслова подхватывали классические шутки, на которые более младшие девчонки лишь непонимающе таращили глаза. Спорили или соглашались по поводу музыкальных предпочтений друг друга, но, по крайней мере, мы знали тех исполнителей, про которых говорит напарник (в отличии от молодых, опять же. У них в кумирах и вовсе непонятные мне личности). И так — во всём.

О нет, Лиза вовсе не была моей половинкой. Совершенно. Характер у неё был жестковат, на мой взгляд. Излишне волевая и, порой, даже грубоватая. Эдакая командирша. Данный типаж женщин мне не особо нравился. Да и сам я далеко не ангел. Характер у меня мерзкий, я и сам это прекрасно знаю. Так что не надо идеализировать. Но всё равно. Ближе и понятнее для меня сейчас тут никого не было.

Впрочем, я отвлёкся. Я же не про Лизу сейчас говорю, а про Соню. Так вот Сова — умная девочка, и не могла не заметить всего этого. И ясно понимая, что конкуренцию с доктором она не вывезет, решила сделать ход конем. «Если не могу тебя получить - так хоть сделаю вид, что мне это и не надо. Это не ты меня динамишь. Это я сама тебя бросаю!»

Ну а я — не спорю. Кто я такой, чтоб спорить с женщинами? Если ей так легче пережить — то пусть всё так и будет.

Почти сразу после её ухода ко мне заглянул важный гость. Очень важный. Сам Князь почтил своим присутствием «всеми забытого» больного. Это шутка, конечно же. Это я (как говаривал один мой знакомый ещё Там) кокетую. В смысле, кокетничаю. Но всё равно. Нашел же время всё-таки чтобы проведать. Хотя, уверен: у него забот никак не меньше, чем у того же Серого. Вот кого со Сталиным сравнивать нужно. Вот для кого дело на первом месте. Я же, всё- таки, позволяю себе порой незапланированные эмоции.

Первым делом он поинтересовался моим здоровьем, возможностью транспортировки в родной анклав и так далее. Дежурный такой интерес. Я же, ценя его время (уж я-то могу по достоинству оценить вечную нехватку времени) молча протянул ему несколько заранее заготовленных листков. Ну, а вы как думали? Что я только и делал, как с Совой отношения выяснял? Нет уж! Мы много и плодотворно работали. И теперь там мелким убористым почерком круглой отличницы были написаны.

На первом листе - медицинская записка о моём состоянии. Попросил накарябать Лизу на своем медицинском языке (я же догадывался, что Князь захочет узнать, а, возможно, и с Любовь Петровной проконсультироваться) диагноз, а Соня после переписала набело. Было б лучше, конечно, вообще напечатать, но уж что есть.

На втором листе был мой "отчет" о времени, проведенном в плену. Так сказать агентурные данные. «записки резедента», ага. Все имена и клички, что я слышал там (в основном, конечно, работники Колизея. Из окружения Шварца буквально несколько человек, включая того самого пресловутого Колеса и его помощника Мясника). Слухи о составе и примерной численности анклавов, входящих в «Восточный союз». О его союзе со Жмуром и конфликтах со Скользким... Ну эта информация явно устарела. Почти всё это Серый, наверняка, уже раскопал. Уж у него-то, по любому, были куда более осведомленные информаторы. Да и вообще, вся эта инфа была бы больше, как раз, Серому интересна. Князю более общую картину подавай. Но как ответ на его ещё не заданный вопрос эта докладная записка вполне годилась.

На третьем листе был черновой план моих дальнейших действий по управлению анклавом. Всё детально, но без конкретики. Такой вот парадокс. Запланированная денежная реформа (тут чуть подробнее, так как её уже чуть обсудили с ребятами. С пунктами этой самой реформы. Поощрение, зарплаты, новые столовые, магазин, компьютерный зал, кинотеатр...). Запланированная военная реформа. Запланированная образовательная реформа. Запланированная энергетическая реформа. (Пока не озвученное даже нашим — открытие лестного производства. Лесопилку хочу. Не столько ради досок, хотя и стройматериал лишним никогда не будет, сколько ради сопутствующего - ветки, горбыль, срезка, опил... Мне уже успели сообщить об успехах Винтика и о возникших проблемах нехватки топлива для большого газогенератора. Так что таким макаром думаю разрешить эту проблему) И далее по списку. Солидный такой документ получился. Если уж я согласился считать себя подчиненным Князя и ставить его в известность о всех своих начинаниях — то и хитрить не стоит. Всё по честному.

Ну и на четвертом листе был план-заявка. Что мне необходимо для воплощения в жизнь моих реформ. С обоснованием по каждому пункту, опять же. Не с потолка всё взято. Всё строго по делу. А это уже обратная сторона моего подчинения. Раз уж я под тобой хожу - то заявки тебе идут. Можно и самому заняться поиском необходимого, но это будет: долго, дорого и без гарантий результата. А так вот заявку написал. Обосновал - и это уже проблема начальства.

Князь, мельком пробежав глазами два первых листа, на последних задержался. Там и текста больше и тема для него, видать, куда как более интересная. Он даже ручку достал и тут же на тумбочке возле моей кровати прям на этих листах какие-то пометки начал ставить.

– Толково, - наконец оторвался он от бумаг, посмотрев на меня. — Молодец, что сразу в работу включился... Несмотря на своё состояние. Ценю. Еще больше оценил твоё доверие. Не прошел даром тот памятный разговор наш с тобой. Опять похвально. Так что кое-что я, конечно, дам. Поторгуемся, конечно, с тобой, куда уж без этого, но дам. Но я не вижу в этом списке главного.

– Чего это? - искренне удивился я. Вот вроде всё же прописали. Чего ему ещё надо-то?

– Твоей будущей специализации в нашем Северном альянсе... Неужели ты не замечаешь, что у всех глав своя специфика? Старик берёт на себя производство электроэнергии. Если получится ТЭЦ-2 запустить, ну, хотя бы на четверть мощности, уже энергии нам хватит всем. Можно будет Рябково заселять обратно. А то и Заозерный... Частично. Север явно нашел себя в силовых акциях. Вояка будет, к гадалке не ходить. Серый... Ну за Серого ты и так всё знаешь. Марго за образование у меня отвечает. И то, что она главой анклава стала, это не изменило. Да, независимый глава. Но основное направление у неё, всё равно, будут школы и сады. Кот в Просвете деревяшкой занимается. Чабан в Сычёво — малой авиацией. Там сама география так рассудила. А ты? Где твоя фишка? Почему не вижу её в плане?